Поднявшись наверх, она сразу позвонила Куки.
— Все! — выпалила она. — Я еду в Биг-Беар. Завтра!
— Завтра? — переспросила Куки. — А как же знаменитый пятничный ужин?
— К сожалению, ничего не получится, — объяснила Макс. — Я сказала предкам, что вечеринку в Биг-Беар устраивает твоя лучшая подруга, так что имей в виду: ты едешь со мной!
— С тобой?! Но я же никуда не еду! — удивилась Куки.
— Да, но они-то этого не знают! Родители, я имею в виду… Так что на это время тебе придется исчезнуть. И предупреди Гарри — пусть тоже не заходит и не звонит. Для них вы оба едете со мной, о’кей?
— Черт!
— Что?
— Знаешь, подруга, мне что-то не очень нравится
* * *
— Помнишь, как мы встретились в первый раз? — промурлыкала Лаки, когда поздно вечером они с Ленни легли наконец в кровать.
— Думаешь, я когда-нибудь смогу забыть? — отозвался Ленни. — Это было в Вегасе, и, если я правильно запомнил, ты попыталась меня изнасиловать.
— А ты решил, что я — проститутка! — с негодованием воскликнула Лаки.
— Ага, — рассмеялся он. — Причем из самых дорогих…
— Черт тебя побери, Ленни! — проговорила Лаки, делая вид, что сердится. — Я хотела переспать с тобой, а ты меня отверг.
Ленни приподнял бровь:
— Я? Отверг?!
— Не отпирайся! Я отлично помню, как все было.
— А мне припоминается, что мы договорились встретиться позже, но ты почему-то не пришла.
— Ха! — фыркнула Лаки. — Это после того, как ты мне нагрубил? У меня, знаешь ли, тоже есть гордость!
— И тогда ты решила меня уволить, — сказал Ленни, делая вид, что хмурится. — Только что я работал за стойкой, обслуживал клиентов, а буквально через несколько секунд оказался на улице и без единого цента в кармане.
Лаки не сдержалась и снова фыркнула. Ленни действительно когда-то работал барменом в буфете ее отеля «Маджириано». Тогда она чувствовала себя несчастной и одинокой, а он оказался под рукой, да и выглядел вполне доступным в сексуальном плане. Недолго думая, Лаки пригласила Ленни подняться в свой номер, но едва лишь она дала понять, что ожидает чего-то большего, чем простой разговор о проблемах организации питания постояльцев, как он повернулся и ушел.
— Понимаешь, — поддразнила его Лаки, — от других я слышала, что ты не прочь завести короткую интрижку. А ты меня оттолкнул. До сих пор не понимаю, что я сделала не так?
— Да ты буквально набросилась на меня, как мужик какой-то! — ответил Ленни и потянулся за бутылкой с минеральной водой, стоявшей на туалетном столике.
— Ну и что? — спросила Лаки, с вызовом глядя на супруга. — Что тебе не понравилось?
— Слушай, хватит болтать… Иди-ка лучше сюда, — предложил Ленни, ставя бутылку с минералкой на пол.
— О’кей, мистер, — подыграла Лаки. — Снимайте-ка ваши штаны и покажите, на что вы способны.
— А я-то думал — я только что продемонстрировал высший класс! — притворно посетовал Ленни. — Как быстро забывается все хорошее!
— Я могу многое забыть, но тебя — никогда! — честно сказала Лаки.
— Черт побери, женщина, тебе никто никогда не говорил, что у тебя слишком длинный язык?! — притворно рассердился Ленни.
И прежде чем Лаки успела ответить, он уже прижался губами к ее губам, и все началось сначала.
12
— Ты самый лучший, Энтони, — расслабленно пробормотала Эммануэль. — Я еще не встречала никого, кто был бы хоть немного похож на тебя. Боже, Энтони, с тобой я чувствую себя такой… слабой.
