Женя понимает, что спорить бесполезно и просто кивнув, выходит из кабинета. Слишком много информации, требующей детального анализа, вертится в его голове. До закрытия еще пара часов, но если кто-то думает, что в ресторане работа заканчивается, когда приходит время закрытия заведения, то он глубоко заблуждается. Никто никуда не расходится, пока не будет выполнен обязательный невидимый для посетителей титанический труд.
Спустя эти самые несколько часов, после того как за последним посетителем закрывается дверь, официанты и официантки начинают приводить в порядок зал, собирать грязные скатерти, полотенца и салфетки, чтобы сдать их в прачечную, и чтобы не нужно было заниматься этим с утра. Кассир подводит баланс за день и сдает деньги инкассации. Повара приступают к заготовке полуфабрикатов, чтобы избежать утренней спешки, когда не будет и малейшей возможности продохнуть. Пьер, их экспрессивный шеф-повар, немного придя в более уравновешенное состояние, хотя порой кажется, что это практически невозможно, составляет меню и проверяет запасы на складе. Так что работа здесь кипит практически круглосуточно и четкое время открытия и закрытия ресторана — это отнюдь не истинный показатель длительности рабочего дня персонала.
Женя вертится в этом практически пятнадцать лет, с тех самых пор, как отец начал приводить его к себе на работу и он действительно получил столько практических знаний, сколько ему не дали оба высших образования вместе взятых. На данный момент у его отца два крупных ресторана и два управляющих, одним из которых и являлся Женя до сегодняшнего дня. Теперь же ему предстоит пройти весь путь от начала самому. И в то время как размышления над тем самым «началом» вызывают у него нетерпеливое возбуждение, предстоящая пересдача на права затмевает все, ввергая в глубокую задумчивость.
Она не оставляет его даже когда он возвращается домой, в свою двухкомнатную квартиру в центре на двенадцатом этаже, окна которой выходят на ночной город и оживленную дорогу внизу. Бросает ключи на стол в кухне и его взгляд натыкается на картонную коробку средних размеров. На несколько мгновений задумчивость сменяется внутренним разочарованием и горечью, наслаивающейся поверх всех остальных эмоций.
Спустя минуту встряхивается и, взяв коробку, идет в гостиную. Пальцы пробегают по корешкам дисков с фильмами и музыкой, несколько тут же отправляется в коробку. Наушники, пара книг, любимый кактус Артема. Заходит в спальню. Рубашка, несколько футболок. Возвращается на кухню, и чашка ужасного розового цвета завершает сбор последних напоминаний о его прошлых отношениях. В дверь раздается звонок и, поставив коробку на кухонный стол, Евгений идет открывать.
На пороге стоит невысокий брюнет в джинсах и расстегнутой ветровке серого цвета. Красивый сучонок. Возможно, Женя и правда многого требует от своих бой-френдов, что те рано или поздно не выдерживают, но он ровно столько же старается и отдать в любых отношениях, полагая, что так и должно быть. И если любит, то слепо. К сожалению. Но в чувствах у Жени есть грань и когда его доверие наталкивается на предательство, этого он понять и принять не в силах. Он просто теряется, все больше начиная убеждаться, что специфика подобных отношений между двумя мужчинами сама собой запрограммирована только на такое развитие. Почему, Женя пока так и не понял. И уж точно чего он не понимает, это возможности возобновления каких-либо связей после того, как становится известно об изменах. У Жени, кроме упрямства, легкой нетерпимости к недостаткам других людей и иногда излишней принципиальности, доставшейся по наследству от отца, есть еще одно отвратительное качество, время от времени очень мешающее ему жить — гордость, через которую он никогда не переступит. И в данный момент эта самая гордость ущемлена дальше некуда.
— Я собрал твои оставшиеся вещи. Коробка на кухне. — По безразличному тону Евгения невозможно понять, что он на самом деле чувствует и о чем думает.
— Ёжек… — Артем покаянно заходит в квартиру, прикрывая за собой дверь, и подается вперед, но Евгений делает шаг назад.
— Коробка на кухне. — Все так же безэмоционально.
— Ну, чего ты… Давай забудем все и попробуем сначала. Ты же любишь меня.
