Между тем старания собачьего хора на втором этаже напоминали уже дуэт «A che la morte» из оперы «Трубадур». Особенно красиво вел свою партию пес-баритон.
Штырь со стоном сел. Природа одарила его черепом, состоящим из сплошной кости безо всяких примесей, и тем не менее падение слегка оглушило его. Глаза Штыря, совсем как у шекспировского поэта, «в чудном сне взирали с небес на землю, на небо с земли». Он осторожно запустил руку в свои пунцовые вихры.
На лестнице раздались тяжелые шаги. Песье сопрано вдалеке добралось до «ля» верхней октавы и держало ноту, в то время как второй артист выводил рулады в нижнем регистре.
— Вставай! — зашипел Джимми. — Кто-то идет! Вставай, идиот, не можешь, что ли?
Характерно, что Джимми ни на минуту не пришло в голову бросить упавшего и удрать в одиночку. Штырь был для него сейчас собратом по оружию. Оставить его в беде было так же немыслимо, как капитану — покинуть тонущее судно.
И потому, видя, что Штырь, несмотря на все уговоры, продолжает сидеть на полу, потирая себе голову и время от времени меланхолично восклицая: «Хы!» — Джимми покорился злой судьбе и остался стоять, как стоял, в ожидании, когда откроется дверь.
Дверь тут же и открылась, да с такой силой, как будто ее распахнул ураган.
Глава VII ЗНАКОМСТВО
Ураган, ворвавшийся в комнату, как правило, резко меняет положение вещей. Данный ураган передвинул скамеечку для ног, креслице, коврик и Штыря. Креслице, отброшенное массивным башмаком, ударилось о стену. Скамеечка для ног откатилась куда-то в сторону. Коврик смялся и заскользил по полу. Штырь с воплем вскочил на ноги, поскользнулся опять, упал и в конце концов достиг устойчивого компромисса, поднявшись на четвереньки, да так и остался в этой позе, моргая глазами.
Пока происходили все эти волнующие события, где-то наверху стукнула дверь, затем последовал быстрый топот и собачий вокал резко прибавил громкость. Дуэт приобрел уже поистине вагнеровское звучание.
В комнату рысью вбежал белый бультерьер, за ним, в качестве крайне нежелательного дополнения, трусил второй участник дуэта, массивный бульдог, удивительно похожий на крупного мужчину с крупной нижней челюстью, который и положил начало урагану.
Последовала, как сказали бы на театральном жаргоне, немая сцена. На заднем плане, придерживая рукою дверь, стоял человек с челюстью, на авансцене — Джимми, в центре — Штырь с бульдогом, едва не соприкасавшиеся носами, уставились друг на друга с обоюдной неприязнью. Слева бультерьер после короткой стычки с плетеным столиком замер в позе низкого старта, высунув язык и вращая глазами в ожидании дальнейших событий.
Домовладелец смотрел на Джимми. Джимми смотрел на домовладельца. Штырь с бульдогом смотрели друг на друга. Бультерьер оделял своим вниманием всех присутствующих поровну.
— Типичная сценка из жизни мирной американской семьи, — пробормотал Джимми.
Домовладелец свирепо сверкнул глазами.
— Руки вверх, уроды! — заревел он и выхватил гигантских размеров револьвер, настоящего мастодонта.
Двое грабителей удовлетворили его каприз.
— Позвольте, я объясню, — миролюбиво начал Джимми, на всякий случай поворачиваясь лицом к бультерьеру, который неторопливо двинулся в его сторону, весьма неубедительно делая вид, будто просто прогуливается.
— Замри, мерзавец!
Джимми замер. Бультерьер все с тем же рассеянным видом принялся исследовать его правую штанину.
Тем временем отношения между Штырем и бульдогом заметно осложнились. Первый из вышеупомянутых неожиданно взмахнул руками, и это плохо подействовало на нервы животного. Штыря, застывшего на четвереньках, бульдог еще мог худо-бедно стерпеть, но Штырь, изображающий семафор, пробудил в нем боевой дух. Бульдог угрюмо и задумчиво зарычал. В глазах его появилась целеустремленность.
Вероятно, именно это заставило Штыря бросить взгляд в сторону хозяина дома. До сих пор ему было недосуг оглядываться, но взгляд бульдога сделался ему настолько несимпатичен, что несчастный жалобно покосился на человека у двери.
