Задача передо мной стояла далеко не простая — оттащить на шестьдесят футов в сторону оборудование весом более чем в сто фунтов. Я снял с себя холщовый пояс и закрепил его на стволе дерева. Благодаря имеющемуся на ремне карабину, в любой момент его можно было без особых усилий расстегнуть. Из-за густой поросли пространства для маневра у меня было маловато, и я принялся вырубать мачете подлесок, расчищая себе место.
Райдер сменил режим работы мотора вертолета, подавая мне условный сигнал о том, что он готов спускать груз, подвешенный на тросе лебедки. Я начал проворно сматывать шнур, и бесформенный узел с грузом вскоре завис на одном уровне со мной над колодцем в шестидесяти футах от меня.
Я трижды обмотал свой конец шнура вокруг дерева и начал подтягивать к себе узел. Чем ближе он приближался ко мне, тем тяжелее становилось тянуть. И хотя вертолет тоже постепенно снижался, что облегчало мою работу, спина моя уже готова была треснуть от напряжения. Райдер с трудом удерживал накренившуюся машину в воздухе.
Наконец я пристегнул конец троса к карабину холщового ремня, сработало расцепляющее устройство, и тюк с грузом плюхнулся на землю. Я взглянул вверх на вертолет и освободил трос, свисавший дугой над синотом. На мгновенье мне почудилось, что сейчас он зацепится за деревья, но Райдер вовремя включил лебедку, одновременно быстро набирая высоту. Вертолет трижды облетел синот, прощаясь со мной, и взял курс на лагерь номер два.
Я сел на край синота, свесив ноги, и минут пятнадцать приходил в себя. Все мое тело болело и ныло, словно я боролся с медведем. Наконец я собрался с силами и стал развязывать узел, в котором помимо оборудования находилась специальная одежда: рубашка, штаны и высокие сапоги. Переодевшись, я выкурил сигарету и приступил к обследованию местности.
Ради экономии горючего я решил воспользоваться сперва мачете, а огнеметом выжигать только трудноподдающуюся уничтожению поросль. Врубаясь в сплетение ветвей и листьев, я проклинал, Фаллона за его расчеты, явно сильно отличающиеся от реальной скорости продвижения сквозь заросли. Было совершенно непонятно, как он собирался двигаться в этой чаще со скоростью полумили в час. Хорошо, если бы мне удалось пройти за час хотя бы двести ярдов. К счастью, мне нужно было лишь расчистить посадочную площадку для вертолета.
Я вовсю рубил мачете налево и направо, когда лезвие вдруг с лязгом ударилось о что-то твердое, и я ощутил сильный толчок в плечо. Взглянув на мачете, я обнаружил, что лезвие зазубрилось, и стал срубать ветки уже осторожнее. Внезапно прямо перед собой я увидел уставившееся на меня человеческое лицо: широкую индейскую физиономию с большим носом и слегка косыми глазами.
Через полчаса усиленной работы моему взору открылся опорный столб с высеченной в нем статуей мужчины, облаченного в перехваченную поясом накидку и причудливый головной убор. Обрамлял изваяние орнамент из переплетенных листьев и вычурных гигантских насекомых.
Я закурил сигарету, уставился на истукана и задумался. Похоже было, что я нашел Уаксуанок, хотя и не был в этом уверен. Тем не менее, не стали бы майя выдалбливать из камня подобную штуковину, чтобы потом просто оставить ее в лесу! Теперь мне нужно было расчищать посадочную площадку заново, так как вряд ли вертолет приземлился бы на голову этого косоглазого идола высотой в добрых восемь футов.
Я вернулся к синоту и начал вырубать новую тропинку, ограничивая место, которое мне предстояло расчистить. После нескольких пробных взмахов мачете налево, и направо, я со спокойной душой приступил к работе. Горючее в огнемете иссякло, как я и предполагал, довольно скоро, но мне все же удалось сократить до минимума свои мышечные усилия. Затем я включил бензопилу, и зубчатая цепь с диким визгом вгрызлась в древесину.
Деревья мне попадались не слишком толстые, самое большое имело ствол диаметром в два с половиной фута. Проблема была лишь в том, что они оказались довольно высокими, и падая, одно из них едва не придавило меня, наломав вдобавок ворох ветвей, которые пришлось потом растаскивать. Я извлек из этого полезный урок и до наступления темноты свалил шестнадцать деревьев.
