И предупреждая готовые сорваться с губ девушки возражения, поспешил добавить:
— Нет, нет, я вовсе не имею в виду далекое путешествие, пока об этом не приходится и мечтать, но что ты скажешь насчет, например, Ривьеры? Ведь там еще лето. Цветы. Беззаботные смеющиеся люди. Не то, что здесь… Да и тебе не мешало бы уехать, малыш, отдохнуть, прийти в себя. — Он ласково погладил ее бессильно свисающую ручку. — Ведь ты похожа на цветок, срезанный безжалостной рукой.
Кажется, маневр удался. Кэй подхватила идею, оживляясь по мере ее развития.
— Может, ты и прав, Джек… Я уже и в самом деле не могу находиться в этих стенах, в этом страшном доме, по которому снуют страшные невидимые тени. Так бы хотелось хоть немного пожить в нормальной человеческой обстановке!
Глаза девушки заблестели, в голосе зазвучали теплые нотки и исчезло его пугающе матовое равнодушие, безучастность, апатия.
— А ты, Джек, тоже смог бы поехать с нами? — и она бросила на молодого человека завлекающий взгляд из-под длинных ресниц. — Тебе это не было бы в тягость?
Тот, естественно, сразу растаял.
— В тягость? Ну, что ты говоришь?! Вот я советую тебе уехать, а сам не знаю, как выдержу без тебя… То есть, я хочу сказать, за последнее время я так к тебе привязался, что уже и не представляю себе жизни без тебя… вдали от тебя… Так ты согласна, согласна?
— Еще бы! По правде говоря, я тоже не представляю жизни, в которой не будет тебя. Ведь только твоя помощь, только твое участие, твоя поддержка в эти неимоверно тяжелые дни помогли мне выдержать свалившееся на наш дом несчастье! И ты поедешь с нами, правда?
Джек горячо заверил кузину, что с ней он готов ехать хоть на край света, а не только на фешенебельный курорт. И что был бы счастлив доказать ей свою преданность в любом месте и при любых обстоятельствах.
— Спасибо, милый Джек, я знаю, на тебя можно положиться. Ты наш верный друг. Ты всегда был так добр ко мне, хотя я наверняка ничем этого не заслужила.
Нет, это уж слишком! Сорвавшись с кресла, Джек Грэнмор стремительно бросился к девушке и воскликнул прерывающимся голосом:
— Кэй, если бы ты знала…
— Тсс, — кузина ласковым жестом положила на губах влюбленного свой тоненький благоухающий пальчик, прервав готовое сорваться признание. — Нет, нет, Джек, сегодня я ни о чем больше не хочу слышать. Я так устала, так измучена всем этим… И думаю, — она приблизила свое лицо к его лицу так, что он видел лишь ее огромные зрачки, блистающие каким-то чудесным светом, — я знаю, о чем ты хочешь мне сказать. Очень может быть, что и я…
Тряхнув головой, девушка не окончила фразы, добавив решительно:
— Нет, не сегодня.
Джек послушно поцеловал холодные пальцы.
— Как хочешь, Кэй.
И он тяжело вздохнул.
— Спасибо, милый. А теперь мне бы хотелось остаться одной. О многом надо подумать. В том числе и о тебе… — она опустила глаза. — Вернее, о нас. И ты тоже подумай.
— Ах, Кэй! — воскликнул Джек. — Да мне и думать нечего…
— Я знаю, — она опять не дала ему докончить горячей бессвязной речи, — я все знаю, милый. И надеюсь, мы будем думать об одном и том же. И придем к одинаковому выводу.
— Я тоже надеюсь на это, — молодой человек с жаром поцеловал кузине руку и долго не мог от нее оторваться. — Спокойной ночи, дорогая.
— Джек, еще минутку, — остановила его Кэй.
Подойдя к бару-холодильнику, девушка открыла дверцу и вынула из него орхидею с изумительно красивыми лепестками.
— Знаешь, мне порой кажется, что с этим цветком меня связывает какое-то внутреннее, глубинное родство, словно он и я — одно живое существо. И пока я не могу быть с тобой все время… — Сердце юноши сильно забилось от этого «пока». — Пусть пока меня заменит вот эта орхидея. Когда, укрывшись в четырех стенах своей комнаты, ты будешь думать обо мне… а ты ведь будешь думать, не правда ли, Джек? Пусть она будет рядом. Говорят, орхидеи не пахнут. Это неправда! Ты сам убедишься, какой дивный, упоительный запах исходит от нее. Только для этого надо, чтобы после пребывания в холодильнике, ее оживило тепло человеческого сердца. Я так люблю запах орхидей!
