Снова в Сакраменто, Маккламп ждал меня у дверей гаража, где я нанял машину.
– Зарегистрировался в отеле пятнадцатого июня, офис арендован шестнадцатого. Я думаю, он сейчас в отеле, – приветствовал он меня.
Мы поспешили объехать квартал, и остановились перед отелем «Гардэн».
– Мистер Хендерсон вышел минуты две назад, – сообщил нам ночной клерк. – Он, кажется, сильно торопился.
– Знаете, где он держит свою машину?
– В гараже отеля, за углом.
Нам до гаража оставалось футов десять, когда автомобиль Хендерсона выскочил и развернулся на улице.
– О, мистер Хендерсон! – заорал я, пытаясь выглядеть обычно.
Он нажал на педаль газа и умчался от нас.
– Нужен он? – спросил Маккламп, и на мой кивок тормознул проезжавший мимо родстер[1], просто встав перед ним на дороге.
Мы влезли в машину, Маккламп продемонстрировал свою звезду изумленному водителю, и указал на удаляющуюся заднюю фару Хендерсона. После того, как водитель убедился, что не взят на абордаж бандой грабителей, он приложил все усилия. Мы увидели задние фары машины Хендерсона миновав два или три поворота и приблизились к нему, хотя тот и ехал как можно быстрее.
Вскоре мы достигли предместий и приблизились на расстояние выстрела. Я выпустил пулю выше головы беглеца. Ободренный таким образом, тот немного прибавил скорости, но мы и теперь его нагоняли.
В самый неудачный момент Хендерсон решил оглянуться. Неровность на дороге заставила дернуться колеса, машина вильнула, пошла юзом и завалилась на бок. Почти сразу, из всей этой кучи, раздался выстрел и пуля прожужжала мимо моего уха. Еще одна. И пока я искал цель посреди вывалившегося из машины барахла, мы приблизились. Древний обшарпанный револьвер Макклампа рыкнул вплотную к другому моему уху.
Хендерсон был мертв, когда мы добрались до него, пуля Макклампа попала ему в глаз.
Стоя над телом Маккламп спросил:
– Я не отношусь к излишне любознательным, но надеюсь, вы не будете возражать и объясните — зачем я стрелял в этого парня.
– Потому что это был Торнберг.
Он молчал минут пять, потом сказал, – Я полагаю, это так. Как додумались до этого?
Мы сидели позади обломков машины, ожидая полицию, вызвать которую послали рекрутированного водителя родстера.
– Он должен был быть им, – сказал я, – если над этим делом хорошо подумать. Забавно, что мы не дошли до этого раньше! Вся та чепуха, что мы слышали о Торнберге, имеет какое-то сомнительный привкус. Борода и неизвестная профессия, безукоризненная чистота и работа над таинственным изобретением, очень скрытный и родившийся в Сан-Франциско, где пожар уничтожил все старые архивы — все выглядит наспех приготовленной фальшивкой.
Теперь рассмотрим Хендерсона. Вы сказали, что он прибыл в Сакраменто где-то в начале лета, и даты, которые Вы раздобыли этим вечером, показывают, что он не появлялся, пока Торнберг не купил дом. Отлично! Теперь сравните Хендерсона с описанием Торнберга, которое мы получили.
Одинаковый рост и возраст, тот же самый цвет волос. Отличия — все вещи которые легко изменить: одежда, легкий загар, месяц на отращивание бороды. Небольшие усилия и трюк бы удался. Сегодня вечером я съездил в Тавендер и просмотрел вещи из последней партии белья для прачечной — там не было ничего что не подходило бы Кунсам!
И ни один из счетов не был достаточно большим, если бы Торнберг так заботился о чистоте, как нам рассказывали.
– Должно быть замечательно быть детективом! – усмехнулся Маккламп, в то время как подъехала полицейская машина и из нее высыпали стражи порядка. – Я полагаю, кто-то шепнул Хендерсону, что мы спрашивали о нем этим вечером... А затем добавил с сожалением, – Выходит, мы в итоге не сможем повесить на них убийство.
– Нет, но мы без труда заставим их сознаться в поджоге и заговоре с целью обмануть страховые компании, и в чем-нибудь еще, что сможет придумать окружной прокурор.
Скользкие пальцы
"Slippery Fingers". Опубликован в журнале «Black Mask» в октябре 1923 года под псевдонимом Питер Коллинсон. Переводчик М. Банькин.
