«Так вот в чем дело? — подумал Джой. — Ожерелье. Этот человек, действительно, не дурак. Он заметил мою ошибку. Но у меня все равно есть возможность выкрутиться. Только спокойно и без паники».
— Да, верно, — сказал он, глядя прямо в лицо Диверо и благодаря Бога, что он не заставляет его снять очки.
— Немного позже я попросил вас описать ожерелье, которое вы видели на девушке.
— Помню, я его описал, — спокойно ответил Джой.
— Да… Вы его описали довольно точно, — сказал Диверо. — А теперь взгляните на эту фотографию.
Он передал Джою снимки, сделанные репортерами на пляже. Тот посмотрел на фото. Конечно, девушка была без ожерелья. Он и так, не глядя на эти фото, знал, что на пляже Люсиль Бало была без ожерелья.
Джой медленно отложил в сторону снимок и вопросительно посмотрел на инспектора.
— Ну и что? — невозмутимо сказал он.
— И вас ничего не удивило в снимках, месье?
— Нет. — Джой нагнулся и еще раз посмотрел на снимки. — А что здесь не так?
— Но ведь она без ожерелья, — сказал Диверо.
Джой откинулся на спинку кресла.
— Ну и что же тут удивительного? Я и не подумал, что она носит ожерелье на пляже.
— Но вы же сами мне сказали, что видели девушку на пляже, и она в это время была в ожерелье. А позже вы с ней расстались на пляже и больше не видели ее. Ведь так? Скажите, где же тогда вы могли видеть на ней ожерелье, которое вы мне описали, если на пляже она была без него?
Несколько секунд Джой с деланным удивлением смотрел на инспектора.
— И вы вызвали меня сюда и заставили отказаться от свидания только затем, чтобы выяснить такую незначительную подробность? — спросил он. — Но ведь я не говорил, что видел на ней это ожерелье. Оно выпало у нее из сумки на пляже. Я поднял его и передал ей. Я ответил на ваш вопрос, инспектор?
Нахмурившись, Диверо провел рукой по волосам и раздраженно пожал плечами. Объяснение было таким простым и выглядело так достоверно, что он почувствовал себя дураком.
— Благодарю вас, месье, — сказал он извиняющимся тоном. — Простите меня. Конечно, очень неприятно беспокоить людей по пустякам, но вы сами понимаете, что каждое показание должно быть тщательно проверено, чтобы не оставляло никаких сомнений.
Джой уже с трудом сохранял невозмутимый вид. Он был в восторге, что ему удалось одурачить такого опытного полицейского. Это было совсем нетрудно. И ведь все благодаря находчивости и крепким нервам. Ну, теперь он в полной безопасности!
— Не беспокойтесь, я все понимаю и сочувствую вам, — сказал он. Ну… — он встал. — Я могу быть свободным, или вас интересует еще что–нибудь?
Диверо тоже поднялся.
— Нет, месье, еще раз примите мои извинения.
— Ничего, я был рад помочь, — сказал Джой и, немного помолчав, спросил: — Вы уже кого–нибудь подозреваете?
Инспектор пожал плечами:
— Трудно сказать. Ведь мы еще только в самом начале расследования, месье. Я расследую убийства уже 30 лет, и на моей памяти убийцам только несколько раз удалось уйти от наказания. Всегда находится какой–нибудь неожиданный фактор, выдающий их. Обычно их хватают в тот момент, когда они считают себя в полнейшей безопасности. Я ведь очень терпеливый человек, и задавая вопросы, записываю их, а тогда проверяю показания, сопоставляю их, вот и все. А убийца выдает себя сам. Расследование убийства — это в основном вопрос времени и терпения.
«Ну что же, на этот раз тебя определенно ждет разочарование, мой друг, — подумал Джой. — Ты можешь запастись самым ангельским терпением, самым совершенным в мире, но не поймаешь меня больше ни на какой ошибке».
В этот момент зазвонил телефон, и Диверо потянулся к трубке.
— Простите меня, месье, я не могу себе позволить задерживать вас дольше.
— Благодарю вас, — Джой кивнул и вышел из комнаты.
Звонил взволнованный Бидо. Он сообщил, что нашли Джо Керра в отеле «Лазурный берег».
— Наконец–то, — прорычал в трубку Диверо. — Ну, так тащите его поскорее в полицейский участок. Я тоже приеду туда. Он уже дал показания?
