Женщина, стоящая рядом с алтарем, не произнося ни слова, молча, с явным наслаждением, не обращая внимания на громкие, полные боли крики, медленно доставала щипцами из разреза на спине Саминэ окровавленное, тонкое ребро...
Это был не просто кошмар нашей немой воспитанницы. Это было полноценное воспоминание Эльсами Та?Лих о том, как ковали ее собственные парные саи.
И только лишь осознание этого заставило меня замереть на месте, не позволяя броситься на помощь девушке, которая уже начинала хрипнуть от крика. Какое бы оно ни было, но оно должно было полностью всплыть в памяти Саминэ как часть ее прошлой жизни. Пусть так, но она имела право знать о том, что было когда-то...
Сжав кулаки так, что побелели костяшки пальцев, с трудом сдерживая рвущуюся наружу животную ярость, не давая свершиться обороту во вторую ипостась, титаническим усилием воли удерживая боевую ипостась эрхана, я заставил себя остаться на месте. Кровавая пелена застилала глаза, а в груди в слепой ярости бился хищник, когда раз за разом раздавались крики Саминэ в тот момент, когда жрица словно никуда не торопясь сделала второй надрез возле позвоночника, а потом, когда она острым тонким ножом отрезала второе ребро. Голос девушки сорвался в какой-то момент, оборвавшись на высокой ноте. Лишь крупные слезы продолжали стекать по ее щекам, а губы беззвучно шевелиться, зовя кого-то на помощь.
На тот момент Самина Та?Лих была еще жива, но по какой-то причине не смогла помочь своей дочери.
И, как бы не хотел это сделать я, я не мог пока вмешаться, хотя это было невыносимо...
Когти пробили ладонь, когда кузнец, которого можно было принять за грубого, женоподобного мужчину, унес ребра девушки в сторону горна, а жрица, закутанная в алый плащ с капюшоном, тихонько посмеиваясь, вставила в свежие раны стальные распорки, чтобы они не затянулись, а кровь Саминэ неизвестно для чего стекала по каменным желобкам алтаря в специально подставленные сосуды. В воздухе разлился запах зелья, которое я, не смотря на ситуацию, узнал. Оно было способно притупить боль, но лишь настолько, чтобы девушка не умерла от болевого шока и, не смотря на все, оставалась в сознании.
Как бы не хотел Танорион посмотреть со стороны на то, как создаются парные саи, я был уверен, что такого садизма не смог выдержать бы даже он, не смотря на весь его пыл Оружейника...
Если бы я только мог закрыть глаза, чтобы не видеть всего этого, но я не мог отвести взгляда от девушки. Хотя нет, на данный момент - еще совсем ребенка, не важно, человеком она была или нет. Такого не заслужил никто.
Пара ее нижних ребер, только что вынутых и наверняка еще теплых, была быстро зачищена и ошкурена кузнецом, чтобы потом с помощью резца придать им нужный вид. Затем, поместив их в форму, мужчина (или все-таки женщина?) залил их расплавленным металлом, блеснувшим золотом в ярком пламени горна... и потом стало понятно, для чего жрица собирала ее кровь. Сталь саев, в данном случае похожая на сплав золота и амарилла, закалялась не в воде с травами, и даже не в масле. Она закалялась в крови своего будущего владельца...
Гулкие удары молота по наковальне, раздавшиеся после того, как оружие, уже принявшее необходимую форму, было вновь раскалено добела, звоном отдавались в ушах, раскаленным иглой вонзаясь в виски.
Саминэ уже не плакала - она просто лежала, распростертая на алтаре, у ног Латимиры, равнодушно смотря в пустоту. Сердце в собственной груди пропустило удар, когда ее глаза начали закрываться, но хлесткая пощечина жрицы не дала девушке потерять сознание. Я едва заставил себя остаться на месте.
Это было последней каплей моего терпения.
Если бы это не было воспоминанием, то эти двое уже давно были бы мертвы и все, что они сделали с моей воспитанницей, показалось бы им райским наслаждением.
- Скоро там? - недовольно спросила жрица, постукивая ножкой по каменному полу, залитому как свежей, так и старой подсохшей кровью. Ее взгляд метался от неподвижной Саминэ к кузницу и, судя по всему, что-то ей не нравилось, - Черная луна скоро исчезнет, мы можем не успеть.
