— Видишь, как много во мне сокрыто, — усмехнулся Валентайн.
Он попытался бросить булаву из-за спины, но она ударила его по левому локтю — и все три вывалились из рук. Он поморщился, растирая локоть. Заворчал:
— Вот тебе и жонглер! Видал? Чему я хорошо научился, так это расшибать себе локти!
— Ты это сделал, наверно, чтобы сменить тему, — ответил ему Шанамир. — Знаю я тебя!
Утро Звездного дня, дня парада, Дня Коронованного — первый день фестиваля, а Валентайн спал и видел красивый и уютный сон: зеленые холмы, озера с желтыми и голубыми водяными цветами… Его разбудили чьи-то пальцы, тронувшие ребра. Он сел, моргая, все еще видя цветы. Над ним склонилась Карабелла. Чуть-чуть рассвело. Девушка смеялась.
— Что так рано? — Валентайн зевнул.
— Чтобы увидеть Коронованного, нужно занять хорошее место. Вставай, вставай, все уже готовы!
Он встал с трудом. Ныли запястья после вчерашней тренировки, побаливала спина. Он раскинул руки и потряс расслабленными кистями. Карабелла ждала, когда он придет в себя. Она взяла его руки и чуть растерла.
— Ты будешь здорово работать сегодня, — сказала она.
— Ты думаешь?
— Не сомневаюсь нисколько. У тебя все будет отлично, вот увидишь. Ты крепкий парень, Валентайн!
— Ты будто заглянула мне внутрь.
— Я знаю тебя, может быть, лучше, чем ты сам. Скажи, можешь ответить, в чем разница между сном и явью?
Он снова заморгал.
— Не понял.
— Я порой думаю, что для тебя то и другое одинаково — что ты живешь во сне, а в жизни — спишь. Правда, я в этом не совсем уверена. А Слита ты прямо околдовал, а это с ним редко бывает. Он везде бывал, много видел — но ты для него загадка, тайна. Он только о тебе и говорит.
— Не думал, что я так интересен. По мне, так я скучный.
— Мы думаем иначе.
Карабелла сменила тон.
— Ну, давай одевайся и поешь перед парадом. Мы увидим, как выглядит наш Коронованный, после будет наше представление, а ночью…
— Что ночью?
— Мы будем праздновать! — крикнула она уже из дверей.
На улицах был еще туман, когда труппа жонглеров направилась к забронированному для них Залзаном Каволом месту на главном шоссе.
Путь Коронованного начинался на Золотой Площади, где во дворце он ночевал, шел к востоку, пересекая другие площади и улицы, петляя по городу так, чтобы каждой мог увидеть властителя, не минуя почти ни одних ворот, украшения Пидруда, и заканчивался близ порта на самом большом стадионе столицы.
Все было продумано так, чтобы сперва народ увидел Коронованного, а уж после он посмотрит на проходящий мимо него народ.
Парад и праздник будут продолжаться весь день и всю ночь, по всей вероятности, до зари.
Поскольку жонглеры были частью королевского развлечения, место им было выбрано неподалеку от порта и, следовательно, от стадиона. Залзан Кавол не оплошал — они остановились у Арки Снов. Правда, колесницы Коронованного им придется ждать чуть ли не весь день. Но тут уж ничего не поделаешь.
Проходя по городу, они видели, как сильно, как разорительно пышно он разукрашен — знаменами, транспарантами, новыми светильниками. Даже дорогу не обошел праздник — она была окантована в цвета Коронованного, ярко-зеленый и золотой.
Уже в ранний час дорога была забита зеваками, но толпа расступалась перед труппой, когда Залзан Кавол показывал пачку пригласительных билетов. Люди Маджипуры отличались вежливостью и миролюбием. Да и кто рискнет связаться с шестеркой угрюмых шкафоподобных скандаров!
И вот началось долгое ожидание. Утро было теплое, скоро станет жарко. Им всем ничего не оставалось, как только ждать, лупясь на пустынное шоссе и черный полированный камень Арки Снов. Карабеллу прижали к Валентайну слева, Шанамира — справа. Время тянулось бесконечно. Разговоры, чуть начавшись, замолкали. На минуту привлекла фраза, брошенная кем-то сзади:
— Никогда не пойму этих идиотских приветствий и всей этой шумихи. Я ему ни капельки не верю.
