— Да, в некоторой степени, — нехотя признался Лис. — И он будет давить на меня, пока я это открыто не признаю.
— Весёленький у тебя родственничек, — без особой радости констатировал Ян и достал мобильный. — Подъезжай, — кротко приказал он. — Ты с нами? — спросил он Мура.
— Нет я сам. Езжайте.
* * *
Она выключила воду и вылезла из душа. Завернулась в огромное пушистое полотенце.
Горячая вода подарила прелестное ощущение лёгкости во всем теле. Спать уже расхотелось, бодрость вернулась, а вместе с ней и аппетит.
Вот бы ещё подкрепиться чем-нибудь.
Можно попытаться выпросить что-нибудь «вне очереди» у Минни. Слава Богу, желудок уже успокоился и начал принимать нормальную пищу, самочувствие гораздо улучшилось, можно сказать пришло в обычную свою норму.
Эва решила дать волосам высохнуть, а заодно привести в должный вид свои вещи, разбросанные в беспорядке по всей гардеробной и спальне в том числе. Она улыбнулась тому хаосу, который умудрилась устроить за такое короткое время после своего приезда.
«Так и быть… сегодня тебе не придётся ныть, что ты снова нашёл мою майку среди своих футболок. Наведу порядочек…» — пообещала она скорее себе, и приступила к задуманному.
Эва сделала несколько мазков. Замерла, оценивая. Осталось совсем немного, ещё чуть-чуть подкорректировать. И всё. Небольшая толика сожаления смешалась с удовлетворением от выполненной работы, результатом которой она была довольна. Эмоциональный эффект играл здесь особую роль, она чувствовала то, что у неё получилось. Чувствовала этот метафорический образ, что передала на изображении, и ей уже не терпелось поделиться с кем-нибудь своими мыслями.
Но осталось совсем чуть-чуть…
Яна задержали какие-то важные обстоятельства, о сути которых она ещё не имела представления, поэтому она решила немного поработать.
Минни проявила снисхождение и накормила голодного художника, поэтому вместе с наполненностью желудка и сытостью пришло вдохновение.
Кто говорит, что художник должен быть всегда голодный?
Врут!
Эва никогда не могла выдать что-нибудь приличное на голодный желудок. Она нервничала, была недовольна, а с плохим настроением кисти в руки лучше не брать.
Светлая краска на палитре закончилась и Эва взглянула на часы. Нет смысла тратить время на смешивание новой. Ян должен подъехать с минуты на минуту. Поэтому она поставила кисти в баночку с разбавителем, не собираясь продолжать муки творчества.
Ещё нужная горячая вода.
Ян уже поднялся на несколько ступеней, когда услышал шум воды в гостевой ванной.
Вернулся. Она стояла спиной к нему, задумчиво глядя на мощную струю, поправляя выбившиеся локоны. Потрогала рукой воду и прибавила горячей.
Он хотел сразу окликнуть её, но не стал. Почему-то не стал, а тихо сделал ещё пару шагов. Неслышно переступая.
Просто смотрел некоторое время. Стоял в дверях и смотрел на неё.
Всего какое-то мгновение, и она вызвала целую бурю эмоций…
Как всегда… Целую бурю…
Эту гамму можно было разобрать как по нотам, в ней было всё: радость, чистая и неподдельная, что она наконец-то дома; облегчение, что она здесь, она снова рядом и острое сексуальное желание, резко перекрывшее всё остальное.
— Только не пугайся, — негромко сказал он, и она резко обернулась. Но так и застыла на месте, заметив странное выражение в его глазах. Оно остановило её, не позволяя кинуться на шею, как того ей хотелось.
— Иди сюда, — позвал он.
Выражение её лица сменилось, в глазах появился свет, родной и знакомый.
Улыбнулась. Словно засияла.
Она всегда сияла, делилась своим позитивом, даже не осознавая этого. Делилась чувствами, дарила ощущения, преображала всё, что рядом.
Она была из тех, кто меняет мир вокруг себя, меняет тех, кто рядом.
Даже не замечая этого. Не ставя перед собой цели, не задумываясь.
Она не думала об этом, а он думал…
Она не замечала, а он всё это видел…
Он сгрёб её в объятья, а она недовольно захныкала, что он задержался так надолго.
Только когда она была вот так близко, он был спокоен, только когда держал её в руках, был спокоен. На время.
Он сжал её крепче, подтянув вверх и Эва ухватилась за его плечи.
Словно целую вечность они не были вместе.
Так мало. И так много. И так долго. И так быстро.
Только уехала, и вот она снова здесь. Она наконец-то здесь, но так долго тянулась эта неделя, если учесть, что четыре дня она провалялась в постели.
Наверное, после разлуки всё острее, даже после такой небольшой разлуки.
Потребность друг в друге стала физической, душевной, она стала чем-то вроде авитаминоза. Пресловутого авитаминоза, грозящего перейти в болезнь. Неизлечимую.
А возможно, скорее всего, так оно и было.
Чувства их стали неизлечимой болезнью для обоих.
Слова были не нужны, оба это понимали.
Чувствовали в малейшей реакции. В том, как он нетерпеливо целовал её, и как она ответила. Подразнила, но ответила. Так, как он того хотел.
— Эви… — он поставил её на пол. — Мне надо уехать.
— Как? Ян… — разочарованно начала она.
— Знаю. Я обещал, что мы поужинаем вместе, и вообще я обещал приехать пораньше. Знаю.
— Вот именно, — она развернулась за ведёрком с горячей водой, но он отодвинул её и взял его сам.
— Куда тебе его отнести?
— Туда, — она кивком головы указала направление.
— Грег попал в больницу, — мрачно объяснился он.
— Как? Что-то серьёзное? — вот уж по-настоящему неожиданная для неё новость.
— В аварию попал. Ещё толком ничего не знаю. Но жить вроде будет.
— Только не замарайся, — предупредила она его.
— Я всё равно пойду переодеваться, — он поставил ведёрко там, где она указала и Эва кинула в воду палитру. После горячей воды засохшая краска без лишних усилий снимется с неё как плёнка.
— Я хочу с тобой. Возьми меня с собой. Я тоже его проведаю, — попросила она уверенная, что он согласится. За секунду она даже успела придумать, что ей надеть.
— Нет! — резко сказал он, заставив её опешить от своего тона. — Сиди здесь и не высовывайся!
Эва не нашлась, что ответить настолько резко прозвучали его слова, но он тут же попытался смягчить это впечатление.
— Эви, я не хочу, чтобы ты расстраивалась. Я даже сам ещё не знаю в чем там дело. Пожалуйста, подожди меня дома. Я приеду и всё тебе расскажу, а следующий раз мы поедем вдвоём.
— Хорошо, — без эмоций ответила она.
— Эви, — он взял её за плечи, сжал, словно придавая своим словам больше значимости. — Только не смей расстраиваться или обижаться. Пожалуйста. Хорошо?
— Да, — согласилась она, пытаясь найти рациональное звено в его словах. — Хорошо. Иди, я пока помою кисти.
Он быстро пересёк гостиную, поднялся в спальню, а она всё смотрела ему вслед, озадаченная странной реакцией на такие простые слова. И эта реакция ей совсем не понравилась. Совсем.
«Со мной… Вот со мной тебе как раз и не надо…» — приговаривал он, бросая мокрое полотенце в ванной. Быстро он натянул на себя выбранную одежду и захватил с вешалки тонкую ветровку. Три дня назад он был уверен, что всё разрешится. И не он один. Алекс и Грег тоже весьма самодовольно заявляли об этом, только вот теперь Алекс был мёртв, а Грег валялся в больнице. Всё валилось в кучу. Валилось так быстро, что они не успевали на это реагировать.
Эва заглянула за «занавес» и настроение её улучшилось. Может Ян и прав, она точно расстроится, больницы её всегда угнетали. Насмотрится там ужасов, будет переживать и прощай позитивный вечерок. Лучше она его дома подождёт, доделает всё, что собиралась.
Она вытерла стремянку влажной тряпочкой, расставила свои баночки по цветам и собиралась взять грязные кисти, заняться их мытье, как и обещала Яну.
Поначалу она не поняла, что это был за звук. Потом поняла и обернулась.
