Они подошли к группе людей, сверливших костяными буравами отверстия в краях досок. Этот труд был утомительным и тяжелым, и потому он совершался большим количеством сменявших друг друга работников.
– Да… И я смог бы жениться… – вздохнул Тонолан, заметив среди работников Джетамио.
– У вас на лицах улыбки. Выходит, растяжка прошла нормально? – спросила молодая женщина у Карлоно, хотя смотрела она в этот момент только на Тонолана.
– Для начала надо дать ей обсохнуть. Тогда-то мы все и увидим, – уклончиво ответил Карлоно, не желавший искушать судьбу. – Как дела с обшивкой?
– С этим мы уже покончили. Теперь занимаемся досками для дома, – ответила женщина постарше. Так же как и Маркено, она походила на Карлоно, особенно когда улыбалась. – Молодой паре одной лодки мало. Ей и дом нужен. Он для них даже важнее, милый мой братик.
– Твой брат заинтересован в их браке не меньше тебя, Каролио, – заметил Бароно, с улыбкой посмотрев на молодых людей, томно взиравших друг на друга. – Но что такое дом без лодки?
Каролио бросила на него обиженный взгляд. Она слышал этот давний афоризм племени Рамудои уже столько раз, что тот начинал действовать ей на нервы.
– Ух! – воскликнул Бароно. – И этот сломался!
– Сегодня он какой-то неловкий, – заметила Каролио. – Ломает уже третий бурав. Наверное, хочет заняться чем-нибудь поинтереснее.
– Брось ты ворчать на своего супруга, – сказал Карлоно. – Буравы ломают все. Тут уж ничего не поделаешь.
– В одном она права. Занудная работа… Я не знаю ничего более утомительного, – усмехнулся Бароно.
– Он хочет показаться смешным. Что может быть хуже мужчины, считающего себя смешным? – вздохнула Каролио. Люди, стоявшие вокруг, заулыбались. Все знали об их любви, скрывавшейся за этим добродушным подшучиванием.
– Если у вас есть запасной бурав, я могу попробовать, – сказал Джондалар.
– Что это с ним? Ни один нормальный человек не захочет заниматься этим занудством, – искренне изумился Бароно, поспешив подняться на ноги.
– Джондалар интересуется строительством лодок, – ответил Карлоно. – Он хочет попробовать себя во всем.
– Ничего, придет время, мы сделаем из него настоящего Рамудои! – заявил Бароно. – Весьма разумный молодой человек. А вот по поводу его брата я не уверен, – добавил он, с улыбкой глянув на Тонолана, не отрывавшего глаз от Джетамио. – Если на него сейчас упадет дерево, он этого даже не заметит… Может, нам следует занять его чем-нибудь стоящим?
– Он может собирать дрова для парилки или обдирать ивовые прутья для сшивки досок, – сказал Карлоно. – Как только лодка обсохнет, мы начнем сверлить отверстия в корпусе. Потом можно будет заняться наращиванием бортов… Бароно, как ты думаешь, сколько нам нужно времени? Нужно сообщить Шамуду, тогда он сможет назначить день их свадьбы, и Доландо пошлет гонцов в другие Пещеры…
– Что еще нам остается сделать? – спросил Бароно, когда они направились к торчавшим из земли столбам.
– Помимо прочего, нужно установить стойки на носу и корме… Эй, Тонолан, ты идешь или нет? – окликнул жениха Маркено.
– Ммм… Конечно, конечно! Уже иду!
Едва они ушли, Джондалар подобрал с земли костяной бурав с рукоятью, выточенной из оленьего рога, и стал наблюдать за движениями работающей Каролио.
– Зачем дырка? – спросил он, просверлив пару отверстий. Каролио разбиралась в строительстве лодок не хуже своего брата-близнеца. Он занимался главным образом выдалбливанием челна и приданием ему нужной формы, она – пригонкой и сшивкой накладных бортов. Каролио повела Джондалара к другой рабочей площадке, на которой стояла частично разобранная лодка.
