— Лариса Георгиевна, послушайте меня. Я должен заметить. вам очень повезло. Мы ж такую армию вам на выручку кинули, таких людей подняли! Когда-нибудь, коли будет желание, познакомитесь. И сейчас ваше дело — о гибели отца и, как я понимаю, исчезновении вашего мужа — у нас в работе. Причем сегодня понедельник, всего только пятый день следствию пошел, да еще из них два выходных, а мы уже столько раскрутили! Да у нас никогда таких темпов не было И ведь все ради вас! Я понимаю, вам сейчас плохо, но вы примете ванну, придете в себя, успокоитесь, и жизнь, поверьте мне, не покажется такой паскудной, честное слово!
Лариса Георгиевна подняла лицо: оно было мокрым от слез. Грязнов только разочарованно развел руками — говорил, мол, говорил, а все без толку. Но женщина вдруг улыбнулась, вернее попробовала это сделать. И хотя улыбка, или гримаса, получилась грустная, но все же это была попытка. И потому Грязнов трижды торжественно хлопнул в ладоши:
— Молодец! Вот так и надо! И пропади они все пропадом! Может, вам выпить чего-нибудь? Или врачи пока не велят? Мне-то нельзя, а у вас в доме, поди, что-нибудь есть? — Он встал с готовностью услужить хозяйке.
— Там, — слабо показала она рукой на бар в углу.
Грязнов открыл крышку, и внутри вспыхнул свет. Батюшки! Чего тут только не было!
— Чего желаете? — Грязнов изысканно поклонился, чем снова вызвал слабую тень улыбки.
— Налейте коньяку… Нет! — воскликнула вдруг. — Там, наверно, водка есть, капните на донышко… пожалуйста.
Грязнов поднес ей крохотный сто парик и открытую коробку конфет. Она, медленно закинув голову, выпила, а от конфеты отказалась движением ладони. Грязнов поставил все на место и закрыл бар.
— Ну вот, теперь маленько приходите в себя, я тут пока акт составлю, мы ж опечатывали вашу квартиру. Потом соберете, что вам нужно, и можно ехать. Эти вещественные доказательства, я думаю, суду не понадобятся, а опись следователь составил, так что вынимайте и пользуйтесь. Не буду вам мешать. На звонок дверь не открывайте. Я буду рядом, все сделаю сам.
И он вышел на кухню. Скоро появились участковый и деятель из РЭУ.
Пока то да се, прошло больше двух часов. Лариса Георгиевна была в принципе готова ехать. Грязнов попытался дозвониться в прокуратуру Турецкому, но в его кабинете сидел Кругликов и сказал, что Саша на выезде. Тогда Слава набрал номер в Староконюшенном. Достал. Группа вместе с Турецким и Полуниным заканчивала работу. Торопились все завершить до приезда Ларисы Георгиевны. Кстати, и Меркулов собирался подъехать. Так что убрать надо, стекла выкинуть, следы крови замыть.
— Ну а новенькое что-нибудь?..
— Есть кое-что, — кратко ответил Саша. — Если нетрудно, задержитесь еще на полчасика, пока до вас эксперт Миронов доберется, да и мы успеем. Сдадим квартиру в лучшем виде, чтоб не пугать девушку. Как она?
— Пришла в себя. — И добавил шепотом: — Уже пробует улыбаться.
— А я никогда не сомневался, что в твоей компании даже покойники петь пробуют. А уж о женщинах — и слов нет. Держись, рыжий, на тебя вся Генпрокуратура молится, вместе с доблестным МУРом. А чтоб время даром не терять, можешь ей пока о своем договоре с Константиниди рассказать, бумажка-то при тебе?
— Со мной.
— Ну вот и действуй.
Грязнов вернулся в столовую, где ожидала отъезда Лариса.
— Лариса Георгиевна, я сейчас с коллегами говорил, они в Староконюшенном дела завершают, и мы с вами скоро выедем туда. Но пока у нас с вами есть немного времени, если разрешите, я хотел бы ввести вас в курс дела. Не возражаете?
— Я слушаю вас.
