— Когда мы говорили о вечных ценностях, Галь. — Моё сердце сжалось, а Дима прочувствовал это. Только не дотронулся. — Я тогда говорил, как тяжело терять близких людей. Честно, не сразу сообразил, о чём ты подумала, а когда понял, то не стал оправдываться. Точнее, я попытался, но ты меня уже не слышала, да это было и к лучшему…
— Дим… — Я дотронулась до его ладони, она была как всегда горячая, только напряжённая, как и он сам. Дима её не разжал, не позволяя мне взяться крепче, но и я не отступила, продолжая поглаживать мягкую смуглую кожу.
— Ты решила, что я тебе угрожал. — Тихо, но слишком проникновенно произнёс он, и взгляд на меня поднял, правда, я ответить не смогла, потому что тоже помнила всё как вчера. Он это понял, выпустил воздух сквозь зубы, задирая голову вверх. — Только я говорил не о твоих потерях, а о своих. Не хотел тебя терять. Просто не мог поступить иначе. Ты молодая была, импульсивная, могла всё, что угодно выкинуть, и я просто хотел объяснить, а ты не поняла…
— Ты не угрожал?
— И в мыслях не было. — Фыркнул, выбрасывая из груди поток воздуха. — И я не бандит, и не убийца, и не тот, кем ты ещё могла меня представить.
— А кто? — Последовал наивный, но закономерный вопрос.
Дима неловко пожал плечами, вглядываясь в какую-то незначительную мелочь моего костюма.
— У меня своё дело. Владею крупной ювелирной кампанией. Вообще, я дизайнер, — засуетился он, выдавая истинные эмоции, и я уловила что-то непривычно детское и наивное в его взгляде, когда он сказал об этом. Словно это для него важно. — Дизайнер ювелирных изделий. Работаю с металлом и камнями. — Слова неожиданно закончились и я почему-то улыбнулась.
— Надо же…
— Знаю, тебе не верится…
— Почему же. — Наверно всё ещё прибывая в шоке, принялась оправдываться я. — Это, знаешь ли, куда более реалистично, если судить по твоим сегодняшним поступкам. Я имею в виду не конкретно сегодняшний день, а это время, в целом. Вот, пока мы вместе. Только… твои угрозы… Я сейчас не про то, что было тогда, я сейчас про Антона… всё это было вполне реально…
— А насчёт Антона я и не шутил. — Серьёзно сказал Дима, чем немного охладил мой пыл и романтический налёт в ситуации. — И я не привык отказываться от своих намерений. Ты моя жена и это не обсуждается.
— А я и не обсуждаю… Дима, а все те люди…
— ЧОП. Наёмный персонал.
— Да. Понятно. Что же… — Надо признать, я растерялась. — Поздно уже…Наверно поехали домой?
Повернулась, села прямо, Дима позы не изменил, продолжал смотреть на меня.
— Алексей говорил, что у тебя было много женщин. — Констатировала я, понимая, что он чувствовал подтекст в моих словах, жестах, в том, что я не всё выяснила, оттого и не спешил соглашаться с заманчивым предложением.
— Я про тот ваш разговор. Когда он кричал на тебя, не понимая, зачем ты снова со мной связался. Это… это правда? Про женщин?
— И давно ты об этом думаешь?
— Да, наверно с того момента, как услышала. Странно это. Если у тебя есть всё, чего ты хочешь… Зачем тебе я? Не в том смысле, что там… для коллекции, у нас уже всё было и… — Я принялась активно жестикулировать, стараясь этой суетой заглушить отсутствие сформулированной мысли, пока не сдалась и просто не уронила голову в ладони. — Просто я не хочу так, быть очередной. Чтобы знать, что ты с другими, а я рядом потому, что так положено. Чтобы было официальное лицо, которое все признают.
— Посмотри на меня, Галь. Можешь не притрагиваться, просто посмотри.
Дима практически шептал, но мне наверно не хватало той его уверенности, поэтому я смогла только повернуть лицо, не в силах сесть ровно и выслушать. Ему хватило. Глаза сверкнули в темноте, рука дрогнула и поднялась, прижимаясь к области сердца.