Я невольно похолодел. Я не понаслышке знал, что такое черная луна - событие, которое происходит раз в несколько тысяч лет. Ночь, когда всходит полная луна с черной окантовкой по краю. Ночь, когда любой темный маг или тот, в ком есть темная сущность, может увеличить свои силы в несколько раз. Ночь некромантов и их самых сильных ритуалов, ночь вампиров, демонов и черных драконов.
Проклятая ночь.
И последний раз подобное было сто пятнадцать лет назад. И если я не ошибся в увиденном, то выходило, что Саминэ сейчас, в реальном мире, была моей ровесницей...
- Уже все, - раздался довольный бас и к алтарю приблизился кузнец, держа раскаленные до бела саи в прихватках из кожи дракона, которые не позволяли обжечь руки, - Оружие из проклятого металла, выкованное в ночь Черной луны... Это девочка будет непобедима.
- Не сомневаюсь, - довольно мурлыкнула жрица, натягивая тонкие перчатки из подобной кожи и с видимым удовольствием забрала горячее оружие, - В отличии от своей матери, она будет лучшей жрицей, не так ли, Эльсами? Потерпи, котенок, осталось совсем чуть-чуть. Нужно только прижечь твои раны...
- Нет, - мой хриплый рык и голос Саминэ на какой-то миг слились воедино. Она забилась на алтаре, в тщетной попытке освободиться от оков, на пол со звоном полетели стальные окровавленные распорки, - Мама!
- Самина несколько занята, - наигранно печально произнесла жрица и без малейшей жалости приказала кузнецу, - Держи ее!
Сильные руки впечатали тело девушке в окровавленный камень алтаря и жрица склонилась, приближая саи к ранам на ее спине. Саминэ дернулась в последний раз и замерла, уронив слезу. С ее губ сорвался тихий шепот - всего одно слово, заставившее ту часть демона, что жила во мне, вполне мирно сосуществуя с эльфийской сущностью, распахнуть угольно-черные крылья:
- Ари...
Инстинкты сработали вперед меня, как и не сразу до меня дошел тот факт, что Саминэ позвала не кого-то, а именно меня...
В следующий миг я оказался у алтаря, прямо за спиной женщины. Резкое движение рук - и такой приятный хруст, успокаивающий метавшегося внутри хищника. Жрица Латимиры упала на пол со свернутой шеей и остекленевшими глазами, а я усмехнулся, медленно, не торопясь, пытаясь растянуть удовольствие, сжимая еще бьющееся в руке сердце кузнеца, который смотрел на меня удивленным взглядом крохотных поросячьих глазок. Он даже не успел понять, когда смерть в моем лице его настигла в том месте, на которое не смел посягнуть никто и никогда. Я слегка склонил голову, чувствуя, как губы растягиваются в жутковатой улыбке, и сжал кулак, сминая в невнятный ком орган, который никогда и ничего не чувствовал. Когда пытал девушек когда вынимая из их тел ребра, когда тесал человеческие кости, занимаясь своим тошнотворным ремеслом, когда спокойно и хладнокровно удерживал бьющиеся в его руках от боли тела подростков... Пожалуй, я слишком поторопился - для него это была легкая смерть.
Выдернув из его груди руку, позволяя безжизненному телу кулем тяжело рухнуть на пол, отшвырнул в сторону раздавленное сердце, брезгливо стряхивая с рук липкие капли вонючей крови с примесью генов орков.
Собственные когти с легкостью разорвали тяжелые цепи, и кандалы со звоном упали на пол. Склонившись над распростертой на алтаре Саминэ, у которой уже не было сил даже на малейшие движения, я осторожно перевернул ее, касаясь обнаженной, ледяной кожи. Стоило поднять ее на руки, как девушка мгновенно сжалась в комок, прижимаясь к моей груди, хватаясь тонкими пальцами с содранными ногтями за плечи так, словно от этого зависела ее жизнь.
- Успокойся, котенок, - негромко и успокаивающе прошептал, крепко, но осторожно прижимая девушку к себе, - Все закончилось.
На миг она подняла заплаканное лицо, чтобы посмотреть на меня. Опухшие, такие знакомые золотисто-карие глаза, в которых еще таились отголоски той невыносимой боли, что ей пришлось испытать, смотрели на меня с благодарностью, облегчением и... удивлением?