И Грязнов, не вдаваясь в подробности, рассказал о своем договоре с Константиниди, главным в котором было отыскать Ларису и проследить за действиями Богданова. Слава сознательно не назвал его мужем Ларисы, а просто по фамилии. Сказал также, что он еще в субботу утром покинул пределы страны: сбежал, в командировку? — пока до конца не выяснено. Таким образом, условия договора, несмотря на смерть отца, выполнены, аванс был получен. И остался окончательный расчет. Но сейчас, естественно, об этих, сравнительно небольших деньгах, всего пятьсот тысяч рублей, он не хочет говорить, тут не горит. Частное сыскное бюро «Глория», которое он представляет, готово и далее сотрудничать с ней, если, разумеется, у нее будет желание продолжить поиск Богданова. Тем более что на него падает подозрение в убийстве тестя.
— Он не мог этого сделать, — твердо заявила Лариса.
— Вам видней, — согласился Грязнов. — Но имеются еще и некоторые факты, и их следует объяснить и проанализировать. Делом занимается Генеральная прокуратура России, и с заместителем генерального прокурора вы сегодня познакомитесь. Это очень умный и приятный человек. Он обещал заехать справиться о вашем здоровье и выяснить, чем вам помочь в дальнейшем. Вот заодно можно будет и решить все проблемы.
— Я должна подумать, — сказала она.
— Разумеется. Такие вещи второпях не делаются. Мы расскажем, чем занимаемся, кто мы такие, что умеем делать, а вы только после этого примете решение… — Грязнов откинулся на спинку стула и заметил как бы между прочим: — Знаете, это ведь как медицина сегодня. К сожалению, многое разрушено, даже то хорошее, чем можно было гордиться и что обязательно надо было сберечь. Но у нас это обычное явление: сперва смести с дороги, а потом чесать затылки. Очень, так сказать, по-русски. Верно?
Лариса кивнула.
— Так вот о медицине. Случись с человеком несчастье, конечно, постараются спасти, но лечиться предлагают уже за деньги. Сомнений, что преступник будет найден и наказан, у меня нет. Но как долго будет длиться этот поиск, один Бог знает. А частный сыск может ускорить дело. Но не стоит об этом. Так как вы являетесь, по сути, единственной наследницей покойного, а он был ограблен, хотя часть коллекции удалось отыскать, следствие очень рассчитывает на вашу помощь. Конкретный разговор будет позже, но желательно, чтобы вы обдумали еще и этот вопрос. Вот, собственно, и все. — Грязнов посмотрел на часы и сказал, что сейчас подъедет эксперт и можно будет отправляться.
Врач, поднимавшийся к ним пару раз, удостоверился, что все в порядке, оставил таблетки, написал рекомендации и уехал успокоенный.
В дверь позвонили.
— Минуту, — сказал Грязнов поднявшейся женщине и направился к двери. Посмотрел в глазок и увидел задумчивую физиономию криминалиста из НТО Миронова, который почему-то очень долго добирался от Турецкого из Староконюшенного. Что он, пешком шел?
— Привет. Чего притопал?
— Пальчики нужны, — объяснил свой приход эксперт. — Понимаешь, какое дело? Там у старика… — И стих, потому что Грязнов приложил указательный палец к губам, а большим пальцем второй руки ткнул себе за плечо. — Понял, — с готовностью согласился Миронов. — Так я говорю, Александр Борисович прислал, чтоб я взял тут пальчики Богданова. Помогай, Слава.
Они вошли в комнату, и Грязнов, представив Ларисе Георгиевне новое действующее лицо, объяснил цель его появления.
— Понимаете, нам необходимы следы пальцев рук Богданова, чтоб наверняка идентифицировать. Есть ли в доме такие вещи, которые принадлежат лично ему и никто другой их не трогал?
Вопрос был, как понял Грязнов, непростой.
— Лариса Георгиевна, мы с вами уже говорили о некоторых имеющихся у нас фактах. Так вот, чтобы во всем разобраться: снять обвинение с Богданова или, наоборот, предъявить ему обвинение, надо найти, обнаружить следы его пальцев здесь. На стаканах, простите, бокалах, книгах, на чем-нибудь еще… Подумайте, пожалуйста. А вот этот господин, наш эксперт, скопирует их на дактопленку. Я же составлю протокол об обнаружении этих следов. Вы поняли меня?
Лариса Георгиевна стала медленно обходить квартиру, оглядывая вещи, и Грязнов понимал, какую мучительную задачу поставил перед женщиной, которую предал и едва не погубил муж, а она должна искать ему оправдания… Наконец она вошла в ванную и тут же позвала Грязнова: показала на целый ряд флаконов с одеколонами — Франция, Англия… Спросила: подойдет ли? Эксперт посмотрел и выразительно показал большой палец.
