Она снова рассмеялась и пристально взглянула в аквамариновые глаза.
— Я прислушалась к своему сердцу.
Кристиан внимательно вглядывался в прекрасное лицо: тени под глазами исчезли, а вместе с ними не осталось и следа от натянутой ласки, с которой ему так часто приходилось сталкиваться раньше.
С шутливой серьезностью он напомнил ей:
— Помнишь, выходя замуж, ты давала обет: «Я отдаюсь в твою власть душой и телом, мой муж и господин».
— А ты ответил: «Своим телом я буду поклоняться тебе»… но только, надеюсь, не на лужайке, где все нас видят, — шепнула она, ощущая прикосновение твердого, как сталь, мужского естества к животу.
— Неужели ты больше ни о чем думать не можешь? — потрясенно охнул Кристиан.
— О, иногда я уношусь мыслями к самым незначительным вещам, но всегда возвращаюсь к сути дела, piece de resistance, creme de la cr?me[61].
— Вижу, что твой французский значительно улучшился.
— Но мне еще необходимы уроки: практика — самое главное в изучении языка!
Кристиан больше не мог сдерживаться. Ему страстно хотелось отведать вкус губ прелестной пленницы, покорно лежавшей под ним на траве, придавленной весом огромного тела. И, впившись поцелуем в эти розовые губки, Кристиан был ошеломлен ответной страстью. Неужели ему кажется, или Брайенна действительно приглашает его к любовным играм?
Решив не рисковать, Кристиан скользнул губами по шее к тому соблазнительному местечку, где в квадратном вырезе виднелась вздымавшаяся нежная грудь. Брайенна немедленно выгнулась, как кошка, которая хочет, чтобы ее погладили.
Глаза Кристиана весело загорелись. Если Брайенна желает, чтобы ее гладили, он будет рад услужить.
Кристиан взял жену за руку и потянул в дом. Он стремился лишь к одной цели — добраться до спальни, но, не успев сделать и двух шагов в этом направлении, они столкнулись с Аделью, которая не меньше Брайенны обрадовалась при виде вернувшегося хозяина. Неизменно вежливый Кристиан, не желая выказать нетерпение, подробно отвечал на вопросы камеристки.
Тут же появился счастливый Пэдди, и Джоан сбежала по ступенькам, чтобы сообщить новость о том, что она и Эдуард тайно обвенчались. Кристиан и Брайенна беспомощно переглянулись и обменялись улыбками.
Через пять минут прибыли Али и Эдуард. Черный
Перед тем как отправиться в Трапезный зал, принц Драккар повел жену знакомиться с матерью. Брайенна ужасно нервничала и трижды меняла наряды, пока наконец не осталась довольна собственной внешностью. Она выбрала платье с широкой юбкой из черных с золотом кружев, поверх которого надела облегающий рубиново-красный камзол, оттеняющий яркое золото волос. Кристиан настоял, чтобы она не закрывала ослепительную красоту своих локонов, и Брайенна подобрала их под простую золотую сеточку, лишь бы они не падали на лоб.
Когда супруги пришли в дом Уоррика, тот объяснил, что принцесса Шарон слишком застенчива, чтобы присутствовать на пиршестве, и они предпочитают провести вечер вдвоем. Кристиан почему-то позавидовал родительской любви, сохранявшейся столь долгие годы. Принцесса Шарон захотела поговорить с невесткой наедине.
Брайенна нерешительно прошла в соседнюю комнату, не зная, чего ожидать от предстоящего разговора.
Она никогда еще не встречала женщины красивее чем эта смуглая темноволосая принцесса. Кровь великих предков питала ее царственную гордость, но в то же время Шарон казалась такой хрупкой и женственной. Теперь Брайенна поняла, почему Уоррик полюбил ее с первого взгляда. Такая изящная красота, должно быть, возбудила в молодом норманне желание защитить и охранять ее. До сих пор в закаленном воине иногда пробуждался тот, юный, и сильный полубог. А любовь… любовь осталась прежней.
Невестка и свекровь смущенно подошли друг к другу. Поскольку Шарон была принцессой, Брайенна почтительно выжидала, пока та заговорит первой.
Наконец Шарон спросила по-английски со странным экзотическим акцентом:
— Ты любишь моего сына?
— Всем сердцем, — заверила Брайенна.
