Именно это важно для безопасности и защиты Стронга и Форда, известных руководству как «Багаж» и «Пакет», а их подготовку следует осуществлять под руководством опытных инструкторов при полном соблюдении анонимности.
Вот почему в настоящий момент они только вдвоем проходят подготовку на «пасеке», и это максимальная безопасность, которую можно обеспечить.
Начальником этого специального курса подготовки является Ронни Шабодо. Он налил две чашки чая, добавив себе молоко и сахар и молоко для Джардина. Отвернувшись от стола к окну, он усмехнулся, обнажив в усмешке крупные зубы. На Ронни надеты темно-коричневые брюки из рубчатого плиса и темно-синий рыбацкий свитер поверх цветной клетчатой рубашки — типичный образец английского джентльмена.
— Я решил крепко взяться за них, Дэвид. Солдат чувствовал себя как рыба в воде, а юристу все это было поперек горла, но теперь, я уверен, он наш человек. Или будет им, если хватит времени как следует его подготовить….
У Джардина имелись свои соображения на этот счет. Он взял чашку с чаем и посмотрел в окно.
— Там сейчас очень опасная ситуация. Новый президент Гавириа пытается смягчить напряженность в стране, а Пабло объявил войну вновь избранному правительству Колумбии. Первой его целью намечался предыдущий президент Колумбии Барко, а следующим за ним начальник тайной полиции генерал Маза. Тайная полиция считает, что она вплотную подобралась к Пабло и обложила его в Антьокии, в чем я лично сомневаюсь. После того как на смену Барко пришел Гавириа, тайной полиции разрешено объявлять о награде за поимку менее опасных членов картеля. Пошла речь о сделках, Ронни, а тайная полиция с января потеряла девять тайных агентов, и все местные колумбийцы…
— Использовать колумбийцев опасно, Дэвид. Слишком много шансов, что их легенды не выдержат проверки.
Джардин бросил взгляд на окно, где на когда-то белом подоконнике лежало несколько дохлых мух.
— «Пакет» и «Багаж»… Возможно, именно так мы о них и думаем. Да мы просто жалкие негодяи.
— Почему каждый раз, когда мы делаем это, ты ведешь себя, как нецелованная девочка?.. Уделяешь этому максимально возможное внимание?
— Потому, Ронни, что каждый раз мешают какие-то политические и ведомственные глупости.
Джардину подумалось, что мертвые мухи на подоконнике лежат там еще с прошлого года, с момента неудавшейся операции «Парагон», когда четырех агентов готовили гораздо дольше, чем нужно, потому что начальник оперативного отдела очень нервничал по поводу того, что четырех офицеров из Вест-Индии отправляют на задание без офицера-европейца в качестве няньки. Эта ситуация вызвала изменение в неприглядном расовом подходе к агентам и обусловила появление известного теперь указания начальства относительно темнокожих оперативников. (Тогда Джардину пришлось перевести агентов в низшую категорию, приплести сюда офицера-европейца, и это позволило добиться результатов, до сих пор вызывающих восхищение у начальства из Уайтхолла.) Но это был не тот случай, которым он мог бы гордиться.
— Ты помнишь «Парагон»? — спросил он у Шабодо. — На этот раз проблема как раз противоположная. Как мне обмануть начальство и выцарапать еще несколько недель?
— Зная тебя, могу думать, что ты уже занимаешься этим, — усмехнулся венгр и уставился в глаза Джардину, пока тот не улыбнулся.
Шабодо облегченно вздохнул.
— Слава Богу.
— Так что не очень дави на них, ладно? — попросил Джардин. — Мне кое-что пообещали.
— Я дам им передохнуть, но только слегка. Не думаю, что даже тебе удастся выбить необходимые нам двадцать недель.
— Да, — согласился Джардин, — столько и я не смогу.
— А что тогда?
— Сам полечу в Боготу и завербую агента из местных, — машинально ответил Джардин.
— Я работаю, исходя из худшего. Выбей мне десять недель, и я передам тебе двух агентов, которыми мы все будем гордиться.
Джардин допил чай.