На самом деле она не испытывала ничего, кроме раздражения, ибо сексуальные привычки Энтони Бонара были ниже всякой критики. Похоже, этот субъект вполне серьезно полагал, что облагодетельствует Эммануэль, если взгромоздится на нее и сделает свое дело в пять минут, словно распаленный дворовый кобель. Ни вступления, ни игры, ни ласковых слов — ничего такого он себе не позволял. Все, что у него было, это готовый к использованию инструмент да бешеный напор. К своему собственному удовлетворению Энтони мчался без остановок, словно экспресс, нисколько не заботясь об ее ощущениях.
— Да, красотка, тебе здорово повезло, — согласился Энтони, продолжая судорожно вздрагивать всем телом.
Несмотря на то что ему было только тридцать девять, Эммануэль подозревала, что он пользуется «Виагрой». Как-то раз она обнаружила в кармане его пиджака две голубые таблеточки, но когда она спросила, что это такое, Энтони пришел в ярость и заявил, что это лекарство от мигрени.
Так она и поверила!
Как и всегда, грубые движения Энтони скоро наскучили Эммануэль, и она решила пораньше симулировать оргазм в надежде, что это заставит его кончить. Этот прием был у нее хорошо отработан. Сначала Эммануэль несколько раз глубоко вздохнула, потом вскрикнула:
— Энтони, о, Энтони!.. Да! Да-а! Да-а-а! Скорее! Ну же, давай же, давай, о-о-о!..
И сжала мышцы влагалища.
Пусть думает, что она кончила, хотя до оргазма ей было как до луны пешком.
Как и в прошлые разы, трюк удался. Энтони поспешно выдернул свое оружие и забрызгал ей живот.
Презервативом он пользоваться отказывался, как отказывался и кончать в нее. Эммануэль знала — это потому, что он боится, как бы она не забеременела.
Ха! Можно подумать — она просто спит и видит, как бы родить от него ребенка. На самом деле, единственное, что Эммануэль было нужно от Энтони Бонара, это дорогие подарки, причем — официально записанные на ее имя.
И чем скорее, тем лучше.
* * *
Две минуты спустя Энтони уже стоял в душе, смывая с себя запах Эммануэль. Теперь, когда с сексом было покончено, он не знал, что ей сказать. Энтони терпеть не мог разговаривать с женщинами — с любыми женщинами, — считая их ничтожными, пустыми существами, созданными исключительно для его удовольствия. Пожалуй, единственной, к кому он относился с уважением, была его грозная бабка. Франческа могла дать сто очков вперед любому мужчине, она никогда не лезла за словом в карман и никому не давала спуску. Он даже немного побаивался ее, что было по меньшей мере странно, так как Энтони никогда не боялся никого и ничего. И все-таки Франческа по временам заставляла его снова почувствовать себя двенадцатилетним подростком, которого она подобрала на улицах Неаполя, чтобы дать ему новую жизнь.
И какая это была жизнь!.. Он был баснословно богат и пользовался огромным влиянием и авторитетом среди таких же, как он, контрабандистов и торговцев наркотиками. Теперь Энтони мог получить почти все, что только можно купить за деньги, и вовсю пользовался этими своими возможностями, далеко уйдя от полунищего, вечно голодного итальянского парнишки, не признанного отцом и фактически заброшенного матерью, которая работала не покладая рук, чтобы прокормить себя и сына.
Разумеется, Энтони был благодарен Франческе за все, что она для него сделала, и готов был выполнить почти любое ее желание. Когда она захотела уничтожить семью Сантанджело, он немного подумал и… согласился. Гостиничный комплекс «Ключи», который Лаки строила в Вегасе, давал ему для этого отличную возможность.
