Передо мной на широком листе сидела, вытаращив на меня неподвижные глаза, лягушка. На шее у нее пульсировала жилка. Мы долго смотрели друг на друга, и за это время я дважды повторял про себя стишок о чудесной лягушке-невесте, заканчивающийся восклицанием: «Хай-хо! — воскликнул Роули». Наконец лягушка подмигнула мне, и я вновь обернулся на Гарри.
Он пошевелился и покачал головой. Лицо его по-прежнему было бледным, а струйка крови, сочившаяся изо рта, не предвещала ничего хорошего, кроме повреждения внутренностей. Я был слишком слаб, чтобы пошевелиться и помочь ему. «Ну, давай же! — сказал я самому себе. — Не будь маленьким сереньким человечком. Действуй же, Уил! Будь наконец мужчиной, уверенным с своих силах!»
Наконец мне удалось сесть прямо на сиденье, несмотря на то, что вся кабина затряслась и закачалась, словно лодчонка на волнах.
— Боже мой! — воскликнул я. — Что делать? — Я взглянул на лягушку, качающуюся на листочке.
— Ты точно спятил, — сказал я, радуясь уже тому, что способен еще говорить и слышать собственный голос. — Разговариваешь с лягушкой! ,У тебя бред после контузии, Уил.
— Вода под сиденьем, — чуть слышно произнес Гарри.
Я потянулся за флягой, и вертолет накренился и задрожал. Нащупав флягу, я достал ее из-под сиденья и поднес ему ко рту, не уверенный, что поступаю правильно. Но все обошлось: сделав пару глотков, Гарри пришел в себя. Он прополоскал рот и сплюнул два сломанных зуба, упавших на приборную панель.
— Мне раздробило рот, — промычал он.
— Слава Богу, что ребра целы, — сказал я. — Но откуда кровь?
Он пошевелился, и вертолет вновь качнуло.
— Что за дьявольщина! — воскликнул Гарри.
— Спокойно, — сказал я, сообразив наконец, что мы зависли на дереве. — Не делай резких движений, мы еще не на земле.
— Пахнет горючим, — втянув ноздрями воздух, заметил он. — Мне это совсем не нравится.
— Что с нами произошло? — спросил его я.
— Отвалился задний винт, — сказал Гарри. — Поэтому-то фюзеляж и начал вращаться. Хорошо еще, что я вырубил мотор.
— Видимо, деревья смягчили падение, — сказал я. — Поэтому мы еще и целы. Упади мы на землю — разбились бы непременно.
— Но что случилось с винтом? — спросил Гарри. — Это ведь новая машина.
— Сейчас главное выбраться отсюда, — сказал я.— Любопытно, высоко мы от земли? Будь готов к любым неожиданностям.
Я приоткрыл дверцу дюймов на десять и взглянул вниз: под нами я увидел толстую ветку и сплошную зеленую массу листвы.
Подняв голову, увидел лоскут голубого неба, обрамленный той же листвой.
— Веревка у тебя есть? — спросил я, прикинув, что мы зависли примерно в восьмидесяти футах от земли.
— Целая лебедка, — сказал Гарри. — Попробую размотать трос.
Совместными усилиями мы сняли барабан с тормоза и выложили трос бухтой на переднем сиденье.
— Где мы находимся? — спросил я. — Карта у тебя есть?
— А как же! — Гарри достал планшет с картой и разложил на коленях. — До лагеря приблизительно десять миль. Это будет нелегкая прогулка. У нас есть пара мачете, аптечка, две фляги с водой и еще кое-что по мелочи. Я сейчас все подготовлю.
— А рация в порядке? — спросил я.
— Не уверен, что стоит ее включать, — сказал Гарри. — Если произойдет замыкание, вертолет вспыхнет от одной искры. Ладно, я попытаюсь, — взялся он за тумблер.— Черт! Сигнала нет совсем, рация сломана! — прижав к уху наушники, воскликнул он.
— Ладно, забудем об этом, — сказал я, вновь открывая дверь.—Попробую выбраться, ветка, похоже, достаточно прочная, не менее девяти дюймов в толщину. А ты сбросишь мне трос, когда я подам команду снизу.
Зависнув над веткой на руках, я разжал пальцы и, стукнувшись о нес подошвами, соскользнул и полетел вниз. В последний момент мне удалось ухватиться руками и удержаться. Подтянувшись, я сел верхом на ветку и, переведя дух, крикнул Гарри, чтобы он сбросил мне трос.