Валентайн насторожился. Двое зрителей, судя по голосам, гайрогов, говорили, конечно, о Коронованном, и отнюдь не благожелательно.
— Он издает слишком много указов, — ответил второй голос первому, — если хочешь знать мое мнение. То одно регулирует, то другое. В этом, я думаю, нет никакой необходимости.
— Он хочет показать, что не сидит на троне без дела, — примирительно произнес первый.
— Да нет же! При лорде Вориаксе, а до него при лорде Молиборе, все шло хорошо и без дурацких указов. Это скорее признак неуверенности.
— Тише! Сегодня такой день, что лучше придержать языки.
— Если хочешь, знать, он еще не совсем уверен, что взобрался на трон, — вот и хочет обратить на себя внимание. Так я полагаю…
— Думаешь, меня интересует твое мнение? — раздраженно бросил второй.
— И еще одно, — не унимался первый голос, — имперские надзиратели слетели со своих мест — все. Чего он хочет? Насадить новую полицию, чтобы она шпионила для Коронованного? Зачем? Кого он боится?
— Таких, как ты. Заткнешься ты или нет?
— Кому я опасен? — возразил первый. — Видишь, я держу знамя со сверкающей звездой, как и другие. Разве я не лояльный гражданин? Но мне не нравится, как идут дела. Граждане, по-моему, имеют право заботиться о благе государства! Если нам что-то не нравится, мы должны говорить об этом. Это же в наших традициях, верно? Кто знает, чем обернется мелкое, злоупотребление через несколько лет!
Значит, думал Валентайн, хоть все и вопят, надрывая глотки, и машут руками, как ветряки крыльями, есть среди них и те, что критикуют Коронованного? Сколько же таких, что приветствуют его только из страха или личного интереса?
Гайроги замолчали. Валентайн послушал и другие разговоры, но на этот раз ничего интересного не было. Время все еще ползло, как улитка.
Валентайн переключил внимание на Арку и смотрел на нее так долго, что запомнил все ее украшения — вырезанных в камне героев далекого прошлого Маджипуры, героев войны с метаморфами, коронованных, предшествовавших легендарному Стиамоту, древних Понтификов, Благословенных Леди… Арка, по словам Шанамира, была очень старой и в Пидруде считалась священной.
Ей было девять тысяч лет, ее вырезали из блоков вилатисского мрамора, могущего противостоять всем непогодам. Пройти под Аркой означало, что ты теперь под защитой Леди и тебе обеспечены хорошие сны на целый месяц.
То тут, то там заговаривали о том, где сейчас находится Коронованный. Вот он выехал с Золотой площади и направился к Воротам Фалкинкипа; а сейчас он остановился в кварталах, населенных хьертами и урунами, чтобы швырнуть им пару горстей пятикроновых монет; наверняка задержался у плачущего ребенка, гладя того по голове, надолго замер у гробницы своего брата лорда Вориакса… Коронованный, Коронованный! Сегодня внимание всех обращено на тебя!
Мысль Валентайна сама собой последовала за властителем. Ну что за бессмыслица — все время парад! Эти роскошные выезды на люди, вынужденная улыбка, взмахи рукой, раздача монет — участие в бесконечном безвкусном спектакле, устраиваемом то в одном, то в другом городе, демонстрация наличия всей правительственной власти в одном физическом теле! Рев толпы, оскаленные рожи черни… И при такой занятости — ухитряться держать в руках бразды правления. А… надо ли их держать? Система государственности была такой древней, что все шло, наверно, само собой.
Древний Понтифик, скрытый по традиции где-то в таинственном Лабиринте Альханроеля, издавал декреты, которым подчинялась вся планета, а его приемный сын и наследник Коронованный, занявший Горный Замок, был исполнителем его воли, он правил ею — в то время, когда не присутствовал на очередном параде. Не был ли он лишь символом величия? Мир, такой спокойный, благожелательный и даже веселый, думал Валентайн, не без темных пятен, конечно, — нуждается ли он в этой помпезной надстройке? Пережиток, пережиток давно закончившейся эры, может быть, нуждавшейся в ней. А так ли она нужна сейчас?
