– В загс, – на лице Ярослава не отразилось ни веселье, ни радость – только озабоченность. Да что с ним?
– Так сразу? – Вика удивилась, и это наверняка опечаталось на лице.
– Боишься? – он не удостоил её взглядом, смотря на дорогу.
– Нет, – протянула она вызывающе.
– В чем тогда дело? – правая бровь поднялась вверх.
У него был потешный вид и Вика рассмеялась. Если час назад она сомневалась в серьезности его намерений, а тремя часами ранее так и вообще думала порвать отношения, то теперь – окончательно расслабилась. Чем больше Ярослав нервничал, тем легче становилось ей. Она разомлела.
– Просто не ожидала.
– У тебя паспорт с собой?
– Да.
– Ты не передумала?
– Нет, – снова усмехнулась. С этим мужчиной за два месяца она смеялась больше, чем со всеми парнями за последние пять лет.
– Мы, и правда, в загс, – голос был холодным.
– Я тебе не верю, – играла она словами, потому что это заставляло его волноваться и выглядело забавно. Вика развернула весь корпус в его сторону и залюбовалась прекрасным профилем. Когда они останутся наедине, он проявит инициативу?
– Я не хочу, чтобы пока я работаю, кто-нибудь…, кто примерял на твои руки кольца, увел тебя. Сразу в загс, – голос Ярослава был категоричным.
– Хорошо, – беспечно пожала Вика плечами, – сейчас сразу женят или еще надо заявление подать?
– Можешь быть спокойна. Пока только заявление.
– Уф, – с наигранным облегчением выдохнула она, его кадык дернулся, и она поторопилась уверить: – Я спокойна. Просто любопытно, – и опять тихонечко рассмеялась.
В Ховринском загсе резко пахло духами, но в остальном было мило: светло, много зеркал и искусственных цветов. Женщина с аккуратными темными волосами спросила дату, на которую они хотели бы назначить свадьбу, дала им бланки заявлений. Вике было сложно поверить в реальность происходящего. Она смеялась, Ярослав оставался напряженным. Она чувствовала его нетерпение. «Давай скорее: напишем и поедем домой», – шептал он. Южное тепло наполняло её. Улыбка не сходила с лица. Она никак не могла сосредоточиться, чувствуя кожей его прикосновения, они заставляли её думать о наслаждении, которое он ей наверняка подарит. Мысли смешались, и она боялась, не торопятся ли они?
У Вики была только одна подружка, которая уже вышла замуж: Катя Крапова (теперь Муравьева). Вместе учились в художественной школе. Так вот: Вика помнила, сколько хлопот было со свадьбой. Молодые полгода носились как угорелые. Только и слышно было: “Не успеваем «то», не успеваем «се»”. Туфли Катька купила в самый последний момент, когда Володя ей сказал: «Босиком пойдешь!».
– Постой, мы не должны легкомысленно относиться к свадьбе, – поспешно вставила Вика, – надо выбрать красивую дату.
– Седьмое июня – прекрасное число, – подгонял он.
– Мы не успеем подготовиться, – волновалась она. Учитывая, что сегодня было двадцать девятое апреля – времени совсем не оставалось.
– Мы все сделаем по высшему разряду – поверь.
– Сомневаюсь, что платье успею сшить.
– Я дам тебе много денег: сошьют за одну ночь.
– Столько еще всего: босоножки, гости, пригласительные, торт, украшения, – голова у Вики шла кругом, – мы спешим писать заявление! – Вика пыталась придать голосу твердость, потому что внезапно отчетливо поняла, что они делают. Нет, её не пугало замужество: она уже любила его и мечтала прожить с ним всю жизнь. Но хорошая свадьба в пять недель не делалась! – Нам потребуется несколько месяцев, – пыталась переубедить она Ярослава.
– Нет, – глаза Выгорского метали молнии, – я все сделаю сам. Туфли, гости, торты, лимузин. Не позднее седьмого июня.
Блаженство, наверное, испарило её мозг. Он мечтал сделать её своей!
– Я не прощу, если всё не будет идеально, – она выкатила строгие глаза.
– Да, моя королева. Ставь подпись и бегом в машину, – он наклонился к самому её уху, – из машины бегом в кровать. Только потом я, может быть, если ты удовлетворишь меня, отвезу тебя в свадебное агентство, где позволю потратить все, что заработал за последний год, – Ярослав вытянул из её рук бумагу, подал работнице загса и уже громче добавил: – это будет идеально.
