Да кроме того, Джейми был прав в главном. Кроме его тетушки, с которой он пока что даже не был знаком, он не обладал тут никакими связями, способными втянуть его в грядущие события. И, может быть, зная о том, что грядет, мы сумеем как-то избежать самого худшего?
— Это очень большая страна, Сасснек… — Джейми смотрел через нос лодки на бесконечную тьму, укрывшую бескрайние просторы. — Только после того, как мы уехали из Джорджии, мы проехали столько миль, сколько не наберется, если пересечь вместе Шотландию и Англию.
— Да, верно, — согласилась я. В Шотландии, даже среди высоких пиков Горной Страны, невозможно было отыскать местечко, чтобы спрятаться от ужасов войны. А здесь — совсем другое дело; если бы мы постарались выбрать для себя территорию поукромнее, мы, пожалуй, смогли бы скрыться от всевидящего ока Марса.
Джейми склонил голову набок, улыбаясь мне.
— Я так и вижу тебя в роли хозяйки плантации, Сасснек. Если губернатор найдет мне покупателей на остальные камушки, у меня будет, я думаю, достаточно денег, чтобы послать Лагхэйр все, что я ей обещал, и еще останется на то, чтобы устроить отличный дом… такой, в котором мы жили бы припеваючи.
Он взял мою правую руку, его большой палец нежно погладил мое серебряное обручальное кольцо.
— Возможно, в один прекрасный день я увешаю тебя с ног до головы кружевами и драгоценностями, — тихо сказал он. — Я никогда прежде ничего тебе не дарил, просто не мог, — только вот это серебряное колечко да жемчуга моей матушки.
— Ты дал мне куда больше, чем вся та мишура, — ответила я, сжимая его палец. — И прежде всего ты дал мне Брианну.
Он чуть заметно улыбнулся, уставившись в палубу.
— А, да, верно. Наверное, у нее были серьезные причины… чтобы остаться там, я хочу сказать.
Я притянула его к себе, и он положил голову мне на колени.
— Но ведь она и родилась там, разве не так? — продолжил Джейми. Он поднял руку, обвел широким жестом реку, лес, небо… — Родись она здесь — она и жила бы здесь.
— Да, это так, — тихо сказала я, гладя мягкие локоны, так похожие на волосы Брианны. — Тогда это была бы ее страна.
Да, если бы она родилась здесь, эта страна стала бы ее настоящей родиной… чего никогда не будет со мной и Джейми, как бы долго мы ни прожили тут.
Джейми кивнул, потерся щетиной о мою юбку.
— Мне вовсе не хочется снова лезть в драку или как-то еще навлекать на тебя опасность, Сасснек, но если бы я мог что-то сделать… ну, что-то построить, например, ради ее безопасности, или создать настоящий рай на земле… — он чуть заметно вздрогнул. — Мне было бы приятно работать для нашей девочки, — тихо закончил он.
Мы долго сидели молча, прижавшись друг к другу, следя за медленным движением едва различимой воды, отражающей маленький тусклый фонарь…
— Я оставлю эти жемчужины ей, — сказала я наконец — Это, по-моему, справедливо; они ведь и были предназначены ей. — Пальцем правой руки я осторожно провела по губам Джейми. — А мне самой нужно только вот это кольцо, и ничего больше.
Он поймал обе мои руки и поцеловал их по очереди — сначала левую, на которой я все еще носила золотое кольцо Фрэнка, а потом правую, на которой красовалось серебряное колечко, надетое им самим.
—
* * *
Было уже около полуночи, когда мы наконец пришвартовались возле небольшой, но густой рощицы. Погода наконец начала меняться; жара и влажность пока что не отступили, но в воздухе возникло ощущение грозы, и подлесок время от времени шелестел, когда по нему пробегали редкие всплески воздушных волн, или когда сквозь него мчались со всех лап всякие мелкие ночные зверюшки, спешившие укрыться в своих норах до начала шторма.
Мы уже почти добрались до той части реки, где больше не ощущалось влияние приливов, и дальше нам предстояло плыть под парусом либо при помощи шеста, и капитан Фриман весьма надеялся хорошо продвинуться вперед на крыльях грозы. И если бы нам действительно так повезло, мы смогли бы наконец немного отдохнуть от жары. Я улеглась на корме, но далеко не сразу смогла уснуть, хотя и было уже очень поздно.