* * *
Прошло два дня, прежде чем Ирма снова увидела молодого садовника. На сей раз она была внутренне готова пойти гораздо дальше, чем позволяло благоразумие, ибо некий пожелавший остаться неизвестным «друг» прислал ей вырезанную из газеты фотографию, на которой Энтони был запечатлен выходящим из какого-то ночного клуба в Майами в обществе той самой белобрысой шлюхи, о чьем существовании Ирма давно догадывалась.
Энтони обожал появляться на людях со своими «подругами» — «дешевыми мотельными тварями», как называла их Ирма. Каждый раз, когда до нее доходили подобные слухи — или даже фотографии, как эта поганая вырезка из газеты, — она буквально теряла голову. Неужели ему на всех наплевать? — спрашивала она себя снова и снова.
По-видимому — да. Наплевать!
Что ж, если Энтони все равно, то почему она должна быть паинькой? Вот возьмет и переспит с садовником, и пусть муж утрется. Интересно, как ему понравится, когда она отплатит ему той же монетой? Конечно, она постарается, чтобы он никогда ничего не узнал, зато она будет знать — и этого будет достаточно.
Между тем дело шло к вечеру, и старшего садовника нигде не было видно. Зато Луис оказался на месте. Стоя на коленях, он рыхлил землю под розовыми кустами.
Еще немного поколебавшись, Ирма независимой походкой двинулась к нему.
—
* * *
Личного телохранителя Энтони Бонара все называли Гриль. Никто толком не знал, откуда взялось это прозвище, и никто не осмеливался спросить. Как и большинство профессионалов, Гриль был неразговорчив, предпочитая работать кулаками, а не языком. Он был опытным мастером боевых единоборств и был вполне способен защитить себя и босса, не произнося лишнего слова. Родом он был откуда-то из Чехословакии и, по непроверенным слухам, когда-то служил в чешском спецназе. Стальные мускулы, высокий рост, грубое лицо и кривой шрам, пересекавший щеку, придавали ему грозный вид. Окружающим он внушал инстинктивный страх, и именно поэтому Энтони так любил брать его с собой. Связываться с Грилем не захотел бы ни один самый крутой хулиган.
От Эммануэль Энтони отправился прямиком в аэропорт, где стоял его личный самолет.
— Мы летим в Вегас, — сообщил он Грилю.
Гориллоподобный чех только кивнул. Он следовал за Антонио Боннатти, куда бы тот ни направился. Никакой личной жизни у Гриля не было — он был по-собачьи предан боссу.
Бросив взгляд на шикарный титановый «Ролекс», Энтони решил позвонить Карлите — двадцативосьмилетней красавице с роскошными волосами цвета воронова крыла. Когда-то Карлита была моделью, а сейчас конструировала невероятно дорогие дамские пояса и сумочки. Финансирование этого бизнеса взял на себя Энтони — ему нравились предприимчивые, амбициозные женщины, а амбиций у Карлиты всегда было хоть отбавляй. Не исключено было, что когда-нибудь эти ее дизайнерские изделия будут выгодно продаваться.
С Карлитой Энтони познакомился на одной частной вечеринке два года назад, и с тех пор они регулярно встречались. Итальянка нравилась Энтони даже больше, чем Эммануэль: Карлита была элегантнее, умнее и прекрасно разбиралась в том, что происходило вокруг.
Но когда он набрал ее домашний номер, то попал на голосовую почту. Энтони позвонил на мобильник — то же самое. Разозленный неудачей, он сделал несколько деловых звонков и удалился в свою каюту. Перелет до Вегаса занимал шесть часов, и Энтони надеялся, что ему удастся немного вздремнуть, так как после встречи с любовницей чувствовал себя несколько утомленным. Эммануэль была энергична, молода, ненасытна; секс с ней требовал максимальной отдачи, и Энтони каждый раз старался показать класс. В постели он был неудержим, и ни одна женщина не могла пожаловаться на Энтони Бонара.
Так, во всяком случае, обстояли дела на данный момент, и Энтони свято верил, что сил ему хватит еще на долгие годы.