- Ты пришел...
Мелодичный, не смотря на хрипоту голос, в котором прозвучало журчание горного ручья, прозвучал неожиданно, но все же заставив меня против воли улыбнуться. Как я и думал, воспоминание Саминэ граничило со сном с самого начала.
- Конечно, Саминэ, - я легко коснулся губами виска девушки, говоря абсолютную правду, жалея, впрочем, только, что не сделал этого раньше, - Я не мог поступить иначе.
Девушка неловко, впрочем, как и всегда, улыбнулась и, прижавшись к моей груди, почти мгновенно потеряла сознание... И в тот же миг картинка вокруг затуманилась, возвращая меня из ночного кошмара-воспоминания девушки в реальность: в угловую комнату в доме мага по имени Таилшаэлтен. И лишь одно осталось неизменным: Саминэ, с заплаканным лицом, прижимающаяся ко мне во сне так, как не посмела бы никогда в реальной жизни.
Приподнявшись на локте, осторожно выпутал свои пальцы из ее руки и провел по влажной от слез щеке. Жар прекратился - Саминэ просто спала. Но кожа ее все равно оставалась мертвецки бледной, а в воздухе витал сладковатый запах свежей крови от пропитавшейся насквозь повязки.
Откинувшись на подушку, я прикрыл глаза, потирая пальцами переносицу. Нужно было сходить за зельями, но на меня накатилась внезапная усталось: я дано не практиковал ментальную магию, тем более такую. Поэтому, вместо того, чтобы встать, я машинально притянул к себе спящую Саминэ, пальцами перебирая темные, спутанные и влажные от пота пряди ее волос.
Стоило ли ее оружие тех мучений, что она пережила? Пожалуй, однозначного ответа на этот вопрос я сейчас дать не мог. И если бы раньше я не сомневался, то сегодня, увидев то, как девушка сражалась, нет, танцевала с саями, легко скользя по тонкому льду, те отголоски счастья, сверкающие при этом в ее глазах...
Такой счастливой я не видел девушку никогда.
И все же то, что произошло больше столетия назад... это была дикость. Были и другие, более приемлимые и куда менее кровавые способы заставить оружие подчиняться своему владельцу. Танорион не раз говорил об этом, и сомневаться в его словах я не мог. При малейшем воспоминании о храме-кузнице внутри волной поднялась мрачная решимость: культ жриц Латимиры должен был перестать существовать. Как только представится возможность, я свяжусь с отцом. Совет Тринадцати должен прекратить эту бессмысленную жестокость. Удивительно, как об этом не задумывались раньше... или просто не знали? Что ж, как только появится свободное время, пожалуй, я лично прослежу за тем, чтобы та пара из сна Саминэ увидела свой собственный кошмар наяву. Больше они никогда не смогут ей навредить.
- Тебе здорово досталось сегодня, - неизвестно зачем произнес вслух, пальцем прочертив контур тонкой изящно изломленной брови человечки. Отзвук ее криков, полных боли и отчаянья, до сих пор далеким эхом раздавался в ушах, заставляя меня поморщиться. И самое неприятное, пожалуй, было еще впереди, когда Саминэ очнется и вспомнит, что ей снилось. Главное, чтобы это не стало ее постоянным кошмаром. Хотя... Пожалуй, и с этим я могу помочь ей справиться.
Неожиданно захотелось сделать для девушки что-то приятное, что-то особенное... Что-то, что сотрет плохие воспоминания из ее памяти, как простой страшный сон. Теплый комок чувств к этой ходячей неприятности пульсировал где-то в груди, наталкивая на интересную мысль. И я позволил ему выйти за свои собственные рамки.
Аккуратно перевернув девушку на спину, вновь переплел пальцы с пальцами ее поврежденной руки и позволил теплу приятной волной разлиться по телу, чувствуя, как оно непривычно легко заполняет все уголки души, вызывая легкое, но практически невыносимое покалывание в кончиках пальцев. Я удивленно вскинул брови, понимая, однако, что это значит.
