Топ возбужденно лаял, бегал и прыгал, будто приглашая хозяина пойти следом за ним в лес.
— А ведь там, вероятно, и есть разгадка дробинки! — воскликнул Пенкроф.
— Человек, потерпевший кораблекрушение! — крикнул Герберт.
— Может быть, раненый, — сказал Наб.
— Или мертвый! — добавил журналист.
И все пошли за собакой, пробираясь между высокими соснами, стеной стоявшими на опушке. На всякий случай Сайрес Смит и его спутники взвели курки.
Поселенцы углубились в лес, но, к своему великому разочарованию, не обнаружили отпечатков человеческих ног. Кустарник и лианы были нетронуты, приходилось разрубать их топором, как в непроходимых чащах Дальнего Запада. Трудно было допустить, что здесь побывал человек, а между тем Топ бегал взад и вперед не так, как он бегал, обнюхивая случайные следы, а будто настойчиво добиваясь какой-то цели.
Путники шли семь-восемь минут, пока Топ не остановился. Они очутились на прогалине, окаймленной высокими деревьями, осмотрелись и ничего не увидели ни под кустарником, ни между стволами.
— Да что с тобой, Топ? — спросил Сайрес Смит.
Топ лаял еще громче, прыгая у подножия исполинской сосны.
Вдруг Пенкроф воскликнул:
— Вот так здорово! Вот так штука!
— Что такое? — спросил Гедеон Спилет.
— А мы-то ищем обломки кораблекрушения на море и на суше!
— Ну так что же?
— А то, что они — в воздухе.
И моряк показал на какое-то огромное полотнище, белевшее на верхушке сосны: Топ, очевидно, принес лоскут, валявшийся на земле.
— Да ведь это не обломок погибшего корабля, — воскликнул Гедеон Спилет.
— Позвольте-ка… — произнес Пенкроф.
— Неужели же это…
— Да, это все, что осталось от нашего воздушного шара, он повис там, на дереве.
Пенкроф не ошибался и, громко крикнув «ура», добавил:
— А вот и отличная материя! Будет у нас из чего шить себе белье много лет подряд! Сделаем носовые платки и рубашки! А ну, мистер Спилет, что вы скажете об острове, где рубашки растут на деревьях?
И в самом деле, поселенцам острова Линкольна повезло: воздушный шар, в последний раз взмыв в небо, упал на остров, и им посчастливилось его найти. Они решили сохранить оболочку шара на тот случай, если им вздумается вновь предпринять воздушное путешествие, или же с пользой употребить несколько сот локтей бумажной ткани отменного качества, предварительно обезжирив ее. Понятно, что все разделяли радость Пенкрофа.
Но нужно было снять оболочку шара с дерева и спрятать ее в надежном месте — задача не из легких. Наб, Герберт и моряк влезли на верхушку сосны, совершая чудеса ловкости, и принялись отцеплять огромный лопнувший аэростат.
Они возились более двух часов и, наконец, спустили на землю не только оболочку с клапаном, пружинами, медными частями, но и сетку, иначе говоря, веревки и тросы — будущий такелаж, а в придачу — обруч и якорь. Оболочка сохранилась хорошо, если не считать, что нижняя ее часть была порвана.
Целое богатство свалилось им с неба.
— А ведь если нам, мистер Смит, вздумается покинуть остров, то в путь мы пустимся не на воздушном шаре, верно? Воздушные корабли никак не желают лететь, куда тебе хочется, нам-то это известно! Послушайте, давайте построим хороший бот, этак тонн на двадцать. С вашего позволения, я вырежу из этой парусины фок и кливер, а из остального сошьем себе белье!
— Посмотрим, Пенкроф, — ответил Сайрес Смит, посмотрим.
— А пока надо все спрятать в надежное место, — заметил Наб.
Действительно, нечего было и думать о доставке такого тяжелого груза — полотна, тросов, веревок — в Гранитный дворец, для этого нужна была повозка, а пока следовало уберечь богатство от непогоды. Поселенцы общими усилиями донесли все на берег; там они обнаружили в скалах довольно большое углубление, почти пещеру, защищенную от ветра, дождя и морского прибоя.