Жить, дышать этим утренним воздухом, есть, пить, спокойно спать — остальное пустяки!
— Коронованный! Коронованный едет! — закричал кто-то.
Так уже кричали с десяток раз в течение часа, но весть не подтверждалась. Сейчас же — ровно в полдень — он и в самом деле появился.
Колесницу Коронованного приветствовал далекий рев, похожий на шум морского прибоя. Он становился все громче — и вот на шоссе показались герольды на быстроногих животных, они неслись почти галопом, герольды трубили. Затем взору представилась рассекающая толпу низкая платформа, на которой красовались личные телохранители Коронованного в расшитой золотом униформе — специально отобранный отряд мужчин и женщин разных рас. Они стояли навытяжку и выглядели, на взгляд Валентайна, весьма достойно и в меру глупо.
А вот и колесница Коронованного!
Тоже моторизованная, она плыла на высоте нескольких футов над мостовой.
Колесницу обрамляла белая с блестками ткань с вставками-квадратами из меха редких животных, выглядела она величественно и богато. На ней стояло с полдюжины высших чинов Пидруда и его провинции — мэры, самые именитые дворяне — все в парадных мантиях. Среди них возвышался, благосклонно протягивая руки к народу, сам Валентайн Коронованный, второй сиятельный властелин Маджипуры, и поскольку его приемный отец Понтифик никогда не показывался простому люду, — может быть, истинное воплощение авторитета, который только и мог существовать на этой планете.
— Валентайн? — кричали вокруг. — Лорд Валентайн!
Его тезка рассматривал Коронованного с тем же вниманием, что и вырезанных в мраморе героев Маджипуры. В импозантности ему не откажешь — выше среднего роста, сильные плечи, крепкие руки, властное лицо. Кожа оливкового оттенка, черные волосы закрывают уши, подбородок окаймляет черная бородка.
В ответ на гром приветствий лорд Валентайн поворачивался то в одну то в другую сторону, слегка наклонял голову и поднимал руку в приветствии.
Платформа быстро проплыла мимо жонглеров, но в один из этих мгновений глаза Валентайна и лорда встретились. Возник молниеносный контакт — казалось, между ними проскочила искра — Коронованный улыбнулся… Вот где загадка: улыбки великих, их наряды таят в себе особую силу — Валентайн, как и все вокруг, был захвачен восторгом лицезрения Коронованного, был подавлен колдовством имперского могущества.
За эти мгновения он понял благоговение Шанамира и окружающей его толпы. Да, лорд Валентайн был всего лишь человеком, он вынужден время от времени опорожнять мочевой пузырь, ему нужно наполнять свое брюхо, спать ночью и просыпаться утром, зевать. В детстве он пачкал пеленки, кричал, плакал… Но вот он попал в высшие круги, поселился в Горном Замке, сын Леди Острова, он стал приемным сыном Понтифика Тивераса, как и его брат покойный Вориакс, он прожил большую часть жизни у подножия власти, а теперь на его плечи легла тяжесть управления всем колоссальным миром планеты, населенной миллиардами. Такая жизнь меняет человека, возвышает его над другими, окружает аурой святости и отчуждения. Эта аура коснулась и его, Валентайна, он не мог ее не ощутить.
Колесница скрылась из глаз, исчезла и аура, хотя где-то неподалеку лорд Валентайн продолжал улыбаться, протягивая руки к толпе, кивая кому-то. Сейчас его тезка почувствовал себя обманутым.
— Выходим, — услышал он рык Залзана Кавола, — нам пора на стадион.
Весь Пидруд собрался в этот день вдоль маршрута Коронованного, и пройти на стадион оказалось делом не трудным.
Уже через пятнадцать минут труппа жонглеров была в порту, а еще через десять подходила к стадиону. Здесь тоже собирались люди. Тысячи зевак давились на пристанях позади стадиона, чтобы еще раз увидеть Коронованного.
Скандары, выстроившись клином, врезались в толпу, Валентайн, Карабелла и Слит шли в кильватере.