Ночь я провел в провонявшем бензином спальном мешке: видимо, завернутая в него бензопила слегка подтекала.
Я пытался утешиться мыслью, что резкий запах отпугнет москитов, но, как выяснилось позже, совершенно напрасно.
На ужин я съел банку куриных консервов, запив их виски пополам с теплой водой, после чего еще долго сидел в темноте, размышляя о малорослых коричневых человечках с большими носами, создавших эту странную колонну и, возможно, построивших на этом месте город.
Разбудил меня наутро шум вертолета и человек, зависший, как паук, на тросе у меня над головой. Это был Холстед, которого Райдер спустил при помощи лебедки, поскольку для посадки вертолета места пока еще было недостаточно. Ступив на землю у самого края синота, Холстед махнул пилоту рукой, и вертолет, набрав высоту, стал медленно кружиться над вырубкой.
— Вы же собирались устроить площадку вон там, — оглядываясь по сторонам, спросил меня Холстед. — Что случилось?
— Непредвиденные трудности, — вздохнул я, разводя руками.
— Этого следовало ожидать, — усмехнулся он. — Не так уж далеко вы и продвинулись! — добавил он, иронически поглядывая на торчащие вокруг пни. — Могли бы постараться и выполнить работу получше.
— Вам виднее, — дружелюбно заметил я. — Можете смело засучивать рукава и показать пример.
Холстед пробурчал что-то нечленораздельное и вытянул из висящей у него на плече металлической коробочки антенну.
— Нам прислали парочку приемопередатчиков из лагеря номер один, — пояснил он. — Что потребуется из оборудования для скорейшего завершения работы?
— Горючее для Пилы и огнемета, взрывчатка для пней и подрывник: лично я не умею ей пользоваться.
— Ничего, зато я умею, — сказал Холстед и вызвал Райдера. Вертолет снизился и спустил нам канистры с горючим. Затем он улетел, а мы приступили к работе.
Работал Холстед, следует признать, как дьявол, так что вдвоем мы сделали довольно много до того, как вернулся вертолет. На сей раз Райдер спустил нам ящик со взрывчаткой и Фаллона собственной персоной, карманы которого были набиты детонаторами. Передав их Холстеду, он насмешливо посмотрел на меня.
— У вас такой вид, словно вас протащили вверх тормашками по кустам, — сказал он, оглядываясь по сторонам. — Я вижу, вы славно потрудились.
— У меня для вас сюрприз, — сказал я и повел его по узкой тропинке, проложенной мной накануне. — Тут мне попался один косоглазый старикан, он несколько спутал все мои планы.
Фаллон издал восторженный вопль и упал перед косоглазым чудищем на колени, почти уткнувшись ему в живот.
— Это ведь Старая империя! — поглаживая рукой покрытый резьбой камень, с трепетом воскликнул он. — Это каменный календарь майя. Они воздвигали подобные колонны каждый «катун», то есть один раз в двадцать лет. — Он оглянулся на тропинку, ведущую к синоту. — Несомненно, вокруг колодца должны быть еще такие же изваяния.
Он тотчас же принялся, позабыв обо всем на свете, руками расчищать статую от ползучих растений.
— Пожалуй, не стану мешать вашему знакомству, — сказал я. — Пойду помогу Холстеду: он, кажется, хочет разнести себя на куски.
— Ступайте, — отрешенно проговорил Фаллон. — Какая изумительная находка! Теперь мы сможем определить время основания этого города!
— Так, значит, это и есть Уаксуанок? — обвел я рукой буйные заросли вокруг.
— У меня нет никаких сомнений, — глядя на колонну, сказал Фаллон. — Да, мы, наконец, нашли Уаксуанок.
4
Нам пришлось изрядно постараться, чтобы оторвать Фаллона от ненаглядного истукана и вернуть его в лагерь. Он ходил вокруг него, словно влюбленный; нашедший наконец мечту своего сердца, и перерисовывал в свой блокнот странный орнамент с колонны. Лишь к концу дня нам удалось затащить его в вертолет, севший точно возле края синота, и всю обратную дорогу он что-то бормотал себе под нос.
