— Нет, милейший Андрес, на сей раз вам придется обнажить вашу шпагу против того, кто привык свою вкладывать обратно в ножны сам. Я не убью вас, и вам не удастся убить меня… До тех пор пока я не узнаю, что же довело вас до такого отчаяния. Почему вам жизнь не мила? Я буду стойко защищаться, предупреждаю! — с этими словами де ла Крус снял шляпу, перевязь, сбросил камзол, обнажил шпагу и встал в стойку, чтобы поприветствовать противника.
Но в тот самый миг со стороны улочки, по которой они только что вышли на площадь, высыпало человек шесть молодцов с длинными дубинками. Во главе их был боцман. Они окружили испанца, не растерявшегося, как отметил про себя де ла Крус, даже при столь неблагоприятно сложившихся для него обстоятельств.
— Добрая Душа, как ты оказался здесь? — спросил де ла Крус.
— Там, где опасность грозит капитану, ее должен принять на себя его боцман.
— О какой опасности ты говоришь? Мы просто решили немного размяться после бала.
— Не верьте, он не гаванский житель. Он английский лазутчик и подослан, чтобы свести с вами счеты.
— Ты что-то путаешь, Добрая Душа!
— Нет, капитан. Я знаю, с кем он общался на балу. Мы его сейчас немного поколотим, да и сдадим стражникам Чакона.
— Боцман, — резко осадил его де ла Крус, видя, как люди Доброй Души на шаг сузили круг. — Назад! Это приказ.
— Слушаюсь, мой капитан, но…
— Никаких «но»! Отправляйтесь по домам, а завтра придешь с ними в «Розу ветров».
— Черт возьми, в ваших жилах течет по-настоящему благородная кровь, — сказал испанец, как только боцман и его люди скрылись за углом. — И все-таки мы начнем.
Де ла Крус отсалютовал в ответ на приветствие Андреса, но как только их шпаги скрестились, на площади появились стражники. Пришлось быстро ретироваться. Похватав камзолы, шляпы и перевязи, они оба скрылись в темном переулке, куда стражники почему-то за ними не последовали.
— Завтра в десять утра. Назначайте место, — первым заговорил на бегу Девото.
— В это время я занят, милейший Андрес.
— Тогда вечером в тот же час, или вы трусите?
— У ворот Монсеррате, там, где раньше была таверна «Летучая мышь».
Точно в назначенный час оба противника были у груды обгоревших останков трактира. После сообщения де ла Круса о его ночной встрече в «Летучей мыши» по указанию генерала Чакона хозяин таверны был арестован. На допросе он ничего важного, как и предвидел де ла Крус, не сообщил. Его родственник — рыбак — бесследно исчез. Тогда генерал приказал сжечь трактир.
Днем молодой капитан с помощью боцмана разыскал еще одного кредитора маркиза де Блаказа и купил по номинальной стоимости два его крупных векселя на сумму в одну тысячу сто дукатов. Таким образом влюбленный маркиз превратился в серьезного должника де ла Круса. Сумма его долга составляла уже две тысячи шестьсот золотых дукатов. Теперь было самое время для Педро, чтобы радоваться жизни, а тут предстояла дуэль, да еще, по словам графини Иннес, с искусным и беспощадным противником.
— Я рад приветствовать вас живым и здоровым, сеньор Девото. Сегодня у меня еще меньше желания умирать, хотя, как вы помните, его и вовсе не было. Так что держитесь! Но знайте, что я не собирался причинять вам неприятностей, — начал, подходя к назначенному месту, де ла Крус.
— Все petit-maitre [13], — неприятно резанувшее слух капитана слово Девото произнес по-французски, — опаздывают к месту дуэли и начинают говорить красиво, чтобы попытаться избежать ее. На моих часах десять минут одиннадцатого.
— Не станете же вы, любезный Девото, вызывать меня на вторую дуэль за то, что у вас спешат часы? Впрочем, в этом нет ничего удивительного. Они торопятся так же, как их владелец. Я к вашим услугам. Но знайте, я верю в судьбу и в то, что мы еще станем друзьями и вы будете плавать на моем корабле.