— Тогда у нас много общего. Только когда у тебя будет собственный ребенок, поймешь, чего мне стоило отдать его.
— Любовь к ребенку должна быть беззаветной. Я понимаю это.
— Значит, вы станете хорошей матерью, леди де Бошем.
— Как приятно! — радостно воскликнула Брайенна. — С самого венчания никто не называл меня так!
— Тогда я надеюсь, вы вернете комплимент, потому что и меня еще никто не называл по имени мужа.
Брайенна улыбнулась.
— Добро пожаловать в Бордо, леди де Бошем.
— Я слышала, Бордо прекрасен, но мечтаю увидеть Англию, — улыбнулась в ответ Шарон.
Мне тоже не терпится попасть домой, — призналась Брайенна.
— Позвольте поблагодарить вас за то, что спасли жизнь моему мужу.
Шарон взяла со столика филигранную золотую шкатулку.
— Пожалуйста, примите в знак моей признательности… и любви.
Брайенна открыла крышку и ахнула: в глаза брызнуло кровавое пламя рубинов.
— О, я не могу…
— Вздор. Кристиан! — позвала она сына. — Я хочу, чтобы именно ты украсил жену рубинами, которые я привезла для нее!
Отец и сын вошли в комнату, и Уоррик вдел рубиновые серьги в уши Брайенны и застегнул ожерелье у нее яа шее.
— Великолепно! Только женщина, способная затмить своим блеском драгоценности, должна их носить! — объявила принцесса Шарон и повернулась к мужчинам.
— Итак, мы с Брайенной желаем вернуться в Англию. Что вы намереваетесь предпринять?
Уоррик подмигнул сыну.
— Я подумаю насчет этого, но мы не будем жить при королевском дворе, в Виндзоре. Я намереваюсь поселиться в Уоррике, в своем замке
— Тогда мы будем близкими соседями, поскольку я собираюсь отвезти Брайенну домой, в Бедфорд.
После пиршества, когда столы убрали и начались танцы, красивый молодой гасконец, сэр Бернар де Броне, подошел к принцу Эдуарду.
— Ваше высочество, умоляю об одолжении, буду вечно обязан вам, если представите меня вашей очаровательной кузине графине Кент.
Эдуард мрачно уставился на него, готовый вот-вот взорваться. Но вместо этого легендарный Черный Принц пришел к окончательному решению. Он устремился в зал, не обращая ни на кого внимания, пока не остановился прямо перед Джоан и, схватив ее. в объятия, повел, не прекращая танца, на возвышение. Только потом принц поднял руки, призывая к тишине. Постепенно смех, болтовня и шепот прекратились, и все присутствующие обернулись к принцу Уэльскому.
— Ваши Величества, леди и джентльмены, я желаю объявить, что по возвращении в Англию я и Джоан, графиня Кент, собираемся обвенчаться в Вестминстере. Все вы приглашены на свадьбу!
Король и королева ошеломленно застыли, но, услыхав приветственные крики придворных, предпочли смириться с решением сына.
Кристиан наклонил темноволосую голову к уху жены.
— Если у Эдуарда хватило мужества поступить, как ему хочется, значит, и мне стоит последовать его примеру!
— А чего вы желаете, милорд?
— Желаю оказаться с тобой в постели.
Он подхватил ее на руки и оторвал от пола, не обращая внимания на собравшихся. Брайенна обвила руками шею мужа и прижалась к нему, почти растаяв в нежных объятиях. Кристиан широкими шагами устремился из зала под негодующие возгласы придворных.
— Старый арабский обычай, — высокомерно, как истинный принц крови, пробормотал он.
Все остальные веселились на празднике, поэтому в доме не было ни души. Они могли резвиться обнаженными в бассейне, в своем маленьком раю, но слишком нуждались в близости и любви, чтобы тратить драгоценные минуты на игру в воде.
Кристиан снова поднял ее и понес наверх. Поставив жену на пол, он завладел ее губами и, не отрываясь от живительного источника, начал раздевать. Волшебство словно переливалось из его пальцев в Брайенну, когда Кристиан на ощупь, не отрываясь от ее рта, уверенно сбрасывал с нее одежду.