У плотов плавучесть определялась свойствами древесины, у лодок Шарамудои – объемом воздуха между бортами судна. Это замечательное новшество позволило начать постройку судов, имевших отличную маневренность и грузоподъемность. Доски обшивки, позволявшие нарастить борта и тем самым увеличить объем лодки, выгибались на пару и буквально пришивались к корпусу ивовыми прутьями, пропущенными через заранее просверленные отверстия; их концы жестко пригонялись клиньями к носовой и кормовой стойкам. Крепившиеся в последнюю очередь поперечины увеличивали жесткость лодки и позволяли устанавливать в ней скамейки.
В результате получалось водонепроницаемое судно, которое могло служить в течение нескольких лет, выдерживая серьезные напряжения и нагрузки. Первыми выходили из строя ивовые прутья. Когда это происходило, лодка разбиралась и полностью перестраивалась, некоторые старые доски заменялись на новые, что существенно увеличивало срок жизни судна.
– Смотри. Видишь, где находились доски обшивки? – Каролио указала на разобранную лодку. – Вдоль верхнего края корпуса просверлен ряд отверстий. – Она показала ему изогнутую доску, кривизна которой соответствовала кривизне корпуса. – Первый пояс. Тонкий край прилегает к корпусу – там и здесь отверстия расположены одинаково. Потом они сшиваются лозой, понял? Второй же пояс накладывается на первый – вот так…
Они обошли вокруг лодки и подошли к тому ее борту, который еще не был разобран. Каролио указала на сломанные и истершиеся прутики, торчавшие из некоторых отверстий.
– У этой лодки давно пора менять обшивку. Видишь, как накладываются друг на друга доски? Если речь идет о маленькой лодке – на одного-двух человек, – борта можно не наращивать. Им достаточно и челна. Правда, по бурной реке на нем ходить куда труднее. Челн может неожиданно выйти из-под контроля.
– Когда-нибудь моя этому учиться… – сказал Джондалар. Взгляд его упал на искривленную доску, и он поспешил спросить: – А как вы гнете доски?
– Так же, как и корпус лодки. Нужны горячий пар и сила. Те столбы, возле которых находятся сейчас твой брат и Карлоно, используются для крепления оттяжек, поддерживающих пришиваемые к корпусу доски обшивки. Эта операция занимает не так много времени – главное, чтобы были просверлены отверстия. Сверлить их действительно непросто. Мы то и дело точим наши костяные сверла, но ведь они постоянно ломаются!
Уже вечерело, когда они стали подниматься к террасе. Тонолан обратил внимание на необычную задумчивость своего старшего брата.
– О чем это ты задумался, Джондалар?
– О постройке лодок. Я и не представлял, что такое возможно… И о лодках таких я никогда не слышал. Вспомни, как ловко управляются с ними Рамудои! Их детишки чувствуют себя в лодке куда увереннее, чем на берегу! А как они обращаются со своими орудиями! – Глаза его возбужденно блеснули. – Я их хорошенько рассмотрел, слышишь? Если бы мне позволили довести инструмент Карлоно до ума, я отколол бы от него приличный кусок, так чтобы на нижней стороне тесла образовалась гладкая вогнутая поверхность. После этого работать им будет куда сподручнее. И провертки я стал бы делать не из кости, а из кремня!
– Вон оно в чем дело! А я-то думал, что тебя заинтересовало изготовление лодок. Большой Брат! Тебя привлекли совсем не лодки, а орудия, с помощью которых они изготавливаются! Нет, Джондалар, как ты был каменных дел мастером, так ты им и остался!
Джондалар заулыбался, понимая, что Тонолан совершенно прав. Его заинтересовали не столько лодки, сколько инструменты для их постройки. В племени имелось несколько неплохих отбойщиков камня, но в отличие от Джондалара они не понимали того, что ряд небольших изменений мог сделать их орудия куда более эффективными. Он всегда испытывал особого рода удовольствие, приспосабливая инструменты для разного рода технических задач, и его изобретательный ум уже видел способ улучшить орудия, которые использовали Шарамудои. Именно таким образом он смог бы достойно отблагодарить людей, которым был обязан столь многим.
– Мама! Джондалар! Пришли новые люди! Тут уже столько палаток, что может не хватить места! – выпалил Дарво, вбежав под навес. В следующее мгновение он уже выскочил наружу – да и как он мог усидеть дома, когда рядом происходили столь необычные события.
– Когда Маркено женился на Толи, гостей было куда меньше, – заметила Серенио. – О Мамутои знают все, а вот о Зеландонии здесь и слыхом не слыхивали.