— Если только после этой ночи вы попадете в ад, а черти пожелают поджаривать вас вместо сковородки на чугунном корабле и назначат меня на эту посудину. Я готов! — С этими словами Девото выхватил из ножен шпагу.
Клинки зазвенели в ночи. Огромная луна ровно лила свой свет, освещая площадку, на которой сражались молодые люди. Противники сошлись. Сталь заскрежетала, и послышался глухой удар двух гард. На лице де ла Круса играл румянец, появившийся от возбуждения, которое всегда овладевало им в схватке с достойным соперником. Лицо Девото было белым, краска оставила его, что свидетельствовало о крайней степени ярости, а значит, и поспешности в действиях.
«Да, много незаслуженных обид пришлось снести этому человеку», — подумал де ла Крус. И тут же отметил, что лишь с трудом увернулся от опасного удара, который легко миновал его защиту.
Девото владел шпагой превосходно, потому привык к легким победам. Встретив же достойное сопротивление, он все больше разъярялся. Де ла Крус ловко парировал его атаки и ждал первого промаха, чтобы выбить из рук Девото шпагу. Но тот не ошибался и, неожиданно проведя серию выпадов, стал теснить де ла Круса к краю площадки. За спиной были колючие кактусы, да и не в привычках Педро было отступать. Он сделал резкий бросок вперед, второй, но Девото удалось защититься, и испанец напал. Его клинок скользнул вдоль груди и проткнул рубаху у бицепса левой руки де ла Круса. Тот не почувствовал боли, но кожа была задета, ибо рукав обагрился кровью. Соперники заметили это несколько позже. В тот же миг, когда шпага Девото коснулась де ла Круса, капитан рванулся вперед и оказался в положении, при котором мог спокойно нанести ответный удар. Вместо этого де ла Крус произнес:
— Случайность! Я же чувствую, что вы слабеете.
Ответом, как и ожидал капитан, была серия новых, но еще более поспешных атак. Выпад! Прыжок назад! Удар! Защита. Укол! Снова защита. Еще выпад! Но слишком глубокий. И пока Девото пытался восстановить равновесие, чтобы самому уйти в защиту, де ла Крус молниеносно сделал круговое движение шпагой, и оружие вылетело из рук испанца.
Девото замер, но тут же с ловкостью дикой кошки бросился за шпагой, которая упала на землю всего в нескольких метрах от него. Де ла Крус стоял на месте, как изваяние, его волосы мягкой волной рассыпались по плечам. Острие шпаги капитана было опущено.
— Вы удовлетворены, сеньор Девото? — спросил де ла Крус, когда испанец поднял свою шпагу с земли.
— Нет, это не победа. Защищайтесь! Я убью вас! — прокричал Девото, совершенно теряя контроль над собой, и ринулся в новую атаку.
Де ла Крус чувствовал, что выигрывает, и не столько благодаря мастерству, хотя в технике Девото он и обнаружил некоторые изъяны, сколько благодаря своему хладнокровию.
Ошибка, еще ошибка, и шпага Девото вновь на земле. Но теперь де ла Крус одним прыжком оказался между ней и безоружным испанцем. Тот стоял как завороженный и ждал смертельного удара. Но вместе этого Педро отбросил в сторону свою шпагу и произнес:
— Между прочим, я не знаю вашего настоящего имени…
— Для вас я — Андрес Дага, — испанец быстро выхватил из-под рубахи стилет и кинулся на де ла Круса.
Капитан, который не захватил с собой ни пистолетов, ни оборонительной даги, опустил руки, расправил плечи, и, пристально глядя в глаза обезумевшему Девото, тихо, но внятно произнес:
— Вы убьете настоящего друга.
Девото остановился в метре от де ла Круса с уже занесенной для удара рукой. В глазах его появился ужас, стилет выпал, а сам он, громко рыдая, повалился на колени.
Де ла Крус подобрал с земли свою шпагу, накинул на плечи камзол, взял шляпу и не спеша зашагал к воротам Монсеррате. Там он привел себя в порядок, затянул легкую рану носовым платком, и, размышляя над тем, где в данный момент может находиться Каталина, направился в «Розу ветров».
