А теперь рыжая девушка стоит напротив, среди тех, чьи улыбки не предвещают ничего хорошего. И мне до сих пор не известно, рассказала ли Джизи всем остальным то, что я доверила ей в начале пятого класса…
***
Черт возьми, сегодня просто не должен быть такой день.
Вот, что крутится в голове парня, спокойно пускающего дым в голубое небо. Запах хлорки хорошо сочетается с никотином, так что, как ОʼБрайен не старается, но его начинает клонить в сон, что очень необычно, если учесть факт его бессонницы в последние несколько… Несколько месяцев.
Ему нравится эта тишина, но даже ее нагло рушат голоса и смех. Парень опускает взгляд на нарушителей спокойствия: пятеро девушек идут к бассейну, громко напевая какую-то песню. Одна из них поднимается на бортик, но не решается подходить ближе к краю, словно в измученной душе еще осталась жалкая надежда на то, что получится избежать «купания». Среди девушек сразу замечает рыжую Джизи, и ее слова эхом отдаются в голове: «Мы сегодня учили плавать нашу одноклассницу».
Затягивает. Сидит сутуло, не двигается, чтобы не привлекать к себе внимания. Смотрит на девушку с волосами цвета угля, ожидая ее последующих действий. Сопротивление? Интересно, ей знакомо это понятие?
Она делает шаги к краю.
Кажется, нет.
— Дилан? — Парень слишком глубоко ушел в себя, поэтому не заметил, как к нему подобралась Джизи со своей прежней широкой улыбкой. Дилан медленно перевел на нее взгляд, борясь с желанием вовсе игнорировать ее присутствие. Девушка садится рядом на скамейку, вытянув ноги:
— Мы живем под одной крышей, но так и не познакомились нормально.
Всплеск. Хоуп исчезла под водой под дикий гогот одноклассниц. Джизи смеется, явно считая это забавным. Неплохо, когда есть тот, на ком можно вынести свою злость. Это очень удобно.
Эмили появилась на поверхности, громко вдыхая, и Джизи нагнулась вперед:
— Как водичка?
Хоуп игнорирует вопрос, медленно подплывая к бортику, чтобы выбраться, и в этот момент из задней двери зала выходит мужчина, лет тридцати в спортивной форме. Девушки тут же сорвались с места, убегая за угол здания, а Джизи и Дилан остались сидеть на лавке, пока Эмили выбиралась из воды. Этот мужчина — тот самый учитель физкультуры, поэтому последствия были ожидаемы.
— Хоуп! — Его голос взрывает голову парня, который скорчился, затянувшись в последний раз. Эмили с равнодушием бросила взгляд в сторону учителя, который прорычал вполголоса:
— За мной к директору. Объяснительную писать будешь.
Хоуп не смотрит на Джизи, которая изучает лицо парня с особым интересом, начиная задавать вопросы, чтобы больше узнать о нем, но парень искоса смотрит на Эмили, даже не пытаясь отвечать. Хоуп быстро заходит в зал, не поправляя мокрую одежду.
Сопротивление. Умение постоять за себя. Гордость. Защита своего «я». Унижения. Упадок. Терпение.
Нет, эта девчонка не пытается исправить ситуацию. Такое ощущение, что ей все равно.
***
После написания объяснительной мне пришлось весь учебный день провести в мокрой одежде, пропуская мимо ушей шуточки, касающиеся мочеиспускания и избыточной потливости. К счастью, впереди меня ждал последний урок — экология. Этот предмет ведет женщина с огромными телесными параметрами, от которой вечно пахнет сильными духами, словно таким образом она надеется скрыть запах пота, что стоит в кабинете круглый год, ведь проветривать помещение она отказывается.
Пока звенит звонок и все «заплывают» в кабинеты, я медленно перебираю ногами, из последних сил терплю неприятно висящую ткань одежды. У кабинета химии стоит Элис. Мы с ней в параллельных классах, и я внезапно вспоминаю о том, что сегодня у сестры была физкультура. Наверняка, она сможет одолжить мне форму в качестве сменной одежды, вот только стоило мне сделать шаг в ее сторону, как девушка оторвала от уха телефон, с каким-то непониманием осмотрев меня с ног до головы, после чего резко вбегает в кабинет, захлопнув дверь. Не торможу, наоборот скорее спешу зайти в свой класс, чтобы избежать выговора мисс Нотт. Думаю, то, что она в свои сорок все еще «мисс» говорит о многом*. Вижу, как косо она осматривает меня, всего на секунду оторвав взгляд от экрана компьютера. Прохожу по кабинету между рядами парт, уже не удивляясь, видя, что новенький сидит за моей у окна. И он по-прежнему издевается над карандашом в своих руках, правда держит их на парте. Сажусь на стул, поерзав, ведь мокрая жесткая ткань джинсов больно растирает кожу коленей. По привычке держу рюкзак в руках, уставившись в стол, когда неприятный высокий голос учительницы заставляет всех притихнуть.