– Вы уже знакомы, конечно, с обстоятельствами смерти — ах! — моего отца?
– Три дня в газетах только и пишут, что об этом, – сказал я, – разумеется, я их читал. Но хотел бы услышать всю историю из первых рук.
– Я мало что могу рассказать.
Фредерик Гровер был невысоким, стройным мужчиной лет тридцати, одетый как на картинке из журнала «Ярмарка тщеславия». Несколько девичьи черты лица и голос не позволяли ему выглядеть внушительно, но я перестал обращать на это внимание уже спустя несколько минут. Он не был дураком. Я знал, что в деловом центре города, где он быстро организовал большое и развивающееся дело по торговле ценными бумагами, не прибегая к значительной помощи отцовских миллионов, его считали сообразительным малым. И я не был удивлен, когда позже Бенни Форман, который в этом разбирался, сообщил мне, что Фредерик Гровер слыл лучшим игроком в покер к западу от Чикаго. Он был хладнокровным, уравновешенным, сообразительным человеком небольшого роста.
– Отец жил здесь один со слугами после смерти матери, это случилось два года тому назад. – продолжил он. – Я женат, вы уже знаете, и живу в городе. В прошлую субботу, вечером, отец отпустил Бартона – Бартон состоит у него дворецким уже много лет – это было чуть позже девяти, сказав, что не хочет, чтоб его этим вечером беспокоили.
Отец был в библиотеке, просматривал какие-то бумаги. Комнаты слуг в задней части дома, и никто, кажется, ничего ночью не слышал.
В пол восьмого утра, в воскресенье, Бартон нашел отца лежащего на полу, как раз справа от того места, где вы сейчас сидите, мертвого, заколотого латунным ножом для бумаг, который всегда лежал тут на столе. Передняя дверь в библиотеку была приоткрыта.
Полиция обнаружила кровавые отпечатки пальцев на ноже, столе и входной двери, но до сих пор им не удалось найти того, кому эти отпечатки принадлежат, поэтому я и обратился в ваше агентство. Врач, который прибыл вместе с полицией, считает, что смерть наступила между одиннадцатью часами и полуночью.
Позже, в понедельник, мы узнали, что отец в субботу утром взял в банке 10 000 долларов в стодолларовых купюрах. Никаких следов этих денег мы не нашли. У меня и у слуг сняли отпечатки пальцев, их сравнили с теми, что нашла полиция, ничего похожего. Вот все, что я знаю.
– У вашего отца были враги?
Он покачал головой.
– Я не знаю ни одного, хотя, возможно, он их и имел. Видите ли, я не слишком хорошо знал своего отца. Он был очень немногословным человеком, и до выхода на покой, примерно лет пять назад, он провел большую часть своей жизни в Южной Америке, где занимался горнорудной промышленностью. Там у него, возможно, мог остаться и десяток врагов. Бартон — лучше него вряд ли кто знал отца – кажется, не знает ни одного из них, кто ненавидел бы отца настолько сильно, чтоб убить его.
– Что скажете о родственниках?
– Я был его наследником и единственным ребенком, если это вас интересует. Насколько я знаю, у него не осталось в живых никого больше из родни.
– Пойду поговорю со слугами, – сказал я.
Горничная и повар ничего не смогли рассказать, и от Бартона я получил не очень много. Он работал у Генри Гровера с 1912 года, побывал с ним в Юньнани, Перу, Мексике и Центральной Америке, но, по-видимому, он почти ничего не знал ни о бизнесе ни о знакомствах хозяина.
Он сказал, что Гровер в тот вечер не казался взволнованным или озабоченным чем-нибудь, и что почти каждый вечер он отсылал его приблизительно в одно и то же время, с приказом не беспокоить его: так что ничего особенного в вечер убийства не происходило. Он не знал, общался ли Гровер с кем либо в тот день, и он не видел денег, которые Гровер взял в банке.
Я наскоро осмотрел дом и земельный участок, не надеясь чего-либо найти, и ничего не нашел. Половина случаев, что достаются частному детективу похожи на этот: три-четыре дня, а зачастую недели, прошли с момента совершения преступления. Полиция работает над происшествием, пока не оказываются в тупике; и, вот, потерпевшие обращаются к частной ищейке, суют ему под нос след, который уже давно простыл и весь затоптан, и ждут результатов. Отлично! Я выбрал этот способ зарабатывать себе на жизнь, так что...