Глава 8
СТАРШИЙ ПОМОЩНИК
Де ла Крус шел по безлюдным улицам спящего города в глубоком раздумье. Он укорял себя за нерасторопность в приобретении корабля. Сердце его сжималось от одной мысли о том, что происходит с бедной Каталиной и где она сейчас.
Чтобы уйти от невеселых дум, он стал рассуждать о том, что же привлекает его в Девото и не изменяет ли ему на сей раз интуиция…
Так он дошел до улицы Меркадерес, по которой обычно возвращался в гостиницу. Не успел он завернуть за угол на Лампарилью, как в полуметре от его головы что-то просвистело и, ударившись о мостовую, разлетелось на множество осколков. У его ног чернела кучка земли, а рядом валялся пышный куст гвоздики.
«Кто бы это мог встретить мою победу столь странным образом?» — подумал де ла Крус и, выхватив шпагу, устремился к двери обветшалого дома. По предположению капитана, цветочный горшок бросили из окна второго этажа. Дверь открылась от первого же толчка. Ступени лестницы жалобно заскрипели под его ногами, как бы предупреждая капитана об опасности.
«Действительно, — подумал он, — тот, кто швырнул горшок, не станет ждать меня у окна, а если и ждет, то не один. Да и лестница может оказаться специально подпиленной!»
— Трусы! Слышите? Спускайтесь вниз! Я к вашим услугам, — но лишь эхо было ему ответом. — Тогда хоть научитесь точнее метать цветочные горшки, — прокричал со смехом де ла Крус и, решив, что сторонники англичан взялись отомстить ему, вышел на улицу и зашагал к гостинице…
И вдруг бревно, задев края шляпы, обрушилось на плечо капитана. Ноги его подкосились, и он потерял сознание. Последним, что пришло ему в голову, было: «Неужели Девото все-таки агент…»
Как долго де ла Крус пролежал без сознания, он не знал. Временами ему казалось, что он слышит приглушенные разговоры. Но звон колоколов всех церквей Тринидада и пальба из пушек форта Эль-Морро вновь уносили де ла Круса в небытие.
Когда же Педро наконец пришел в себя и открыл глаза, первое, что он увидел, — это совсем по-детски улыбавшееся лицо Девото.
— Где я? — еле слышно спросил капитан.
— В доме друзей и в полной безопасности.
— У вас?
— Нет, но хозяин так же… — Девото запнулся, а де ла Крусу невольно подумалось: «Так же несчастен, как и я», — доброжелательно относится к вам, как и я.
— С каких это пор? — спросил де ла Крус.
Вместо ответа Девото, глядя в окно, произнес:
— Скажите, капитан, кто такая Каталина?
— Это название моего корабля.
— Но вы обращались к ней как к живой женщине.
— Так звали мою бедную матушку.
Теперь Девото пристально всмотрелся в глаза де ла Крусу. В душе испанца происходила какая-то борьба. Он напряженно дышал и перебирал пальцами.
— Будьте со мной откровенны, Педро. Мне можно вас так называть?
Де ла Крус промолчал.
— Слишком нежными были слова, обращенные к Каталине. Но оставить вас в бреду одного я не мог. Прошу вас, не волнуйтесь. Ваша тайна останется здесь, — и Девото ударил себя в грудь. — Но, Педро, откройтесь мне до конца. Это для меня так важно!
Капитан молчал. Он мысленно проклинал своих врагов. «Лучше бы смерть, чем этот бред, — думал он. — Кто знает, что я наговорил? Кому? Врагу или в лучшем случае совсем незнакомому человеку».
— Откройтесь мне, Педро, — меж тем продолжал настаивать Девото. — В моих венах течет благородная кровь. Голова моя не пуста. Рука не дрогнет. Три дня, с той ночи, как я подобрал вас на улице, не отхожу от вашей постели. Я многое понял. Скажите, вы влюблены, а она вас не любит? — В голосе Андреса звучали и сострадание, и надежда.
— Нет, дорогой Девото, не совсем так, — решил открыть свою тайну испанцу Педро. — Я люблю Каталину, и она любит меня. Но злой рок разлучил нас… И одному богу известно, как я страдаю.