Гарри спустил мне на тросе фляги с водой и мачете, я пристегнул ремни к ветке и велел ему спускаться самому. Вместо этого он начал карабкаться на крышу кабины.
— Хочу взглянуть, что стряслось в хвостовом отсеке, — пояснил он, тяжело дыша.
— Остановись, ради Бога! — взмолился я. — Сейчас эта махина рухнет мне на голову.
Не обращая внимания на мои слова, Гарри на четвереньках пополз к хвосту вертолета, державшегося исключительно благодаря колесу, которое застряло между стволом и веткой и потихоньку соскальзывало вниз, как я успел заметить,
Гарри исчез в листве, я поднял голову и прислушался: машина слегка накренилась, с хрустом сломав пару веток, еще несколько дюймов — и она лишилась бы опоры. Наконец пилот вернулся в кабину, спустил ноги и, зависнув на мгновенье на руках, спрыгнул на ветку. Та прогнулась, и я едва успел ухватить Гарри за талию. Вышел неплохой цирковой трюк.
— Пора сматываться,—указал я ему на сползающее колесо.
Отвязав мачете и фляги, мы перекинули лямки с грузом через плечи и вытянули с. лебедки остаток троса, надеясь спуститься по нему на землю. Я стравил трос на полную длину и первым стал спускаться вниз. Гарри последовал за мной.
— Кажется, я сломал-таки себе ребра, — тяжело выдохнул он, устраиваясь на одной из веток.
Я дал ему выпить воды, он сделал несколько судорожных глотков и вернул флягу мне. Допив остатки воды, я наполнил флягу, зачерпнув из углубления в стволе черной жижи, в которой плавали головастики древесных лягушек, завинтил пробку и велел Гарри приготовиться к спуску.
Он кивнул головой, и я стал спускаться по тросу на землю, по пути спугнув паукообразную обезьяну. Издав пронзительный вопль, он которого у меня едва не лопнуло сердце, она перепрыгнула на соседнее дерево и, обернувшись ко мне, сердито заверещала.
Наконец мы с Гарри оба почувствовали под ногами твердую почву и смогли перевести дух.
— Что ты хотел найти там, наверху? — спросил я его.
— Сперва давай-ка выберемся из-под вертолета, — озабоченно сказал он, с тревогой поводя головой. — В любую минуту он может рухнуть вниз. — Гарри достал мачете из ножен и принялся прокладывать им себе путь в зарослях. Наконец он остановился и обернулся ко мне.
— Знаешь, а машина-то была испорчена, — сказал он.
— Как? — изумился я.
— Катастрофу нам подстроили, открутив болты на карданном приводе. Привод сорвался с крепления, и вал пробил обшивку фюзеляжа. Я два дня тому назад проверял кардан, все было в порядке. И еще вчера я летал на вертолете совершенно нормально. Нам еще повезло, что мы продержались в воздухе десять минут.
В этот момент вертолет со страшным грохотом рухнул на землю, после чего взорвался.
— Нам повезло вдвойне, что мы не упали вместе с ним, — сказал Гарри.
2
— Десять миль — чертовски долгий путь в таком лесу, — с тревогой произнес Гарри. — Сколько у нас осталось воды?
— Кварта хорошей и кварта дождевой, — сказал я.
— Не очень-то много для двоих в такую жару, — покачал головой он, раскладывая на земле карту и доставая из кармана компас. — В пяти милях от нас находится синот, придется сделать крюк.
— На это у нас уйдет весь день, — заметил я. — Который час?
— Половина двенадцатого. Нужно поторапливаться, чтобы добраться до места еще засветло.
Остаток дня мы работали мачете, обливаясь потом и отбиваясь от змей и насекомых. Гарри постоянно сверялся с компасом, и когда за час мы прошли почти две мили, я даже повеселел. Но потом лес стал гуще, и мы были вынуждены чаще отдыхать. Гарри морщился от боли, мои руки сплошь покрылись кровоточащими порезами и ссадинами. У нас заканчивалась вода, а до синота оставалось еще две мили. Примерно через час Гарри воскликнул:
— Замри! — И я застыл на месте. — Теперь отступи на шаг назад, только осторожно и медленно.
Я отступил сперва на шаг, потом на другой и спросил шепотом:
— В чем дело?