Почувствовав, что женщина уже немного отошла от своего угнетенного состояния, Грязнов спросил, что за фирма была у ее мужа. Лариса безразлично пожала плечами.
— Вообще-то я мало интересовалась его делами… Но, кажется, называлась она вполне по-современному: совместное предприятие «Доверие».
Грязнов улыбнулся, оценив своеобразный юмор ситуации.
— А где же она обреталась, если не секрет? И с кем ваш супруг совмещал руководство этим «предприятием»?
— По-моему, с венграми… Ну да, он же — вы говорили — в Будапешт улетел?.. А где находилась? Черт ее знает, где-то в Чертанове. Фирма!.. Смех один. Снимал однокомнатную квартиру на первом этаже, с телефоном и санузлом, естественно. Скорее всего, он там пил да с бабами… — Лариса удержалась от грубости, которая едва не сорвалась с ее уст, и лишь презрительно скривила губы.
Грязнов понял и сочувственно покачал головой.
— Адрес этой квартиры не знаете?
— Если нужно, найду, конечно.
Она удалилась в спальню и вытащила на кровать ящик из тумбочки, на которой стояла голубая лампа-ночник в виде распустившегося тюльпана. В ящике, под грудой сложенных носовых платков, находилась целая россыпь визитных карточек. Лариса взяла с десяток и швырнула на кровать.
— Выбирайте, какая вас устроит, — позвала она Грязнова.
Карточки генерального директора были шикарные: лицевая сторона — на русском и английском, оборотная — на венгерском языках. Картон лакированный, плотный, золотистый и несомненно должен был производить достойное впечатление на возможных клиентов. Но Грязнова интересовало другое — адрес: Чертаново, Сумская улица, номера дома и апартаментов… Ишь ты! Телефон, факс.
— И много народу у него, в этой фирме, работает?
— Ха! Да он там, по-моему, одну девку и держал, чтоб на телефонные звонки отвечала: шеф только что отъехал… Что передать шефу? Я ее однажды видела, эту Шлюху, — смотреть совершенно не на что. Проще было автоответчик завести.
— Но как же он тогда сумел, по-вашему, под этакую фикцию гигантский кредит в тридцать миллиардов рублей получить?
— Сколько?! — Возможно, если бы у нее достало сил, она бы расхохоталась, но хватило лишь на то, чтобы даже и не с иронией, а с полнейшим презрением ответить шутнику милиционеру: — Вы это у меты спрашиваете? А как все дела в этой стране делаются? Остается только удивляться вашей наивности… Наверное, под воздух. Под обещания. Или, как теперь говорят, под намерения. Господи, да вам ли не знать, с нормальными людьми, поди, и дел-то не имеете… — Она слабо махнула рукой.
— Значит, вы считаете, что он жулик?
— Ну может, не обычный жулик, каких большинство. Во всяком случае, ничего вам сказать не могу, поскольку, как я говорила, никогда не интересовалась его делами.
«Интересная семейка!» — хмыкнул Грязнов.
— А вы могли бы сказать, что он взял из этой квартиры, уезжая за границу?
— Ради Бога, не сейчас… — поморщилась она. И после паузы добавила: — Я многого здесь не вижу. Возможно, в тех мешках. А что у отца пропало?
— Очень много, вы увидите.
Грязнов понимал, что в данный момент нельзя от потерпевшей требовать большего, она и так едва держалась на ногах. Но женщина она тем не менее сильная. И характерец — не позавидуешь…
Реконструируя криминальную ситуацию, следователи пришли к заключению, что убийство Константиниди произошло не совсем так, как это представлялось им поначалу Точнее, совсем не так. Исходя из результатов медицинской и криминалистической экспертизы, они поняли: старик был убит не в кабинете и не в результате падения часов.
Тщательно исследуя осколки разбитого стекла от напольных часов, криминалист обнаружил на некоторых из них, находящихся внутри корпуса, что было естественно при падении корпуса на пол, следы грязи. Кровь там могла бы оказаться, но вот грязь-то откуда? А быть она могла, скажем, от удара по стеклу ботинком. Это — раз.