Я валился с ног от усталости, но, приняв горячую ванну, почувствовал Себя лучше и решил присоединиться к остальным, собравшимся в столовой, вместо того чтобы завалиться спать. Я застал Фаллона и Холстеда яростно спорящими. Катрин не спускала с мужа глаз, готовая в нужный момент укротить его.
К своему удивлению, я вскоре обнаружил, что на этот раз больше кипятится Фаллон. Холстед же не только не выказывал ни малейшего намерения рвать на себе рубашку, но был холоден как лед и держался как истинный интеллектуал, По его бесстрастному лицу можно было подумать, что мы нашли не город, о котором он столь долго грезил, а разменную монетку на мостовой.
Фаллон же бурлил от восторга и пенился, словно бутылка шампанского. Ему не сиделось на месте, и он то и дело подсовывал Холстеду под нос свои рисунки,
— Старая империя, говорю я вам! Взгляните на узоры орнамента!
— Может быть, и меня посвятите в свои тайны? — спросил я.
— Как, разве я не ясно выражаюсь? — удивился Фаллон. —- Если можно, повторите еще раз, и поподробнее.
Фаллон откинулся на спинку кресла и печально покачал головой.
— Вам придется поверить мне на слово, потому что на объяснения календаря майя потребуется уйма времени, а его у меня нет. Взгляните-ка сюда, — пододвинул он ко мне свои наброски, в которых я не без усилий разобрал насекомых, виденных на колонне с барельефом индейца. — Это дата изготовления этой стелы: 9 циклов, 12 катунов, 10 тунов, 12 кинов, 4 эба, 10 яксов, что составляет 1 386 112 дней, или 3797 лет. Принято считать, что майя вели свое летосчисление от 3113 года до нашей эры, так что дата, указанная здесь, 684 год нашей эры. Майя отличались большой точностью, — добавил он, беря в руки листок бумаги, —мы можем узнать даже день — восемнадцатый после полнолуния в первый из шести циклов.
У меня голова пошла кругом.
— Вы хотите сказать, что Уаксуаноку почти тысяча триста лет?
— Это возраст стелы, — уточнил он. — А сам город значительно старше,
— Неужели он так долго просуществовал? — задумчиво произнес я. — Ведь Виверо попал в него много позднее!
— Не путайте Старую империю с Новой империей! — заметил Фаллон. — Первая распалась приблизительно в 800 году нашей эры, и в результате многие города ее обезлюдели. Однако спустя сто лет туда пришли толтеки-ица, отсюда и пошли новые названия вроде Чичен-Ица. Похоже, одним из таких городов был и Уаксуанок. Ученые полагают, что Кукулькан был реальным историческим лицом. Именно он привел, подобно библейскому Моисею, толтекрв в Юкатан. Новая империя во многом напоминала империю ацтеков в Мексике, но сохранила мало общего со Старой империей майя. Об этом говорит, например, весьма распространенный обряд приносить в жертву богам людей, о котором упоминает и Виверо в своем письме.
— Значит, исторические свидетельства подтверждают, что во времена Виверо город Уаксуанок был населен людьми?
— Безусловно. Однако следует учесть, что с появлением здесь испанцев Новая империя распалась, а на ее месте образовалось большое количество мелких. государств и враждующих между собой провинций, не склонных объединиться в единый союз для сопротивления конкистадорам. Такая система не могла долго существовать, она в любом случае была обречена на гибель.
Выслушивать эти азбучные истины Холстеду явно надоело, и он спросил:
— Когда мы приступим к исследованиям?
— Сперва нужно будет организовать работы на новом участке, — сказал Фаллон. — Нам потребуются рабочие, чтобы расчистить лес.
И в этом он был прав, поскольку даже для расчистки посадочной площадки для вертолета, пилотируемого таким опытным мастером своего дела, как Райдер, понадобилось три дня.
— Мне кажется, — продолжал Фаллон, — что нам следует перебраться в лагерь номер один. Я поручу Джо Рудецки разбить на новом участке лагерь номер три. Для начала достаточно будет бригады из двадцати человек. Через полмесяца мы тоже сможем перебраться туда.