— И я! — воскликнул молодой человек, хотя ни разу в жизни ему не пришлось вдыхать запах этих цветов. Но раз Кэй так говорит… — Спасибо тебе за этот бесценный дар!
И он протянул руку за цветком.
Ворчание Неро и энергичный стук в дверь прозвучали одновременно. Дверь распахнули, не дожидаясь разрешения войти.
В комнату вошел… нет, ворвался лейтенант Гопкинс.
— Прошу меня извинить, если я помешал…
Джек Грэнмор в гневе прикусил губу. Вежливость помешала ему громко выругаться, зато какими только эпитетами он не наградил про себя это грубое животное, этого невоспитанного хама, этого…
— О, нет, вы нисколько не помешали, — Кэй улыбнулась лейтенанту, и улыбка ее была, как всегда, очаровательна.
Джек украдкой взглянул на девушку. Молодец! Как она владеет собой! И орхидею успела куда-то спрятать. Не хватало еще обнажить перед этим грубым полицейским их романтические чувства. Надо же, так не вовремя появиться! Приди он хоть секундой позже, орхидея была бы уже у него, Джека, и он смог бы удалиться и в своей комнате, на свободе, предаться сладким мыслям о Кэй, вдыхая упоительный аромат ее милого подарка. А теперь изволь сидеть и слушать скучную болтовню этого солдафона.
Меж тем солдафон, осмотревшись, и в самом деле начал свои никому неинтересные излияния:
— Трудный у меня сегодня был день! С раннего утра на ногах, набегался, как собака, и хоть бы какой результат! Такое ощущение, что толчем воду в ступе. Руки опускаются… Устал, в горле пересохло. Если будете так добры, мисс, глоточек содовой. Буду вам чрезвычайно признателен.
— С удовольствием приготовлю вам коктейль, — Кэй подошла к бару.
— Ах, я не хотел вас затруднять! — лейтенант живо вскочил и оказался рядом с ней. — Коктейль это слишком сложно, разрешите, я приготовлю сам, если позволите…
И он распахнул дверцу холодильника.
— Ох, какой же я невнимательный, до сих пор не могу запомнить нужной дверцы, скрывающей сокровищницу нектара и амброзий! — извинился он, захлопнув холодильник, и открыв дверцу бара.
И продолжал болтать, встряхивая шейкер:
— Сегодня ночью нам придется соблюдать особую осторожность. Мои агенты сообщили, что у изгороди виллы крутилась какая-то весьма подозрительная личность. К сожалению, этого человека задержать не удалось.
В проницательном взгляде Кэй читался вопрос:
— Очень… очень неприятное известие. Теперь я всю ночь буду умирать от страха. Опять бесплотная тень проникнет в наш дом?
— Не исключено, — ответил представитель Скотленд-Ярда.
Кэй перевела взгляд в пространство, ничего не вычитав на лице лейтенанта. Вот если бы люди умели читать мысли друг друге, тогда бы она поняла, что в этом предостережении следователя нет ни слова правды. Узнала бы она и об одном, весьма интересном предположении следователя, которое вскоре принесет весьма обильные плоды…
А пока же лицо лейтенанта, как всегда, было непроницаемым.
Наполнив бокалы, он подошел к молодым людям.
— Разрешите мне до конца исполнить обязанности бармена?
Неимоверным усилием воли Джеку удалось в зародыше подавить проклятие, рвущееся из возмущенного сердца. К счастью, наружу прорвался лишь нечленораздельный звук.
Все поведение лейтенанта Гопкинса свидетельствовало о том, что он намерен надолго остаться в гостиной и занимать присутствующих своими глупыми предположениями. Нечего было и думать о том, чтобы остаться с Кэй вдвоем. А уж о том, чтобы получить обещанный цветок орхидеи, и вовсе.
— Чтоб тебе лопнуть! — в сотый раз мысленно пожелал Джек настырному представителю Скотленд-Ярда, закуривая новую сигарету.
XVIII. Смерть Неро
Неро исчез бесследно. Обыскали весь дом от подвала до чердака. Осмотрели все углы, даже отодвигали мебель, — может, пес втиснулся в какой закоулок и не смог выбраться. Все оказалось напрасным. Собака исчезла бесследно.