— Когда здесь пусто, — ладонь в один миг стала мощным кулаком, пробивающим это сердце, — ты начинаешь замерзать. И пытаясь согреться, бросаешься на тепло, которое тебе хотят подарить другие. Попросту начинаешь беситься, в надежде согреться, но становится только хуже. Ты сказала много женщин… — Усмехнулся. — Наверно это не обо мне. Я не помню, сколько их было. Каждый раз новая. Были женщины, желающие соблазнить, проститутки, отрабатывающие свою цену, были и такие, которые, так же, как и я, искали своё тепло. Женщин в таких случаях называю шлюхами, мужиков кобелями… Не важно! В надежде получить то, что не получил в прошлый раз, я бросался из крайности в крайность но каждый раз оставался ни с чем.
— А как же та, которая приезжала в твой дом? Она ведь не была случайной. Она имела на тебя права, хотела предъявить их.
— Да, с ней я встречался несколько раз. — Он резко замотал головой и стал растирать лицо ладонями, сопровождая всё это рыком. — Она не была похожа на тебя, никто из них не походил на тебя даже внешне, потому что я бесился, осознавая, что это не ты. Что ты сейчас где угодно, но не со мной.
— Тогда почему не я? — Задала вопрос, который просто обжигал кончик языка.
— Я не хотел идти к тебе… — Прошептал он, а с губ не слова слетали — боль и яд. Зажмурился, сцепил зубы, сжал кулаки. — Не хотел прикасаться, привыкать, понимать, что всё может быть иначе. — Глаза он открыл, в один миг расслабился, словно вся жизненная сила из тела вылетела, провёл языком по нижней губы изнутри. — Я не хотел узнавать о тебе, знать, слышать, но мысли просто таранили мозг, взрывали его изнутри. Я с ума сходил в этой бессмысленной борьбе с собой. — Дима откинул голову на подголовник кресла, хотел дотронуться до моей ладони, но опомнился и руку одёрнул, словно мог обжечься. — Я сказал тогда Кислому, что только посмотрю, что убедиться хочу в том, что ты счастлива. Что тебе хорошо. Без меня. Без моего присутствия в твоей жизни. Знал, где вы столик забронировали и просто ждал. Чуть не сдох, когда увидел тебя, Галь. — Дима зло улыбнулся, пытаясь улыбкой этой боль скрыть. — Кислый в тот момент пистолет с предохранителя снял, сказал, пристрелит, если дёрнусь. Тварь. — Прорычал, тихо, но страшно и угрожающе, ударяя кулаком по рулю. — Только он знал, что я чувствую, что внутри происходит. Стопку за стопкой мне заказывал, зная, что так я не посмею. Просто не посмею подойти в таком виде! — Выкрикнул, на середине фразы, успокаиваясь к её окончанию.
— Я не заметила, что ты был пьяный.
— А знаешь, — засмеялся Дима, — я тоже. Тоже не заметил. Весь алкоголь тут же выветривался, отставляя до мерзости трезвый ум, сознание, понимание того, где ты и где я.
— И ведь не подошёл…
— Кислый хорошо меня знает, а я хорошо знаю его. Он бы пол бочины мне снёс, не задумываясь, и всё, что оставалось, так это молиться, чтобы ты подошла сама. И, мать твою, ты подошла! Подошла, Галь! Ты сама!
— Мне казалось, что иначе ты подойдёшь ко мне.
— Испугалась?
— Не знаю. Наверно. Я просто не была готова знать, что ты рядом.
— Даже не представляешь, какая эйфория разрасталась внутри, когда я смотрел на твою неуверенную походку, когда ты готова была развернуться и убежать в ту же секунду, понимая, куда идёшь, только бы избежать этой встречи. Но в момент, когда ты стала напротив, я понял, что больше не смогу отказаться от тебя. Не смогу снова! Ты нужна мне. Как вода, как воздух. Жизнь приобретает смысл, когда ты рядом. Наверно только в эти дни за последние два года я реально могу дышать. Спать. Есть, пить и при этом чувствовать вкус. И, знаешь, могу сказать наверняка, что, посмей кто прикоснуться к тебе, удавлю и глазом не моргну, Галь, настолько всё остро. Настолько по-живому.
— Ты сошёл с ума. — Прошептала, а он почему-то улыбнулся, посмотрел в мою сторону, пытаясь отыскать глаза, сразу не получилось и пришлось убрать прядь волос, которая скатилась по плечам, закрывая моё лицо.
— Наверно это самое прекрасное чувство, которое я когда-либо испытывал в жизни. А рядом с тобой, пусть и сумасшествие. Главное, чтобы у него был цвет… и твой запах.