— Лучше вам приехать сюда, инспектор, — сказал Бидо приглушенным голосом, не в силах отказаться от искушения драматизировать ситуацию. Дело в том, что он мертв!
Диверо оцепенел.
— Мертв?
— Да. Это действительно тот, кого мы ищем. Я нашел у него в кармане голубую бусинку. Он повесился на пурпурном шнуре от занавески, том самом, что похищен из 30 номера.
Но Диверо не доставил удовольствия Бидо и не дал тому услышать свой изумленный голос.
— Я еду, — коротко бросил он и повесил трубку.
Он опрометью бросился в вестибюль, пробежал мимо портье и выскочил на улицу, спеша к своей машине, которая стояла недалеко на стоянке.
Подойдя к лифту, Джой увидел, что в вестибюль вошли Софи и его отец вместе с тремя мужчинами. Они попрощались с Софи и вместе с отцом прошли в бар.
Заметив Джоя, Софи подошла к нему. Они вместе вошли в лифт и начали подниматься на второй этаж. Когда они вышли и Джой стал открывать дверь их номера, Софи тихо спросила:
— Ну, как?
— Я все устроил, — ответил Джой, открывая дверь номера и пропуская ее вперед. — Я все сделал, как и обещал.
Софи подошла к бару, налила себе виски с содовой, потом повернулась к Джою и посмотрела на него пристальным взглядом.
— Итак, что же ты все–таки сделал?
«Как она нервничает, — подумал он. — При всем своем уме, она вряд ли смогла бы сделать все так, как сделал это я…»
— Тебе не надо волноваться, Софи. Я все устроил, и теперь все в порядке.
— Что в порядке? Не говори глупостей! — сердито крикнула она. — Как может быть все в порядке, когда эти двое…
Он поднял руку.
— Говорю же тебе, я все устроил. Снимки и негативы сожжены. Я сам сделал это.
— Ты сжег их?!! Но каким образом тебе удалось сделать это?
— Я просто вошел в отель, — с беспечным видом сказал Джой, — поговорил с соответствующим видом с мадам Броссет и Керром. Ведь шантажисты всегда трусы. Мне без труда удалось запугать их. Они отдали мне снимки и негативы, и я сжег их.
— Нет, я не могу поверить, что тебе удалось запугать эту женщину, презрительно сказала Софи.
Это задело Джоя.
— Ты так думаешь? — спросил он, со злобой глядя на нее. — Я не могу сказать, что это было легко, но мне удалось это сделать.
Он сунул руку в карман и вынул опасную бритву. Джой открыл ее, и свет заиграл на стальном лезвии. Софи судорожно глотнула воздух.
— Видишь! Даже ты испугалась. Странно, что люди боятся острой стали.
Софи было страшно смотреть на него. С бледным лицом и мрачной улыбкой, с бритвой в руке, он выглядел очень опасным.
— Убери немедленно эту штуку, — хрипло сказала Софи.
— Тебе больше не о чем беспокоиться, Софи. Можешь забыть об этом деле.
— Ты дурак! — взорвалась она. — Допустим, ты сжег снимки и негативы, но что мешает шантажистам пойти в полицию и все рассказать.
Джой вздрогнул.
— Ты, конечно, все еще заботишься о себе, — сказал он. — Но уверяю тебя, что все в порядке. Они никогда и никому больше ничего не скажут, обещаю тебе.
— Почему ты так уверен? — с тревогой спросила она.
— Я просто знаю. Я же говорил тебе, что ты можешь забыть об этом деле.
Софи оцепенела. В голосе Джоя ясно слышалась враждебность.
— Так, теперь ты угрожаешь уже и мне? — спросила она.
На его губах появилась странная улыбка.
— В конце концов, Софи, ты осталась единственным человеком, которому известно все и который может вмешаться в это дело. Двоих других мне опасаться нечего.
— Мне не совсем ясно, ты что, угрожаешь мне?
Джой опять открыл бритву и посмотрел, любуясь лезвием.
— Думаю, что мне не понадобится угрожать тебе, так как ты слишком умна. В конце концов, даже если ты и выдашь меня, то я назову тебя соучастницей. Ты ведь не захочешь сидеть в тюрьме, правда?
Софи вдруг овладела такая ярость, что она забыла об осторожности.
— Послушай меня, сумасшедший идиот! — прошипела она. — Неужели ты думаешь, что тебе удастся избежать наказания за совершенное тобой преступление?
