КАРЕЛ ЧАПЕК
СОЧИНЕНИЯ
В ПЯТИ ТОМАХ
том ВТОРОЙ
О ЧЕРНИ
ПУТЕВЫЕ ЗАМЕТКИ
Перевод с чешского
Комментарии
И. д. БЕРНШТЕЙН
СОДЕРЖАНИЕ
МАРСИАС ИЛИ ЗАМЕТКИ НА ПОЛЯХ О ЛИТЕРАТУРЕ. Перевод С. Никольского
ПОХВАЛА ГАЗЕТАМ
ДВЕНАДЦАТЬ ПРИЕМОВ ЛИТЕРАТУРНОЙ ПОЛЕМИКИ
ИЛИ ПОСОБИЕ ПО ГАЗЕТНЫМ ДИСКУССИЯМ
НЕСКОЛЬКО ЗАМЕТОК О НАРОДНОМ ЮМОРЕ
КАК ЭТО ДЕЛАЕТСЯ Перевод Т. Аксель и Ю. Молочковского
КАК ДЕЛАЕТСЯ ГАЗЕТА
Кто делает газету
Редакция
Как возникает утренний выпуск газеты
Прочие факторы
КАК ДЕЛАЕТСЯ ФИЛЬМ
Краткие, но необходимые пояснения о людях
Погоня за сюжетом
Четыре киносюжета
От сюжета к сценарию
Строим
Снимаем
Как же все-таки делается фильм?
В мастерских и лабораториях
Премьера
КАК СТАВИТСЯ ПЬЕСА
Введение
Начало
Распределение ролей
Режиссерская трактовка
Чтение в лицах
Репетиции
Продолжение репетиций
Пьеса созрела
Генеральная репетиция
Генеральная репетиция в разгаре
Техника сцены
Премьера
После премьеры
Путеводитель по закулисному миру
"Там, наверху"
Труппа
Статисты
Сценариус
Суфлер
Рабочий у занавеса
Пожарные
Бутафор
Осветитель
Мастер сцены
Рабочие сцены
Мебельщики
Костюмеры
Разные работники
Абонированные зрители
"Свой автор"
Зрители генеральных репетиций
ГОД САДОВОДА. Перевод Д. Горбова
Как разбивать сады
Как получается садовод
Январь садовода
Семена
Февраль садовода
Об искусстве садовода
Март садовода
Почки
Апрель садовода
Праздник
Май садовода
Благодатный дождь
Июнь садовода
Об огородниках
Июль садовода
Глава ботаническая
Август садовода
О любителях кактусов
Сентябрь садовода
Почва
Октябрь садовода
О красотах осени
Ноябрь садовода
Приготовления
Декабрь садовода
О жизни садовода
ПИСЬМА ИЗ ИТАЛИИ. Перевод Н. Аросевой
Вместо введения
Венеция
Падуя, Феррара
Равенна, Сан-Марино
Флоренция
Сиена, Орвието
Рим
Неаполитанцы
Палермо
От Палермо до Таормины
В руцех божьих
Подземные города
Античность
Из Рима
Сладостная Умбрия
Тоскана
Генуя и Милан
Море
Верона
Церкви
Больцано
Паралипомена
ПИСЬМА ИЗ АНГЛИИ. Перевод В. Чешихиной
АНГЛИЯ
Первые впечатления
Английский парк
Лондонские улицы
Traffic
Гайд-парк
Natural history Museum
Путешественник продолжает изучение музеев
Путешественник осматривает животных и знаменитых людей Clubs
Крупнейшая ярмарка образцов, или British Empire Exhibition
Ист-Энд
Country
Кембридж и Оксфорд
Путешественник осматривает соборы
ПОЕЗДКА В ШОТЛАНДИЮ
Эдинбург
Loch Tay
"Binnorie, о Binnorie..."
Terra Hyperborea
"But I am Annie of Lochroya:i ..."
