Подобная ситуация загнала судью в угол. Безусловно, полученных от картеля средств с избытком хватит для организации террора, взрывов в пивных, танцевальных залах, аэропортах, на людных автобусных остановках и в магазинах, как на территории Великобритании, так и по всей Европе, где расквартированы британские солдаты и их семьи. Денег хватит и на покупку современных ракет класса «земля-воздух» для осуществления плана, против которого Пирсон всегда выступал на тайных заседаниях Военного совета, заключавшегося в том, чтобы сбить ракетой пассажирский авиалайнер на подлете к лондонскому аэропорту Хитроу.
«Пресвятая Дева, нет сомнения, два-три подобных террористических акта быстро заставят британское правительство сесть за стол переговоров», — размышлял Пирсон, выйдя из здания суда и направляясь через Феникс-парк в начальную школу чудотворной Маделины.
Но, с другой стороны, его яростная ненависть к наркотикам и желание тайно разрушить связи ИРА с колумбийцами еще до начала осуществления плана картеля, следовали сразу за желанием в безопасности доставить Сиобан домой из Южной Америки. Так что катастрофа авиалайнера компании «Локерби» может подождать, пока деньги не будут добыты более порядочным способом, например, банковскими махинациями или обширным рэкетом в шести графствах, Килбурне и Лондоне, приносившим несколько десятков тысяч фунтов стерлингов в год, или угрозами крупным торговым фирмам заразить их продукты (идея лично Пирсона). Но кокакин? Юджин Пирсон презирал Кейси за его заявление, что поддерживающие «временных» люди ничего не будут знать или их совершенно не будет волновать тот факт, что у них под носом организация торгует наркотиками.
Но время шло. Компания по спасению и перевозке грузов потихоньку работала, европейские преступные синдикаты — они должны распределять кокаин среди более мелких торговцев, а те в свою очередь дальше, среди уличных торговцев, ведь уличная торговля явно самая доходная — были предупреждены и готовы действовать. Оставалась самая малость — отправить представителя в Боготу и передать картелю компьютерные коды, и тогда колумбийцы будут знать детали, сроки, места поставки примерно двух сотен тонн кокаина в течение шести месяцев.
В школе святой Маделины его ждали Деклан Бурк, Брендан Кейси и Мэри Коннелли, они собрались на одно из редких, но экстренных заседаний Военного совета «временной» ИРА. Целью заседания было официально одобрить отчет Пирсона о действиях группы «Лорка», полностью готовой к работе. Юджин еще хотел поднять вопрос о нежелательном убийстве, которое потрясло ирландцев, слушавших утром новости по радио.
Пока эти ублюдки не похитили Сиобан и не сделали ее заложницей его лояльного поведения, Пирсон намеревался рекомендовать отправить в Боготу Брендана Кейси, начальника штаба «временных». А в его отсутствие планировал сообщить Управлению по борьбе с наркотиками США и испанской таможенной службе детали операции в Виго. Но теперь ему придется лететь в Боготу самому. Ничто не может быть более важным, чем благополучное возвращение домой в Дублин его драгоценного дитя. В Ирландии полно прекрасных мест, где она сможет заниматься музыкой. Во всяком случае должны быть такие места, и он их непременно разыщет.
Проходя мимо группы наркоманов, окруживших торговца наркотиками прямо у ворот Феникс-парка, и глядя на них, с пепельно-серыми лицами, дрожащих от холода или в предвкушении дозы, а может, одновременно и от того и от другого, Пирсон не смог удержаться от презрительной гримасы. Как бы там ни было, ему нужно вернуть домой Сиобан, а потом все же найти какой-то способ разрушить убийственный план Военного совета пополнять средства организации за счет торговли наркотиками. Ведь все равно в один прекрасный день эта авантюра выплывет наружу, что полностью опорочит движение в глазах честных патриотов, которые уже в течение более чем двадцати лет ведут кровавую и напряженную борьбу за освобождение Ольстера от английского ига.
Судья подошел к зеленой двери бокового входа в школу. Шум и радостные возгласы двух сотен развлекающихся подростков напомнили ему, что сейчас в школе перерыв на завтрак, и он пожалел, что не захватил с собой бутерброд.
— Мистер Ханнах? — Пожилая сестра-монахиня улыбнулась ему, и ее старческое лицо, спрятанное под капюшоном сутаны, зарделось. — Входите, ваши друзья уже, наверное, ждут?