Брайенна тоже потянулась к дублету Кристиана. Раздевать его, не глядя, с закрытыми глазами, в бесконечном поцелуе, оказалось столь возбуждающей и чувственной игрой, что ей хотелось кричать от желания.
Когда она осталась обнаженной, его руки не бросили ее, а продолжали вить магическую паутину, касаясь, лаская, гладя, ощущая, потирая, сжимая, скользя, поддразнивая, окружая и проникая. Брайенна привстала на цыпочки, обняла его за шею и приняла в себя мраморно-твердое великолепное древко.
Кристиан медленно направился к кровати, бархатистая головка мощного отростка ныряла в нее и выскальзывала на каждом шагу. Теперь он знал, что Брайенна позволит ему любую близость. Наконец все преграды сметены, и она доверяет мужу полностью, до конца сознавая, какое наслаждение он может подарить ей. Сегодня страсть Брайенны не знала границ. Он проник в нее до конца и ощутил, какая она раскаленная там, внутри, Каким лихорадочным обжигающим жаром пышет ее плоть, возбужденная почти до потери рассудка. Когда Кристиан пытался отсрочить миг наслаждения, Брайенна начала судорожно двигаться, охваченная пароксизмом желания, и Кристиан понял: она готова ко всему, что он сделает с ней, готова телом и душой, Брайенна отдается беззаветно, до последнего, и позволит унести себя в ослепительно-чувственное путешествие в неведомое.
Кристиан начал вонзаться в нее жесткими, агонизирующе-медленными рывками. Всякое подобие мягкости мгновенно исчезло. Она упивалась ощущением силы, мощи этих толчков. Кристиан отдавал Брайенне все, в чем она нуждалась… хотя она молча требовала, чтобы он двигался быстрее. Но Кристиан знал, что намеренно неторопливый ритм в соединении с напряженной силой резких ударов подарит ей экстаз несравненно более острый, чем беспорядочные рывки, ведущие к быстрому завершению.
Сегодня Кристиан хотел, чтобы Брайенна испытывала непрерывное блаженство, и поэтому с невероятным терпением принудил ее тело двигаться в такт его медленному, бесконечно-волнообразному ритму. Брайенна отдала волю и душу в его полную и безграничную власть. Восхитительные ощущения, переживаемые ею, были не сравнимы ни с чем, испытанным раньше. Жидкое золотистое пламя разливалось по жилам, расплавляло кости, сливало ее и Кристиана в единое целое. Их тела, безмерно отдаваясь и жадно овладевая, стали одним телом.
Кристиан обожествлял ее собственным телом. Время, и место, и расстояние исчезли, пока Кристиан и Брайенна не вышли из пламени страсти преображенными.
Наконец, не выдержав больше сладостно-мучительной пытки, Брайенна забилась в долгих блаженных судорогах экстаза, потрясшего ее тугие ножны, вздрагивая снова и снова, пока не затихла. Кристиан прижал Брайенну к сердцу, подождал, пока она успокоится, и слегка отстранился, так что набухшая головка фаллоса легла чуть пониже холма Венеры.
В какое-то мгновение Брайенна едва не закричала, что это слишком, что с нее довольно, но сдержалась, прочитав мысли Кристиана так же ясно, как он читал ее:
«Останься со мной, доверься мне, позволь любить тебя».
Может, он говорил вслух? Может быть. Но это не имело значения — Брайенна верила мужу и будет верить всегда, вечно, в этой жизни и следующей.
На этот раз наслаждение нарастало быстро, накатывало волнами, ошеломляло новыми изысканными ощущениями, разжигая такую безумную страсть, что Брайенна впилась зубами в темную гладкую кожу, оставляя отпечатки зубов на груди и плече.
— «У него все-таки будут шрамы», — подумала она и почти сразу же потеряла способность мыслить, взорвавшись в непередаваемо-жгучем, огненно-буйном, сладостно-томительном наслаждении.
Кристиан снова притянул жену к себе, упиваясь трепетом нежной плоти. Брайенна начинает понимать, что любовь и доверие к мужу обещают несказанные награды! Когда последняя дрожь угасла, Кристиан яростно врезался в нее в последний, единственный раз, глубоко, до конца, наконец растворившись в собственном блаженстве, затопив ее своей любовью, своей жизнью. Ощутив, как заливает ее огненно-белое раскаленное семя, Брайенна почувствовала, как ее вновь пронзило острое чувственное безумие.