Золотое свечение, сорвавшееся из мое ладони мягко окутало запястье Саминэ, снимая опухоль и покраснение, убирая кровоподтек, восстанавливая растянутые мышцы и сращивая сломаную кость. Не желая терять это ощущение, второй рукой быстро срезал окровавленную повязку с ее плеча и, наклонившись, тихо выдохнул, выпуская наружу золотистое облако, которое осело на открывшейся ране, чтобы через несколько минут впитаться в кожу без остатка, полностью вылечивая след, оставшийся от арбалетного болта.
Через пару мгновений Саминэ была полностью здорова, если не считать слабости от кровопотери и легкое эмоциональное потрясение из-за воспоминания. Я же, сев на краю кровати, внимательно, с толикой недоверия осматривал собственные ладони, хотя в этом не было необходимости - я чувствовал, как живительная сила течет по собственным венам, и имя ей - магия Хранителей.
Спустя два года она, наконец, вернулась... но почему?
Нахмурившись, повернулся, скользя внимательным взглядом по безмятежному лицу собственной подопечной, которая теперь спала, свернувшись в клубок, слегка улыбалась во сне, тихонько посапывая и, вновь почувствовал тот самый теплый комок в душе. Я тихо рассмеялся, откидываясь на подушку и прикрыв глаза рукой.
Саминэ... и кто кого спас, интересно?
Покачав головой, повернулся на бок, обвив талию девушки хвостом, чтобы она, не дай боги, не упала ночью с явно узкой для двоих кровати. От этой маленькой ходячей катастрофы всего можно было ожидать.
И, как выяснилось, действительно всего, что угодно...
Глава 21
Саминэ
Почему-то спать в привычном для меня кресле стало вдруг неудобно. И хотя было вполне тепло, комфротно, а нос чувствовал едва уловимую свежесть грозы, вокруг было явно что-то не так. И я почти сразу, не смотря на свинцовую усталость во всем теле, поняла, что именно: грозовой свежестью всегда пахли крылья Ариатара. А это означало, что он был непозволительно близко. Непозволительно в первую очередь для меня, конечно же.
Распахнув глаза, первым, что я увидела, была темно-синяя ткань мужской рубашки перед моим носом, под которой медленно поднималась и опадала крепкая грудь, выдавая спокойный, крепкий сон своего владельца. Я попыталась осторожно приподняться на локтях, но это сделать не получилось: во-первых, помешало черное крыло, прекрывающее меня сверху, словно одеяло, а во-вторых подогнулось ставше неожиданно слабым правое запястье. Да и обе руки слушались меня почему-то очень и очень плохо.
Поморщившись от неприятной слабости, я глубоко вздохнула, набираясь сил и осторожно подалась назад, надеясь аккуратно соскользнуть с кровати на пол, не разбудив при этом Ариатара, который обычно спал очень чутко. Мне было ужасно неловко от осознания того, что мы, кажется, провели целую ночь в одной постели... А что будет со мной, если он так невовремя...
- Саминэ, если ты сейчас упадешь с кровати и снова что-нибудь себе сломаешь, я не пожалею сил, потраченных на твое лечение и прибью тебя лично.
... проснется. Ой, что сейчас будет!
Машинально зажмурившись, я замерла. Но, как ни странно, ничего больше не произошло. Секунда, две, три, пять... Ничего.
Я рискнула приоткрыть один глаз. Ни крыло, ни мужская грудь передо мной никуда не делась. Открыв второй, я осторожно задрала голову и удивленно моргнула: Ариатар спал. Лицо спокойное, умиротворенное, хоть и несколько усталое на мой взгляд. Да и дыхание ровное, размеренное, глубокое, словно он и не просыпался вовсе.
Я тихонько вздохнула. Конечно же лучше было дать демону нормально отдохнуть, но... все тело невыносимо чесалось, мне хотелось принять ванну и, как ни странно, ужасно, просто невыносимо хотелось есть. И поэтому я осторожно, потихоньку, действуя как можно незаметнее, предприняла еще одну попытку выбраться из-под крыла.
Не получилось - что-то крепко меня удерживало и это были не руки эрхана, сейчас лежащие на кровати, я же их видела. Тогда почему я не могу сдвинуться места? Магии я не чувствую. И вообще, где я нахожусь?
Закусив губу, попыталась поднять голову, чтобы осмотреться, но тут же вжала ее в плечи, когда раздался ровный, насмешливый голос: