Бортинженер, до этого смотревшая на покрытый мозаикой ледяных полей океан, повернулась в сторону конструктивно-простого но при этом необычного таунхауза, воспроизводящего ранний биоорганический постмодернизм в стиле Кисе Курокава. Невысокое длинное здание из стекла и светлого пенобетона разлеглось в долине, как спящая на боку сытая кошка. Так и хотелось подойти и почесать эту кошку за ухом.
Кошкин хвост соединялся с отмытым, нарядным модулем «ковчега», гостеприимно опустившем на грунт огромные транспортные аппарели. Солнце (точнее, Эпсилон Индейца) стояло визуально на три ладони выше горизонта, и его оранжевые лучи, прорываясь сквозь просветы в облаках, играли на прозрачном усеченном цилиндре оранжереи. Сквозь прозрачную стену уже можно было разглядеть яркую зелень бананового бамбука, разросшегося в условиях влажного тепла и яркого света от люминесцентных ламп. Настоящая роща, возникшая всего за две недели…
— Я не знаю, Ван. В любом симпатичном уголке природы, в последний день бывает грустно. Может быть, я буду немного скучать. А может быть, мне кажется, что мы не доделали здесь что-то, что могли бы. Например, здесь явно не хватает зверушек. Мне обидно, что такие отличные урожаи бананов роботы просто будут замораживать. А зверушки бы с удовольствием ели свежие бананы.
— Ну, что делать, — навигатор развел руками, — эмбриональный банк фауны это ведь не растительные споры, которые могут храниться просто в сухом холодном воздухе. Как только модуль «ковчега» потерял энергообеспечение, банк фауны погиб. Но, в любом случае, никакая земная фауна не смогла бы здесь жить на открытой местности.
— Пингвины бы смогли, — возразила Укли, — Живут же они в Антарктиде.
— На побережье, — уточнил Ван, — Там температура не падает до такой, как здесь зимой-ночью. И потом: что бы пингвины здесь ели?
— Так бананы же! — напомнила она.
— Пингвины едят только рыбу, — сообщил навигатор.
— Значит, — констатировала бортинженер, — надо построить расу особо морозостойких пингвинов, которые едят бананы.
— Почему именно пингвинов?
— А почему нет? — сказала Укли, — Они хорошенькие, пушистые, трогательные, они привыкли к такому ландшафту, и они первые пришли мне в голову.
9
Обмен сообщениями
Плавучие атоллы планеты Тетис
Вторую (землеподобную) планету Эпсилон Индейца еще на подлете решили назвать Деметрой, в честь эллинской богини плодородия. Даже с дистанции один кило-лапс, можно было однозначно установить наличие у этой планеты собственной развитой биосферы, основанной на кругообороте воды, кислорода, углерода, азота, магния и фосфора. Огромные пространства на поверхности Деметры были покрыты сплошным темно-зеленым слоем растительности. Даже океаны имели там зеленоватый оттенок, связанный с мощным слоем фитопланктона. От биологического слоя на Деметре были свободны только небольшие полярные области.
Перелет от Сатурналия к Деметре проходил лениво, сначала — малое ускорение затем — слабое торможение. Это позволяло не сворачивать комфортабельную конструкцию из скэтера и кубрика. Даже при таком движении, это короткое (по меркам астронавтики) путешествие заняло всего декаду. Центральным событием декады стал обмен пакетами сообщений с базой Форт-29-Плутон. Команда «Green Flamingo» передала рапорт о своих действиях на Титаниде, и получила рапорты команд «Flip Terrier» и «Worm Bat».
Краткие резюме рапортов, само собой разумеется, прочла вся команда, но детальным просмотром пакета занимался только навигатор. И (опять же, само собой разумеется), навигатора уговорили сделать для остальных что-то вроде неформального доклада. В оговоренный час, он переоделся и объявил:
— Желающие слушать мою выдающуюся лекцию! Сконцентрируйте внимание, и…
— А что за лента у тебя на шее? — перебила Укли.
— Это галстук! — гордо ответил он, — Его носили доисторические ученые, а олигархи — индики в ископаемых регионах… В смысле, в резерватах… Носят его до сих пор.
— Я видела по media, — сказала она, — Но там эта штука выглядит несколько иначе, и ее надевают между двумя специальными куртками с пуговицами. Внутренняя куртка с закрытым воротом, а внешняя — с открытым. Типа, с вырезом на груди.
— А я надел поверх майки, и что дальше? — прямолинейно ответил Ван.
— Треугольный шейный платок такого фасона, — вмешался Нокс, — носили античные легионеры в тропиках, для защиты от солнца и пыли. И их одежда как раз напоминала майку, так что Ван по-своему, прав.
— Видишь! — произнес навигатор, — История технологий на моей стороне.
— Ребята, давайте уже ближе к делу, — предложил Арто.
Ван отвесил ему церемонный поклон.
— Да, шкип. Я начинаю. Команде «Flip Terrier», как вы, конечно, помните, досталась система двойной звезды 61-Лебедя, где компонент «A», это оранжевый карлик, очень похожий на наше Солнце, а компонент «B» несколько меньше. В систему 61-Лебедя отправились четыре ковчега, к четырем планетам класса «теплый марс». На данный момент, «Flip Terrier» исследовали один из «марсов» около компонента «А»…
— Это мы знаем! — перебила Укли.
— Блин! — возмутился навигатор, — Лекция должна начинаться не откуда попало, а с краткого введения! Потерпи минуту. Так вот, к сожалению, на этом марсе, хотя он и достаточно теплый, нет жидкой воды. Только минеральные гидраты, что-то вроде россыпей кристаллов, и мельчайшей пыли того же состава, витающей в разреженной атмосфере. Эксперты с Земли неправильно интерпретировали эту пыль, как облака водяных капель, и полагали, что атмосфера там плотная и влажная, примерно земная. Пассажирам и экипажу «ковчега» в определенном смысле повезло. Они не мучались, поскольку прилетели мертвыми. В смысле, это был «ковчег» глубокой гибернации.
— Замороженные тушки? — уточнил Арто.
— Грубо говоря, так. Зато оборудование «ковчега» в полном порядке, как новенькое, и ребята из «Flip Terrier» сейчас прикидывают, как это использовать. У них есть все основания считать, что второй «марс» компоненты «A» практически такой же, только несколько холоднее, и там та же картина. Про компоненту «B» пока неизвестно.
— Выделить воду из гидратов несложно, — заметила Укли, — Это перспектива.
Навигатор изобразил скептическую ухмылку и пожал плечами.
— Ребята из «Flip Terrier», вероятно, тоже на это рассчитывают. А теперь, перейдем к команде «Worm Bat». Ей досталась система одиночного оранжевого карлика Эпсилон Эридана. Это звезда со светимостью вчетверо меньше солнечной. Ее система обладает аномально-высоким количеством кометного льда в отдаленном орбитальном поясе. К Эпсилон Эридана отправились два «ковчега». Один — к планете типа «теплый нептун», вращающийся в двух астрономических единицах от звезды, а второй — на крупный спутник этой планеты, аналогичный Тритону нашего Нептуна, вращающийся на расстоянии около трехсот тысяч километров от главной планеты.
— Я не понял, — произнес Арто, — При такой светимости звезды, и на таком расстоянии, термические условия окажутся, как у нас в дальнем радиусе пояса астероидов. На этом спутнике должно быть существенно холоднее минус ста по Цельсию.
— Верно, шкип. Но на этом спутнике, как и на некоторых спутниках планет-гигантов в Солнечной системе, вследствие приливного взаимодействия с главной планетой, под толстой коркой льда существует жидкий океан и огромные воздушные пузыри.
Укли вытянула губы трубочкой и почесала левое ухо.
— И что? Колонисты должны были пробурить в этом льду тоннель типа шахты?
— Вероятно, да, — подтвердил навигатор, — Примерно двадцать километров в глубину. Интересная мысль. Колонисты узнали об этом замечательном плане, только когда оказались на ледяной поверхности спутника. Большинство из них, вероятно, впали в ступор, но нашлись несколько таких, которые совсем не собирались подыхать. Тут начинается совершенно фантастическая часть повествования.
— Они попытались расплавить лед реактором, переведенным в режим критического перегрева? — предположил Нокс.
— Ты будешь смеяться, — ответил Ван, — но у ребят из «Worm Bat» в начале возникла гипотеза, что колонисты сделали именно это. Модуль «ковчега» оказался полностью разрушен и вморожен в лед на глубине почти четверть километра.
— А что случилось на самом деле? — спросила бортинженер.
Ван выдержал длинную актерскую паузу, и объявил:
— Они построили из подручных материалов примитивный космический корабль на парогазовой тяге с ядерным разогревом парогазовой смеси, и стартовали к главной планете, к Эриданскому Нептуну. Оставшаяся часть корпуса «ковчега» служила им фермой-консолью. При старте ее так разогрело реактивной струей, что она вошла в ледяную корку, как раскаленный гвоздь, а потом вмерзла.
— Я не понял, — сказал Арто, — сколько человек вместил этот самодельный корабль.
— Вероятно, человек двадцать, — ответил навигатор, — остальных они, конечно, убили, поскольку договориться в такой ситуации точно не получилось бы.
— Они долетели? — спросила Укли.
— В том-то и фантастика, что долетели! Конечно, на их стороне был ряд физических факторов. Во-первых, на Эриданском Тритоне нет атмосферы. Не надо заботиться о сопротивлении воздуха. Во-вторых, очень низкая гравитация — приблизительно вдвое слабее, чем на нашей Луне. В-третьих мощное притяжение Эриданского Нептуна, имеющего массу в пятнадцать раз больше, чему Земли. Им было значительно проще выполнить полет, чем астронавтам, отправляющимся с Луны на Землю.
- Но надо еще не сгореть в атмосфере главной планеты, — заметил Арто.
Навигатор утвердительно кивнул.
— Они это предусмотрели. У них были гигантские тормозные парашюты от модуля «ковчега», которые обеспечили им нормальное торможение и мягкую посадку в Эриданско-Нептунский океан. Кстати, Эриданский Нептун называется Тетис, в честь эллинской богини моря… Но это только первая часть фантастической повести.
— Куда дальше-то? — удивился Арто.
— Дальше, по волнам океана, в сторону «ковчега», — ответил Ван, — Двадцать бравых авантюристов переделали доставляемую оболочку-капсулу от своего одноразового космического корабля в моторно-парусный океанский крейсер. Ресурс еды у них был крайне мал, и они летели на всех парусах, сделанных из тормозного парашюта…
Нокс поднял ладони, и покачал ими из стороны в сторону.
— Ван, я не уловил диспозицию. Что, где, когда…
— Вот диспозиция, — сказал навигатор, — Радиус Тетис вчетверо больше, чем у Земли, а площадь поверхности, соответственно, в 16 раз больше, а вот масса, как я уже сказал, больше всего в 15 раз, поскольку плотность Тетис, как и плотность газово-ледяных гигантов Солнечной системы (Урана и Нептуна) невелика. Из-за этого, гравитация на поверхности Тетис даже немного меньше земной. А поверхность состоит из океана. Отсутствие твердой поверхности характерно для всех планет этого класса. Глубина глобального океана Тетис составляет несколько тысяч километров.
— Океан, хоть, теплый? — спросила Укли.
— Просто, курортный! Как на Карибах или в Полинезии. Опять же, как и у всех планет этого класса, у Тетис, кроме тепла от центральной звезды, есть еще и тепло от своего сжимающегося ядра. Ядро маленькое, размером с Луну, но такое плотное, что в его объеме начинаются вялые термоядерные процессы, разогревающие центр ядра до нескольких тысяч градусов. Все почти так же, как на нашем Нептуне, только тепло. Атмосферное давление у поверхности океана почти земное, и состав атмосферы, что любопытно, тоже похож на земной, поскольку на Тетис есть жизнь.
— Это мы уже читали в резюме рапорта, — заметил шкипер, — но я так понял, что жизнь какая-то странная.
— Вовсе не странная, — возразил Ван, — Эта жизнь на основе амидных полисахаридов и глицеридов, очень даже правильная для условий океана Тетис. По крайней мере, так полагает команда «Worm Bat», а если быть точным, то Рами Тори, бортинженер.
— Если Акула Рами Тори так говорит, то лично я ей доверяю! — объявила Укли.
Арто кивнул в знак солидарности с этим утверждением и добавил.
— Тетисская жизнь, видимо, правильная, но, если я еще не забыл основы биохимии, то совершенно непригодная для питания людей. Примерно, как хитин насекомых.
— Верно, шкип, — ответил Ван, — Вот поэтому, у авантюристов не было другого выхода, кроме как найти на Тетис «ковчег», и взять его на абордаж.
— На абордаж? — недоверчиво переспросил Нокс.
— Да, — навигатор кивнул, — Только не говори мне, что ты не знаешь, как это делается.
— Знаю, конечно, — согласился матрос-универсал, — Надо подойти ночью, незаметно проникнуть в корпус через осевой служебный люк, поймать и допросить кого-то из местных, узнать, где управление и вооруженная охрана, и внезапно атаковать.
— О! Ты, Нокс, с этими авантюристами будто в одной военной академии учился!
Арто и Укли заржали. Нокс сделал вид, что надулся, а Ван продолжил.
— Главная проблема была не в тактике абордажа, а в том, как найти «ковчег», который дрейфовал по океану Тетис уже несколько лет. Так вот, авантюристы на Эриданском Тритоне, оказывается, не только строили свой одноразовый космический корабль, но и следили за эфиром. Они запеленговали радио-маячок дрейфующего «ковчега» и скоро выяснили не только его текущую позицию, но и траекторию его дрейфа.
— Талантливые ребята, — оценил Арто, — и как они действовали дальше?
— Дальше, — сказал Ван, — ребята захватили «ковчег», который пассивно дрейфовал в умеренных широтах океана Тетис. Было понятно, что рано или поздно, какое-нибудь течение втянет его либо в полярные, либо в экваториальные широты, где регулярно бушуют ураганы с околозвуковой скоростью, и нагоняют ветровые волны высотой с Эйфелеву башню. Что делать?
— Я бы переделала «ковчег» в нормальный океанский корабль, — заявила Укли, — тогда можно было бы держаться в спокойных широтах сколько угодно.
— Совершенно верно! — объявил навигатор, — Итак, авантюристы, или, точнее первые в истории межзвездные морские пираты, переоборудовали «ковчег». Они не стремились достичь высокой мореходности. Надо было только довести «ковчег» к ближайшему крупному атоллу, и надежно пришвартоваться там. Это им удалось.
— Какие атоллы, если в этом океане тысячи километров до дна? — удивился Нокс.
Навигатор многозначительно поднял указательный палец к потолку.
— Плавучие, вот какие! Тетисские кораллы, назовем их так, это колонии примитивных одноклеточных водорослей, возникающие на поверхности океана. На Тетис все формы жизни очень примитивные, где-то на уровне земной протерозойской эры, но каждое уважающее себя одноклеточное отращивает какие-нибудь пропеллеры: жгутики или реснички. А продвинутые одноклеточные сбиваются сначала — в комки, наподобие самоходных губок, а потом — в целые островки. Большая часть островка состоит из отмерших хитиновых оболочек, и инерционно сопротивляется ветрам, если те грозят отнести островок в штормовые широты. Живые одноклеточные, населяющие края островка, синхронно работают пропеллерами, активно сопротивляясь течениям, если таковые тащат островок к полюсу или к экватору. По мере роста, центр островка проваливается, и возникает лагуна. В общем, это действительно похоже на атолл.
Возникла пауза. Укли помассировала ладонями уши и поинтересовалась:
— Сколько колонистов смогли выжить на атолле?
— Трудно сказать, — ответил Ван, — на первом атолле, куда навечно пришвартовался «ковчег», сейчас около двухсот жителей. Но многие уплыли жить на другие атоллы, а поскольку атоллы подвижные, трудно определить, какие из них теперь обитаемы. Возможно, туземцы Тетис знают ответ, но они несколько настороженно относятся к свалившимся с неба землянам, и могут просто скрывать эту инфо.
— Туземцы? — удивился Арто.
— Потомки первых колонистов, — пояснил навигатор, — То, первое поколение умерло естественным путем, а три поколения, родившиеся на Тетис, считают себя не просто туземцами, а хозяевами этого океана. У них имеется соответствующая мифология, в которой сказано, что боги Великого Кольца отдали Тетис в вечное владение им и их потомкам, а чужаки могут приезжать сюда в гости, если будут хорошо себя вести.