Озерный край
Северный Узле
ПИСЬМА ОБ ИРЛАНДИИ
ОПЯТЬ В АНГЛИИ
Дартмур
Гавани
Merry old England
Путешественник обращает внимание на людей
Несколько портретов
Бегство
На пароходе
ПРОГУЛКА В ИСПАНИЮ. Перевод Е. Элькикд
Nord a Sud Express
D. R., Belgique, France
Кастилия la vieja
Пуэрта дель Соль
Толедо
Posada del Sangrc
Веласкес, 6 la grandeza
Эль Греко, б la devocion
Гойя, 6 el reverse
Y los otros
Андалузия
Calles sevillanas
Rejas у patios
Хиральда
Алькасар
Jardines
Mantillas
Триана
Corrida
Lidia ordinaria
Flamencos
Bodega
Caravella
Palmas у naranjos
Тибидабо
Сардана
Пелота
Монсеррат
Vuelta
КАРТИНКИ ГОЛЛАНДИИ. Перевод В. Чешихиной
О знакомстве с чужими странами
О нидерландских городах
Грахты и каналы
Старинные города
От города к городу
Человек и вода
На пляже
Гавани
По разным дорогам
Свет в Голландии
Пастораль
Oud Holland
Новая Голландия
Старые мастера
Вермеер ван Дельт
Франс Гальс
Рембрандт
Малая нация
ПУТЕШЕСТВИЕ НА СЕВЕР. Перевод Ю. Молочковского
Введение
ДАНИЯ
Дания
Копенгаген
НА ТОЙ СТОРОНЕ ЭРЕСУИНА
На той стороне Эресунпа
Стокгольм и шведы
Окрестности Стокгольма
По дороге
НОРВЕГИЯ
Осло
Бергенская магистраль
Берген
До самого Нидароеа
На пароходе "Хокон Адальстейн"
За полярным кругом
Лофотен
Тромс
Сунны и фьорды
Пристани и остановки
70°40'11" северной широты
Нордкап
Обратный путь
Нарвик
Уфутская магистраль
СНОВА В ШВЕЦИИ
Северная тундра
Шведские чащобы
Старая Швеция
Готландская земля
Ночь
Комментарии
МАРСИАС И ЗАМЕТКИ ИA ПОЛЯХ О ЛИТЕРАТУРЕ
Перевод С. НИКОЛЬСКОГО
ПОХВАЛА ГАЗЕТАМ
Мы настолько привыкли к газетам, что перестали воспринимать их как ежедневное чудо. Чудо уже в одном том, что газеты выходят каждое утро, даже если накануне абсолютно ничего не случилось; но это чудо - редакционная тайна, я же намерен писать о газетах как читатель. Иногда ведь и читателя внезапно осенит, и он тоже увидит газеты с новой, удивительной стороны. Со мной это произошло в Баллинльюге или, постойте, не в Баллинльюге - в Грианларихе или Тайндреме, или нет - не в Тайндреме, скорее в Малайге, потому что там было море... Я купил тогда в дорогу газету, не помню уже какую. Едва я развернул ее энергичным жестом, мне сразу бросилось в глаза сообщение: "В Чешских Будейовице истреблено пять тысяч кошек".
Согласитесь: человек, сидящий в поезде в Малайге, подготовлен к чему угодно, только не к сообщению о Чешских Будейовице или к мысли о пяти тысячах кошек. Я закрыл глаза, чтобы переварить напор событий. Будь передо мной вместо газеты роман, через минуту я знал бы уже, о чем идет речь и что приблизительно произойдет дальше. Но никакой романист не додумался бы до фантастического образа пяти тысяч кошек и не вспомнил бы ни с того ни с сего о Чешских Будейовице. Встретиться в Малайге с Чешскими Будейовице это чудо; найти на одной странице господина Макдональда и пять тысяч кошекэто фантастичнее, чем Али-Баба и сорок разбойников. И если вы в это время вдобавок смотритe на Атлантический океан, то будете окончательно подавлены подобным хаотическим сосуществованием всего, что есть в мире - политики, кошек, моря, социализма и Чешских Будейовице. И внезапно осененный, вы вдруг постигнете необъятность мира и чудодейственные свойства газет.
Простите, что я еще некоторое время задержу ваше внимание на кошках. Я немножко специалист в этой области и мог бы долго рассказывать о кошках Ноттингхилла и Генуи, о венецианских и парижских кошках, о воспитании котят, о том, как снискать доверие кошки и о многом другом. Так вот, вы никогда не найдете в газетах сообщения о том, что кошка поймала дрозда или принесла троих котят. В газетах она всегда предстает в каком-то особом, необычном и даже ужасном свете: например, вас оповестят, что бешеная кошка покусала почтальона, что некий ученый открыл кошачью вакцину, что в Плимуте или еще где-нибудь родилась кошка с девятью хвостами, и так далее. Равным образом, вы не найдете в газетах заметки о том, что официант принес кому-то кружку пива, но зато узнаете, что он убил свою возлюбленную или что вспыхнула забастовка официантов.
Чешские Будейовице не попадут в газеты, пока в них все спокойно. Нужно, чтобы там устроили массовое истребление кошек или по крайней мере выборы, чтобы этот солидный город предстал перед человечеством в тревожном и трагическом свете; и если я читаю в газетах, что такой-то депутат произнес речь, я уже наперед знаю, что этот случай столь же необычен и драматичен, как случай с бешеной кошкой, которая покусала почтальона, или с официантом, убившим свою возлюбленную. Короче говоря, я хочу высказать мысль, которая волновала уже Честертона[Честертон Гильберт Кейт (1874-1936): - английский писатель, представитель течения неоромантизма. Его произведения являются своеобразными памфлетами, направленными против правящих классов Англии, но положительная программа писателя связана с католицизмом.]: мир газет состоит из одних только исключительных событий, чрезвычайных происшествий, а часто и чудес. Когда в газетах пишут о доме, то сообщают не о том, что он стоит, а о том, что он сгорел или обрушился или что он по крайней мере самый высокий в мире и вообще чем-то отличается от всех прочих домов, какие только существуют на белом свете. Официант, эта интригующая личность, убивает свою возлюбленную, кассир скрывается с доверенными ему деньгами, любовь с фатальной неизбежностью приводит к тому, что люди бросаются в Влтаву с моста Легионеров, автомашина - это орудие, с помощью которого устанавливают рекорды, попадают в катастрофы, давят детей и старых дам. В газетах все предстает в аспекте драматическом и даже вызывающем тревогу. Каждый утренний выпуск газет превращает мир в дикие дебри, где вас подстерегают бесчисленные неожиданности, опасности и эпические события.