– Они что, сомневаются в том, что мы похожи на них? Что у нас два глаза, две руки и две ноги? – ухмыльнулся Джондалар.
Обилие гостей поразило и его. На Летнем Сходе Зеландонии людей бывало и побольше, но одно дело – видеть кругом знакомые лица и совсем другое – оказаться среди незнакомцев. Джондалар был знаком только с Пещерой Доландо и плотом Карлоно. На праздник пришли не только Шарамудои. Здесь присутствовали Мамутои, сородичи Толи, их любопытствующие знакомые, а также представители племен, живших выше и ниже по течению.
Брачные Обряды племени Шарамудои казались братьям достаточно своеобразными. У Зеландонии во время Брачной Церемонии заключался не один, а сразу несколько браков. Будучи единственным кровным родственником Тонолана, Джондалар должен был принять деятельное участие в предстоящем ритуале. Мысль об этом не давала ему покоя.
– А ведь ты кажешься таким уверенным в себе… Не волнуйся, все будет хорошо… – прошептала Серенио, придвинувшись к Зеландонии и обняв его за шею. – Ты ведь такой хороший, Джондалар…
Она сделала именно то, что было необходимо в этой ситуации. Близость Серенио отвлекла Джондалара от тягостных раздумий, ее нежные слова положили конец всем его тревогам. Он поцеловал ее в губы и позволил себе расслабиться.
– Думаешь, ничего? У меня ведь и одежды приличный нет – только дорожный шкура… – пробормотал он, неожиданно вспомнив о праздничных нарядах Зеландонии.
– Ты думаешь, они поймут? Таких нарядов, как твой, здесь еще никогда не видывали. Можешь на этот счет не беспокоиться, они ведь совершенно тебя не знают, Джондалар. Многие пришли сюда только затем, чтобы посмотреть на тебя и на Тонолана. Главное, чтобы одежды были впору, – все остальное не важно…
Она выскользнула из его объятий. Он поднялся с ложа и через щель стал разглядывать толпу, собравшуюся на террасе. Вид ее привел его в трепет. Он отошел к дальней стене хижины и, немного подумав, вновь вернулся к щели, решив получше рассмотреть гостей.
– Джондалар, позволь мне приготовить для тебя чай. Заваривать его меня научил сам Шамуд. Ты тут же успокоишься.
– Думаешь, я нервничаю?
– Нет, нет! Это я так, на всякий случай. Может, все-таки заварить?
Она налила воду в прямоугольную посудину, предназначенную для готовки, и, бросив в нее несколько раскаленных камней, села на маленькую деревянную скамеечку. Джондалар стал рассеянно разглядывать геометрические фигуры, вырезанные на стенках посудины: узор из прямых линий, пересекающихся под углом, напоминал ветви ели.
Стенки резной коробки были сделаны из цельной доски, изогнутой на пару. Этой операции предшествовала проточка поперечных пазов в местах сгиба. Края доски, сходившиеся под прямым углом друг к другу, соединялись с помощью особых шипов. Проточка делалась и вдоль края, обращенного к днищу короба. Разбухнув от сырости, он хорошо держал воду. Короба использовались для самых разных целей – начиная от готовки и кончая хранением всевозможных продуктов (тогда они оснащались крышкой).
Короб этот странным образом напомнил Джондалару о брате. Как ему хотелось бы оказаться сейчас рядом с ним! Тонолан быстро освоил принятую у Шарамудои технику обработки древесины. При правке древков копий или при изгибании досок для снегоступов он пользовался подобными же приемами. Мысль о снегоступах напомнила Джондалару о начале их Путешествия и доме, от которого их отделяло немыслимое расстояние. С тех самых пор, как он надел на себя дорожную одежду, его то и дело одолевали приступы тоски по дому, нападавшие на него в самое неподходящее время. На сей раз причиной сердечного смятения стал резной короб Серенио.
Он резко встал, задев стул, и, попытавшись подхватить его, едва не сбил с ног Серенио, которая держала в руках чашку, наполненную горячим чаем. Он тут же вспомнил о том, что случилось во время Праздника Обета. Толи и Шамио успели совершенно оправиться от происшедшего, ожоги их благополучно зажили, однако Джондалар так и не смог забыть своего ночного разговора с Шамудом.