Это был стук каблуков. Женских шпилек по паркету. Звонкий и раздражающий. Она отложила кисть и выпрямилась в ожидании, пока брюнетка, оказавшаяся хозяйкой не только тех самых шпилек, но и стройной фигуры, а так же симпатичного личика, подойдёт к ней. Она двигалась уверенно, будто была тут не раз, и сейчас была уверена, что её ждут. Она не оглядывала обстановку, не задерживалась на деталях, как это бывает обычно, когда человек попадает в незнакомое помещение.
— Ты кто? — спросила девушка, одарив Эву пренебрежительным взглядом.
Глава 28
Она с остервенением клацала большими ножницами. С остервенением и злостью. Такой, какой она в своей жизни не испытывала. А если и испытывала, то точно не по тому поводу. Отрезав нужный кусок полиэтилена, она сгребла его и вышла из комнаты, громко хлопнув дверью. Не хлопнув, а шарахнув.
Этот кусок полиэтилена не был нужен ей, но это последнее, чем она нашла себя занять. Старый она свернула и выбросила, а этот расстелила и расправила, потратив на это кучу времени. Осознанно. Чтобы отвлечься, чтобы не думать, не гадать и не насочинять себе невесть что, хотя уже это сделала.
Поправила стремянку, потом решила её помыть. Сделала это, отдраив каждое пятнышко. Кисти она уже вымыла, причём все, даже новые, уговорив себя, что от этого они будут мягче и соответственно, ей будет удобнее. Баночки с краской расставила по цветовому спектру, три раза меняя позицию каждой из них.
За несколько часов она довела себя о такого состояния, что готова была придушить уже и себя тоже, а не только эту темноволосую идиотку и Яна вместе с ней.
За эти несколько часов она пережила несколько стадий самоистязаний, а Ян вместо того, чтобы развеять её сомнения лишь только подтверждал их своим поведением.
Эва сразу поняла кто это. Кто та девица, так смело завившаяся, говорившая так нагло, как только могут говорить бывшие любовницы…
Или настоящие…
Она ещё не успела толком её рассмотреть, а женская интуиция уже сделала своё дело, и мозг выдал бешеный ревностный импульс.
Бросив кисть после приветствия черноволосой дамочки, Эва взяла её снова, окинув ту таким говорящим презрительным взглядом, что та самая дамочка невольно застыла на месте, придумывая, что бы ей сказать такого цветистого.
Эва взяла в руки тряпочку и начала вытирать насухо кисть.
— Ну… кто бы ты ни была, тебя явно здесь не ждут. Поверь мне на слово, — сказала она и подняла взгляд на брюнетку.
— Н-да, совсем у Яна вкус испортился. Раньше я не замечала, что его возбуждают запахи краски и ацетона, — ехидно сказала та.
— А ты пробовала? Может стоило бы… Уверяю его очень это возбуждает, — произнесла Эва улыбнувшись так сладко, как только могла. Видимо мозговая активность у этой дамочки была почти на нуле, или за минусом, такого выпада она явно не ожидала. А может быть, и ожидала, но пока придумывала что-нибудь искромётное, появился объект их спора, и нежданная гостья не решилась высказать свои лестные мысли вслух.
— Изабелла… — как-то спокойно произнёс Ян. Скорее просто констатировал факт её присутствия в своём доме, нежели удивился. А если и удивился, то ничем не высказал этого. — Что ты здесь делаешь? — задал он вопрос, натягивая на плечи куртку. Но на неё он не смотрел, он смотрел на Эву, а Эва смотрела на него.
— Мне нужно с тобой поговорить, — решительность Изабеллы начала постепенно таять, это выдал тот нервный жест, которым она поправила волосы и так идеально уложенные. Она вся была идеальная. До приторности, до тошнотворности.
— Иди в машину. Я отвезу тебя. Поговорим по дороге.
— Я… Я отпустила такси, — пробормотала она.
— Изабелла, иди в мою машину, — отчеканил он. — Я отвезу тебя домой.
Изабелла помялась, но всё же выполнила обращённую к ней просьбу больше похожую на приказ.
— Ян, ты мне ничего не хочешь сказать? — раздражённо подала голос Эва. Очень не терпелось получить объяснения, и её подозрения в том, что прямо сейчас она их не получит, оправдались с лихвой.
— Поговорим, когда я вернусь.
— А когда ты вернёшься?
— Не могу сказать, что скоро.
Эва выдавила из себя ироничный смешок.