Юджин Пирсон вскарабкался по ступенькам, потом пробирался через лабиринт каких-то коридоров, труб, бойлеров, складских помещений. Наконец монахиня указала ему на дверь в дальнем конце коридора, склонила голову, повернулась и отправилась в обратный путь.
Внутри склада, заставленного столами, коробками с учебниками и наглядными пособиями, уже в течение семи лет изредка проводились тайные заседания Военного совета «временной» ИРА.
— Добро пожаловать, дружище, — приветствовал судью Деклан Бурк по-ирландски. — Поздравляю с успешно выполненным этапом работы.
— Убийством молодой девушки и ее бабушки сегодня утром, — без всякого вступления начал Пирсон, поставив перед собой стул с высокой спинкой и бросив на него портфель, — …это работа ИНОА?
ИНОА означало Ирландская народно-освободительная армия — самая кровожадная (даже по стандартам «временных») банда психопатов, которым просто нравилось убивать, оправдывая это борьбой за общее дело.
— Это наша работа, Юджин, — подал голос Брендан Кейси. Он сидел на школьной парте, держа над трубкой зажженную спичку. — Я приказал разобраться.
Убийство, о котором шла речь, произошло в половине восьмого утра. Шестнадцатилетнюю девушку-протестантку вытащили из машины, за рулем которой сидела ее бабушка, под дулами пистолетов заставили ее лечь на землю, прострелили колени, локти, а потом двумя выстрелами в лицо добили корчащуюся в агонии, плачущую и захлебывающуюся от рвоты девушку. Бабушка выскочила из машины, пытаясь остановить это безумие, но ей всадили в живот три пули из американской винтовки М-16, которой был вооружен один из бандитов. Как позже показало вскрытие, в девушку стреляли из автоматического пистолета «кольт» калибра 0,45 дюйма. Бабушка прожила еще три часа и восемь минут возле того места, где упала, вокруг ее тела валялись внутренности.
По словам оцепеневшего от ужаса рабочего-католика, случайно наблюдавшего эту кошмарную сцену, убийцы вопили от радости, уезжая в краденом автомобиле, который позже нашли сожженным в окрестностях Дапдолка, этого пристанища ИРА в Ирландии.
— Расследование — это наше внутреннее дело. Кстати, кто занимается с прессой?
В этот момент Пирсон пожалел о Дэнни Моррисоне, который очень удачно работал с прессой, пока не попал в тюрьму за попытку убийства одного предателя.
— Лиам.
— Надеюсь, он справится. Какова версия?
— Эта протестантская девчонка была матерой убийцей из организации борцов за свободу Ольстера. На ее счету четыре убийства, у нас имеются подробности.
На лице Юджина Пирсона появилось выражение крайнего удивления.
— Неужели так?
Остальные присутствующие спокойно улыбнулись в ответ на проявление подобной удивительной наивности, и обменялись взглядами, означавшими: «Ну, как вам нравится этот наивный дурень?»
— Нет, она не имеет к этому отношения, Юджин, но мы должны ради собственной пользы представить все именно в таком свете. А бабушка случайно попала под перекрестный огонь. Ужасно сожалеем и тому подобное.
Брендан вытащил из стопки цветную детскую книжку «Азбука чудес» и принялся равнодушно листать ее.
— Ты провернул отличную операцию, Юджин, — похвалил судью глава Военного совета Деклан Бурк. — Кто теперь повезет для Рестрепо в Боготу коды?
— Я думаю, Мэри, — Кейси кивнул в сторону Мэри Коннелли, преподавательницы из Тринити-колледж. Пирсон подумал, что этот вопрос у них уже решен.
— Поеду я, — заявил он тоном, не терпящим возражений. — Я уже столько сделал, что хочу сам все довести до конца…
— До какого конца, Юджин? — поинтересовался Кейси, не отрывая взгляда от «Азбуки чудес».
— До конца первого этапа.
Тишина, только сверху доносились приглушенные крики школьников.
Бурк и Мэри Коннелли посмотрели на Кейси. «Этот парень пользуется сейчас большим влиянием, — подумал Пирсон. — Если я не вставлю ему палку в колеса, то он, черт возьми, станет новым главой Военного совета». Судья присел на стол, загроможденный коробками с цветными мелками и азбуками.