Женя на миг сжимает челюсть. Даже эта фраза очень хорошо характеризует Артема. Почему он раньше не обращал на это внимания? Не «Я же люблю тебя», а «Ты любишь».
— Жаль, что ты не вспомнил об этом, ни в один из тех разов, когда давал себя трахать неизвестно кому.
Артем не двигается с места, продолжая изображать из себя раскаявшегося мученика, поэтому Евгений не выдерживает и сам идет на кухню. Взяв коробку, выносит ее обратно в коридор и сильнее, чем требовалось тыкает в Артема, так что тот едва успевает удержать ее и не уронить на пол.
— Всего доброго.
— Ёжек, — театральные слезы начинают блестеть в светло-карих глазах, — …я всю ночь не спал. Прости меня. Если не простишь, я не знаю, что с собой сделаю. Возьму и вены порежу!
Женя лишь качает головой, поражаясь этой идиотской реплике.
— Артем, — слегка устало, — ты в обморок падаешь от одного вида капли крови, так что придумай какую-нибудь более правдоподобную угрозу. И ты никогда ничего себе не сделаешь, ты слишком себя любишь. — Замечает Женя с легким оттенком снисходительности.
— Ты сам виноват! — Вдруг взрывается Артем, злобно сужая глаза, забыв про моментально высохшие слезы и, очевидно, понимая, что его напускное смирение и покаяние не действуют. — Ты такой весь вечно… правильный! С этими своими бесконечными нотациями, будто все на свете знаешь и… желанием командовать… и…
Женя складывает руки на груди, выражение его лица напрочь лишено каких-либо эмоций.
— Еще ножкой топни для полного эффекта, принцесса. — Спокойно произносит он. — Хотя я так и не понял, с чего ты опять начинаешь истерить, если мы уже все решили еще вчера, и теперь никто не будет раздражать тебя своей «правильностью» и «бесконечными нотациями». Артем, свободен. — Женя распахивает входную дверь, многозначительно кивая в сторону лестничной клетки. — Там за тобой наверняка уже очередь выстроилась. Не заставляй ждать своих поклонников.
— Ты… Бесчувственная скотина! И всегда ею был… — Успевает бросить его уже теперь бывший бой-френд за секунду до того, как Евгений толкает входную дверь, и она захлопывается за его спиной.
Тяжело вздыхает и возвращается в комнату. Несколько раз нажимает на кнопки стереосистемы и тишину квартиры наполняет его любимая Enigma. Это всегда безотказно успокаивает Женю в любых ситуациях. Стоит у окна, наблюдая за огнями ночного города. Предложение отца действительно как нельзя вовремя. Ему отчаянно нужно отвлечься сейчас. Забыть Артема и то, что он действительно не понятно за что все еще пока любит эту истеричную и избалованную «малолетнюю блядь». Но, несмотря на это, он никогда не дает вторых шансов и никогда не возвращается к тому, кто уже хоть раз лишился его доверия. Да, гордость порой слишком обременительное качество, отделяющее прошлое непересекаемой жирной чертой.
***
— Здравствуйте… — Фраза на миг запинается и Евгений поворачивает голову к невысокому тучному мужчине с пластиковым стаканчиком кофе в руке. — Костромицкий, и не надоело вам еще пытаться лишить меня жизни? — С нескрываемой издевкой.
Женя лучше предпочтет свернуть ему голову прямо сейчас, чем признается в своем паническом нежелании садиться за руль, да еще и с ним. И почему он уже в третий раз попадает на одного и того же инспектора Ковалева? Мерзость та еще.
— Добрый день. — Спокойно произносит Евгений, подавив в себе этот соблазнительный порыв. — Если хотите, можете поставить сдачу сразу и сбережем друг другу нервы.
«А может быть еще и жизни» — мысленно добавляет он про себя.
Но ухмылка становится похожей на улыбку злобного лепрекона, замершего в предвкушении любого неосторожного действия.
— Садитесь в автомобиль, Евгений. — Точно лепрекон.
Женя вздыхает и открывает дверцу. Несмотря на достаточно прохладный и пасмурный осенний день, его прошибает пот, когда он замечает ручную коробку передач. Может, даже садиться не стоит? Но пока у него не будет этих чертовых прав, отец не подпишет на него бумаги. Только одно ощущение сейчас наполняет Женю — весь мир в сговоре против него. И это не паранойя, а объективное наблюдение.