Он смотрел на меня, а я не понимала, что из его слов правда, а что вымысел. Он не был сумасшедшим, скорее, просто запутался, сомневаясь в себе, в своих силах. А у меня всё так же оставался вопрос «Почему?!».
— Ты не обидишься, если вместо встречного признания я попрошусь спать? — Прошептала, боясь своими приземлёнными потребностями уничтожить созданную вокруг себя атмосферу. Не скажу, что стала больше понимать Диму и его поступки, но теперь была спокойна. Просто спокойна, зная, что всё это не просто так. — Хочу домой. — Пояснила, понимая, что Дима растерялся от моих слов. — К нам домой. В свою комнату. В свою постель. — Стала чередой выпускать ключевые фразы, но Дима не реагировал, только потом, когда я подняла голову, выпрямилась и дотронулась до его лица ладонью. — Дим, не пугай меня…
— Господи, я думал, ты пошлёшь меня ко всем чертям с этим бредом. — Закатил он глаза, не зная, что делать, рассмеяться или расплакаться, а я, с чувством выполненного достоинство, задрала нос.
— Вот ещё! Можно подумать, мне каждый день мужчины в любви признаются!
— Ах, только поэтому?! — Всё же улыбнулся он, проворачивая ключ замка зажигания.
— Не только. Но большего я тебе не скажу.
— Я люблю тебя, малыш. — Спокойно и, казалось бы, безэмоционально, на лету, произнёс он, но теперь я знала, что для Димы значит эта простая фраза из трёх слов.
Ехали мы молча и усиленно раздумывая над произошедшим. Я над тем, что мой муж, оказывается, не бандит. Он сказал, что дизайнер. Дима и дизайнер. Да это больше на бред похоже, чем на правду. Для меня эта каста людей была отдельной от мира сего. Люди утончённые, с непереносимостью пошлости во вкусах, со своим чётким взглядом на мир. Изящные и совершенные в своём умении делать этот мир прекраснее. И тут Дима. Глыба. Или, наоборот, ледокол. С разрисованным телом и, судя по всему, с истерзанной душой. Он всё говорил о каких-то сложностях, трудностях. Странно, что ещё не добавлял через слово «когда-нибудь ты меня поймёшь…». А я бы и рада понять, но не могу сориентироваться, в каком мире мы находимся, что никак не получается состыковаться.
Дом за окном обрадовал, в тёплой и уютной постели думается намного лучше, да и уснуть всегда можно, чтобы сделать хоть какую-нибудь попытку расслабиться. Только неловко как-то получалось: он тут передо мной душу наизнанку, а я в свою комнату и дверь на замок… Наверно нужно было что-то сказать, объяснить, но вот уже виднелась последняя ступенька, а нужные слова никак не находились.
— Дим? — Окликнула я, а он повернулся с понимающей улыбкой. Той самой, которая меня так удивляет и убеждает в том, что муж знает всё лучше меня самой.
— Не нужно насиловать мозг, Галь. Я вижу, что ты думаешь над тем, что я сказал, а это, поверь, гораздо больше, чем могут дать любые слова.
— Спасибо.
Он вскинул руки, шумно хлопая себя по бокам, когда они опустились. И так захотелось обнять его. Именно сейчас. Именно в момент вот этой слабости, на смену которой уже через секунду придёт его решительность и, возможно, жёсткость. Мой нерешительный выпад вперёд, казалось, рассматривался под микроскопом, но когда я приблизилась настолько, что различать его взгляды уже не могла, почувствовала встречные объятия. В отличие от моих — крепкие, надёжные, как и всё, что у меня связано с этим мужчиной.
Думать больше не хотелось, поэтому я только проверила, всё ли в порядке с моими творениями, улыбнулась, увидев необходимое, а уже после этого откинулась на подушку, которая теперь отдавала чем-то родным, уютным. Вдруг подумалось, что так должен пахнуть дом. Место, в котором тебе хорошо.
Глава 6
— Галь, я понимаю, что ты вчера устала, но опаздывать второй день подряд будет занадто. — Услышала я за дверью своей комнаты после короткого предупредительного стука.
Простонала, пытаясь открыть глаза, простонала, когда их уже открыла и поняла, что Штирлиц близок к опозданию, как к самому настоящему провалу.
— Уже встала. — Простонала громче, так, чтобы и Дима услышал.
— Надеюсь, я не от оргазма тебя оторвал. — Тут же прилетел ответ, и запустить подушкой в дверь не казалось такой уж безумной идеей.