— Сделаю все возможное…
Слабые лучи солнца проникали сквозь окна в дом. Струйки пара лениво поднимались вверх от электрического чайника, стоявшего на полу рядом с переворачивающейся школьной доской. Двое мужчин в серых утепленных тренировочных костюмах сидели за длинным столом, прислушиваясь к отдаленному воркованию диких голубей и щебету снегиря.
Гарри Форд и Малькольм Стронг беседовали с хрупкой, похожей на птичку женщиной по имени Агнес, которая носит очки с сильными, затененными стеклами. Форд предположил, что она австрийка. Агнес было около шестидесяти, и предметом, который она преподносила им спокойным тоном беседы, являлась психология дневной и ночной жизни под чужим именем. Гарри наскучили ее постоянные втолковывания того, что она называла одиннадцатью основными правилами конспиративной деятельности с использованием легенды и фальшивых документов. Прошло уже десять дней с того момента, как он вернулся в Англию, и сейчас половина его мыслей занята войсками специального назначения в Персидском заливе, действующими в тылу на территории Ирака, а вторая половина Элизабет — ее длинными, стройными ногами, страстью и потрясающей сексуальностью. Она самая элегантная, спокойная… и самая чувственная из когда-либо встречавшихся ему женщин. Познакомились они почти два года назад.
Она тогда только что закончила Оксфорд, получив степень бакалавра с отличием, и была очень привлекательна, обладая голосом образованной американки и самоуничтожающим чувством юмора. Они встретились на скачках, когда лошадь, на которой скакал Гарри, пришла последней, но ее участливое отношение к постигшей его неудаче, заставило Гарри почувствовать себя намного лучше.
Он выяснил, что она вроде бы живет с преуспевающим фотографом, который старше ее на двенадцать лет, а ей двадцать четыре. Приглашая Элизабет пообедать, Гарри чувствовал некоторую неуверенность. За обедом последовала поездка в Херефорд, где они провели вечер с несколькими его друзьями в общежитии для семейных офицеров. Потом было еще два свидания, а в субботу они снова пошли на скачки, но на этот раз уже в качестве зрителей. Начался дождь, Элизабет схватила его за руку, и они побежали. Поначалу Гарри думал, что они бегут в поисках ближайшего укрытия от дождя, но они бежали все дальше и дальше под усиливающимся дождем. Выбежав на несколько сот ярдов за скаковой круг, они перебрались через деревянную изгородь и очутились в поле доходящей до пояса и намокшей на дожде пшеницы. Элизабет повалила его на землю, поцеловала жадным, полным желания поцелуем, стянула с Гарри брюки и овладела им сначала нежно, а потом с неистовой страстью. Ветер колыхал пшеницу, и одежда на них моментально промокла насквозь.
Выходные они провели в постели в ее квартире, расположенной в северной части Лондона в Хайгейте, изумляя друг друга неиссякаемой энергией, нежностью и изобретательностью под песни Тины Тернер и музыку ансамбля «Кьюэ». Элизабет по уши влюбилась в него, а он в нее.
Она позвонила фотографу, который работал в Лос-Анджелесе, и в ходе беспорядочного разговора, длившегося сорок одну минуту, сообщила, что их роман закончен и что она нашла мужчину, с которым не хотела бы расставаться до конца жизни.
Венчание Гарри Форда и Элизабет Лидбиттер состоялось спустя три месяца в гвардейской часовне рядом с Сент-Джеймсским парком в Вестминстере. В специальный воздушно-десантный полк набирали лучших офицеров британской армии, и только примерно восемь из сотни желающих успешно проходили тщательный отбор, требующий отличной физической подготовки и интеллекта. Родным полком, в котором капитан Гарри Форд начинал службу, был полк шотландской гвардии, поэтому они и венчались в гвардейской часовне. После медового месяца, проведенного на Карибских островах, они переехали жить в общежитие для семейных офицеров в Херефорде, где Лиз на удивление легко сошлась и подружилась с молодыми женами офицеров. Молодожены проводили время, занимаясь любовью, посещая скачки, плавая на ее маленькой яхте, подаренной на двадцатитрехлетие отчимом, обедая и выпивая в дружном, поистине семейном кругу офицеров и их жен, чем всегда отличался полк.
Счастливые дни.
— …в не такой уж нереальной ситуации, когда сталкиваетесь с кем-то, кто вас знает, скажем, на корриде в Антьокии, а может, в Медельине? Пабло до сих пор посещает корриду. А если вы справитесь со своей задачей, то и вам придется бывать там. В его свите.