Женя делает незаметный вдох и садится за руль. Через мгновение рядом с ним усаживается инспектор Ковалев. Демонстративно ставит пластиковый стаканчик с горячим кофе на бардачок напротив и поворачивается к Евгению с раздражающей улыбкой.
— Можете заводить автомобиль. — Упырь!
Женю так и подмывает изнутри дать резкий старт, чтобы этот стаканчик опрокинулся, разлив горячий напиток прямо на самую ценную часть тела Инспектора и каждого мужчины вообще, но это ему получить права никак не поможет. Скорее наоборот.
Незаметный вдох. Итак. Пристегнуться. Поправить зеркала заднего вида. Не потому что нужно, а потому что этот упырь помешан на подобных мелочах. Вставить ключ в замок зажигания. Так, что дальше? Включить первую скорость. Снять с ручника. Включить левый поворот. Убедившись, что сцепление и тормоз на месте (во всяком случае, сами педали точно), Женя проворачивает ключ в зажигании до конца и автомобиль заводится. А ведь они еще даже не выехали из двора ГИБДД, а у него уже такое впечатление, что мозг использовал весь свой запас мыслительной способности, а физическое напряжение уже достигло своего предела.
Евгению все-таки удается плавно тронуться с места и даже не заглохнуть на первых десяти метрах, пока они выезжают на дорогу. И чем он особенно гордится, так это тем, что не забыл выключить поворот. Самое кошмарное для него — это думать обо всем одновременно. С какой скоростью ехать, как для этого нужно нажимать на педаль, что нужно нажимать для переключения передачи. Еще при этом следить за дорогой, успевая замечать все знаки, светофоры и разделительные полосы. Охватить это все сразу кажется просто нереальным. Пожалуй, все анекдоты про блондинок за рулем можно смело принимать на свой счет. И это уличение в слабости просто бесит Женю.
Инспектор Ковалев всю дорогу торжествующе улыбается, и несет какую-то хрень типа: «я не знал, что на рычаге переключения скоростей есть скорость беременной черепахи», «здесь останови, я сигарет куплю», «поверни направо, за этой телкой», «у тебя война с педалями или длительный секс?», «разворот», отвлекая от потуг сосредоточиться на всем одновременно. И его просьбы остановиться, свернуть в неположенном месте или сделать какой-нибудь маневр только еще больше напрягают. Так и хочется ответить одним емким: «А не пошел бы ты…». Проезжая мимо какого-то ДТП, Евгений замечает, как лепреконская улыбка его «пассажира» становится еще шире. Причем так, будто ему уже заранее известен исход этого экзамена.
— Вот, Костромицкий. Вот она, твоя смерть! Вот так ты и убьешься! Запомни эту картину!
Женя уже придумал как минимум десять вариантов отмщения за издевательство над собой. Его фантазии красочно обрисовали не только опрокидывающийся стаканчик с кофе, но и встречу лба инспектора с бардачком, и его тело, выпадающее из распахнутой дверцы на полном ходу и еще много чего приятного. Как ни странно эти мысли позволяют концентрироваться куда лучше.
Когда они даже без эксцессов возвращаются на площадку и Женя тормозит, Ковалев все-таки успевает схватить простоявший все это время на бардачке стаканчик кофе за мгновение до того, как он чуть не исполнил все тайные мечты Евгения.
— Ну? — Заглушив двигатель и отстегиваясь интересуется Женя, впрочем не питая никаких особых надежд.
— Все зависит от твоих предложений. — Выдает Ковалев фразу, об истинном смысле которой сомневаться не приходится. Вот же харя продажная!
— Сколько?
Ему нужны права и только. Своего автомобиля у него нет и приобретать его он не собирается в ближайшее время уж точно. Так что навыки вождения его не сильно беспокоят. Если бы он знал, что с этим лепреконом можно обойтись малой кровью, даже не задумываясь, заплатил бы за права сразу.
— Триста.