Приняв душ, обойдясь макияжем по минимуму, я из комнаты вышла. Дима, как и в прошлый раз, ждал меня у дверей. Пожелал доброго утра, дождался ответа, а потом невозмутимо спустился на кухню, на которой снова остывала чашечка кофе. Теперь к ней присоединился бутерброд.
— Надеюсь, ты помнишь, что я говорил о завтраках? — Улыбнулся он, пока я этот завтрак и поглощала.
Не особо ударяясь в воспоминания, я головой кивнула, поблагодарила, а уже в прихожей, обуваясь, прикрыла рот, пытаясь заглушить громкое «Ах-х!»
— Ну, теперь я уверен, что вспомнила. Поехали, — подтолкнул муж под попу, — я опаздываю, не хотелось бы нестись сломя голову.
Уже сидя в машине, не желая отвлекать Диму от управления, я всё же вставила свои пять копеек.
— Я не представляю, как так получилось. — Вроде бы и извинилась, а чувствовала себя после этого такой дурой, что продолжать не хотелось. Дима, словно прочёл эти мысли, хмыкнул и неодобрительно головой кивнул.
— Говорят, что если заводить будильник, то вставать по утрам получается куда удачнее. Ты о таком изобретении человечества слышала?
— Я просто никак привыкнуть не могу. Так что о будильнике не думаю совершенно.
На это Дима промолчал, а вот я с интересом посмотрела на него. На гордый профиль, на волосы, которые развеваются от дуновения ветра из приоткрытого окна. В который раз отметила, что мой муж красивый. Интересный, незаурядный, но красивый это в первую очередь. Я вот всё думала, чем же выделила его из толпы в тот самый первый раз. И пусть он был выше остальных, пусть одет дорого и со вкусом, пусть его взгляд убивал меня наповал, но он был особенный! Может, это и называется любовь с первого взгляда?..
— А может мне нравится просыпаться под твой голос? — Казалось, неожиданно для нас двоих выдала я и Дима улыбнулся. Естественно. Не так, когда хочет завести меня в тупик своей улыбкой.
— Я учту, но хотелось бы всё-таки увидеть положенный мне утренний кофе.
— А мне приятно пить кофе, который ты приготовил для меня. — Пропустила я мимо ушей его пожелание.
— Это был кофе, который я приготовил для себя.
— Тогда мне вдвойне приятнее его пить. Дим, а почему ты не используешь кондиционер?
— Для волос?
— Нет, автомобильный, — смутилась я, даже интересно стало, а для волос использует или нет?..
— Потому что это вредно для здоровья. На сегодняшний день погода позволяет от него отказаться. А ты думала из жадности? — Он хитро прищурился, а я снова смутилась. Вот, вроде когда пошлости говорит, не так краснею, как простой разговор на отвлечённую тему. Но эти его многозначительные взгляды…
— А ещё от тебя не пахнет сигаретами. Почему?
— А почему от меня должно пахнуть сигаретами, если я не курю? — Поставил он меня в тупик, уже сворачивал в сторону издательства.
— Не знаю, может, потому что ты куришь? — Подтолкнула я его к правильной версии, Дима засмеялся.
— Нет, не курю.
— Но ты при мне курил!
— Не помню такого. — Продолжал он смеяться, а я любовалась. Наверно так начинается влюблённость. Только у меня она продолжается. Момент, когда всё в любимом человеке прекрасно. От этих мыслей я покраснела ещё гуще.
— Когда мы из клуба вышли, ты закурил. — Напомнила, чтобы окончательно убедиться в своей правоте. Тогда Дима действительно припомнил и оттого нахмурился.
— Последняя сигарета. Знаешь, так делают, когда бросают. Освобождают пачку, оставляя в ней только одну сигарету на крайний случай. Вот это была моя последняя. Но можешь не беспокоиться, больше не курю.
— А от тебя и раньше не пахло… — Присмотрелась я, как меняется его выражение лица. Дима пожал плечами.
— Я недолго курил пару лет назад. Не пристрастился, но вот идея про последнюю сигарету понравилась. Был в этом какой-то смысл.
— А что ещё я о тебе не знаю?
— О-о, дорогая, проще перечислить то, что ты обо мне знаешь.
— Но ведь ты обо мне знаешь больше. — Вроде как упрекнула я, а Дима притормозил, припарковавшись у центрального входа. Развернулся ко мне всем корпусом, не смотря на мешающийся ремень безопасности.