— Я уже говорил тебе, что никакого наказания не будет, — ответил он, со злобой глядя на нее. — И я вовсе не сумасшедший. Я прекрасно понимаю, что ты обо всем собираешься рассказать отцу, когда мы покинем Францию, и уговорить его засадить меня в сумасшедший дом. Но я тебя предупреждаю, что этот номер у тебя не пройдет. Скорее, я пойду в полицию и выдам и себя, и тебя.
— Неужели ты думаешь, что тебе можно остаться на свободе после такого убийства? Ты душевнобольной с манией убийства. Тебя нужно лечить, иначе ты совершишь подобное снова.
Джой почувствовал, как при этих словах в нем проснулся внутренний голос, шепнувший: «Лучше убить ее. Ей нельзя больше доверять. Рано или поздно, но она все расскажет отцу и предаст тебя. Теперь ты с ней один в номере. Это легко устроить».
Джой взглянул на часы. Было 12.40, времени вполне достаточно.
— Я больше никогда не сделаю этого, — вдруг мягко сказал он. — Но если ты хочешь, я сам покажусь врачу. Но тогда, наверное, ты не захочешь, чтобы я жил с вами. Я сниму себе квартиру и буду жить отдельно.
После недолгого колебания она сказала:
— Если ты обещаешь показаться врачу, то я согласна никому и ничего не говорить.
Через черные очки Джой оглядывал комнату в поисках орудия, которым он мог бы оглушить Софи. Теперь он уже твердо решил убить ее. Она всегда думала только о себе и помогала ему только для того, чтобы не потерять положение в обществе. Сначала нужно усыпить ее бдительность, а потом…
— Что ж, хорошо, Софи, — сказал он, и в этот момент его взгляд упал на предмет, который он искал. Это было массивное пресс–папье.
— Я посоветуюсь с врачом и поселюсь отдельно от вас. Надеюсь, тебе удастся уговорить отца снять мне отдельную квартиру?
— Думаю, да.
В коридоре послышались голоса и смех. «Нужно ударить ее так, чтобы она не успела закричать», — подумал Джой.
— Значит, если я соглашусь на твои условия, ты не выдашь меня, Софи? спросил он.
Она поднялась и поставила на стол едва тронутый стакан с виски.
— Давай поговорим об этом завтра, Джой. Сейчас я слишком устала и хочу лечь.
Он тоже поднялся и подошел к письменному столу.
— Ты еще не допила виски, — сказал он, сжимая в руке пресс–папье.
— Я не хочу и лучше пойду лягу, спокойной ночи, Джой. — Она повернулась и пошла к спальне. Он последовал за ней, держа пресс–папье наготове. Но она неожиданно захлопнула дверь перед его носом и повернула ключ в замке.
Минуту Джой стоял неподвижно, пораженный своей неудачей. Потом пошел к двери в коридор и запер ее. Интересно, заперла ли Софи дверь между своей комнатой и комнатой отца?
Он бесшумно вошел в комнату, подошел к двери комнаты Софи и осторожно приоткрыл ее. Он услышал, как она ходила по комнате. На его губах появилась торжествующая улыбка. Дверь не заперта! Он сжал пресс–папье так, что суставы пальцев побелели. Открыв дверь шире, он заглянул в комнату. Софи уже сняла вечернее платье и набросила халат. Потом она прошла в ванную. Он услышал, как она открыла кран. «Лучше всего дождаться, когда она влезет в ванну», — подумал он. Он ждал с бьющимся сердцем. На часах, когда он посмотрел на них, было без двух минут два. Шум льющейся воды прекратился. Софи должна уже быть в ванне. Джой распахнул дверь и бесшумно пересек комнату, подойдя к дверям ванной. Он мягко повернул ручку, и дверь открылась.
Никогда еще за всю свою историю отель «Лазурный берег» не был таким тихим и скромным, как в тот момент, когда инспектор Диверо подъехал к нему на своем автомобиле. У входа стояла небольшая толпа, сдерживаемая полицейскими. Бидо вышел, чтобы встретить инспектора.
— Почему в доме темно? — спросил Диверо, оглядывая темное здание.
— Короткое замыкание. Я вызвал электрика, чтобы проверить проводку, а пока мы зажгли свечи.
— Значит, Керр мертв? — спросил Диверо.
— Да, — ответил Бидо, — он повесился.