Похоже, Агнес задавала вопрос.
Гарри бросил взгляд на Малькольма Стронга, который вскинул брови, и это означало, что он не знает, как ответить.
— Я не обращу внимания. Особенно постараюсь не встречаться взглядом.
— Хорошо, но они машут вам программкой, пытаясь привлечь ваше внимание. Выкрикивают ваше настоящее имя.
— Вы имеете в виду «Пакет»?.. — простодушно поинтересовался Гарри, а Малькольм усмехнулся.
В наступившей тишине Агнес смотрела на него. Гарри уже начала утомлять эта секретная служба. Он нелегально работал в Северной Ирландии, выпивая в пивных и игорных лавках с самыми опасными мужчинами и женщинами из «временной» ИРА. Курс армейской разведки для этой работы довольно сложен. Откровенно говоря, капитан войск специального назначения не понимал, зачем ему нужно выслушивать всю эту болтовню. Он говорил по-испански, объектом его деятельности была Южная Америка, возможно, Колумбия, куда он уже выражал добровольное согласие отправиться служить в составе полка. Гораздо проще было бы указать ему цель и сказать: «Вперед, Гарри, проникай в этот или тот кокаиновый картель. Вот твои документы, чрезвычайные связники, радиочастоты для спутниковой связи, таблица передач и шифры».
И вот теперь его всему этому обучали. Гарри даже начал подумывать, что хваленая секретная служба понятия не имеет о том, как другие подразделения готовят агентов и проводят тайные операции.
И не такие уж они все хитрые. У Агнес только что вырвалось то, о чем он, да безусловно и «Багаж», все время подозревали: главной целью всей этой операции был Пабло Энвигадо.
В то время как «Пакет» и «Багаж» сидели с Агнес на «пасеке», Пабло Энвигадо заканчивал завтракать на веранде ранчо, расположенного в восьмидесяти милях к югу от Санта-Фе-де-Антьокия. Ранчо принадлежало преданному и надежному другу, который благоразумно уехал по делам в Чили. В пампасах, тянущихся за верандой, несколько парней объезжают лошадей, прислуживают в доме преданные картелю слуги, охраняют ранчо вооруженные телохранители. Гостями Пабло, завтракавшими вместе с ним, были человек, называвший себя Рестрепо, и Герман Сантос, миллионер, отвечавший за распространение кокаина в Майами, и брат Рикардо Сантоса Кастанеды, убитого (после того как его всю ночь пытали Мурильо и Бобби Сонсон) Рестрепо по приказу Пабло. Его тело без головы и рук не должны обнаружить еще несколько недель, а пока оно покоилось в иле на дне Ист-Ривер.
— Итак, дорогой друг Герман, Луис привез хорошие новости из Нью-Йорка.
Герман Сантос похудел на несколько фунтов, выглядел изможденным, хотя обращались с ним любезно, как с почетным гостем. При этих словах Герман расслабился и принял из рук Энвигадо чашку со свежим кофе.
— Они нашли девчонку?
Пабло кивнул, добродушно улыбаясь.
— Да, девчонку нашли.
— Слава Богу, — Герман Сантос перекрестился. — Они едут сюда?
— Конечно, дружище. Может быть, это даже уже и они. — Пабло улыбнулся и посмотрел через плечо Сантоса на прерию. Герман тоже обернулся, увидел всадников на пони и больше не увидел в жизни ничего.
Пабло Энвигадо положил свой девятимиллиметровый «ЗИГ-Зауэр-Р226» на клетчатую сине-белую скатерть, эхо выстрела еще гуляло по веранде. Тело Германа Сантоса медленно наклонилось, и стул упал под его тяжестью. Выстрел разворотил ему голову, превратив ее в темно-малиновое месиво.
Рестрепо встретился взглядом с Энвигадо, который возбудился и даже слегка раскраснелся от физического наслаждения убийством.
— На него уже нельзя было полагаться. Когда-нибудь он все равно узнал бы правду.
Энвигадо кивнул, охватившее его возбуждение уже прошло, на лице появилось печальное выражение.
— По крайней мере бедный Герман не испытал горя после смерти брата.