Услышав подобные слова, Девото вздрогнул и быстро заговорил:
— Я неплохо знаю морское дело. Плавал в Мексиканском заливе, в Карибском море ходил на разных кораблях. Тысяча дьяволов, я согласен! Готов принять ваше предложение; Конечно, если вы еще не передумали. Примите мои извинения за то, что я так плохо думал о вас.
— Сколько времени вы плавали старшим помощником? — спросил де ла Крус.
— Всего год. Но за меня вам краснеть не придется.
Куда только делись прежняя надменность, раздражительность и враждебность Девото? Рядом находился совсем другой человек, и это вдруг насторожило де ла Круса, однако он сказал:
— Хорошо, дон Андрес, плавать вам на «Каталине» старшим помощником! Но сумеем ли мы стать друзьями?
— В тот вечер, когда я пошел вслед за вами и на углу Лампарильо увидел, что вы лежите без сознания, я почувствовал, как во мне пробудилась любовь к вам, и случай предоставляет мне возможность доказать вам ее, — весело заключил Девото. — А теперь вам положено выпить вот это, надо готовиться к встрече с хирургом. Лекарь сказал, когда вы придете в себя, он займется раной на вашем плече, наложит тугую повязку.
— Кто прислал врача? Генерал Чакон?
— Нет, но в городе, поверьте мне, лучшего лекаря не сыскать. Да вот и он сам, — сказал Девото, когда за дверью послышались чьи-то шаги.
В комнату вошел сын палача, а вместе с ним незнакомый Педро седой мужчина.
— Я знал, сеньор де ла Крус, что рано или поздно мне придется щупать ваши кости. Сегодня вам будет больно. Думайте о том, кто милее всего вашему сердцу, или о вашем злейшем враге, или о своей счастливой звезде, которая вам, бесспорно, сопутствует.
— Я могу судить о ее существовании лишь по тому, какие люди встречаются на моем пути, — тихо ответил де ла Крус, ему было больно пошевелиться.
Пожилой мужчина слегка поклонился.
— Девото, у вас есть возможность послать кого-либо в «Розу ветров»? Если да, то передайте моему слуге Бартоло, пусть разыщет боцмана и придет с ним сюда. Вы не будете возражать? — спросил де ла Крус, обращаясь к незнакомцу, в котором он угадал хозяина дома.
— Pourquoi pas? Complitement! [14] — ответил с чистым парижским произношением гостеприимный хозяин.
— C'est gentil de votre part [15], мсье… — Капитан ждал, когда француз произнесет свое имя.
— Поль Эли Тетю.
— Благодарю вас за приют и радушие, если бы ваша улыбка могла исцелять, я был бы уже здоров!
— Mon cher capitaine [16], у меня давно не было основания пребывать в настроении, которое вызывает улыбку. Но ваша история, вы сами… воскрешают во мне воспоминания юных лет. Это, поверьте, единственная причина моего отличного gaite de coeur [17].
— Приятно познакомиться с человеком, у которого смерть за плечами вызывает улыбку. Вы полны оптимизма, мсье Тетю. Нет, что я говорю? — решил поправить себя де ла Крус. — Вы улыбаетесь, видя, как отступила передо мной бедняжка смерть.
— Sans prix! [18] Браво! Не каждый в вашем положении станет утруждать себя упражнениями в остроумии. Вы положительно нравитесь мне, де ла Крус. Впрочем, я утомляю вас, и мой милый друг Хуан терпит это только потому, что еще сам не готов приняться за дело.
В это время кто-то приоткрыл дверь, и в комнату вошли боцман и Бартоло.
Негр-великан, у которого под мышкой, как и прежде, была котомка с дукатами, тут же повалился на колени рядом с кроватью больного.
— Полно, Бартоло, встань! — потребовал де ла Крус. — Кто приходил ко мне?
Бартоло протянул две записки, а боцман, мельком глянув на де ла Круса, уставился на Девото, он узнал в нем недавнего ночного соперника капитана.
— Сейчас попрошу всех оставить нас с больным на несколько минут. Кроме вас, — хирург указал на Бартоло. — Это необходимо для моей работы, прошу вас.