Однако газеты не сообщат вам аршинными буквами, что сгорела Троя или что Ирод из соображений общественной гигиены приказал вырезать пять тысяч младенцев. Вы прочтете в них о кровавой драке слесарей на Штепанской улице, но вам не расскажут о кровавых боях Цезаря с галлами. Крови и огня еще мало, событие должно волновать своей новизной.
Недостаточно, чтобы оно било на воображение читателя; прежде всего оно должно быть актуальным. Газеты могут сообщить, что "сегодня, 14 декабря 1924 года, минуло три тысячи лет с того дня, как сгорела Троя", если же событие не падает точно на сегодняшний день, а совершилось чуточку раньше или позже, то для газет оно уже не годится. В мире газет, как и в мире диких животных, существует только настоящее: сознание газет (если здесь можно говорить о сознании) ограничено исключительно сегодняшним днем, отрезком времени от утреннего выпуска до вечернего или наоборот. Человек, читающий газету недельной давности, невольно испытывает чувство, будто он копается в хронике Далимила [Хроника Далимила - чешская хроника начала XIV века; написана стихами.]. Это уже не газета, а летопись. Метод газеты -актуальный реализм: существует то, что существует сегодня; extra praesentiam non est existentia: ergo bibamus! [вне настоящего нет существования, стало быть, давайте выпьем! (лат.)] Представьте себе, как бы вы были удивлены, если бы газеты опубликовали речь депутата Петровицкого[Петровицкий Франтишек - в период, когда Чапек писал этот очерк, - депутат Национального собрания Чехословацкой республики от национально-демократической партии, партии крупной буржуазии.], произнесенную год тому назад. Она может быть напечатана только с примечанием, что "сегодня исполняется ровно год" или что "эти золотые слова не утратили своего значения и сегодня": во всяком случае какое-нибудь "сегодня" обязательно должно фигурировать, иначе вам покажется, что на вас обрушилась вселенная, а категория времени сошла с ума, и пережить это было бы почти невозможно.
Один моралист (кажется, пан Гамма[Гамма - псевдоним Густава Яроша, чешского журналиста, современника Чапека, критика и очеркиста, писавшего главным образом по вопросам нравственности.]), проповедовал, что газетам следовало бы от актуальных событий обратиться к вечным, непреходящим ценностям, отдавая им предпочтение перед последними злободневными происшествиями; то есть, например, вместо речи Чичерина печатать речь Цицерона в защиту Планция, которая, бесспорно, успела утратить свою злободневность. Вместо сообщения о конфузе в парламенте можно бы было опубликовать выдержки из Конфуция, а вместо известия о последнем убийстве,главу из "Сети веры" Хельчицкого[...главу из "Сети веры" Хельчицкого.- "Сеть веры" - богословское сочинение известного чешского религиозного деятеля Петра Хельчицкого (ок. 1390-1460).]. Признаюсь - такую газету (подобные, вероятно, выходят на небе) я не хотел бы редактировать. Откуда было бы мне знать, почему сегодня вместо третьей речи против Верры нужно печатать речь в защиту Планция и почему именно сегодня, с точки зрения вечности, надо отдать предпочтение Конфуцию перед "Федоном" Платона? Если в газете помещена речь министра, то не потому, что она лучше, важнее для моей души, чем Нагорная проповедь, а потому, что она, в отличие от Нагорной проповеди, была произнесена вчера. Кража шубы в кафе, право, не более сенсационна, чем отречение Наполеона, но она случилась вчера. Что поделаешь, современность имеет особую и таинственную притягательную силу. Люди толпами бегут посмотреть на дом, в котором портной перебил утюгом всю свою семью из семи человек, но не стекаются толпами смотреть на Штербогол, где во время Семилетней войны погибло бог знает сколько тысяч человек вместе с самим генералом Шверином[Стр. 11. ...Штербого.1, где во время Семилетней войны погибло бог знает сколько тысяч человек с самим генералом Шверином. - Штербогол - местность неподалеку от Праги, где в 1757 году произошла битва между австрийцами и пруссаками. Обе стороны понесли большие потери; в этой битве погиб прусский генерал Курт Кристоа Швернн.]. Фанатический интерес к настоящему-одна из тайн жизни, а такжеодна из непостижимых тайн газет.