— Вам понадобился шкаф, вот вам шкаф, — сказал Пенкроф, — на ключ его не запрешь — значит, нелишним будет заделать отверстие. О двуногих ворах я не думаю, а думаю о ворах четвероногих!
В шесть часов вечера работа была закончена. Окрестив бухту «Портом Воздушного шара», путники отправились к мысу Коготь. Пенкроф и инженер беседовали о планах, которые следовало осуществить в ближайшее время. Прежде всего нужно перекинуть мост через реку Благодарения, чтобы наладить сообщение с южной частью острова, затем отправиться с тележкой за аэростатом, ибо на лодке его не перевезешь, и, наконец, соорудить пагубное судно; Пенкроф оснастит его как шлюп; и тогда можно будет пуститься в кругосветное путешествие… вокруг острова, а затем…
Близилась ночь; уже начало темнеть, когда наши путники добрались до мыса Находки, где был обнаружен драгоценный ящик. Они и тут не нашли следов кораблекрушения; пришлось согласиться с выводом, к которому уже давно пришел Сайрес Смит.
От мыса Находки до Гранитного дворца оставалось еще четыре мили, они были быстро пройдены; путники дошли берегом до устья реки Благодарения; наступила полночь, когда они добрались до первой ее излучины.
Ширина реки тут равнялась восьмидесяти футам, и переплыть реку было нелегко, но Пенкроф обещал преодолеть эту трудность и должен был сдержать слово.
Надо сказать, что наши путники выбились из сил. Переход был длинный, а отдохнуть им после находки шара не удалось. Всем хотелось поскорее добраться до Гранитного дворца, поужинать и лечь спать — был бы мост, они через четверть часа очутились бы дома.
Ночь была очень темная. Пенкроф собирался выполнить обещание — соорудить нечто вроде плота, чтобы переправиться через реку Благодарения. Наб и моряк вооружились топорами, облюбовали у самой воды два дерева, пригодные для плота, и принялись рубить их под корень.
Сайрес Смит и Гедеон Спилет сидели на берегу и ждали, когда понадобится их помощь, а Герберт бродил неподалеку.
Вдруг юноша, который в эту минуту шел вверх по течению, бегом вернулся и, показывая на реку, крикнул:
— Смотрите, что там такое?
Пенкроф бросил работу и увидел, что по реке плывет какой-то предмет, смутно видневшийся в темноте.
— Да это лодка! — воскликнул он.
Все двинулись туда и, к своему великому удивлению, увидели, что вниз по течению плывет лодка.
— Эй, там, на лодке! — крикнул Пенкроф по привычке, свойственной морякам, не подумав, что лучше, пожалуй, было бы помолчать.
В ответ — ни слова. Лодка все приближалась, и когда она оказалась шагах в двенадцати, моряк изумленно воскликнул:
— Да ведь это наша пирога! Фалинь оборвался, и она поплыла вниз по течению. Право, вовремя явилась!
— Наша пирога?.. — пробормотал инженер.
Пенкроф был прав. То была их лодка. Очевидно, фалинь лопнул, и лодка приплыла сюда от истоков реки Благодарения! Итак, надо было поймать пирогу, пока быстрое течение не унесло ее в море, что Наб и Пенкроф умело сделали с помощью длинного шеста.
Лодка пристала к берегу. Инженер прыгнул в нее первым, схватил фалинь, пощупал его и убедился, что он действительно перетерся о скалу. Журналист сказал ему вполголоса:
— Я бы назвал это случаем…
— И очень странным! — подхватил Сайрес Смит.
Так или иначе, но случай был счастливый! Герберт, журналист и Пенкроф в свою очередь влезли в лодку. Они не сомневались, что фалинь перетерся; всего удивительней было то, что лодка появилась именно в тот миг, когда колонисты находились на берегу, где им удалось ее перехватить; через четверть часа она уплыла бы в море.
Случись все это во времена, когда верили в духов, путники с полным правом могли бы подумать, что на острове поселилось сверхъестественное существо, дарившее людей, потерпевших крушение, своими милостями!
Несколько взмахов веслами, и поселенцы оказались в устье реки Благодарения. Лодку вытащили на песчаный берег возле Трущоб, и все направились к веревочной лестнице Гранитного дворца.