— Сегодня у нас новая тема, — говорит, делая долгие паузы, словно набирая больше воздуха в легкие. — «Мировой океан», и я вижу, что… — Вновь делает паузу, набираясь сил. — Что Хоуп, судя по внешнему виду, явно готовилась к ответу.
Мои брови дрогнули, но не нахмурились.
— Так ведь… Это новая тема, — отвечаю тихо, но меня перебивает парень с темными бровями. Одноклассник. Тот же, что и волосы пытался выдернуть мне в начале дня. Я помню, что его фамилия Рикт. Мы с ним в детстве устраивали походы на пляж ночью. Сбегали, несмотря на запрет родителей, и жгли костер. Он, как остальные, начал относится ко мне иначе все в том же пятом классе. Да, этот злополучный пятый год школы полностью перевернул мою жизнь.
— А может, вы ошиблись с темой? Думаю, ей ближе «Проблемы личной гигиены в современном обществе».
Я съеживаюсь, когда весь класс заливается смехом. Сижу, горбясь, немного покачиваюсь вперед-назад, в который раз задавая себе вопрос, не дающий мне спать по ночам.
Что? Что, мать его, произошло? С чего все вдруг ополчились на меня? Быть может, я не заметила, как обидела кого-то? И этот кто-то начал настраивать всех против меня? Не понимаю. Или не помню.
Треск. Я слышу его так отчетливо, что звук «рвущейся» пополам древесины сбивает собственные мысли. Медленно перевожу глаза на карандаш, что секунду назад вертел между пальцами мой сосед, а теперь пишущий предмет сломан. Верхняя половина находится параллельно нижней, а пальцы парня покрываются странными красными пятнами. Он прячет руки под стол, так же скрыв с моих глаз сломанный карандаш. Слабо хмурю брови, вновь уставившись перед собой.
Странный тип.
— Хоуп! — повышает свой голос мисс Нотт, и я слышу, как ОʼБрайен тяжело вздыхает, словно пинком заставляет меня подняться с места. Встаю, положив рюкзак на стол, и иду в сторону доски, тут же замерев на месте, когда Рикт выставляет ногу, якобы для подножки. Стоит мне попытаться перешагнуть, как он поднимает её выше.
— Хоуп! — меня уже воротит от того, как она произносит мою фамилию, при этом сунув в рот карамельку, а липкий фантик бросает на стол, с взглядом, полным недовольства, взглянув на меня из-под стекол своих очков:
— Ты не готова?
Качаю головой.
— Тогда сядь и не трать мое время, Хоуп, — она берет ручку, и по движению её руки понимаю, что рисует эта женщина мне красивую “F”.
Разворачиваюсь, возвращаясь на свое место. Мне осталось потерпеть всего урок. Какие-то жалкие сорок пять минут. Я вынесу. Не в первой, как ни как.
Прижимаю рюкзак к груди, обняв его руками, и поворачиваю голову, чтобы взглянуть в окно на голубое небо, но буквально на секунду задерживаю взгляд на ОʼБрайене, который косо смотрит на меня. Серьезно, оценивающе и осуждающе. Да, он осуждает меня. Резко отворачиваюсь, не справившись с дрожью, что прошла по всему телу, отчего меня неприятно передергивает. Отодвигаю свой стул дальше от него, вновь сражаясь с собственными эмоциями, которым скоро дам выход. Просто дайте мне остаться в темной комнате, тогда я смогу всё накопившееся выплеснуть наружу.
Перебираю пальцами, невольно бросив косой взгляд в сторону Джизи, которая улыбается, тихо перешептываясь с подругами, одна из который замечает, что я смотрю, поэтому через секунду все они в открытую пялятся на меня, отчего внизу живота вяжется неприятный узел.