По расчетам капитана, мы должны были добраться до Кросскрика к вечеру следующего дня — или, в крайнем случае, через день. Я и сама удивилась, обнаружив, как сильно мне хочется добраться наконец до места; два месяца жизни в дороге, когда мы перебивались как могли, вызывали страстное желание обрести надежную крышу над головой, пусть даже и ненадолго.
Будучи отлично знакомой со щедрым гостеприимством шотландских горцев, с их привязанностью к любому, самому дальнему родственнику, я ничуть не сомневалась, что встретят нас отлично. Джейми, похоже, вообще не принимал в расчет тот факт, что с данной тетушкой он не встречался сорок с лишним лет, и полагал, что это нисколько не может помешать сердечной встрече, — и я была абсолютно уверена в его правоте. И в то же время я не могла справиться со все нараставшим любопытством — мне хотелось узнать как можно больше о Джокасте Камерон.
Вообще-то на свете существовало пять отпрысков фамилии Маккензи, пятеро детей старого Рыжего Якоба, построившего замок Леох. Мать Джейми, Элен, была старшей, Джокаста — самой младшей из этих детей. Джанет, другая их сестра, умерла, как и Элен, еще до нашей встречи с Джейми, но я была знакома с двумя их братьями, Колумом и Дугалом, и довольно хорошо, и потому не могла удержаться от размышлений о том, что же представляет собой последняя представительница семейства Маккензи из Леоха.
Наверное, она высока ростом, думала я, поглядывая на Джейми, мирно растянувшегося на палубе рядом со мной. Высокая и, пожалуй, рыжеволосая. Они все были высокими — даже Колум, жертва дегенеративных изменений в спинном мозгу, согнувших его, был высоким до начала болезни; да, большинство их них были светлокожими викингами, сиявшими всеми оттенками рыжины — от огненно-красных волос Джейми до шевелюры цвета темной ржавчины, которой обладал его дядя Дугал. Только у Колума были по-настоящему темные волосы.
Припоминая Колума и Дугала, я вдруг ощутила легкий укол тревоги. Колум умер еще до Калодена, умер от своей болезни. Дугал тоже умер, накануне битвы — его убил Джейми. Это было связано с защитой… защитой меня, если уж на то пошло… и оказалось одной из многих смертей, случившихся в том проклятом кровавом апреле. Я понятия не имела, думал ли вообще Джейми о том, что он может сказать, когда после первых радостных приветствий в Речной Излучине милая домашняя болтовня дойдет до неизбежных вопросов: «О, а когда ты в последний раз видел такого-то и такого-то?..»
Джейми вздохнул и вытянулся во сне. Он был способен — и использовал эту свою способность вовсю — спать на чем угодно, и ему приходилось леживать и на сыром вереске, и в душных заплесневелых пещерах, и на каменном полу тюремной камеры. Я даже подумала, что теплая деревянная палуба после всего этого могла показаться ему отличной постелью.
Однако я-то не была ни настолько эластичной, ни настолько твердой, чтобы наслаждаться подобным ложем; и тем не менее усталость постепенно брала свое, и лишь острое любопытство, направленное на наше ближайшее будущее, довольно долго не давало мне заснуть.
* * *
Проснулась я от непонятной суеты. Было еще темно, однако вокруг раздавался шум, чьи-то крики, лай… а палуба подо мной дрожала от топота ног. Я резко села, едва не выпрыгнув за борт с перепугу, — мне показалось, что на нас напали пираты.
Потом я окончательно пробудилась, туман в глазах растаял, мои мысли несколько упорядочились, и я обнаружила, что на нас действительно напали пираты. Незнакомые голоса выкрикивали ругательства и приказы, чьи-то чужие ноги грохотали по палубе. Джейми исчез.
Я с трудом поднялась на четвереньки, не обращая внимания на свое платье или что-либо еще. Близился рассвет; небо еще было темным, но каюта на его фоне уже казалась по-настоящему черным пятном.