Вика в который раз глупо хихикнула. Женщина с аккуратной прической проверила бланки, кивнула. Они прыгнули в машину и помчались домой. Там, а алькове любви, сполна насладились друг другом.
Страсть, кипящая в её крови, была подобна лаве, вытекающей из жерла вулкана. Она перемещалась медленно, будто не торопилась, но сжигала всё на своем пути: ломала деревья, испепеляла траву, шипя, вливалась в океан неги. Теперь ничто не удерживало её, она могла следовать своим желаниям, предаваться опьянению той властью, которую он имел над ней. Она упивалась им, как весенняя трава упивается солнцем, ей было мало его гладкого тела, мало прикосновений жадных губ, мало шелка волос, мало ощущений опьяняющей силы груди под ладонями.
Неужели наконец-то она встретила человека, который не боялся ответственности? Который сам принимал решения и любил её? Человека, магнетизм которого был способен превратить её сердце в пластилин? Мамочки, как же она была счастлива!
В этот день время претерпело космические изменения: если вчера оно было растянуто в бесконечность, то сегодня сжалось в миллиметр. Накануне Вика поторапливала часы, умоляя стрелки двигаться быстрее, теперь же у неё не осталось ни секунды, чтобы даже оглянуться на хронометр. Со скоростью перемотанной пленки лопнули и раскрылись почки, выросли зеленые листья на березах и кленах. Трава покрыла все мало-мальски свободное место, цветы раскрасили клумбы, ветры приносили и уносили облака и дожди, опал липовый цвет.
Подготовка к свадьбе запомнилась Вике как сплошной клубок неотложных дел, нервов, спешки, вспышек обид, белого кружева, страсти и нежных чувств. Казалось, что клубок этот катится с высокой горы, оставляя за собой живую нить. Иногда он останавливал бег, и она видела невозмутимо-уверенного Ярослава, коротким движением кончика ручки решающего вселенские проблемы. Он спокойно брал её дрожащие пальцы и вытаскивал из суеты, напоминая о любви – самой главной причине суматохи этих дней. Они катались на велосипедах, гуляли, ели мороженное или ехали на шашлыки.
Только одно не давало Вике покоя. Нет-нет, да проскакивал вопрос: «Почему она? Почему Ярослав выбрал её?» Он ведь так и не сказал ей самого главного. Она требовала от себя отбросить сомнения и хвалила за правильный надёжный выбор, но перед тем как провалиться в глубокий сон на могучей груди, опуская ресницы, Вика беззвучно просила: «Скажи, что ты любишь меня, Ярослав. Скажи, что ты хотел бы жениться на мне, не будь я соседкой, не потому, что я возбуждаю тебя в постели, и не потому, что тебе настала пора взять кого-нибудь в жены, не потому, что ты хочешь, чтобы я стала матерью твоих детей. Мне так это нужно! Скажи, что ты просто любишь меня, и спаси меня от сомнений».
Глава 7. Андрей.
Я, как клавиши, трогаю чувства твои,
И я знаю,…
С.Я. Надсон
Ярослав должен был встретиться с Андреем: он вошел в ресторан и осмотрелся. Потер глаза и постарался стряхнуть оцепенение. Негромкая музыка перемешивалась с вечерними разговорами посетителей, дразнящими ароматами кухни, еле слышным стуком приборов и приглушенным светом.
За последние дни он устал как собака. Окрутить девчонку оказалось не таким простым делом. Он уже стал спрашивать себя: неужели растерял навыки героя-любовника: в последние годы женщины тянулись к нему, как металлические предметы к магниту. Завоевывать их не было необходимости. В отличие от Беловой.
Ярослав стиснул зубы. Даже этот чертов секс не дал стопроцентной уверенности. Да, он был её первым. И что? Его это, кажется, смутило гораздо больше, чем её. Кошечка даже накинулась на него, как это он посмел задавать вопросы. Но вообще-то хотелось бы знать. Конечно, догадывайся он о девственности, не стал бы делать это так спонтанно и внезапно. Всё-таки свечи были бы уместнее.