— А кроме того, я смогу забрать домой Сиобан…
Пирсон в упор смотрел на Кейси. Этот человек не имел понятия о сострадании. Кейси первым отвел взгляд.
Наступила гнетущая тишина.
Деклан Бурк покашлял, прочищая горло.
— Тогда, конечно, должен ехать ты. Как ты объяснишь свое отсутствие в суде? И поездку за границу?
— Найдется масса причин, Деклан. Не беспокойся об этом.
Обстановка разрядилась, Пирсон несколько успокоился, но тут глава Военного совета перешел к другому вопросу.
— Мэри удачно провернула одно дельце. Ты знаешь, что мы вышли на человека из МИ-6? Работает в Министерстве иностранных дел, это тебе не шутка. Он считает себя очень умным, но Мэри, храни ее Господь, оказалась умнее. Так ведь, Мэри?..
Мэри слегка покраснела и подтвердила, что да, именно так. И Юджина Пирсона посвятили в строгий секрет группы разведки и планирования «временной» ИРА (Бурк, Кейси и Мэри Коннелли), в тайну завуалированных исповедей некоего Дэвида Арбатнота Джардина, кавалера ордена Святого Михаила и Святого Георгия III степени. Англичанин по-своему зашифровывал свои исповеди, но их записывал на пленку духовник отец Уитли, который сначала входил в официальную ИРА, но потом, когда первый, но отнюдь не последний узник Лонг-Кеш Бобби Сэндз умер в результате голодовки, он перешел к «временным».
После того как мальчик, прислуживавший у алтаря, поведал отцу Уитли, что его мама, работающая шофером в правительственном гараже, считает этого высокого человека шпионом, священник передал эту информацию разведчику из лондонского отделения партии Шинн фейн. За Джардином установили постоянную слежку и выяснили его связь с «фирмой», разместившейся в здании Министерства иностранных дел.
Так что все исповеди Джардина перед отцом Уитли записывались на пленку и отсылались в Дублин, где умница Мэри Коннелли расшифровывала их вместе с одним из своих коллег, который не только сочувствовал ИРА, но и являлся еще переводчиком редких текстов и составителем кроссвордов для «Айриш таймс». И считавшиеся непонятными для непосвященных исповеди Дэвида Джардина регулярно изучались «временной» ИРА.
Зачастую исповеди были бессмысленными или неинтересными, потому что Южная Америка не представляла интереса для ИРА как в плане активных действий, так и в плане источника финансов. Но, как только «временные» завязали связи с медельинским картелем, любая информация касательно британцев и Колумбии сразу приобрела огромную важность. Эрудированный коллега Мэри выудил из исповеди Джардина, что тот переспал с женой какого-то важного подчиненного, а также сделал предположение, что секретная служба планирует внедрить своего человека в медельинский картель Пабло Энвигадо.
— Так что будь осторожен, Юджин, — предупредил Бурк.
— И передай Пабло, не Рестрепо, я не доверяю этому засранцу, что англичане постараются влезть в его окружение. Так что пусть подвешивает всех подозрительных над горящими углями, пока они не заговорят. — Кейси с неохотой отложил в сторону «Азбуку чудес». — Особенно, если Пабло будет считать, что сам обратил внимание на этого человека. Это любимая манера англичан, так ведь, Мэри?
— Говорить он будет на испанском, как на родном, — добавила Мэри, — и легенда будет надежная, если только как следует не распотрошить ее. Ты передай все это, Юджин, нашей организации это принесет пользу.
Юджин Пирсон задумался. Дело серьезное, если только это правда. Порой Мэри в голову приходили причудливые и сумасбродные идеи. Он кивнул.
— Очень хорошо, Мэри. — Потом повернулся к Брендану Кейси. — Так зачем же они застрелили девчонку?
— Ты же знаешь Мартина, Юджин. Ему сообщили, что этой дорогой ходит на работу машинистка из управления королевских констеблей Ольстера, и он дожидался ее с четырех утра. А потом просто плюнул на все и пристрелил девчонку, у этого юного Мартина очень шалят нервы. Ты же знаешь, как это бывает, когда ходишь по лезвию. — Казалось, Кейси хотел пронзить своим холодным взглядом Пирсона. — Или не знаешь? Ладно, желаю удачи в Боготе…
С этими словами Брендан Кейси сунул в карман трубку и вышел из склада, забрав с собой трех телохранителей.