— Почему я думала, что услышу от тебя именно это? — словно лёгкий укол прозвучали её слова, но он не стал остро на них реагировать, как ей того хотелось. Не стал он и лезть с прощальным поцелуем, потому что она отвернулась, явно давая понять, что на этом разговор окончен, и она попрощалась. Взглядом и тем самым последним язвительным словом.
Правильно. Она сделала правильно, что не стала мило ему улыбаться, не сказала, что будет ждать, не пожелала счастливого пути и не потребовала обещания вернуться как можно быстрее. И вообще не сделала всего того, что сопровождало их каждодневное расставание, будь то обычное утреннее прощание, когда он уходил на работу или, как то уже было, прощание перед её отъездом к отцу. Не важно, куда и зачем. Важно как…
Она всё сделала совершенно правильно, но почему-то не чувствовала спокойствия. Не чувствовала душевного удовлетворения. И собственной правоты она тоже не чувствовала.
Ревностный импульс прошёлся по телу как запал, словно зажёг, обострив все чувства и чувства те были не из приятных. Не такой она хотела встречи. Не так она планировала провести этот вечер. Как бы то ни было, но не в одиночестве с расхлёстанными чувствами.
Где-то глубоко в душе зародились сомнения. Сомнения в нем, в себе, в их отношениях и чувствах. С каждым часом они росли, с каждой минутой укреплялись, словно кто-то взращивал их, злорадствуя и радуясь её смятению.
Спина затекла и заныла от неудобного положения, в котором она пребывала, расправляя кусок полиэтилена, ползая у стены на корточках. Она встала, со вздохом потянулась, скривилась, обозрев результаты своей бурной ночной деятельности. Скривилась не от увиденного, а от запаха. Казалось даже духи этой приторной особы, сладкие, слегка резковатые, проникли в каждый уголок гостиной, что раздражало ещё больше, доводя до точки кипения, к которой она и так была очень близка.
Сама не зная зачем, Эва обошла диван кругом. Затем усевшись на него подобрала коленки и достала из кармана мобильный, не в первый раз набирая номер. И так же не в первый раз услышала «Я скоро буду» после нескольких гудков. Прослушав это короткое сообщение, она не стала ничего говорить в ответ, как и не сказала ни слова до него. Отключилась и убрала телефон.
Что можно делать столько часов?
Где можно пропадать столько времени? Точно не у Грега в больнице. Сказал, что отвезёт Изабеллу домой. И пропал… и началось «я скоро буду». Это «скоро» длится уже несколько часов. Чем можно заниматься столько часов?
От этих вопросов начала раскалываться голова. Эва запустила пальцы в волосы и начала массировать кожу головы, но это не принесло ни капли облегчения.
— Я ненормальная… Я просто ненормальная… — прошептала она, понимая, что сама довела себя до такого состояния, но ничего не могла с этим поделать. Ничего. Собственный мозг не подчинялся, получился взрыв, словно смешали химические реагенты. Она понимала, что эмоции зашкаливают, реакция неуправляемая, но ничего не могла поделать.
После нескольких минут раздумий она поднялась в спальню и методично обшарила там каждый уголок. Откинула покрывало и одеяло, осмотрела постель, подушки. Всё это она делала с одно целью. Целью найти хоть какое-нибудь доказательство того, что эта дамочка была здесь, пока её не было. Найти хоть что-нибудь. Хоть один единственный чёрный волосок, который точно будет принадлежать той самой дамочке. Даже заглянула за фикус, стоящий в углу спальни. Заметила, что листики на нем слегка запылились. Аккуратно протёрла их влажной тряпочкой. Все до одного на каучуковом почти с неё ростом дереве. Протёрла, пока они не заблестели.
Теперь очередь ванной комнаты и гардеробной. Там работы было побольше и времени потрачено втрое больше, но она уделила внимание каждому шкафчику и каждому уголку.
Безрезультатно. Но она не могла сказать, что это её успокоило. Никоим образом. Только разозлило ещё больше. Остановится на спальне она не смогла. Обшарила все комнаты в доме, расправила каждую постель, осмотрела каждый шкаф примыкающей к комнате гардеробной. Спустилась на первый этаж, пронеслась по гостиной, скривившись в очередной раз. От этого аромата затошнило.
Неужели духи могут быть такими стойкими или она уже сходит с ума?