Но вдруг яростно залаял Топ, а Наб, искавший на ощупь первую ступень лестницы, закричал…
Лестница исчезла.
ГЛАВА VI
Сайрес Смит молча остановился. Его товарищи обшарили в темноте гранитную стену, сначала подумав, что ветер сдвинул лестницу, потом решив, что она оборвалась, поискали на земле. Но лестница исчезла бесследно. Может быть, ее забросило шквалом на первую площадку, находившуюся на половине подъема к Гранитному дворцу, но выяснить это в непроглядной тьме было просто невозможно.
— Если это чья-нибудь шутка, — воскликнул Пенкроф, — то шутка глупая. Пришли домой и не нашли лестницы, чтобы подняться к себе в комнату, — тут усталым людям не до смеха.
Наб только охал.
— Но ведь ветра не было! — заметил Герберт.
— Начинаю подозревать, что на острове Линкольна творятся странные дела! — пробурчал Пенкроф.
— Странные дела? — переспросил Гедеон Спилет. — Право же, Пенкроф, все это вполне естественно. Кто-нибудь пришел, пока нас не было, расположился в нашем жилище и поднял лестницу.
— Кто-нибудь! — воскликнул моряк. — Да кто же, по-вашему?
— Скажем, охотник, ранивший пекари, — ответил журналист, — уж тогда он за все перед нами отчитается.
— Вот что, если там наверху кто-нибудь есть, — сказал Пенкроф и выругался: он потерял терпение, — то мы сейчас получим ответ.
И моряк крикнул громовым голосом:
— Эй, вы там!
Но только эхо многократно повторило его окрик.
Поселенцы прислушались: им показалось, что там наверху, кто-то насмешливо хихикнул, но невозможно было понять кто. Однако Пенкрофу не ответили, и он снова стал кричать.
Событие это, конечно, могло ошеломить даже людей сторонних, а поселенцев тем более. В их положении каждый пустяк приобретал известное значение, но, право же, за семь месяцев, проведенных на острове, такого удивительного происшествия с ними еще не случалось.
Словом, колонисты позабыли об усталости и были так поглощены всем происшедшим, что стояли у подножия Гранитного дворца, не зная, что думать, что предпринять. Они задавали друг другу вопросы, остававшиеся без ответа, и строили предположения, одно другого невероятней. Наб, обманутый в своих ожиданиях, горько сетовал, что не может попасть в кухню, да и съестные припасы, взятые в дорогу, кончились, и он не знал, где раздобыть еду.
— Друзья мои, — сказал Сайрес Смит, — нам остается только одно: дождаться утра и тогда, смотря по обстоятельствам, действовать. А пока пойдемте в Трущобы. Там мы найдем пристанище — правда, останемся без ужина, зато выспимся.
— Да что это за наглец сыграл с нами такую шутку, а? — все возмущался Пенкроф, который никак не мог успокоиться.
Кем бы ни был этот «наглец», путникам оставалось одно — последовать совету Сайреса Смита: добраться до Трущоб и дождаться там утра. На всякий случай Топу было приказано оставаться под окнами Гранитного дворца, а если Топ получал приказ, то выполнял его беспрекословно. Итак, верный пес остался у подножия гранитной стены, а его хозяин с товарищами нашли приют среди скал.
Если бы мы сказали читателям, что поселенцы, несмотря на усталость, хорошо спали, лежа на песке в Трущобах, мы погрешили бы против истины. Они были очень встревожены, понимая, что в их жизни снова свершилось что-то важное. Случайность ли это, виновница которой — стихия, или, напротив, дело рук человеческих, обо всем они узнают наутро; к тому же им было очень неудобно лежать на голой земле. Так или иначе, но их жилище заняли, и попасть домой было невозможно.
Кроме того, Гранитный дворец не только был жилищем, но и складом. В нем хранилось все их имущество: оружие, инструменты, приборы, боевые запасы, всякая снедь и прочее.