Короткий деловой подход. Спустя несколько часов в его бумажнике красуются новенькие права и Женя с удовлетворенным выдохом взглянув на них еще раз, прячет обратно в бумажник. С этим вопросом, наконец, разобрались. Такси тормозит у элитной многоэтажки и расплатившись с водителем, Женя выходит из машины. Уже достаточно стемнело и осенний воздух все еще иногда обманчиво-теплый днем, ночью ощутимо остывает. Евгений входит в подъезд, приветственно кивнув консьержу. Поднимается на лифте на восьмой этаж.
Входную дверь открывает Дина, помощница мамы по дому, то есть домработница. Поскольку кроме колдунов, гномов и эльфов мама еще помнит, что у нее есть муж и он иногда хочет есть и носить чистую одежду, Дина незаменимый человек в доме. Женя здоровается с невысокой плотненькой женщиной, которая приветливо ему улыбается, забирая кожаный пиджак из рук и вешая на вешалку в шкаф просторной прихожей.
Мама оказывается на кухне. Как всегда мыслями где-то абсолютно не здесь и как всегда с сигаретой, зажатой меж длинных тонких пальцев с аккуратным маникюром.
— Мама, ты слишком много куришь. — Улыбаясь, замечает Женя, подходя ближе и отвлекая ее от созерцания темноты за кухонным окном.
— Ты говоришь совсем, как твой отец… — Хмыкает она, оборачиваясь.
— …и выгляжу также. — Договаривает Женя конец ее любимой фразы, целуя мать в висок.
Высокая, стройная, с русыми волосами, собранными в замысловатую чуть небрежную композицию на затылке и серо-голубыми глазами, она до сих пор хорошо выглядит.
— Я не рассказывала, как ты появился на свет? — Улыбается она.
— В один солнечный августовский день меня принес аист?
— Нет, — отрицательно качает головой и шепотом добавляет, — тебя клонировали.
Женя смеется.
— Тебе уже пора начинать писать фантастику.
Анастасия гасит окурок в пепельнице и вновь поворачивается к сыну.
— Получилась такая потрясающая вещь. Ты обязательно должен прочесть.
— С удовольствием. — Соглашается Евгений.
Ему действительно нравится читать ее книги, но только не в виде рукописи. Обычно распечатанный вариант тут же наполняется кучей ее пометок красной ручкой и в результате складывается впечатление, что читаешь эти самые пометки, а не произведение.
— Александр Викторович уже дома. Можно садиться за стол. — Раздается за их спинами.
— Спасибо, Дина. — Кивает его мать.
Ужин проходит, как и всегда спокойно. Женя вообще не помнит, чтобы хоть раз слышал, как его родители ругаются, или выясняют отношения, поэтому дома у них всегда было спокойно и тихо. Даже голос никогда не повышался.
— Как твоя пересдача? — Вдруг интересуется отец, когда ужин подходит к концу и Женя уже начинает собираться домой.
Он торжественно извлекает бумажник и демонстрирует отцу свою сегодняшнюю «покупку».
— Теперь ты доволен? — Интересуется Женя.
— Более чем. — Хмыкает тот. — За такой подвиг полагается подарок.
— Ты завтра подпишешь на мое имя документы? — Уточняет он.
— Если они будут готовы, да. Но я немного о другом подарке. Пойдем, мы тебя проводим. — Не отвечая на его вопросительный взгляд, произносит отец.
Когда они втроем, включая маму, выходят из подъезда, Женя натыкается глазами на припаркованный новый «Ленд Крузер Прадо» черного цвета. Внезапно тот призывно попискивает, информируя о снятии с сигнализации. Евгений с расширенными от ужаса зрачками поворачивается к довольно улыбающемуся отцу.
— Ну вот. Теперь у тебя есть и права, и автомобиль, так что хватит быть «маленьким боссом», пора становиться «большим».
— Спасибо. — Автоматически произносит Женя. — А нельзя было… что-то… поменьше хотя бы? — Беспомощно интересуется он.
— У твоего отца кризис среднего возраста, — доверительным шепотом сообщает его мама. — Большие машины, большие…
— Я все слышу. — Вклинивается тот и мама смеется, пока лоб Жени уже десять раз успел покрыться испариной. Отец протягивает ему ключи. — Осторожно за рулем.