Ближе к пяти часам я уже стою на пороге своего дома, наблюдая за тем, как отец с матерью бурно обсуждают предстоящую поездку в Нью-Йорк. Они твердят, что это по работе, но при этом соглашаются взять с собой Элис, в то время как мне не было предложено составить им компанию. Не то, чтобы мне сильно хочется, но было бы неплохо узнать и мое мнение.
— Я дома, — с некоторых пор мне приходится говорить эти слова, чтобы мои родители отметили меня, как «пришедшую». Был случай на моей памяти, как я, вернувшись домой, прошла по всему дому, несколько раз пересекаясь с матерью, после чего заперлась в комнате, так эта женщина позвонила мне ближе к одиннадцати, поинтересовавшись, где я так задерживаюсь. Спохватилась уже поздним вечером. Неплохо.
Но в ответ на свое «своеобразное» приветствие я не получаю каких-то слов, теплых слов, с которыми обычно родители встречают Элис. Нет, не думайте, у меня хорошие родители, просто, как я уже отметила, Элис — настоящее солнце, которое только и делает, что заставляет родителей улыбаться, поэтому они ждут её возвращения, чтобы хоть ненадолго расслабиться, выслушивая её болтовню. Хорошо, когда есть люди, способные поднять тебе настроение, зарядить энергией. Моим родителям это необходимо. Они за свою жизнь уже успели не хило так устать, ведь поднимали свой бизнес сами, так что Элис — это заслуженная награда.
Только вот, я тогда кто?
Топчусь на пороге, когда дверь распахивается, и в коридор вбегает Элис. Её голос сразу же разносится эхом по дому, привлекая внимание взрослых:
— Вы не поверите! — и тут начинается очень долгая речь, во время которой она пытается снять балетки. Я со слабым умилением смотрю на девушку, которая кажется мне чем-то небесным. Хотелось бы быть такой же, как она. Такое ощущение, что ей передалась вся жизненная энергия, а мне осталась лишь апатия.
Я родилась уже уставшей.
— Привет, — говорю спокойно сестре, которая с каким-то непониманием косится на меня, убегая к родителям в гостиную, чтобы рассказать очередную историю, которая поднимет им настроение, а я остаюсь стоять в темном коридоре, держа рюкзак за лямку. Вышла бы к ним, чтобы попить чаю, но голова слишком раскалывается, так что сразу же тороплюсь в комнату, чтобы развесить мокрую одежду и принять ванну.
Чихаю. Вот, полный привет.
Запись №87
3:34 a.m.
Тонущая в темноте комната озаряется тусклым светом настольной лампы. За окном давно ночь, жители дома видят пятый сон, пока она сидит у монитора ноутбука в тонкой, но большой для неё черной футболке с белой надписью «I DONʼT CARE». Тонкие руки лежат на коленях, а туловище слабо покачивается в разные стороны. Тишина. Полная. Нерушимая.
Девушка поднимает ладонь, пальцами касаясь своих волос, после чего оттягивает локон, отчего её губы сжимаются. Камера видит лишь нижнюю часть головы, но легко понять, кто именно сидит напротив, записывая очередное видео, хотя в этом нет какого-то тайного смысла, который мог бы быть понятен «просветленным». Нет, всё это ни к чему дельному не приводит. Ей просто нужно дать выход своим эмоциям.
Поднимает сжатый кулак над головой, резко и довольно сильно бьет себя по макушке побелевшими костяшками. С сухих губ не слетает писк. Повторяет удар. Затем вновь. С больше силой, так что в глазах на мгновение темнеет, а тело косится в бок, но она быстро возвращается в нормальное положение, уже с кряхтением повторяя удары. Лицо морщится от боли, а тихий всхлип отчетливо слышен в пустой комнате. Она мычит, сутулясь, и наклоняется, касаясь носом экрана ноутбука, из-за чего временно пропадает с видимости камеры, и через секунду поднимает руку, вовсе отключая её.
Терпение?
========== Глава 3. ==========
Тихое утро. Мерцающие огни, яркие белые вспышки раздражающе действуют на глаза, заставляя щурить опухшие после бессонной ночи веки, которые трешь пальцами, дабы избавиться от неприятной покалывающей боли.
Худое тело, истощенное лицо, безжизненные глазницы. Висит, покачиваясь из стороны в сторону, легкое, невесомое касание ветра способно заставить тушу двигаться. Рядом с босыми пятками валяется стул, вокруг шеи стянута жесткая веревка. Следов борьбы нет. Есть только полное безысходного ужаса искаженное лицо женщины.