Если все это расхищено, поселенцам придется снова обзаводиться хозяйством, снова мастерить оружие и инструменты. Дело нелегкое! Они были так встревожены, что не сомкнули глаз: то один, то другой поминутно выходил посмотреть, хорошо ли Топ несет свою службу. Один лишь Сайрес Смит ждал утра с присущим ему хладнокровием, и хотя его мысль упорно работала, он терялся в догадках, не находя объяснений; инженер негодовал, размышляя о том, что они окружены какими-то, очевидно, могущественными силами, а он не в состоянии понять, что это такое. Гедеон Спилет разделял чувства друга, и оба они не раз обменивались мнениями, правда вполголоса, о странных обстоятельствах, обнаруживших всю их недальновидность, всю беспомощность. Без сомнения, с островом связана какая-то тайна, но как ее разгадать? Герберт не знал, что и думать, ему очень хотелось расспросить обо всем Сайреса Смита. А Наб в конце концов решил, что все это не его дело, а дело его хозяина, и если бы славный негр не побоялся показаться неучтивым, он в эту ночь спал бы так же крепко, как и на кровати в Гранитном дворце.
Зато Пенкроф был вне себя от ярости.
— Хороша шутка, — ворчал он, — кто же учинил такую шутку! Не любитель я этаких шуток, и шутнику несдобровать, если он попадется мне под руку!
Как только занялась заря, поселенцы, вооруженные надлежащим образом, отправились на берег, к кромке подводных скал. Гранитный дворец выходил прямо на восток, с минуты на минуту его должно было озарить восходящее солнце.
И действительно, еще не было пяти часов, как оно осветило сквозь завесу листвы закрытые ставни окон.
Казалось, что все было в порядке, но поселенцы невольно вскрикнули, заметив, что дверь, которую они, уходя, затворили, раскрыта настежь.
Кто-то проник в Гранитный дворец. Сомнений быть не могло.
Верхняя лестница, которая вела от площадки к двери, была на месте, а вот нижнюю лестницу кто-то притянул к самому порогу. Было ясно, что люди, вторгшиеся в дом, решили обезопасить себя от всяких неожиданностей.
Узнать же, что там за непрошеные гости и сколько их, пока было невозможно, потому что на пороге никто не показывался.
Снова раздался окрик Пенкрофа. В ответ ни звука.
— Негодяи! — крикнул моряк. — Изволят спать, словно у себя дома. Эй, вы там, пираты, разбойники, корсары, отродье Джона Буля!
Если Пенкроф, истый американец, называл кого-нибудь «отродьем Джона Буля», значит, хотел нанести смертельное оскорбление.
В эту минуту совсем рассвело, и фасад Гранитного дворца вспыхнул под солнечными лучами. Но внутри дома, как и снаружи, было тихо, спокойно.
Поселенцы недоумевали — да вторгся ли кто-нибудь в Гранитный дворец? Впрочем, сомневаться не приходилось — ведь лестницу кто-то убрал, к тому же незваные гости, кем бы они ни были, не могли убежать! Но как до них доберешься?
Герберту пришла в голову мысль привязать к стреле веревку и пустить стрелу так, чтобы она прошла между нижними ступенями лестницы, болтавшейся у порога, потом тихонько потянуть за веревку — лестница упадет на землю, тогда можно будет подняться в Гранитный дворец.
Ничего другого, очевидно, не оставалось делать, и при известной ловкости можно было добиться успеха. По счастью, луки и стрелы хранились в одном из коридоров Трущоб, нашлось и несколько саженей тонкой веревки из растительного волокна. Пенкроф размотал веревку и прикрепил ее к хорошо оперенной стреле. Затем Герберт вложил стрелу в лук и тщательно прицелился в конец лестницы, свисавшей вниз.
Сайрес Смит, Гедеон Спилет, Пенкроф и Наб отступили назад они наблюдали за окнами Гранитного дворца. Журналист, приставив карабин к плечу, направил дуло на дверь.
Тетива натянулась, стрела просвистела, взлетев вместе с веревкой, и прошла между двумя последними ступеньками лестницы.
Дело было сделано.
Герберт сейчас же схватил конец веревки; но в ту минуту, когда он потянул ее, чтобы спустить лестницу, в дверном пролете мелькнула чья-то рука, схватила лестницу и втащила ее в Гранитный дворец.