Когда я наконец окончательно встала на ноги и вцепилась в крышу каюты (меня охватила легкая слабость), меня чуть не сшибли сцепившиеся в драке тела, перелетевшие через эту самую крышу.
Это было нечто вроде вихря из шерсти и белых лиц, криков и выстрелов, и ужасных ударов, и в результате на палубу грохнулся бледный, как пепел, Ян, — прямо на тяжелую тушу Ролло. Какой-то чужак, без шляпы и взъерошенный, пролетевший следом за ними, тут же вскочил на ноги.
— Черт бы его побрал! Он чуть не убил меня! — Явно выбитый из колеи тем, что кому-то едва не удалось отправить его на тот свет, грабитель схватился за пистолет, торчавший у него из-за пояса, и рука его при этом заметно дрожала. Вытащив оружие, он направил его на пса: — Я тебя прикончу, тварь кусачая!
Но тут невесть откуда появился другой человек, повыше ростом, и ударил по дулу пистолета, прежде чем его сотоварищ успел выстрелить.
— Побереги заряды, дурак! — он жестом приказал Троклусу и капитану Фриману подойти поближе ко мне (капитан что-то яростно прошипел сквозь зубы). — Как ты собираешься удерживать их на месте с пустым пистолетом?
Человек пониже бросил на Ролло злобный взгляд, но пистолет сунул к животу Фриману.
Ролло издал странный звук — низкий короткий рык смешался с визгом боли, — и я увидела влажное темное пятно на палубе под его извивавшимся телом. Ян склонился над псом, беспомощно гладя зверя по голове. Он поднял голову и посмотрел на меня; щеки парнишки были мокрыми от слез.
— Тетя, помоги, пожалуйста! — попросил он. — Помоги!
Я непроизвольно качнулась в их направлении, и высокий бандит тут же шагнул вперед и выбросил вперед руку, чтобы остановить меня.
— Я просто хочу помочь собаке, — объяснила я.
— Что? — переспросил коротышка, и в его голосе нетрудно было услышать самое настоящее бешенство.
Лицо высокого человека скрывала маска… они все были в масках, только в этот момент осознала я, оглядываясь по сторонам. Мои глаза уже освоились с предрассветными сумерками. Но сколько их? К тому же… конечно, лицо под маской рассмотреть было невозможно, однако у меня создалось отчетливое впечатление, что высокий человек улыбается. Он ничего не сказал, но коротко взмахнул пистолетом, разрешая мне сойти с места.
— Привет, старина, — тихонько сказала я, опускаясь на колени рядом с собакой. — Не кусайся, ладно? Хороший песик… Куда его зацепило, Ян, ты знаешь?
Ян покачал головой, глотая слезы.
— Где-то внизу рана, я не могу его перевернуть…
Мне самой тем более и пытаться было нечего перевернуть огромное собачье туловище. Я попыталась найти пульс на шее Ролло, но мои пальцы утонули в густой шерсти, не добравшись до кожи. Тут меня осенило, и я схватила переднюю лапу пса, вытянула ее во всю длину и нащупала место, где лапа соединялась с телом.
И точно, в выемке под лапой бился пульс — ровный, наполненный, приятный для пальцев. Я по привычке начала было считать, но тут же оставила это бессмысленное занятие, поскольку не знала, что является нормой для собак, какое количество ударов в секунду. В конце концов, пульс был ровным; никаких мерцаний, аритмии, слабости. А это само по себе было хорошим признаком.
Другим хорошим признаком я сочла то, что Ролло не лишился сознания (если так позволительно говорить о собаке); огромная лапа, которую я держала, легко подрагивала от напряжения — ведь я сильно тянула за нее, — а вовсе не висела безжизненно. Потом пес снова издал протяжный звук, нечто среднее между рычанием и поскуливанием, и начал дергаться, пытаясь вырвать лапу из моих рук и подтянуть под себя.
— Не думаю, что дело обстоит так уж плохо, Ян, — облегченно сказала я. — Смотри, он уже переворачивается.
Ролло встал, покачиваясь. Он сильно встряхнул головой, встрепанная шкура взволновалась от холки до хвоста, — и капли крови посыпались на палубу со звуком моросящего дождя. Большие желтые глаза остановились на невысоком пирате с выражением, понятным даже последнему дураку.