Память услужливо нарисовала податливое тело. Девичье, гибкое, без единого изъяна: гладкие руки, тугая грудь, умопомрачительно тонкая талия, стройные ноги, мягкий живот. Спина, шея, щиколотки – все возбуждало его. Прекрасная кожа: чуть смуглая, светящаяся, ровная, зовущая. Девушка была сладко-желанной, манящей, дарящий обещание за обещанием. Она оказалось безумно узкой, и вот уже пятую неделю он думал о сексе чаще, чем о еде.
Этот её запах. Свежий, весенний. На прошлой неделе он пригласил её в оперу. Вика, демонстрируя наряд: пурпурное платье с танцующей юбкой, покружилась, и Ярослава обдало чарующим ароматом. Он вдохнул глубже и наконец, задал вопрос, который давно интересовал его:
– Что – у тебя за духи? – поймал тонкое запястье, поднес руку к лицу, – приятно пахнет.
– Спасибо, – чёрные бездонные глаза светились, и губа облизнула подругу, – это не духи: я всё время забываю ими пользоваться. Куплю, а они стоят-стоят, пока не изменят аромат. Я уж и тратиться на них перестала. Может быть мыло? Или крем?
Он не поверил. Не пользуется духами? Мыло? Может ли этот нежно-свежий аромат быть её собственным? Вряд ли. Наверняка лгунья набивала себе цену. Только какой в этом смысл? Он и теперь не понимал, но знал, что едва уловимые нотки летнего луга появлялись вместе с ней. Запах исходил от кожи, волос, усиливался во время секса, и сводил с ума.
Похоже, Вика действовала на него сильнее, чем он на неё. Не зря он сомневался перед поездкой в Лондон, можно ли было оставлять ветреницу надолго? Спрашивал себя: «Не потушит ли разлука малюсенькую искорку любви в черных глазах»? С самого начала он знал, что переговоры с NIS займут не меньше десяти дней.
На протяжении всего этого времени звонил ей ежедневно. И что? Паршивка даже трубку не всегда брала! Приходилось прилагать титанические усилия, чтобы не рычать на неё. Он неизменно говорил мягко и вежливо, интересовался делами, не забывал улыбаться в телефон, хотя внутренности дрожали от возмущения: всё, что она говорила, то, как вздыхала, смеялась, казалось ложью и притворством. Всё, что он ненавидел в женщинах: заносчивость, чрезмерное увлечение модой, мечтательность, непредсказуемость, снисходительность к малознакомым людям – Ярослав видел в Вике. Даже легкость, с которой она воспринимала окружающий мир, вызвала негодование. Эта девчонка, только вчера променявшая пелёнки на учебу не знала цену настоящей жизни: ей не приходилось ни в чем отказывать себе, работать до седьмого пота, волноваться о куске хлеба. Что за ремесло она для себя выбрала? «Художник. От слова “худо”», – усмехнулся Ярослав.
Телефонные разговоры были вялыми, напряженными и утомительными. Но это были только цветочки. Вот когда она узнала, что он промолчал о брате – это была катастрофа! Вика вовсе перестала ему отвечать, уж не говоря о том, чтобы самой набрать или написать. А он так красиво придумал, что скрывал не Димку, а её от Димки.
Тот тоже хорош! Взбесил! Предупреждал же, чтоб не совался в Ховрино! Нет же, ему срочно понадобились ключи от дома на водохранилище. Экстренное дело у него! Знал он эти экстренные дела! Очередная пустоголовая девица! Подавай ему ключи и всё!
Брат был избалован женщинами, понимал, что нравился им без особых со своей стороны усилий и пользовался этим. Держал себя с красавицами и дурнушками одинаково обходительно и лениво, отдаляясь и приближаясь в нужный ему одному момент. Было забавно наблюдать за небрежностью и вкрадчивостью его флирта. Обычно Ярослав спокойно относился к подружкам и приключениям младшего: когда как не в молодости вкушать плоды, смело падающие в открытые ладони?
Но в этот раз Ярослав не хотел понимать причин его появления в Ховрино, уж тем более не мог простить безалаберности. Орал, не сдерживаясь: Димка же прекрасно был осведомлен, как важна для него афера с Беловой, как Ярослав не хотел вмешивать сюда членов семьи, как продумал детали романа. Места в нем брату не было. В середине длинной тирады, брызг слюной и неумолимых доводов, стоило Ярославу перевести дыхание, младший бросил «Я все понял» и нажал отбой. Лучше бы делом занялся!