Мэри Коннелли вернулась в кабинет настоятельницы, чтобы продолжить беседу о начальном образовании.
Бурк и Пирсон остались вдвоем.
— Как Мараид? — спросил Бурк.
— В полном порядке, — буркнул Юджин Пирсон, кивнул на прощание главе Военного совета и вышел из комнаты, обуреваемый чувствами, которых не испытывал раньше.
Если бы он был семинаристом, то назвал бы эти чувства «сомнениями».
* * *
«Боинг-747» плавно накренился влево, и Дэвид Джардин увидел проплывающие внизу крыши квартала Челси и извивающуюся Темзу, по которой парочка буксиров тянула вереницу барж и проплывали грязно-белые моторные лодки.
Раздавшийся из динамиков голос попросил пассажиров пристегнуть ремни безопасности и поставить спинки кресел в вертикальное положение. Дэвид подчинился, но спинку кресла поставил не совсем в вертикальное положение, потому что так было удобнее, а кроме того, он считал этот свой поступок маленьким актом гражданского неповиновения официальным распоряжениям.
— Ваш пиджак, мистер Норуэлл. — Стюардеса с улыбкой протянула ему легкий льняной пиджак, купленный четыре года назад в магазине «Брукс бразерс» на Мэдисон-авеню.
Американцы выпускали пиджаки более свободного покроя, чем его строгие, сшитые на заказ пиджаки, а поскольку он был довольно крупным мужчиной, да и прибавил в весе на несколько фунтов, то более комфортабельно чувствовал себя в чуточку великоватых пиджаках. Он поблагодарил стюардессу и положил пиджак на соседнее сиденье. Джардин всегда занимал место рядом с проходом, хотя бы для того, чтобы побыстрее выйти из самолета. По еле слышному шуму и по тому, как легонько вздрогнул пол, Дэвид понял, что самолет выпустил шасси, и тогда он поднес к губам наполовину опорожненный стакан колумбийского вина и облегченно вздохнул.
Безусловно, Дэвид Арбатнот Джардин был человеком, любящим наслаждения. Он понимал, что боги понемногу выделяют человеку радости, того же блаженства, за которым часто следуют жизненные неприятности. Но любить наслаждения, это значит быть оптимистом, и Дэвид был достаточно благоразумен, чтобы пользоваться приятными моментами и благодарить за них своего приятеля Бога. Однако за последнее удовольствие он не поблагодарил Бога, потому что чувствовал, что встреча с Элизабет Форд не принесет ему большой радости.
Но вот сейчас такой момент, которым он наслаждался от всей души, ведь он, словно некий языческий бог, парил на Англией, над своей Англией, которую любил гораздо больше, чем Юджин Пирсон (о нем Джардин не имел ни малейшего представления) любил Ирландию. Ведь это была его, как говорили русские, земля, его история и люди, считая даже выходцев из Вест-Индии и Азии и других иммигрантов — вплоть до современников сэра Ричарда Фодерингема с их безумными, героическими жертвами, а не со смутной, злой идеей, называемой страшным словом «патриотизм». Это была его земля, его Англия, и Дэвид Джардин любил ее с глубокой страстью.
Он никому не признавался в этом, за исключением, пожалуй, детей, потому что считал своим долгом помочь им сформироваться как личностям. Только не надо их к этому подталкивать. Дэвид предпочитал не подталкивать, так как это иногда очень смущало тех, кого неожиданно и жестоко толкали.
«Боинг» шел на посадку, гудение и шум элеронов и убираемых закрылков напомнили ему плавание на «Дарт Эстуари» и аккуратные предместья Слау, и едва различимые в тумане иллюминаторы правого борта. Он подумал о своем разговоре со Спенсером Перси в исправительной тюрьме Норт-Дэйд и об ужине в стареньком ресторанчике-хижине «Сандейз он зе Бич» на Ки-Бискейне вблизи гавани, заполненной рыбацкими лодками и яхтами. Прекрасные, очаровательные, сексуальные молоденькие официантки, большие серые пеликаны, восседающие на просоленных деревянных сваях, торчащих над спокойной поверхностью моря, ручные цапли, держащиеся все же в сторонке. Народная музыка, исполняемая музыкантами с соседних Багамских островов, в которой ленивые глухие звуки контрабаса напомнили Джардину шум работы старой маминой стиральной машины выпуска 1957 года.