— Эй, ты! Останови эту тварь, или я ее пристрелю, клянусь! — в голосе грабителя прозвучала самая настоящая паника, а мушка пистолета неуверенно задергалась между маленькой группой пленников и оскалившейся мордой Ролло.
Ян, который как раз начал торопливо стаскивать с себя рубашку, тут же набросил этот предмет своей одежды на голову Ролло, ненадолго ослепив пса, — и тот тут же бешено замотал головой, рыча все более озлобленно. На желтой льняной ткани проявились кровавые пятна — и теперь я видела, что течет кровь из раны на плече собаки; похоже было, что пуля только слегка оцарапала Ролло.
Ян повис на шее пса, вынудив того присесть на задние лапы, беспрерывно бормоча что-то в ухо, накрытое рубашкой.
— Сколько их всего на борту? — Острые, внимательные глаза высокого пирата сквозь прорези маски сначала оглядели капитана Фримана (тот сжал губы настолько крепко, что они казались просто тонкой линией на его сером лице), потом меня.
Я узнала его; я узнала его голос. И, должно быть, это сразу отразилось на моем лице, потому что он на мгновение замер, потом повертел головой и позволил шейному платку, превращенному в маску, упасть с его лица.
— Так сколько? — повторил свой вопрос Стефан Боннет.
— Шестеро, — ответила я. Не было никакого смысла молчать; я уже видела на берегу Фергуса с поднятыми руками, а рядом с ним третьего пирата, направившего ружье на лодку; и Джейми вдруг материализовался из темноты рядом со мной, мрачный, как никогда.
— Мистер Фрезер! — вежливо произнес Боннет, взглянув на Джейми. — Как приятно возобновить наше знакомство! Но разве у вас нет еще одного компаньона, сэр? Однорукого джентльмена?
— Он не здесь, — коротко ответил Джейми.
— Я проверю, — пробормотал пират-коротышка, поворачиваясь, но Боннет жестом остановил его.
— Ах, ну как можно сомневаться в слове такого джентльмена, как мистер Фрезер? Нет, ты лучше присмотри за теми, что здесь находятся, Робертс; а уж я тут сам осмотрюсь. — И, кивнув своему подельнику, он исчез.
Поскольку я вместе с Яном была вынуждена заниматься Ролло, это отвлекло меня ненадолго от прочих шумов и событий на лодке. Но потом из каюты донесся треск, и я вскочила, вспомнив о своем медицинском ящике.
— Эй! Куда это ты? Стой! Стрелять буду! — В голосе грабителя слышались отчаяние и неуверенность. Я даже не оглянулась на него, а ворвалась в каюту, и тут же налетела на четвертого бандита, который и в самом деле рылся в моих медицинских сокровищах.
Я чуть не упала в обморок при виде учиненного им разгрома, потом вцепилась в его руку и заорала от ярости. Он бесцеремонно открывал футляры и бутылочки, успев разбить многие из них, и осколки сиротливо поблескивали на полу, среди разоренного собрания инструментов доктора Роулингса.
— Не смей это трогать! — завизжала я, и, выхватив из ящика первый попавшийся флакон, выдернула пробку и выплеснула содержимое в физиономию пирата.
Как и большинство микстур Роулингса, этот флакон тоже был наполнен чем-то, в основном состоявшим из спирта. Пират задохнулся, когда жгучий состав попал ему в глаза, и отшатнулся назад.
Я продолжила атаку, схватив на этот раз каменный флакон, и изо всех сил ударила пирата по голове.
Звук получился просто отменный, но удар вышел немного слабоват; пират покачнулся, но устоял на ногах и протянул ко мне руки.
Я замахнулась, чтобы врезать ему еще раз, но кто-то, подкравшийся сзади, схватил меня за запястье, — и моя рука как будто оказалась в железном кольце.
— Приношу свои извинения, дорогая миссис Фрезер, — вежливо произнес знакомый ирландский голос. — Но я и в самом деле не могу позволить вам расколоть его голову на части. Она не бог весть какого качества, правда, но нужна этому человеку, чтобы было на чем носить шляпу.