– Джондалар, пей свой чай. Он тебе наверняка поможет…
Джондалар улыбнулся и сделал небольшой глоток. Чай, в состав которого, судя по запаху, входила и ромашка, оказался очень приятным на вкус. Через какое-то время тревога действительно покинула Джондалара.
– Серенио, ты была права… Мне действительно стало получше. И сам не понимаю, что это со мной…
– Не каждый же день тебе приходится женить своих братьев, верно? Твое беспокойство мне понятно.
Он вновь привлек Серенио к себе и страстно поцеловал ее в губы.
– Увидимся вечером, Серенио, – шепнул он ей на ухо.
– Джондалар, не забывай о том, что сегодня вечером праздник, посвященный Матери, – напомнила она. – Пусть все идет своим чередом. Можешь делать все, что угодно. Пообщаться друг с другом мы сможем и в другое время, правда?
– Я совершенно забыл о празднике, – согласно кивнул Джондалар, однако сердце его при этом сжалось от боли. Подобные чувства он испытывал впервые. Он по-прежнему чувствовал себя свободным человеком, но легкость, с которой Серенио принимала его независимость, почему-то задевала за живое. Джондалар немедленно решил, что этот вечер он проведет не с кем-нибудь, но именно с ней.
– Джондалар! – воскликнул вбежавший в хижину Дарво. – Меня послали за тобой. Они хотят тебя видеть! – Запыхавшийся мальчуган приплясывал от нетерпения. – Скорее, Джондалар! Тебя ждут!
– Успокойся, Дарво, – улыбнулся мужчина. – Сейчас приду. Разве я могу пропустить свадьбу своего собственного брата?
Дарво застенчиво улыбнулся, понимая, что без Джондалара церемония в любом случае не начнется, однако меньшим его нетерпение от этого не стало. Он выбежал наружу, и Джондалар, вздохнув, последовал за ним.
При его появлении толпа зашумела. Заметив поджидающих его женщин, Джондалар вздохнул с облегчением. Рошарио и Толи сопроводили его до небольшого холмика у боковой стены, где их ждали другие участники церемонии. Рослый светловолосый Зеландонии, лицо которого было прикрыто деревянной маской птицы, стоял на самой его вершине.
Заметив приближающегося брата, Тонолан нервно улыбнулся. Джондалар смотрел на него во все глаза, пытаясь разгадать его истинные чувства. Он искренне сожалел о том, что обычаи племени Шарамудои не позволяли ему общаться с братом. Впрочем, он успел заметить, что тот чувствовал себя здесь как рыба в воде, и это наблюдение больно резануло Джондалара по сердцу. Как дружны они были в начале Путешествия, и как сильно разошлись теперь их пути… Джондалар чувствовал, что пропасть, разделяющая их, с каждым днем становится все шире и шире. Им вновь овладели горестные чувства.
Он закрыл глаза и, крепко сжав кулаки, попытался взять себя в руки. Гости опять дружно загалдели. Джондалар сумел расслышать два слова: «высокий» и «одежда». Он открыл глаза и с изумлением обнаружил, что Тонолан успел напялить на себя костюм племени Шамудои, который, надо сказать, шел ему как нельзя лучше.
Не случайно его собственная одежда вызвала у гостей такой неподдельный интерес… Да, Тонолан уже успел стать одним из них, Джондалар же остался Зеландонии.
Высокий мужчина присоединился к группе новых родственников его брата. Хотя формально он не принадлежал к Шарамудои, с этого момента он тоже становился их родственником. Вместе с родней Джетамио они должны были раздавать гостям подарки и еду. Чем больше гостей прибывало на празднество, тем обременительнее становилось его проведение для хозяев. Многих гостей привлекло сюда происхождение и положение молодой пары, и потому хозяева делали все возможное, чтобы те не обманулись в своих ожиданиях и не ушли с праздника неудовлетворенными.
Внезапно все замолчали и дружно повернулись к группе людей, направлявшихся к холмику.
– Ты видишь ее? – спросил Тонолан, став на цыпочки.
– Нет, – покачал головой Джондалар. – Но в том, что она идет вместе с ними, я нисколько не сомневаюсь.