— Отойди еще на пару шагов, — сказал он, я выполнил его команду, и лишь после этого он облегченно вздохнул.
— А теперь взгляни вон туда, на основание дерева. Это самая опасная змея в этих местах, упаси нас Господь от ее укуса. — Свернувшийся кольцами ужас с плоской головой и немигающими глазами под названием бушмастер еще немного понаблюдал за мной, опустил голову и скользнул в кустарник. Я вытер ладонью вспотевший лоб:
— Проклятое местечко! Надо передохнуть. Курить будешь?
Гарри покачал головой и достал из кармана маленькую коробочку:
— Это сыворотка против змеиного яда. Надеюсь, что она нам не понадобится. Кстати, после укуса человек не в состоянии ходить двое суток. — Он достал из другого кармана антисептик и продезинфицировал мне ссадины, пока я курил. После этого я снова взялся за мачете.
С непривычки моя ладонь вскоре покрылась волдырями, мышцы болели, ныла спина. G наступлением темноты мы забрались на дерево и стали устраиваться на ветках на ночлег. Гарри выглядел совершенно измученным и держался за грудь. Из уголков рта у него струилась кровь. Под нами началась какая-то возня, посапывание и похрюкивание. Потом разорались обезьяны, казалось, что кого-то убивают. Но усталость брала свое, и я наконец заснул.
3
На следующее утро, с содроганием допив вонючую воду, мы возобновили схватку с кустарником. По нашим расчетам, до синота осталась одна миля. Однако и через четыре часа мы все еще не добрались до него, потому что Гарри часто останавливался, чтобы отдохнуть. У меня возникло ощущение, что мы заблудились или прошли мимо колодца: хотя Гарри и справлялся с картой и компасом, вид у него был такой, что он, вполне возможно, мог и ошибиться.
— Давай-ка сменим направление, — решительно сказал я и забрал у него компас. — Нам нужно обязательно найти воду.
Сменив мачете, я прорубил проход длиной в сто ярдов в сторону от прежнего курса и, к своему изумлению, вышел на широкую тропу. Судя по свежим срезам на кустах, проложена она была совсем недавно. Внезапно я услышал приближающиеся мужские голоса и на всякий случай отступил назад. Двое незнакомцев в грязных белых рубахах и помятых штанах, в шляпах и с винтовками за спиной, прошли в двух шагах от меня, оживленно разговаривая на испанском. Едва их голоса стихли, как ко мне подошел Гарри.
— Чиклерос! — прошептал я. — Значит, синот где-то рядом.
— Может быть, они нам помогут, — прислонившись к дереву, тихо сказал Гарри.
— Я еще ни разу не слышал, чтобы кто-то хорошо отзывался об этих головорезах, — возразил я. — Ты пока отдохни тут, а я прослежу за теми двумя парнями. Может быть, наберу воды.
Оставив Гарри отдыхать, я быстро пошел следом за незнакомцами и вскоре догнал их. Держась на безопасном расстоянии, я примерно через четверть мили почуял запах дыма и услышал громкие голоса. Лес поредел, и, свернув с тропинки, я увидел впереди прогалину и синот. Пожалуй, я обрадовался воде сильнее умирающего от жажды араба, обнаружившего в пустыне оазис. Но это не ослабило мою бдительность, и я не бросился к поблескивающему на солнце колодцу очертя голову. Напротив, я пригнулся и подкрался к нему, прячась за деревьями, чтобы предварительно оценить обстановку.
Я поступил весьма разумно, поскольку возле синота под желто-голубым тентом устроила привал веселенькая компания из двадцати чиклерос, возглавлял которую Джек Гатт собственной персоной: усевшись на раскладном стульчике, он неторопливо разбавлял виски в бокале содовой водой из сифона. У меня к горлу подкатил ком, когда он поднес бокал ко рту.
На раскладном столике перед Гаттом была разложена карта. Гетт начал что-то говорить окружающим его чиклерос, водя пальцем по карте, и те, его очень внимательно слушали. Я оставил свою позицию и обогнул синот, надеясь незаметно подобраться к нему и набрать воды. Но, как выяснилось, сделать это было невозможно, подручные Гатта были повсюду. Они сидели или лежали у воды, лениво перебрасываясь время от времени словами. Четверо из них, судя по одежде и интонации голосов, были американцами, остальные же — мексиканцами или наемниками из какой-то другой латиноамериканской страны.