Как бы там ни было, Вика ещё больше отдалилась, а он готов был бросить переговоры и мчаться в Москву: возмущение, которое он тогда испытывал, все-равно не давало возможности эффективно работать. На заднем плане сознания, словно надоедливая муха, кружил вопрос «Что делать с Беловой?» Он перебирал и перебирал варианты развития событий, прикидывал, как будет проще и быстрее, просчитывал и взвешивал. Пути было два. Первый: не торопясь вернуться и начать всё заново. Второй: вернуться немедленно, и удвоить усилия. Оба – отвратительные: долгие и нудные.
Вот тогда-то он и решил сделать предложение. Разве не гениально? Конечно, по сегодняшней жизни, многие пары предпочитали гражданские браки. Но девчонки-то, как и сто лет назад, мечтали о свадьбах! Он не видел ни одной, которая с детства не тешила бы себя мыслью о белом платье и фате. Конечно, с Беловой ни в чем нельзя было быть уверенным, но что-то подсказывало ему, что и она падка на свадебные шоу.
Что же касается штампа в паспорте и такого «серьезного» шага, как женитьба – это не пугало его. Чтобы расквитаться с Беловыми, он бы и не такое пошел. Заключение фиктивного брака – совсем маленькое зло. Когда он получит назад квартиру, их женитьба превратится всего-навсего в досадное воспоминание.
Наконец-то он смог расслабиться: перестал надоедать ей звонками, смс и тому подобной чушью. Урегулирование прошло превосходно. Он купил кольцо под стать глазам будущей невесты, попросил её встретить в аэропорту (подстраховав себя водителем), даже соригинальничал, запрятав кольцо в розу. Каково же было его удивление, когда Белова не запрыгала от радости. Даже не удивление, а злость! Более того, бешенство: она даже улыбки не выдавила! Руки так и чесались сломать упрямице шею. Он сделал предложение, но черт подери, где благодарность? В тот миг перед глазами пронеслись все знакомые и незнакомые женщины, от брака с которыми ему удалось увернуться за последние три года.
Её сомнения вызывали остервенение! Когда она, наконец, выдавила из себя «да», он почувствовал, что ничем не отличался от сотен мужиков, замирающих в ожидании согласия. С каким наслаждением он разведется с ней!
Пришлось пойти ва-банк и в тот же день отвезти ее в загс: он не видел смысла задерживаться со свадьбой. Желание владеть девушкой, подобно пещерному человеку, подчинить себе – поглотило целиком. Да, девчонка непроста, изворотлива, но и он – парень не промах. Он тот, кто катит мир в нужном ему направлении. Она никуда не денется от господства супруга. Точка.
Ярослав кивнул владельцу кабака, и, наконец, увидел Андрея, вольготно расположившегося за столиком. Зуев прихлебывал из бокала, отдавая короткие распоряжения в трубку. Ярослав сел и успел пробежать по меню, пока друг заканчивал чеканить слова. Они сделали заказ, и, пока ждали, обсудили скользкие моменты предстоящих операций, сделку с собственностью банка, входящего в финансовую группу. Потом поужинали и переключились на менее срочные вопросы, обсудили ситуацию в Украине, реакцию правительства и возможные последствия для бизнеса. Андрей настаивал, что производство в Донецкой области пора выводить из региона. Наконец, Ярослав достал копию паспорта «нареченной» и с усмешкой протянул Андрею:
– Можешь поздравить меня, я женюсь.
Тот поднял удивленный взгляд, взял бумагу, несколько секунд смотрел на черно-белый листок.
– Ты это серьезно?
– Как никогда, – Ярослав откинулся на спинку кресла.
– Поздравляю, – радости в голосе друга не было, Андрей посмотрел исподлобья, – ты уверен, что обязательно делать это?
– Абсолютно, – Ярослав улыбнулся.
– Думаю, ты мог бы обойтись без регистрации брака.
– Я мог бы обойтись и вообще без этой девчонки, чтобы заполучить свою квартиру назад, – медленно произнес Ярослав: он сам слышал рычащие нотки в голосе, – я хочу законный брак.
– Да, ладно. Не зверей, – Андрей был не из пугливых. – Я тебе добра желаю. Зачем жениться? Она ведь наверняка уже стелется под тебя? – он насмешливо уставился на Ярослава.