Потом Брайенна лежала, приятно обессиленная, не в состоянии даже глубоко вздохнуть — слишком всеобъемлющими были покой и удовлетворение. Любовь Кристиана словно окружала ее кольцом, не имеющим ни конца, ни начала, спиралью, уходящей от нее в бесконечность.
Позже, гораздо позже, когда они немного пришли в себя и смогли дышать, двигаться и думать, Кристиан выпутался из сети ее роскошных волос и прошептал:
— У меня для тебя подарок.
И тут Брайенна неожиданно вспомнила о книге, которую написала для Кристиана:
— У меня тоже. — Они одарили друг друга книгами, и выбор подарков еще раз подтвердил единение их душ. Каждый открыл свою книгу и начал с жадным любопытством листать страницы. Книга, предназначенная для Кристиана, была озаглавлена: «Арабский Рыцарь». На каждой странице был любовно выписанный портрет Кристиана, а внизу шли ровные затейливо выведенные строчки, рассказывающие историю его жизни. Брайенна нарисовала, как Кристиан укрощает сокола, побеждает в поединке на турнире, сражается на поле брани, проходит церемонию посвящения в рыцари, сидит за круглым столом.
Кристиан поднял голову от книги, потрясенный тем, что жена создала такую красоту лишь для него одного.
Брайенна зачарованно смотрела на книгу, подаренную мужем. Заметив, как недоверчиво расширились ее глаза, он рассмеялся и объяснил:
— Это ночная книга. На Востоке жених дарит такую книгу невесте, и они, прежде чем ложиться в постель, смотрят на чувственные изображения влюбленных в различных позах.
— Кристиан! Во имя Аллаха, это самая безнравственная вещь, которую я когда-либо видела. Это просто бесстыдно и непристойно!
Кристиан закрыл книгу, чтобы жена не видела изображений, которые показались ей бесстыдными.
— Прости, любовь моя. Я не хотел расстраивать тебя, думал только немного позабавить. Книга, написанная тобой, глубоко меня тронула. Я всегда буду хранить ее и беречь.
Он перевернул последнюю страницу, где Брайенна изобразила его и себя, обнявших троих ребятишек. Старательно выведенная надпись гласила: «И они жили долго и счастливо».
— Откуда ты знаешь, что у нас будет трое детей?
— Мне было видение. Двое крепких сыновей и дочка-озорница.
Кристиан осторожно погладил золотые локоны.
— Ты настоящее чудо!
— Знаю, — лукаво улыбнулась Брайенна, вновь открывая ночную книгу. — К тому же я думаю, неплохо бы попробовать то, что нарисовано на двадцать четвертой странице!
И, пока муж в изумлении глядел на нее, Брайенна, хихикнув, ринулась к постели. Кристиан, немного придя в себя, погнался за ней. Оба нырнули под простыни, изнемогая от смеха. Брайенна толкнула его на подушки и потерлась щекой о внутреннюю сторону его бедра. Потом, высунув язычок, обвела контуры изогнутого ятагана, вытравленного на коже.
Кристиан беспомощно отбивался, стеная от наслаждения и в то же время обессилев от смеха:
— Твои волосы защекочут меня до смерти! Вскоре простыни оказались на полу, за ними последовали и хозяева.
— Ммм, представляешь, каково это — изобразить страницу двадцать четвертую на мраморном полу!
— Маленькая кокетка! То, чего ты хочешь от меня, слишком бесстыдно, чтобы попасть в эту книгу. Я не могу растрачивать свое семя подобным образом, если хочу иметь детей!
Брайенна снова толкнула мужа на спину, и лицо ее на миг стало серьезным.
— Я уже ношу в себе твоего сына!
— Дорогая, я люблю тебя всем сердцем!
Он поцеловал ее, и Брайенна вздохнула от счастья, чувствуя, как оно теплой волной разливается по телу. Но Кристиан неожиданно схватил ее за плечи.
— Безрассудная дурочка! Ты прыгнула с крыши, зная, что носишь ребенка!
Брайенна, протянув палец, осторожно коснулась кончиком его мужского естества. Фаллос мгновенно вздрогнул и встал, словно зверь, еще несколько секунд тому назад спящий, но теперь полностью проснувшийся и настороженный.