— Так, так, — отозвался Генри Дрейк, внимательно изучая малахитовое пресс-папье. — К каким же выводам вы пришли, выдвинув подобное предположение?
— Да ни к каким. Кроме одного: приняв предложение Грэнмора, мы скорее сможем найти искомый конец нити.
— Но ведь то, что утверждает Грэнмор, никак не укладывается в вашу теорию, лейтенант!
— У меня нет никакой теории. Я придерживаюсь только фактов.
— А кто он такой, этот Грэнмор?
— Он приходится профессору Хоупу племянником.
Генри Дрейк задумался.
— Ну, что ж… Риск, конечно, остается, но на худой конец имеется смягчающее нашу вину обстоятельство. Ведь племянник есть племянник, что ни говори. Итак, лейтенант, разрешаю вам прямиком отправиться в пасть льва, — пошутил он без особого успеха. — И очень надеюсь, что вы будете осторожны. И не заварите там кашу… Во всяком случае, надеюсь, что каши будет не больше, чем этого потребуют обстоятельства.
— Ну, это уж как придется, сэр.
Нажимая на кнопку звонка у двери дома профессора Хоупа, Генри Гопкинс чувствовал на душе неприятный осадок. Не по нраву ему были такие двусмысленные положения, в котором предстояло оказаться. Ну да что поделаешь?
Во время разговора со следователем лицо профессора более, чем обычно, напоминало одну из коллекционных масок, украшающих стены его кабинета.
— Разумеется, весь мой дом в распоряжении органов нашего британского правосудия. Боюсь только, что вам, сэр, придется испытать некоторые неудобства.
Лейтенант заверил хозяина дома, что удовольствуется самым скромным уголком, который сочтут возможным предоставить в его распоряжение, и никаких неудобств не будет испытывать. «Скромным уголком», впрочем, оказалась весьма удобная комната для гостей.
За ужином хозяйские обязанности исполняла Кэй. Профессор отсутствовал. В последнее время это стало правилом. Кэй была к гостю очень внимательна. «Слишком внимательна», — подумал Джек.
За столом велся оживленный разговор. Не сразу Джек сообразил, что это происходит без всякого участия с его стороны. Как выяснилось, лейтенанту было о чем порассказать. И рассказывать он умел. Причем с совершенно неподражаемым юмором, юмором весьма изысканным, в самом что ни на есть великосветском духе.
Даже Кэй смеялась! Да, да, несколько раз девушка рассмеялась. Правда, смех ее был тихий и робкий, но искренний, от всего сердца, а не просто из вежливости. Девушка раскраснелась, ее глаза блестели из-под длинных ресниц. И устремлены были эти глаза отнюдь не на Джека!
Джек мрачнел все более. Он сидел угрюмый и почти не поднимал головы. Лишь изредка бросал украдкой взгляд на необычайно оживленное личико Кэй. Нет, в обществе его, Джека, Кэй никогда не была так оживлена.
А лейтенант! Надо признать, с горечью констатировал Джек, лейтенант был мужчина что надо. Как раз из тех, которые особенно нравятся женщинам. Но кто бы мог подумать, что Кэй, умная, гордая Кэй в первый же вечер потеряет голову?!
Они же, похоже, совсем забыли об окружающих и заняты были только собой.
Джек с облегчением вздохнул, когда мучительный ужин подошел к концу.
Трудно сказать, чем бы закончился этот вечер, но, к счастью, Кэй сразу же удалилась в свою комнату.
Мужчины перешли в курительный салон. Лейтенант бросил взгляд на приоткрытую дверь.
— Пожалуй, тут нам будет удобнее, — он направился к столику в самом дальнем углу комнаты.
Молча закурили. Джек честно старался подавить в себе враждебное чувство, которое он стал испытывать к лейтенанту.
Гарри Гопкинс опять бросил настороженный взгляд на дверь и целиком предался наблюдению за конусом пепла, который постепенно увеличивался на конце его сигары. В молчании прошло несколько минут. Прервал его лейтенант, заговорив небрежным тоном, не повышая голоса:
— Вот что я вам хочу сказать. До ужина мне удалось осмотреть место, где, по вашим словам, находилась таинственная тень в тот момент, когда вы в нее выстрелили.