— Хы! — возопил Штырь. — Так это ж начальник! Слышь, начальник, отозвали бы хоть собачку. Она мне сейчас башку откусит.
Домовладелец от удивления опустил револьвер.
— Так это ты, сатанинское отродье! — промолвил он. — То-то мне показалось, что я уже где-то видел твои пакостные рыжие патлы. Что тебе понадобилось в моем доме?
Штырь издал вопль, в котором красиво смешались возмущение и жалость к себе.
— Я этого шведа урою! — завывал он. — Я из него отбивную сделаю! Начальник, подставили меня. Я ж к нему со всей душой! Знакомый он мне, жирный швед, Оле Ларсен кликуха у него. Ну, поцапались мы с ним маленько на той неделе, я его приложил, а он, значит, и обиделся. Затаил, стало быть. А сам подходит ко мне, вроде как по-хорошему, говорит, у него на примете есть для меня работенка, не бей лежачего, только чтобы я с ним поделился пополам. Ну, я говорю, ладно, где это? А он мне номер этого вот дома. Говорит, там старушка живет, вдова, одинокая, у нее, мол, серебряных кружек и разного добра навалом, а сама как раз на юга уехала, в доме, значится, никого не будет. Хы! Я ж этому шведу навешаю! Ну, чисто подстава это, начальник. Он нарочно хотел меня с вами поссорить. Вот так вот все и было, начальник, верьте слову!
Крупный мужчина выслушал историю о данайцах, дары приносящих, не проронив ни звука, в отличие от бульдога, который все это время не переставал рычать.
Штырь тревожно поглядывал на зверя.
— Песика-то не отзовете, начальник? — намекнул он. Хозяин дома нагнулся, ухватил бульдога за ошейник и рывком оттащил назад.
— Точно такая же процедура была бы весьма полезна и этому игривому, добродушному созданию, — одобрительно заметил Джимми. — Разве только он вегетерианец — в таком случае можете не беспокоиться.
Крупный мужчина сумрачно уставился на него.
— А ты кто такой? — резко спросил он.
— Мое имя… — начал Джимми.
— Слышь, начальник, — вмешался в разговор Штырь, — это же медвежатник-ас!
— Да ну? — сказал хозяин дома, прикрывая дверь.
— Медвежатник-ас из-за океана. Верно говорю. С Лондону. Хы, ну он и крут! Расскажите ему про банк, и про те брульянты, что вы стырили у герцогини, и про этот, как его — автоген!
По мнению Джимми, Штырь повел себя несколько бестактно. Когда домовладелец с револьвером в руках застает вас у себя в гостиной в три часа ночи, не совсем разумно излишне выпячивать свои успехи на грабительском поприще. Хозяин дома о них и так догадается. В этот напряженный момент лучше постараться осветить неграбительскую сторону своей натуры. Можно, скажем, упомянуть о том, что в детстве вы регулярно посещали воскресную школу. Кстати процитируйте, что сказал приходской священник, вручая вам похвальный лист по богословию. Следует заронить в сознание домохозяина мысль о том, что если он отпустит вас, ограничившись предупреждением, ваши благие задатки возьмут верх и вы исправитесь, дабы избежать подобных сцен в будущем.
Вследствие этого Джимми был отчасти удивлен, обнаружив, что откровения Штыря не только не восстановили против него человека с револьвером, но, напротив, судя по всему, расположили в его пользу. Человек с револьвером смотрел теперь на Джимми скорее с интересом, нежели с осуждением.
— Ага, так ты мошенник из Лондона, вот оно что?
Джимми не колебался ни секунды. Если звание лондонского мошенника может служить пропуском в гостиные граждан в ночное время суток, а главное — пропуском на выход из оных без вреда для здоровья, то Джимми ни в коем случае не был намерен отказываться от предложенной роли. Он поклонился вместо ответа.
— Ну, так вот: теперь ты на этом берегу. Ты теперь в Нью-Йорке, усвой это раз и навсегда! Так что тебе придется пойти нам навстречу.
— Само собой, — воскликнул Штырь, радуясь, что обстановка разрядилась и можно перейти на милую сердцу деловую основу.
— Само собой, — любезно откликнулся Джимми. Он не совсем понял смысл слов домохозяина, однако дело явно шло на лад, так зачем же нарушать гармонию?