Усерднее всех вел поиски Джек. Ему так хотелось утешить Кэй, которую пропажа Неро огорчила ужасно.
— А не мог он вернуться к твоей подруге, ведь там он долго жил? Взял и сбежал!
— Нет. Я уже спрашивала. Если и сбежал, то неизвестно куда. Может, просто никуда, бродит по свету. — Девушка чуть не плакала. — Я так к нему привязалась! И с тех пор, как он появился в доме, я чувствовала себя значительно спокойнее.
Поиски продолжались, хотя даже Джек в глубине души уже потерял надежду. Что ж, собаки иногда сбегают от своих хозяев, особенно такие, которые недавно в доме и еще не успели к нему привыкнуть.
— А, может, его украли? — высказал предположение Джек.
— Украли Неро? Да ведь он никому не позволял приблизиться к себе! Никому чужому.
— Ну, похитители собак имеют свои секреты.
Джек разослал по всем газетам объявления с пропаже собаки, назначив крупное вознаграждение за любую информацию о Неро. Теперь оставалось только ждать.
Неожиданно большой интерес к пропаже собаки проявил лейтенант Гопкинс. Он тоже принял деятельное участие в поисках и тоже старался успокоить безутешную Кэй:
— Я понимаю ваши чувства, — говорил он девушке. — Собака все равно что близкий друг. А учитывая все обстоятельства… да учитывая некоторые обстоятельства, она была надежнее любого друга.
Показалось Джеку или и в самом деле этот нахал позволил себе бросить иронический взгляд в его сторону?
А Гарри Гопкинс невозмутимо продолжал:
— Неро не просто верный друг, но и надежный защитник, который не испугается никакого, пусть самого грозного врага. Не теряйте надежды. Неро наверняка найдется.
Девушка грустно улыбнулась;
— Дай-то Бог. Я уже совсем потеряла надежду.
— И все-таки мне кажется очень странным, что Неро сбежал, ведь он так был к вам привязан. Очень странно…
— Я к нему тоже успела привязаться, и для меня это большая потеря.
У следователя были дела в городе, он попрощался и вышел из комнаты. В холле Сьюзен наводила порядок. Следователь обратился к ней:
— Не взыщите, что отвлекаю вас от дела, но все собираюсь спросить. Не попался ли вам во время уборки цветок?
— Цветок? — удивилась старушка. — И он мог валяться на полу?
— Да. Видите ли, садовник любезно презентовал мне орхидею. Изумительный экземпляр! Я собирался засушить ее для своего гербария…
Накрахмаленный чепец заколебался от удивленного покачивания головы. У людей бывают, конечно, разные странности, но чтобы полицейский занимался гербарием… Впрочем, его дело.
— Нет, никакого цветка я не находила. Возможно, вы потеряли его не в нашем доме, а в другом месте.
— Видимо, так оно и было.
Не успел Гарри Гопкинс появиться в своем служебном кабинете, как его сразу же вызвали к начальству.
— Ну-с, — полковник Дрейк вопросительно уставился на подчиненного, — вы нашли убийцу?
— Пока нет, сэр, но мне кажется, на сей раз я иду по верному пути. Впрочем, если мои предположения верны, убийца там не один. Похоже, убийц подобралась целая компания. И уклонись я хоть чуть в сторону, в самое ближайшее время их компания увеличится.
Больше лейтенант Гопкинс ничего не пожелал добавить, несмотря на нетерпеливые расспросы.
Наконец полковник Дрейк отступился. Он уже по опыту знал, что бывают моменты, когда лейтенант Гопкинс становится упрямее самого упрямого осла и ничто не заставит его раньше времени сказать то, чего он пока не желает раскрывать. Правда, с целью немного смягчить раздосадованного полковника, лейтенант Гопкинс в подробностях рассказал ему историю с орхидеей. Тот вытаращил глаза:
— Зачем вам, лейтенант, сдалась эта орхидея?
— Видите ли, сэр, орхидея — тот волшебный цветок, который раскроет мне заколдованную дверь.
Полковник поморщился. Он не терпел литературных метафор в служебных разговорах, а особенно таких поэтических. Однако лейтенанту Гопкинсу он прощал многое.