— И что же? — не очень любезным тоном поинтересовался Джек.
— В том-то и дело, что ничего! Я не нашел даже следа от выпущенной вами пули.
И помолчав, добавил:
— Впрочем, я не нашел следа от нее не только в этом месте.
— Может быть, вы не очень внимательно искали? Или не там, где надо?
— Искал я внимательно. И осмотрел всю площадку, да еще часть коридора.
— Нет, в тот момент он точно в коридоре не был.
— Тэк-с, — лейтенант проследил за улетучивающимися колечками дыма. — Скажите, а вы точно стреляли в направлении первого этажа?
— Разумеется.
Лейтенант стряхнул пепел.
— Признаться, не люблю, когда пули исчезают. Вот так, просто растворяются в воздухе. А может быть, вы все-таки в него попали?
— Я не заметил никаких следов крови.
Следователь задумался.
— Странно… Послушайте, если не ошибаюсь, вы говорили мне, что при втором выстреле пистолет дал осечку? Вы установили ее причину?
— В том-то и дело, что никакой причины я не нашел, хотя с этой целью разобрал пистолет.
— Вы разобрали механизм?
— Да, ночью у себя я, не торопясь, разобрал пистолет и не обнаружил в механизме никакой неисправности.
— Пистолет у вас с собой?
Джек вынул орудие из кармана и, ни слова не говоря, подал его следователю.
Тот сам проверил его. Патроны выскакивали из бокового отверстия и один за другим, с легким стуком падали на стол.
— И в самом деле, все в порядке, — сказал лейтенант, заряжая пистолет. — Может, тогда у вас патрон перекосился? Бывает иногда.
— Не похоже. Я же проверял.
Лейтенант криво усмехнулся:
— Значит, колдовство?
Джек пожал плечами:
— Да я и сам не нахожу никакого объяснения.
— А вы проверяли сразу же после осечки?
— Ннет… Но вскоре после этого.
— И все это время пистолет был при вас?
Опять легкая заминка.
— Ннет… Я забыл его на столике. Сам удивился, когда это я его туда положил? Зачем…
— Кто-нибудь, кроме вас, прикасался к нему за это время? — не очень вежливо перебил его лейтенант.
— Не думаю. Уже у себя в комнате я обнаружил, что пистолета нет в кармане. Пришлось снова спуститься на первый этаж.
— А сколько прошло времени?
Джек задумался.
— Да не очень много. Вряд ли за это время можно было успеть что-то в нем подправить… А вы предполагаете…
Лейтенант махнул рукой.
— Да нет, я ничего не предполагаю. Только мне не нравится, когда исчезают пули, пистолеты дают осечку без всяких видимых причин и происходят прочие загадочные истории.
XIII. В жертву Богине-Матери
Джек с наслаждением вытянулся в постели. Наконец-то он может позволить себе спокойно заснуть, ни о чем не думая. Первая такая ночь в этом доме.
Он выключил свет. И это тоже он мог позволить себе первый раз — спать, как и положено, в темноте.
Как это сказал лейтенант? Что он, лейтенант, ничего такого необыкновенного не чувствует в атмосфере дома? Посмотрим, как он запоет, проведя в этом доме несколько дней… и ночей.
Перед глазами появилось лицо Кэй. Разрумянившееся, оживленное. В этот вечер она была сама на себя не похожа.
Сердце укололо жало ревности. Кто бы мог предполагать в этой девушке такое кокетство? Первый раз видит мужчину и…
Надо же, рассчитывал сразу заснуть мертвым сном, а тут ворочается с боку на бок и сна ни в одном глазу! Нет, человек, конечно, имеет право флиртовать с кем ему нравится. А как похорошела кузина, как блестели ее глаза…
Джек и не заметил, как заснул, но и во сне вновь и вновь переживал все перипетии мучительного ужина.
… Джек сел в постели, пытаясь сообразить, видел ли он сон, или этот звук слышал наяву. Но раз проснулся, наверное, что-то же его разбудило?
Он попытался раскрыть заспанные глаза. Это было нелегко. И вздрогнул.
Вот опять этот звук. Доносится откуда-то снизу. А что за звук — не поймешь. Какой-то прерывистый шум и вроде бы приглушенный, тихий стон.