Участники представления стягивались в отгороженной задней части стадиона, здесь уже толкались сотни артистов. Тут были гиганты гладиаторы с Кайвана, рядом с которыми даже скандары выглядели среднерослыми, труппы акробатов, еще раз испытывающих свои пирамиды, абсолютно нагая балетная труппа, три оркестра с престранными музыкальными инструментами, дрессировщики, удерживавшие на цепях огромных морских зверей, яростно грызущихся меж собой, всевозможные уроды и уродцы — мужчина весом в тысячу фунтов, женщина одиннадцати футов роста, тонкая, как бамбуковая палка, двухголовый урун, три близнеца лимена, соединенные меж собой полоской сине-серой плоти, кто-то, чье лицо было похоже на топор, а нижняя часть — на колесо, и много всяких других. Валентайна замутило от вида уродов, от запахов и звуков этого скопища. Обезумевшие писцы, украшенные муниципальными бляхами, старались выстроить всех хоть в какую-то колонну. Порядок церемонии был установлен — Залзан Кавол отдал писцу свои документы и получил номер, указывающий место их труппы в общем строю, но найти соседей по ряду было уже их заботой, и дело это оказалось непростым. Все в огороженном пространстве находились в непрерывном движении, найти чьи-то номера в нем было все равно, что навесить ярлыки на морские волны.
После долгой толкотни и расспросов место все-таки нашлось — между труппой акробатов и оркестром.
Когда все разместились, как было предусмотрено, парад на несколько часов замер. По рядам ходили разносчики, одаривая желающих кусочками жареного мяса и стаканчиками зеленого или золотого вина и не требуя платы за угощение. Но вино не освежало — от душного воздуха и испарения множества тел Валентайн почувствовал дурноту. Через час, думал он, мне придется жонглировать перед Коронованным. Жонглировать, Коронованный — как странно это звучит! Хорошо, что рядом Карабелла — веселая, несмотря ни на что жизнерадостная, неутомимая.
— Да избавит нас бог от подобного в будущем, — шепнула ему она.
Наконец у ворот стадиона началось какое-то движение — там словно отвернули кран, и первая порция артистов просочилась на стадион. Валентайн встал на цыпочки, но ничего толком не разглядел. Прошел еще почти час, когда волна движения докатилась до них. Теперь весь строй медленно поплыл вперед.
Со стадиона доносились уже звуки музыки, рев животных, смех, аплодисменты, оркестр, стоявший впереди их труппы, готовился к выходу. Не менее двадцати инструментов пробовали голоса. Ни один из них не был знаком Валентайну.
С виду инструменты были красивы, даже изящны, но звуки!.. Вот и последний музыкант исчез за двойными воротами стадиона, церемониймейстер важно шагнул вперед, загородив проход жонглерам.
— Залзан Кавол и его труппа! — прокричал он.
— Мы здесь! — ответил скандар.
— Ждите моего сигнала. Выйдя, следуйте за музыкантами влево по стадиону. Представления не начинайте, пока не пройдете мимо большого зеленого знамени с гербом Коронованного. Дойдя до павильона, сделайте низкий поклон и будете работать не больше минуты. Потом двинетесь дальше. Дойдете до дальних ворот и сразу же выходите со стадиона. На выходе получите вознаграждение. Все понятно?
— Вполне, — ответил за всех скандар.
Он повернулся к своей труппе. До сих пор он был резок и груб, а тут вдруг обернулся другой своей стороной — протянул три руки братьям и обменялся рукопожатием, на его губах появилась теплая улыбка. Затем он притянул к себе Валентайна и сказал ласково, насколько это можно было ожидать от скандара:
— Ты научился работать быстрее, чем я думал. Я взял тебя по принуждению, но теперь я рад, что ты с нами.
— Благодарю тебя, — так же тепло ответил Валентайн.
— Не каждый день мы жонглируем перед властителем Маджипуры, — продолжал он; подойдя к Слиту и Карабелле, — пусть это будет лучшим нашим выступлением!
— Жонглеры! — пролаял распорядитель.
Скандар махнул им рукой, и труппа прошла под массивными входными воротами.
Слит и Карабелла шагали впереди, жонглируя пятью кинжалами. Они обменивались ими быстро, меняя рисунок игры. За ними двигался Валентайн, работая тремя булавами. А вслед за первой группой шествовала шестерка скандаров, чьи двадцать четыре руки буквально заполняли воздух смесью самых разнообразных предметов! Труппу довершал Шанамир, играя в ней роль, пожалуй, просто хвостика.