Я просмотрел бумаги Гровера – его сейф и стол были забиты ими – но не нашел ничего, что бы заинтересовало. Они, большей частью, были заполнены столбцами цифр.
– Я собираюсь прислать сюда бухгалтера, пусть пробежится по книгам вашего отца, – сказал я Фредерику Гроверу. – Дайте ему все что он попросит и договоритесь с банком, чтоб они помогали ему.
Я поймал трамвай, вернулся в город, заглянул в контору Нэда Рута и направил его в дом Гровера. Нэд — арифмометр прикидывающийся человеком, с хорошо натренированными глазами, ушами и носом. Он может углядеть опечатку в целой кипе книг раньше, чем я успею рассмотреть их обложки.
– Ройте, пока не накопаете чего-нибудь, Нэд, и вы можете требовать с Гровера-младшего все, что только не пожелаете. Дайте мне хоть что-нибудь, с чем можно работать, и поскорее!
У убийства были все признаки, что оно выросло из шантажа, хотя всегда есть шанс, что тут, возможно, было еще что-то. Но это не было похоже на работу профессионального убийцы или грабителя: тот обязательно бы взял оружие с собой, чтоб быть уверенным, что оно не попадет в руки полиции. Конечно, если убийцей был Фредерик Гровер или кто-то из слуг... но отпечатки пальцев громко заявляли: «Нет!»
Только чтоб играть осторожно, я потратил несколько часов прорабатывая версию с Фредериком. Он той ночью был на танцевальной вечеринке; насколько я сумел выяснить, у него никогда не возникало с отцом ссор; его отец давал ему полную свободу, позволяя ему все, что тот хотел; Фредерик получал денег от своего бизнеса больше чем тратил. Никаких мотивов для убийства.
В городском уголовном розыске я выследил пару детективов, которым было поручено расследование этого убийства: Марти О'Хара и Джорджа Дина. У них не заняло много времени рассказать мне, все что они знали. Кто бы ни оставил кровавые следы, полиции он был неизвестен, они не нашли таких отпечатков в своих картотеках. Формулы пальцевых отпечатков были разосланы во все крупные города страны, но пока результатов это не принесло.
В ночь убийства за четыре квартала от дома Гровера был ограблен дом, и имелся небольшой шанс, что грабитель, возможно, был ответственен за оба случая. Но кража произошла после часа ночи, и это делало связь между преступлениями сомнительной. Грабитель, который только что убил и завладел 10 000 долларов, вряд ли пойдет еще на одно дело сразу же.
Я осмотрел нож для резки бумаги, которым был убит Гровер, и фотографии отпечатков пальцев, но они не могли мне чем-либо сейчас помочь. Казалось, что ничего нельзя поделать, но мне надо было ходить и рыть, пока я не откопаю хоть что-нибудь хоть где-нибудь.
Затем дверь отворилась, и в кабинет, где мы с О'Хара и Дином беседовали, проводили Джозефа Клэйна.
Клэйн был настойчивым гражданином, он имел цветущий вид; лет пятидесяти или пятидесяти пяти, в глазах и прочих чертах лица угадывалась склонность к юмору, но без того, что некоторые зовут «бальзамом прекраснодушия»[2].
Это был крупным мужчиной, в теле, одет в туго обтягивающий костюм в шахматную клетку, желтовато-коричневую шляпу, лакированные башмаки из кожи буйвола, и с остальными вещами, что полагаются к подобному наряду. У него был хриплый голос, столь же лишенный эмоций, как и его грубое красное лицо, и он держался так прямо, как будто боялся, что пуговицы на его слишком тесном костюме отлетят прочь, корявые руки свисали по сторонам, словно ветви дерева, а пальцы были безжизненно неподвижны.
Он сразу перешел к сути дела. Убитый был ему другом, и он полагал, что, возможно, его рассказ, будет иметь важное значение.
Он познакомился с Генри Гровером – он называл его «Хенни» – в 1894 году, в Онтарио, где Гровер работал на прииске. С золотого рудника начался путь Генри Гровера к богатству. Клэйн был нанят Гровером на должность мастера, и двое мужчин стали близкими друзьями. У некоего Дэниса Валдемана был участок, примыкающий к участку Гровера, и между ними возник спор по поводу границ. Спор продолжался некоторое время, мужчины несколько раз дрались, но, в конце концов, Гровер, кажется, одержал верх, так как Валдеман внезапно уехал.