Во второй половине дня вилла профессора Хоупа подверглась форменному нашествию. Звонок у калитки звонил не переставая. Вокруг стоял невообразимый шум от лая и воя самых разнообразных представителей собачьего мира. Во дворе собрались их владельцы, соблазненные заманчивыми газетными анонсами. Однако хватило одного взгляда, чтобы убедиться — Неро среди этих псов не было. Более того, не было ни одного, хоть отдаленно напоминавшего Неро.
Сьюзен поймала лейтенанта Гопкинса в тот момент, когда он спускался с лестницы, собираясь покинуть дом.
— С вами желает побеседовать человек, который… от которого странно пахнет, сэр.
— Со мной? — удивился следователь.
— Собственно, он хотел бы поговорить с кем-то из мужчин, проживающих в этом доме, но поскольку мистер Грэнмор занят осмотром собак во дворе, я и подумала, может, вы согласитесь… Больше в доме мужчин нет.
— Что ж, пойдемте.
У черного входа — разумеется, дальше Сьюзен не впустила — стоял широкоплечий мужчина средних лет, одетый в брезентовый комбинезон и высокие резиновые сапоги. Он переминался с ноги на ногу и явно чувствовал себя неуютно.
— Он сам отказался пройти в дом, — сочла нужным оправдаться Сьюзен, хотя представитель Скотленд-Ярда и не собирался ее упрекать.
Подойдя к странному посетителю, Гарри Гопкинс и в самом деле почувствовал исходящий от того очень сильный запах, и не странный, как деликатно выразилась Сьюзен, а чрезвычайно неприятный.
— Чем могу служить?
Незнакомец, все так же переминаясь с ноги на ногу и вертя в руках клеенчатую кепку, запинаясь, произнес:
— Да тут такое дело, мистер… как бы это лучше сказать… хотелось бы, если можно, чтоб никто не слышал…
Ни слова не говоря, лейтенант отвел странного гостя в укромный уголок на задах виллы, где никого не было.
— Слушаю вас.
— Видите ли, сэр, я работаю в канализации…
Только теперь для лейтенанта стал понятен неприятный запах, которым была пропитана одежда посетителя.
— Да, и что же?
— И я прочел в газете ваше объявление.
Лейтенант никак не мог понять, чем объясняется такая таинственность в поведении этого человека.
— Вы что, нашли собаку?
— И да, и нет…
— Не понимаю.
— Вы уж извините, не привык я разговаривать с господами…
— А вы попробуйте, и не торопитесь.
— Ну, я и говорю, сегодня на службу заступил чуть свет… Значит, того, еще не рассвело… Пошел на обход моего района. Иду себе и вижу, плывет что-то посередине. Большое и черное. Я выловил. Гляжу — пес!
— Живой?
— Какое там! Мертвый, как пень. Для нас дело привычное, не впервой. Есть такие, как бы это поделикатнее выразиться… Есть такие, что скупают шкуры всякой дохлятины. А тут шкура первый сорт! И густая, и здоровенная, как на теленке каком. И аккурат попалось ваше объявление. Читаю — точь-в-точь эта псина. Ну, думаю, пусть потеряю пару грошей, а раз нашелся хозяин, надо ему сказать, я человек честный, не глядите, что в каналах работаю. Хоть и тащиться до вашего дома не ближний свет, но мы закон понимаем. Ну, а ваша хозяйка и говорить со мной не захотела, нос воротит, извините… Ну да что с бабы требовать, извините… Ведь они, бабы, каждая со своим норовом! И никогда не знаешь, чего от нее ждать. У одной глаза всегда на мокром месте, другая и того хуже. Знал я одну, так она топиться вздумала, когда ее канарейка подохла. Не стал я говорить при ней. А вы, сэр, если желаете поглядеть на собачку, со мной пожалуйте…
Разумеется, лейтенант отправился с этим честным пролетарием. В углу заваленного всевозможным барахлом старого сарая лежало тело черного кудлатого пса. Одного взгляда было достаточно, чтобы опознать несчастного Неро.
— Вы уже начали срезать шкуру?
— Да нет… Я только собирался. И не срезать, а сдирать.
— Ваше счастье, что не начали.
В улыбке от уха до уха работник канализации показал черные зубы.
— Э, там… Большое дело! Для собачки это уже без разницы.
— Для собачки, может, и без разницы, а вот для вас лично — большая разница. Не прикасайтесь к ней ни под каким видом! Где тут телефон?