Джек соскочил с постели, ощупью пытался отыскать пистолет и фонарик. И только, найдя их, сообразил, что проще было включить свет. Включил. Мягкий поток света из-под алебастрового абажура подействовал успокоительно. Вроде тихо. Показалось? Нет, вот опять какой-то шум. А, может, это опять бродит таинственный вчерашний гость?
Молодой человек осторожно приоткрыл дверь и выглянул в коридор. Непроницаемая темнота, все лампы были выключены. Нажал на кнопку ручного фонарика. Ослепительный луч белого света разрезал темноту на две части, отогнал ее от стен.
В коридоре было пусто.
Что делать? Может, просто-напросто кто-то из слуг простонал во сне?
Шум послышался опять, на сей раз более отчетливый. Он явно доносился с первого этажа. И, похоже, из кабинета дяди. Или откуда-то поблизости.
Наверное, стоит разбудить лейтенанта. Правда, его комната находится в другом конце коридора…
Новый, на этот раз совершенно отчетливый шум положил конец колебаниям. Надо торопиться! Что-то происходит нехорошее, не дай Бог, опять…
С лестницы Джек скатился кубарем и остановился у дверей кабинета профессора. Не оставалось никаких сомнений. Шум доносился именно отсюда.
Взведя курок, Джек рванул за ручку двери. Дверь открылась. Плохо дело! Ведь дядюшка всегда так тщательно запирал эту заветную дверь на ночь, особенно после истории со сломанной стрелой.
Свет фонарика вырвал из темноты угловатые очертания предметов, обежал всю комнату. В ней никого не было. Стояла мертвая тишина.
Что все это значило? Ведь он же явственно слышал подозрительный шум. Как поступить? Разбудить лейтенанта? А если все это окажется ложной тревогой? Нет, какая же ложная, ведь дверь была не заперта.
И вдруг холодная дрожь волной прошла по спине. Через железную дверь, ведущую в музей, донесся отчетливый звук. Как будто что-то волокли по полу. Вот опять…
Судорожно сжав в руке пистолет, Джек нерешительно протянул руку к двери. Он чувствовал, как все лицо покрылось холодным потом. Опустил руку. Им овладела какая-то странная нерешительность. Представил себе, как в темной, полной неведомых опасностей комнате он столкнется с воплощенным в камне жутким кошмаром… Нет, это было сильнее его. Вспомнил: «Есть многое на свете, что и не снилось вашей мудрости…»
За железной дверью послышался приглушенный стон, постепенно перешедший в хрип. Убивают там кого-то, что ли?!
Не трус же он, в самом деле! Стоять здесь, когда там, в двух шагах…
А что происходит там, в двух шагах? Джек никогда не был трусом и, не раздумывая, кинулся бы на помощь против любых врагов. Вот в том-то и дело — против любых обычных врагов, а тут действуют необычные, мистические силы, духи, проникающие сквозь стены, кошмарные каменные изваяния!
Чепуха! Усилием воли преодолев охватившую его слабость, прикусив до крови губу, он нажал на стальную ручку. Массивная плита двери бесшумно отошла в сторону.
Выходит, и эта дверь была не заперта?
Не было времени задуматься над этим. Яркий луч электрического фонарика пересек чей-то силуэт.
— Кто…
Не успел договорить. Сильный удар по плечу чем-то твердым вышиб из руки фонарик. Падая, он осветил противоположную стену, лизнул ярким лучом кусок заблестевшего, как полированное серебро, пола. Жалобно прозвенело разбитое стекло. Комната опять погрузилась в темноту.
— Стой! — отчаянно крикнул Джек, направив пистолет куда-то в темноту. — Стой!
Звук собственного голоса показался ему чужим и слабым.
Где-то сзади скрипнул паркет под чьими-то шагами.
Стремительно обернувшись, Джек попытался рассмотреть в непроглядном мраке, кто там. Густая, непроницаемая темнота.
А вот кто-то налетел на стол в кабинете дяди.
— Стой! Стреляю, сто тысяч чертей! — заорал Джек, кинувшись к угадываемой двери.
Насыщенная ужасом тишина становилась невыносимой. Насколько легче станет, когда ее разорвет гром и вспышка выстрела! С трудом удержал себя, чтобы не нажать на курок. Стрелять вслепую не имело никакого смысла.