Клэйн считал, что, если найти Валдемана, то мы найдем и убийцу Гровера. Он объяснял это тем, что спор тогда шел вокруг очень больших денег, а Валдеман был «жалким скрягой, воистину» , и вряд ли забыл свое поражение.
Клэйн и Гровер поддерживали отношения друг с другом и позже, переписывались и иногда встречались, но Гровер никогда не говорил и не писал такого, что помогло бы пролить свет на убийство. Клэйн тоже уже отошел от дел, теперь он содержал маленькую группу беговых лошадей, что и занимало все его время.
Он приехал в город отдохнуть между бегами, за два дня до убийства, но был слишком занят собственными делами – он недавно уволил тренера и теперь искал нового – чтоб успеть встретиться со своим другом. Клэйн остановился в отеле «Маркиз», и намеревался оставаться в городе еще с неделю, или дней десять.
– Почему вы ждали целых три дня, прежде чем пришли к нам? – спросил его Дин.
– Я не был уверен, что должен это делать. Я не очень полагаюсь на свою память, но может быть Хенни сделал что-то с тем парнем, Валдеманом, что тот исчез так внезапно. Я не хотел ничего предпринимать, что могло бы бросить тень на имя Хенни. Но, наконец, я решил поступить как должно. И еще есть одна вещь. Вы ведь нашли чьи-то отпечатки пальцев в доме Хенни, правда? В газетах так писали.
– Да, нашли.
– Так вот, я хочу, чтоб вы взяли мои отпечатки и сравнили с найденными. Я провел ту ночь с одной девочкой, – он гордо глянул на нас, – всю ночь! Она хорошая девочка, у нее есть муж и большая семья, и было бы неправильным впутывать ее в это дело, если вы вдруг решите, что убийца это я и начнете выяснять, был ли я в доме Хенни. Поэтому я решил, что пусть лучше я сам приеду сюда, расскажу вам все, заставлю взять у меня отпечатки, и мы покончим с этим.
Мы сходили в бюро идентификации и взяли отпечатки у Клэйна. Они нисколько не походили на отпечатки убийцы.
После того как мы выжали Клэйна досуха, я отправился послать телеграмму в наш офис в Торонто, попросив их раскопать все на Вальдемана. Затем я отыскал пару мальчиков, что едят, пьют и дышат скачками. Они рассказали мне, что Клэйна неплохо знают в беговых кругах как владельца небольшой конюшни, его лошади выступают впемя от времени, так нерегулярно, как только могут разрешить распорядители скачек.
В отеле «Маркиз» я потолковал с местным детективом, он был готов услужить, если его лапу немного смазать. Детектив подтвердил мне информацию о репутации Клэйна в спортивном мире и сказал, что тот иногда проводил в их отеле в последние годы по несколько дней.
Он попытался выяснить для меня, кому Клэйн звонил, но как обычно бывает в подобных случаях – записи оказались в полном беспорядке. Я договорился с девушками на коммутаторе, чтоб они прислушивались ко всем разговорам, которые тот будет вести в течении нескольких следующих дней.
Нед Рут ожидал меня, когда я пришел в офис на следующее утро. Он работал над счетами Гровера всю ночь, и нашел достаточно материала, чтобы я мог начать распутывать клубок. В течении предыдущего года – Нэд углубился настолько, насколько смог – Гровер снял с банковского счета почти пятьдесят тысяч долларов, эти расходы не были объяснены; почти пятьдесят тысяч, и это не считая тех, что он снял в день убийства. Нед дал мне суммы и даты:
6 мая 1922 года, 15 000 долларов
10 июня 1922 года, 5 000 долларов
1 августа 1922 года, 5 000 долларов
10 октября 1922 года, 10 000 долларов
3 января 1923 года, 12 500 долларов
Сорок семь тысяч, пятьсот долларов! Кто то здорово потолстел на эту сумму!
Местные управляющие телеграфных компаний подняли обычный вой о праве их клиентов на личную тайну, но я имел на руках ордер от окружного прокурора и посадил по клерку в каждый из офисов работать над архивами.