— Тот вон тип, — почтительно объяснил Штырь, — он у нас главный полицейский начальник. Начальник округа, — уточнил Штырь.
Во мраке забрезжил свет. Джимми удивился, как это он раньше не сообразил. Проработав год в одной из нью-йоркских газет, он успел познакомиться с некоторыми особенностями здешней полицейской практики. Теперь-то он понял, отчего так переменилось обращение хозяина дома.
— Рад с вами познакомиться, — сказал Джимми. — Надо бы нам с вами пообщаться как-нибудь на днях.
— Обязательно, — сказал полицейский со значением. Он был богат, богаче, чем когда-то мог надеяться, но он все еще пребывал на земле Тома Тиддлера и собирался воспользоваться этим на полную катушку.
— Я, конечно, не знаю, какие у вас тут, за океаном, методы, но все, что полагается, я всегда…
— Зайдете ко мне на службу. Штырь Маллинз покажет дорогу.
— Очень хорошо. Вы уж нам простите этот предварительный неофициальныйа визит. Мы, собственно, просто зашли переждать дождь, не что-нибудь такое…
— Да что вы говорите!
Джимми почувствовал, что обязан защитить свое достоинство. Этого требовала сложившаяся ситуация.
— Видите ли, — произнес он надменно, — как правило, я не трачу времени на подобную мелочевку.
— Он больше по банкам, — прошептал Штырь в экстазе. — Банковские сейфы прям живьем глотает. И брульянты у герцогинь.
— Признаюсь, у меня слабость к бриллиантам и герцогиням, — сказал Джимми. — А теперь, поскольку уже довольно поздно, нам, быть может… Ты готов. Штырь? В таком случае, спокойной ночи. Приятно было познакомиться.
— Зайдете ко мне на службу.
— Постараюсь заглянуть. Вероятно, я буду очень мало работать в Нью-Йорке. Я приехал сюда отдохнуть.
— Мало, не мало, — холодно возразил полицейский, — если вообще собираетесь работать, зайдите ко мне на службу, не то пожалеете, да поздно будет.
— Конечно-конечно. Я, безусловно, хотел бы выполнить все, что полагается. Но едва ли я стану прерывать свой отпуск. Кстати, еще одна мелкая подробность. Вы не возражаете, если я вырежу на вашей входной двери заглавную букву «Д»?
Полицейский вытаращил глаза.
— С внутренней стороны. Будет совсем незаметно. Просто маленькая причуда. Не возражаете?
— Да что вы мне тут… — начал полицейский.
— Вы меня неправильно поняли. Это просто такой способ расплатиться за обед. Я ни в коем случае не стал бы…
Полицейский ткнул пальцем в сторону окна.
— Вон отсюда, — рявкнул он. — Вы мне надоели, оба. И не забудьте явиться ко мне в кабинет!
Штырь, все еще глубоко не доверяя бульдогу Растусу, ухватился за это приглашение. Он выскочил в окно и скрылся в дружелюбной темноте еще прежде, чем полицейский начальник закончил фразу. Джимми медлил.
— Буду очень рад… — начал он и умолк.
В дверях стояла девушка, и девушку эту он узнал. Ее удивленный взгляд говорил о том, что и она его узнала.
В который раз с той минуты, как он вышел сегодня из своей квартиры в обществе Штыря, у Джимми появилось ощущение нереальности происходящего. Именно так все могло бы случиться во сне! Он заснул, думая об этой девушке, и вот она перед ним. Но один-единственный взгляд на человека с револьвером вернул Джимми на землю. Полицейский начальник ни в коем случае не был существом из мира грез.
Этот джентльмен стоял спиной к двери, и потому не заметил, что народу в комнате прибавилось. Молли тихонько повернула дверную ручку, а ее домашние тапочки ступали совсем бесшумно. Только увидев изумленное выражение на лице Джимми, начальник полиции обернулся к двери.
— Молли!
Девушка улыбнулась, хотя лицо у нее было белое. Ее успокоил вечерний костюм Джимми. Она не понимала, как он здесь оказался, но, по-видимому, все было в порядке. Она застала беседу, а не драку.
— Я услышала шум, ты пошел вниз, а я спустила собак, чтобы они тебе помогли, папа, — сказала Молли. — Потом немножко подождала и сама спустилась посмотреть, как ты тут.