Даже Рестрепо ужаснулся, увидев, как по щеке Пабло Энвигадо скатывается слеза.
— Да, конечно. Они были отличными ребятами…
Дон Пабло вздохнул, перекрестился и вернулся к завтраку, а двое дрожащих от страха слуг убрали труп.
Дон Мейдер был специальным агентом нью-йоркского управления по борьбе с наркотиками, которое вело борьбу с контрабандой и распространением кокаина в США. Он с большим вниманием выслушал доклад сержанта Эдди Лукко о результатах расследования кровавой бойни в Бельвью.
Они сидели в кабинете окружного прокурора, где, кроме самого окружного прокурора Тони Фассиопонти, находились еще специальный агент ФБР, следователь из управления таможни — потому что если в этом кровавом убийстве замешаны колумбийцы, значит, дело непременно касается контрабанды наркотиков, лейтенант Шнейдер из отдела по борьбе с наркотиками департамента полиции Нью-Йорка и шеф Лукко — начальник отдела по расследованию убийств капитан Дэнни Моллой.
— Ну хорошо. — Лукко оглядел присутствующих. — Вот как на мой взгляд обстояло дело. Малыш Пи Патрис обслуживал всю территорию, поставляя «крэк», героин и марихуану. Его старшие братья работали на него. Десять дней назад отдел по борьбе с наркотиками сел ему на хвост, и в результате был убит детектив. За это я и арестовал Малыша Пи, но во время ареста его подстрелили, потому что он схватился за пистолет. Подстрелил мой напарник. — Лукко внезапно вспомнил темнокожее лицо парня, сбитого на землю подпиленными, с тупым наконечником пулями, выпущенными из 9-миллиметрового «глока» Варгоса. Это лицо выражало удивление и… недовольство тем, что его победили. Да, мальчишка действительно был храбрым. — Малыш Пи находился под охраной полиции в Бельвью, и отдел по борьбе с наркотиками уговаривал его заключить с ними соглашение и выступить в качестве свидетеля. Наверное, они считали его показания чертовски важными, потому что мальчишка все-таки убил полицейского. Значит, он должен вывести на колумбийцев, мне это ясно, так что, Фрэнки, можешь от меня это не скрывать. — Фрэнк Шнейдер служил в отделе по борьбе с наркотиками, а эти ребята никогда не обсуждали свои тайные операции с другими полицейскими. — И Поросенок Малруни обеспечил ему защиту как свидетелю. Теперь, что касается меня. Я тоже кое-что раскопал, расследуя смерть неизвестной девушки от передозировки наркотика, чей труп несколько недель назад нашли на Центральном вокзале. Малыш Пи подсказал мне, где поискать сумочку девушки, и, обследовав это место, я нашел ее фотографию, где она изображена смеющейся где-то в Италии, возможно, в Риме, в обнимку с неким Рикардо Сантосом Кастанедой, являющимся отнюдь не последней фигурой среди колумбийцев.
— Брат Германа Сантоса, представителя картеля в Майами?.. — спросил окружной прокурор Фассиопонти, разглядывая свои часы «Ролекс» в корпусе из нержавеющей стали.
Фассиопонти ездил на работу на мотоцикле «харлей лоу райдер» и обычно одевался так, что скорее походил на рокера, чем на юриста. Он считал себя в некотором роде экспертом по организованной преступности, и Лукко думал, что, возможно, именно поэтому он и получил этот пост.
— Именно он. Поэтому я разослал телексы с просьбой выяснить, кто эта девушка и что она делала в Риме с Рикардо. И в какое время она примерно могла там быть. В прошлом году во время каникул? Или в какое-то другое время? Потом мне шепнули, что Рикардо в Нью-Йорке, и тогда мне позвонил Поросенок Малруни, не знаю, может быть, примерно за час до своей смерти. Он сказал, что в городе появились парни, возможно, Рикардо Сантоса, с фотографиями моей неизвестной девушки. Они попросили братьев Патрис помочь разыскать ее. Только ее и никого другого. Похоже, они были уверены, что она еще жива. В конце разговора Малруни сообщил мне, что едет в Бельвью охранять своего свидетеля на тот случай, если эти молодчики захотят расправиться с братьями Патрис, а я сказал ему, что тоже приеду туда.