37
Понедельник, 17 июля, ранний вечер
Провели следственный эксперимент: Полунин вместе с понятыми спустился этажом ниже, в квартиру соседей. Он вошел в комнату, находившуюся как раз под кабинетом Константиниди, и включил телевизор. В это время Турецкий с Мироновым, подняв с пола тяжелый футляр, толкнули его на стену, после чего он грохнулся на пол. Вернувшийся Полунин сообщил, что такой грохот нельзя не услышать, о чем и сказали ему встревоженные хозяева. В день убийства они ничего подобного не слышали.
Вывод напрашивался сам собой. Константиниди мог быть убит и в прихожей, когда он открыл дверь человеку, которого явно знал, или позже, уже в кабинете, но смерть никак не была связана с лежащими на полу часами. Миронов высказал соображение, что тщедушного и невысокого ростом старика убили именно тем способом, который в последние годы особенно часто демонстрируют в американских боевиках. То есть убийца, обладающий недюжинной силой, просто сворачивает жертве голову, как куренку Потом он возвращает голову в прежнее положение. В нашем случае это сопровождалось имитацией падения часов по стене на пол. При этом ногой было разбито стекло, разодран затылок и шея уже мертвого человека торчащими из футляра острыми осколками. Преступник разбросал осколки по полу, аккуратно уложив на них труп. Спрашивается зачем столько действий? Эксперт Миронов объяснил: а чтоб было тихо и очень похоже на несчастный случай. Номер, рассчитанный, конечно, на невежд. Но ведь первоначальная версия у следователей была именно такой.
Кстати, теперь на паркете остался заметный след от удара. А первого рубца не было Тоже зевнули этот факт в пятницу Кого винить? Только самих себя, с чем согласились, переглянувшись, умные следователи Турецкий с Полуниным.
Далее. Сравнивая соскобы грязи, взятые с осколков стекла в корпусе, с теми, что были собраны в стенном шкафу в прихожей, эксперт-криминалист отметил, что они разного происхождения, хотя нужен более тщательный лабораторный анализ
Значит, что же, убийц, получается, было двое» Или же первые следы обуви не имеют к тем, что в часах, никакого отношения? Обувь бы найти!.. Знать бы еще, у кого искать. И следы пальцев хорошо бы… Но здесь их было уже столько, что хватило бы на целый взвод киллеров. Тем не менее криминалист усиленно занимался ими. Он собрал уже целую коллекцию. Изготовил отпечатки нескольких ладоней с помощью типографской краски. Изучил капиллярное строение отдельных фаланг пальцев, междупальцевых подушечек и собственно ладоней, оставленных на различных предметах.
А Турецкому почему-то время от времени мерещились сильные пальцы Андрея, помощника и шофера Бая, которые с необыкновенной легкостью снимали железные крышечки со стеклянных бутылок. На всякий случай он попросил криминалиста, чтобы тот взял в НТО Московского УВД пальчики одного деятеля, которые обнаружены на свече от машины Турецкого, и сравнил их с уже имеющимися Криминалист обещал не забыть
А по поводу отпечатков пальцев Богданова криминалист сказал, что определит чуть позже, уже на Петровке, 38
Турецкий собрался было звонить на Комсомольский проспект, но Грязнов, будто носом учуял, позвонил сам. Договорившись со Славой и отправив на дежурной машине эксперта, Турецкий решил, что теперь уже, видимо, третьего осмотра не потребуется, и предложил коллегам убрать осколки и следы крови на полу, чтобы создать более спокойную обстановку для серьезной беседы с дочерью покойного коллекционера. На этот разговор Саша очень рассчитывал: многое, если не основное, мог открыть он следствию.
Закончив уборку, Турецкий посчитал возможным не задерживать криминалистов и оперов — большое количество народа в квартире могло также испугать женщину. Поэтому он отпустил всех, попросив остаться одного Полунина. Охрана Ларисы должна была прибыть вместе с ней и Грязновым.
В наступившей тишине слышны были только поскрипывающие шаги Полунина, бродившего вдоль пустых стен с висящими на них тяжелыми пустыми рамами. Много их просто валялось на полу. Вероятно, убийца, или убийцы, просто выбивал подрамники из рам и, не срывая с них холстов, кидал в соответствующие мешки, сумки — в чем там перевозят картины… Более легкие были сорваны со стен, потому что шпагаты, на которых висели рамы, были порваны. Этот шпагат, кажется, называется «мокей», а может, «макей», черт его знает, но он очень крепкий. Об этом то ли слышал, то ли читал где-то Турецкий. Порвать его — большая сила нужна. Сила… Опять эта сила.