Мистер МакИкерн был озадачен. Приход Молли поставил его в трудное положение. Разоблачить гостя как грабителя было невозможно — он слишком много знал. Полицейский только одного боялся в жизни — как бы дочь не узнала, какого рода денежные операции связаны с его профессиональной деятельностью.
Вдруг его осенило.
— К нам вломился воришка, милая, — сказал он. — Этот джентльмен проходил мимо и увидел его.
— Совершенно отчетливо, — подтвердил Джимми. — Ну и мерзкий же тип!
— Но он выскочил в окошко и убежал, — закончил полицейский.
— Очень шустрый, — сказал Джимми. — Я даже думаю, может быть, это профессиональный акробат.
— Он тебя не ранил, папа?
— Нет-нет, милая.
— Вероятно, испугался меня, — заметил Джимми небрежным тоном.
Мистер МакИкерн исподтишка нахмурился на него.
— Не будем вас задерживать, мистер…
— Питт, — сказал Джимми. — Моя фамилия Питт. — Он обратился к Молли: — Надеюсь, путешествие было приятным.
Полицейский выпучил глаза:
— Вы знакомы с моей дочерью?
— К сожалению, только издали. Мы оба были пассажирами на «Лузитании». Очень жаль, но я путешествовал вторым классом. Пару раз видел вашу дочь на палубе.
Молли улыбнулась:
— Я помню, я тоже вас видела… пару раз.
— Так вы… — взорвался полицейский. Запнулся и взглянул на Молли.
Девушка склонилась над Растусом и принялась почесывать ему за ухом.
— Позвольте, я провожу вас к выходу, мистер Питт, — отрывисто произнес полицейский.
Голос его прозвучал грубовато, но когда разговариваешь с человеком, которого с дорогой душой хотел бы выбросить в окошко, без грубоватости никак не обойтись.
— Мне, наверное, пора, — сказал Джимми.
— Спокойной ночи, мистер Питт, — сказала Молли.
— Надеюсь, мы еще встретимся, — сказал Джимми.
— Вам сюда, мистер Питт, — прорычал МакИкерн, распахивая дверь.
— Не беспокойтесь, пожалуйста.
Джимми подошел к окну, перекинул ногу через подоконник и беззвучно спрыгнул на землю. Потом обернулся и снова сунул голову в окно.
— А неплохо получилось, — сказал он приветливо. — Пожалуй, можно было бы заняться этим профессионально. Спокойной ночи.
Глава VIII В ЗАМКЕ ДРИВЕР
В те времена, когда жители Уэльса еще не научились расходовать излишек энергии на игру в регби, у них было в обычае разнообразить унылую монотонность будней другим способом. Когда повседневная рутина начинала угнетать валлийца, он собирал нескольких приятелей и вместе с ними совершал набег через границу, в Англию, к большому неудобству ее граждан. И вот для борьбы с этой вредной привычкой был выстроен в графстве Шропшир замок под названием Дривер. Потребность в таком строении давным-давно назрела. На время беспорядков замок превращался в безопасное прибежище. Со всех сторон сюда стекались люди, а когда разбойники уходили, потихонечку снова выбирались на свет Божий. За всю историю замка сохранились сведения только об одном случае, когда некий разбойник попытался взять крепость штурмом, но потерпел сокрушительное поражение. Приняв на голову половник расплавленного свинца, прицельно выплеснутый неким Джоном Капелланом (видимо, из числа духовных лиц, увлекающихся спортом), незадачливый вояка в поджаренном состоянии удалился в свое логово в горах, и больше о нем никто никогда не слышал. Но, судя по всему, он оповестил своих друзей о печальном происшествии; во всяком случае, в дальнейшем разбойничьи шайки старательно обходили замок стороной, и любой крестьянин, успевший переступить его порог, оказывался «в домике», так что его уже нельзя было осалить.
Таков был замок Дривер в стародавние времена. Со временем валлийцы стали спокойнее, подрастеряли былую воинственность. Древние крепостные стены высились все так же грозно, но только они одни и напоминали о прошлом. Сам замок превратился в весьма комфортабельное загородное жилище, которым номинально владел Гильдебранд Спенсер Пуант де Бург Джон Хэннесайд Кумби-Кромби, двенадцатый граф Дривер (Спенни — для близких друзей и родственников), белобрысый молодой человек двадцати четырех лет. На самом же деле всем здесь заправляли его дядя и тетя, сэр Томас и леди Джулия Блант.