Нет, не распахивает глаза, задыхаясь от той тяжести, что образовывается в груди. Он лишь моргает, проведя холодной ладонью по горячему, мокрому лбу, чтобы избавиться от капель пота, которые скользят по коже к подушке. Смотрит на экран телефона, не меняя громкости в наушниках. Да, ОʼБрайен спит с музыкой, считая, что это ему поможет не думать. На часах четыре утра, за окном по-прежнему холодная осенняя ночь, ветер проникает через дверь балкона, со свистом сочась под дверь комнаты в коридор. Отец просил его закрывать все окна на ночь, но парень слишком привык к холоду в комнате, так что даже спать ложится в теплой одежде, при этом не накрываясь одеялом. Ему по-прежнему не хочется прикасаться к постельному белью, что выбрала ему Джойс, так что большая часть свалена в кучу на полу, на который парень опускает ноги, касаясь подошвой кроссовок. Сутулится, опуская лицо в ладони, и резко поднимается с кровати, качнувшись в сторону, после чего хватает со стола бейсболку, надевая козырьком вперед, и натягивает сверху капюшон черной кофты. В какой одежде вернулся из школы, в такой и лег спать. Хотя, на долгий сон он все равно не рассчитывал.
Хватает с пола скейт, направляется к двери, не мешкая прежде чем открыть и выйти в пустой, темный коридор. Храп отца доносится аж с третьего этажа. Парень уже успел за столько лет отвыкнуть от этого звука, так что позабыл, насколько он отвратителен. Идет вперед, к лестнице, чтобы спуститься вниз и покинуть душные стены дома, в которых он вряд ли сможет чувствовать себя уютно.
Спускается, даже косо не взглянув на вышедшую с кухни девушку в тонкой майке и короткий шортах. Рыжие волосы были в полном беспорядке, а уставшая улыбка была лишь для того, чтобы привлечь внимание парня:
— Чего не спишь? — Джизи, немного замявшись, поворачивается, провожая парня взглядом. Они так и не говорили толком, но отчаиваться не стоит. Ещё много времени впереди, верно?
— Я тоже люблю ночные прогулки, — пытается не терять хватку и продолжает улыбаться спине ОʼБрайена, который так же молча выходит из дома, громко хлопнув входной дверью, явно не жалея при этом сил. Словно хочет разом разбудить всех жильцов, но всё то, о чем ему приходится думать, останется загадкой для Джизи, которая всё больше теряется в догадках, не понимая, что не так с этим парнем.
ОʼБрайен выходит на тротуар, закурив. Бросает скейт под ноги, глотает дым, пуская никотин в ночное небо, полное сверкающих звезд. Свежесть. Она проникает в легкие, отчего внезапно хочется откинуть в сторону сигарету и просто насладиться ночным ароматом, тишина добавляет атмосфере спокойствия, без чего сейчас не может обойтись парень, вставший на скейт. Отталкивается, решая заехать в круглосуточный супермаркет. Пока понятия не имеет, зачем, но уж лучше провести бессонное время вне здания, которое он должен звать домом, но при попытке сделать это, язык сворачивается в трубочку, словно ему в рот суют лимон, от которого всё лицо кривится. Едет мимо темных домов с запертыми окнами. Вой ветра сопровождается стуком маленьких колес об асфальт. Парень съезжает с тротуара, покатившись по дороге вниз, уже не нуждаясь в дополнительных толчках ногой. Смотрит перед собой, но на деле его взгляд направлен в никуда. Без цели. Пустое времяпровождение.
Сворачивает на другую улицу, пытаясь вспомнить, где именно находится здание магазина, после чего отталкивается ногой, проезжая мимо дома, входная дверь которого приоткрывается с особой осторожностью, ведь любитель ночных прогулок вовсе не хочет тревожить сон родных, так что делает всё крайне осторожно.
***
Ночь встречает меня с прежней близкой теплотой, аромат листьев, свежесть воздуха окутывает, будто разом избавляя твое тело от дневной тяжести. Словно реальность ночью и днем — это два совершенно разных мира, никогда не пересекающихся, и я правда чувствую себя лучше, на секунду представив, что этот мир не кишит людьми. По крайней мере, ночью они мне редко встречаются по пути.