Я вернулся на тропу и пошел назад к тому месту, где оставил Гарри. Он спал, тихонько постанывая во сне, и когда я разбудил его, негромко вскрикнул от испуга.
— Тихо, Гари! — сказал я. — У нас беда.
— Что случилось? — огляделся он по сторонам.
— Я нашел синот, но подобраться. к нему не смог: там собралась целая шайка чиклерос во главе с Гаттом.
— А кто он такой? — изумился Гарри.
— Джек Гатт — это очень опасный для нас человек, — коротко объяснил я. — Мне кажется, это он подстроил нам аварию вертолета. Ты продержишься до темноты?
— Постараюсь, — неуверенно ответил Гарри. — Но у меня пересохло горло.
— Хорошо еще, что его тебе не перерезали, — мрачно сказал я, кладя свою ладонь ему на лоб: он был сухой и горячий. С Гарри творилось что-то неладное, но помочь ему я ничем не мог.
— Потерпи, — сказал я. — Время пролетит быстро.
Гарри задремал, во сне он вздрагивал и стонал, что не предвещало ничего хорошего. Я сел рядом с ним и стал точить о камень мачете, но ничего толкового из этого не выходило. Когда стало темнеть, я разбудил Гарри.
— Дай мне фляги, — сказал я ему, — я попытаюсь набрать воды. И пузырек из-под лекарства тоже: сейчас и капля воды для нас на вес золота.
До синота я надеялся дойти еще засветло, поскольку в темноте приходится осторожничать в незнакомом лесу. Перекинув флягу через плечо, я попросил Гарри не спать, если это ему удастся, и выбрался на тропу. Первым делом я извлек из кармана обрывок бумаги и наколол его на веточку: потом он поможет мне найти моего друга.
Чиклерос готовили себе на костре ужин. Подкравшись к ним поближе, я затаился и осмотрелся: высокие языки пламени освещали весь синот, и мне предстояло, как я понял, долгое ожидание. Но вот наконец сучья прогорели, превратившись в малиновые угольки, и к ним из лагеря потянулись люди. Одни из них поджаривали на прутиках кусочки мяса, другие — оладьи. Но когда в воздухе запахло кофе, мой желудок, конвульсивно сжавшись, едва не выдал меня: ведь уже два дня во рту у меня не было ни крошки, и мои кишки решительно протестовали против этого факта.
Лишь часа через три, когда, насытившись, чиклерос отправились спать, я понял, что наступило время действовать. Змеей подполз я к самому краю воды, зубами вытащил пробку из фляги и опустил ее в воду. Раздалось громкое булькание — и в ту же секунду тишину разорвал дикий вопль обезьяны-ревуна. Уповая на милость Божью, я вынул флягу из воды и стал- жадно пить. Я выпил не меньше кварты и с трудом остановился, хотя мог бы, казалось, выпить и весь синот. Утолив жажду, я наполнил обе фляги, пузырек из-под антисептика, сполоснув его предварительно водой, и отправился в обратный путь.
Несомненно, меня могли заметить: на чистом небе ярко светила полная луна, так что бегущий человек наверняка привлек бы к себе внимание. Но чиклерос, вероятно, не сочли нужным выставлять часовых, и я вернулся под лесной покров, не услышав окликов. Гарри я обнаружил легко и первым делом дал ему напиться. Нам предстояло пробраться с ним до рассвета на другую сторону синота, а я не был уверен, что он способен идти.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил я его, когда он оторвался от фляги. — Нужно спешить.
— Зачем? — тяжело вздохнул он.
— Мы должны обогнуть незаметно синот, чтобы выйти к Уаксуаноку. Туда нас приведет тропа, которую я заметил, набирая воду. Завтра будет уже легче идти.
— Хорошо, — кивнул он головой и попытался встать на ноги, схватившись за дерево. Мне это не понравилось, но я промолчал. Передвигался Гарри сперва довольно быстро, тихо ступая следом за мной, и я успокоился, решив, что вода подействовала на него благотворно.
У нас имелся выбор: обойти синот по широкой дуге, через густой лес, или же прокрасться, рискуя жизнью, через лагерь. Я выбрал последнее: силы Гарри были на исходе, но двигался он почти бесшумно. И действительно, нам удалось прокрасться мимо тлеющих угольков остывающего костра и выйти на тропу с другой стороны синота без проблем. Я достал карту и компас, убедился, что тропа выведет нас на Уаксуанок, и мы пошли по ней дальше.