Джек прислушался. Теперь тишину ничто не нарушало. Из кабинета тоже не доносилось ни звука. Сбежал? Вот и хорошо, с облегчением подумал Джек, пусть катится ко всем чертям. Но вот эти раскрытые двери… И где может быть дядя?
Нервы немного успокоились. Какое-то время Джек стоял неподвижно, пытаясь вспомнить, где в этой комнате находится выключатель. И в этой тишине его слух поразил новый, еще более загадочный звук.
Казалось, где-то медленно падают с высоты тяжелые капли воды.
Воды? Откуда здесь вода?
И вдруг сердце сжалось от леденящего ужаса. Ведь именно в том углу, откуда доносятся звуки, стоит чудовищное изваяние кровожадной богини майя. На ее каменном алтаре выдолблены ложбинки для стока крови жертв…
Сразу же вспомнилось: в жертву страшной богине приносились вырванные из груди живых жертв сердца. Еще содрогающиеся, истекающие кровью. Вспомнилось каменно-спокойное лицо дяди, когда он рассказывал об этом.
Кап, кап…
Невероятным усилием воли Джек преодолел охватившее все тело оцепенение. Протянув онемевшую руку, он негнущимися пальцами стал шарить по стене. Где-то здесь должен быть выключатель.
— Сейчас, — успокаивал он сам себя. — Сейчас…
Ему показалось, что тьма стола гуще. В мозгу метнулась нелепая мысль, что это бесшумно движется к нему каменная фигура, сейчас придавит его, размозжит… Дрожь сотрясала все тело, еще немного, и он сойдет с ума.
Куда же, черт возьми, подевался этот проклятый выключатель?
Пальцы напрасно шарили по гладкой поверхности стены. Ох, вот наконец-то и он! Глубокий вздох облегчения вырвался из онемевшей груди, но прежде чем молодой человек успел нажать на спасительную кнопку, сильный удар отбросил его от стены в глубь комнаты.
Отлетев, он взмахнул руками, чтобы сохранить равновесие и устоять на ногах.
С трудом хватая воздух открытым ртом, он только и смог произнести, почти простонать, неловко размахивая пистолетом:
— Что? Кто? Что тут происходит?
Иглы яркого света больно ударили по глазам, в первый момент совершенно ослепив. Джек ничего не видел перед собой, кроме темных, бесформенных очертаний плавающих в безбрежном море света.
— Встать! Руки вверх!
Чей-то незнакомый, звенящий сталью голос.
Джек беспомощно замигал, пытаясь хоть что-то увидеть. И первое, что удалось выделить на фоне слепящей белизны, был матовый блеск металла. В черной глубине направленного на него дула револьвера притаилась смерть.
И Джек сразу успокоился. По крайней мере, вполне реальные вещи, ничего сверхъестественного.
— Руки вверх, иначе стреляю! — Тон голоса не оставлял сомнений, что так оно и будет.
Джек поднял вверх несгибающиеся руки. А что еще оставалось делать? Ничего другого не оставалось. При малейшей попытке схватиться за собственный пистолет он был бы тут же нашпигован свинцом, как мишень в воскресном тире.
Зато с удовлетворением констатировал, что поднятые руки совсем не дрожат. Значит, он спокоен, не боится нисколько. Да что там! Признаться, Джек был благодарен невидимому противнику за то, что тот так кстати появился в темноте кошмарной гробницы.
Глаза постепенно осваивались со слепящими потоками света и стали различать контуры окружающих предметов.
Ужасное лицо чудовищной богини нависло над головой. Изваяния каменных змей ожили, заблестели их свернувшиеся в кольца упругие тела. А вот кто стоит перед ним с револьвером, не понять. Револьвер сулит смерть, но полосатая фланель ночной пижамы противоречит атмосфере смертельного ужаса.
Наконец колючий яркий сноп света отодвинулся в сторону, перестал бить в усталые глаза.
— А, это вы! — В голосе уже не было прежней угрозы, но он по-прежнему звучал твердо. — Что вы здесь делаете в эту пору?
Джек захлопал глазами. Только теперь он узнал голос лейтенанта.
— Руки-то мне можно опустить?
Дуло револьвера все еще находилось на уровне его груди.
— Гм… только сначала бросьте пистолет.