На конторке стояло пять свечей, бросавших вокруг дрожащий свет и освещая громоздкое тело мадам Броссет, которое лежало у подножия лестницы.
— Что здесь произошло? — спросил Диверо, останавливаясь у трупа и взирая на него с изумлением.
— По–моему, хозяйка обнаружила, что Керр повесился, бросилась вниз, чтобы позвать «скорую помощь», и свалилась с лестницы, — сказал Бидо. Лестница здесь очень крутая. Так или иначе, но она теперь избавлена от ареста. Ведь она солгала, что Керра нет в ее отеле.
В этот момент появился медицинский эксперт, доктор Матье. Он сразу же наклонился над трупом для осмотра.
— У нее сломаны шейные позвонки, — сказал он, обращаясь к Диверо. Для женщины ее комплекции это падение… — Он пожал плечами.
— Где Керр? — спросил Диверо.
— Наверху.
Бидо включил карманный фонарик и повел инспектора на второй этаж.
— Значит, он все время провел здесь, — сказал Диверо, входя в тайник за чуланом. — Неудивительно, что вы не могли обнаружить его.
В комнатке находился Эдгар, возившийся со свечами. Тело Джо Керра висело на крюке, вбитом над дверью.
— Он повесился на шнуре из «Плаза», — сказал Бидо. — Я обыскал карманы и в одном из них обнаружил бусинку. — Он указал на столик, куда положил ее. — Она из ожерелья Люсиль Бало.
— А прощальной записки или признания не нашли? — спросил инспектор, оглядывая комнату.
— Нет, — Бидо взял бутылку, наполовину пустую. — Похоже, что он был сильно пьян.
— Что ж, тогда сомнений быть не может, что это именно он и убил девушку, а потом в припадке пьяного раскаяния повесился, — сказал Диверо.
В это время зажегся свет.
— Вот это лучше, — сказал Бидо. — Я сейчас распоряжусь, чтобы труп сфотографировали и увезли.
Диверо кивнул в знак согласия. Он был усталым, но довольным: дело выяснилось.
— Интересно только, почему он так поступил, — сказал он. — Знаете, Бидо, как часто бывает: думаешь, что у тебя на руках трудный случай, а он, оказывается, разрешается очень просто. Что ж, тем лучше. Только снимите у Керра отпечатки пальцев и все же сверьте их с отпечатками на второй бусинке.
— Хорошо, но, по–моему, здесь сомнений быть не может. Он, только он убийца.
Из комнаты рядом с лестничной площадкой вышел эксперт.
— Короткое замыкание произошло вот из–за этого, — сказал он, показывая десятицентовую монету. — Она была вложена в патрон лампочки в этой комнате.
Диверо поблагодарил эксперта. Когда тот ушел, инспектор обратился к Эдгару:
— Свет погас до того, как вы услышали стук падения женщины?
— Несколько минут спустя. Думаю, это мог сделать кто–то из клиентов, чтобы избежать встречи с полицией и допросов. Как только свет погас, все бросились к выходу, и Форсо был не в состоянии их остановить.
Диверо усмехнулся.
— Я их не виню за это.
По лестнице поднялся доктор Матье.
— Вот еще клиент, для вас, доктор, — сказал Диверо, показывая на труп Керра. — Взгляните на него, думаю, что именно он убил девушку.
Доктор Матье кивнул и вошел в комнату. Фотограф уже закончил работу, и полицейские положили труп на кровать.
Десять минут спустя доктор вышел, и на лице его читалось изумление.
— Ну что, доктор, что скажете? — обратился к нему Диверо.
— Я прикажу отвезти его в морг, инспектор. Есть некоторые моменты, которые озадачивают меня, и необходимо их осветить со всех сторон. Мне хочется осмотреть его более тщательно. У него есть какой–то синяк на спине. Он явно недавнего происхождения, это ясно. Такие синяки встречаются, когда чье–то колено упиралось между лопатками мертвеца, когда он еще был жив.
— Уж не хотите ли вы сказать, что это не самоубийство? Уж не думаете ли вы, что его задушили?
Матье пожал плечами.
— Не знаю… Но этот синяк настораживает меня.
— А второй момент?
— Помните, я сказал, что обнаружил под ногтями задушенной девушки частички кожи, указывающие на то, что она сильно оцарапала убийцу. У этого человека на руке нет никаких царапин.
— Вы уверены, что она оцарапала убийцу?