— Зачем же ждать так долго? — заволновался Холстед. — За две недели я смог бы проделать колоссальную работу! Не за горами сезон дождей!
— Сперва следует наладить материально-техническое обеспечение экспедиции, — резко возразил ему Фаллон. Это впоследствии сэкономит нам время.
— А мне на это наплевать, — воскликнул Холстед. — В любом случае я намерен осмотреть местность. А материально-техническим обеспечением занимайтесь без меня. — Он подался вперед. — Как вы не понимаете, что нас там ждет — прямо на земле! Даже Уил, при всем его невежестве, наткнулся на нечто крайне важное!
— Это пролежало там тринадцать веков, — сказал Фаллон, — и никуда не исчезнет за две-три недели. Нужно подготовиться хорошенько к работе!
— Хорошо, будем считать, что я провожу предварительную разведку, — упрямо заявил Холстед.
— Ничего у вас не выйдет, — решительно возразил ему Фаллон. — Я позабочусь о том, чтобы вас туда не взяли. Если желаете — отправляйтесь туда пешком через лес.
— Да будьте вы все прокляты! — заорал Холстед. — Катрин, разве я не говорил тебе, что именно так все и будет? Этот Уил заморочил тебе голову. Разве не понятно, что он хочет присвоить себе,, все лавры первооткрывателя?
— Меня вся эта чушь совершенно не волнует, — возразил ему Фаллон. — Мне важно, чтобы работа велась как положено. Мы же не какие-то грабители могил!
— Нельзя ли поспокойнее? — заметил я.
— А вас это -вообще не касается! — обернувшись ко мне, с искаженным яростью лицом прохрипел Холстед. — Вы уже и так достаточно навредили мне, настроив против меня мою жену! Вы все здесь сговорились против меня!
— Если бы это было так, то вас вообще здесь не было бы, — сказал Фаллон.
— И учтите: не прекратите скандалить — вас выкинут отсюда в один момент, — добавил я. — Успокойтесь и ведите себя прилично, нам надоели ваши выходки!
Холстед вскочил со стула, готовый наброситься на меня с кулаками.
— Катитесь вы все к дьяволу! — закричал он и выбежал из дома.
— Мне очень жаль, — тоже встала со своего места Катрин.
— Вы не виноваты, — утешил ее Фаллон. — У него, похоже, паранойя, настоящая мания преследования.
— Весьма похоже на то.
— Я вынужден снова просить освободить меня от моего обещания.
Я взглянул на потупившую голову Катрин и произнес:
— Но вы же помните, что я тоже дал слово.
Хорошо, — согласился Фаллон. — Но учтите: Пол опасен для всех нас. А здесь не лучшее место для выяснения отношений.
Постарайтесь еще раз вернуть Полу здравый смысл и заставьте его извиниться, — сказал я Катрин. — В противном случае ему придется убраться отсюда, за это я ручаюсь. Теперь все зависит только от вас.
— Я понимаю, — чуть слышно сказала Катрин.
Когда она вышла, Фаллон сказал мне:
— По-моему, вы совершили большую глупость. Пол этого не стоит. —- Он достал трубку и принялся набивать ее табаком. — И она тоже, — добавил он, понизив голос.
— Я вовсе не влюблен в нес, — сказал я. — Мне се просто жаль. Если мы выгоним Холстеда из экспедиции, он превратит ее жизнь в ад.
Фаллон чиркнул спичкой и посмотрел на пламя.
— Не всем дано отличить любовь от жалости, — туманно заметил он.
5
На следующее утро мы вылетели в лагерь номер один. После семейной ссоры, затянувшейся до полуночи, Холстеда клонило в сон. Видимо, победа была за Катрин, так как он извинился, хотя и явно через силу. Однако я все равно принял его извинение, поскольку оно было первым с его стороны на моей памяти, и я решил отнести его нерешительность за счет недостатка опыта. Так или иначе, это была победа.
Пока мы отсутствовали, лагерь на побережье сильно разросся: появились новые строения, которых я еще не видел. Встретивший нас Джо Рудецки выглядел странновато, утратив прежнюю невозмутимость.
— Эти проклятые чиклерос — просто какие-то белые дикари! Таких ворюг еще свет не видывал, они растаскивают оборудование прямо у нас из-под носа!