— Отлично сработало, — повторил Куджуло. — Никто никогда не заметит нас в этой толпе. Еще одна стайка торговцев, спешащих в укрытие.
Как обычно, Валентин видел только темную сторону дела.
— Они все мгновенно превратятся в пиратов, если узнают, какой у нас груз.
Куджуло по-волчьи улыбнулся.
— Два сундука, полные кораллов из Красного моря? Да, это небольшое богатство. Дрожу при мысли о нашей судьбе, если эти смелые моряки его обнаружат.
Анастасий саркастически фыркнул. Даже гневное выражение на лице Валентина сменила улыбка, отчего худой катафракт стал окончательно похож на ласку.
— Вероятно, это не худшая наша проблема, а? — задумчиво произнес он, дотрагиваясь до рукояти меча. Но хорошее расположение духа ненадолго посетило Валентина — вскоре он опять принялся бормотать.
— О, прекратишь ты это или нет? — возвел очи Анастасий. — Между прочим, на самом деле все могло быть значительно хуже.
— Конечно, могло бы, — прошипел Валентин. — Мы могли бы плыть вниз по Нилу, связанные по рукам и ногам, и сражаться с крокодилами при помощи одних зубов. Мы могли бы висеть вниз головой, привязанные за ноги, в аду и пытаться отогнать демонов плевками. Мы могли бы…
Бормотание. Только бормотание, и ничего кроме него.
К тому времени, как корабль Велисария встретился с римско-аксумским флотом, сражавшимся в Бароде, начало светать. Поэтому, когда Велисарий взобрался по веревочной лестнице на флагманский корабль Иоанна Родосского, то смог с легкостью рассмотреть урон, нанесенный центральной части судна. Одно из огромных каменных ядер попало в цель. К счастью, корабль остался неповрежденным ниже ватерлинии.
Эйсебий встретил полководца у борта.
— Где Иоанн? — спросил Велисарий.
Близорукий артиллерист досадливо поморщился. Он молча провел Велисария к заляпанному кровью куску парусины, лежавшему в центре палубы. Затем сел на корточки и развернул ткань, обнажив находившийся внутри предмет.
Велисарий с шумом втянул воздух. Там лежала человеческая рука, которую, казалось, оторвал у владельца какой-нибудь гигант. Затем, заметив кольцо на одном из пальцев, Велисарий поежился.
Это кольцо много лет назад подарила Иоанну Антонина — это была одна из уловок, благодаря которой женщина убедила шпионов малва, что родосец — один из ее многочисленных любовников. После того как кольцо сыграло свою роль, Иоанн предложил вернуть подарок. Но тут же добавил, что хотел бы (с разрешения Антонины) оставить его себе. Иоанн называл его амулетом, сохранявшим ему жизнь во время многочисленных не удачных экспериментов с порохом.
— Пусть Господь будет милостив к его душе, — пробормотал Велисарий.
Кто-то заговорил рядом с ним. Горечь скверно подходила к молодому голосу.
— Глупо, — сказал Менандр. — Чистая неудача. Первый снаряд, выпущенный ночью? Им бы повезло, если бы он просто долетел до воды.
Велисарий выпрямился и вздохнул.
— Такова война. Она любит время от времени напоминать, чтобы мы не слишком увлекались и очаровывались собственной хитростью и умом. Слишком много в этом деле зависит от удачи.
Полководец положил руку на плечо Менандра.
— А ты когда успел оказаться на борту? — как он знал, Менандр командовал одним из других кораблей.
— Несколько минут назад. Как только достаточно рассвело, чтобы увидеть, что случилось. Я… — Молодой офицер замолчал, ругаясь себе под нос.
Теперь Велисарий сжал его плечо.
— Ты понимаешь, что теперь ты — командующий флотом Иоанна?
Менандр кивнул. В этом жесте не было никакого удовлетворения. Но, как довольно заметил Велисарий, в нем не было и нерешительности.
— Значит, дела обстоят так, — заявил полководец. — Флот будет также включать те два новых парохода, которые строит Юстиниан, после того как они выйдут из Асэба. Ты в любом случае знаешь их лучше, чем кто либо, за исключением самого Юстиниана, если судить по тому количеству времени, которое ты провел со старым императором после его приезда в Асэб.
Менандр криво улыбнулся. Когда Юстиниан был императором Рима, до того как предатели-малва ослепили его (по римскому праву и традиции слепой лишался возможности оставаться правителем Империи), он с энтузиазмом занимался изобретением различных хитрых приспособлений и устройств17. После отказа от трона в пользу усыновленного им Фотия хобби Юстиниана превратилось чуть ли не в навязчивую идею. Вместе с Иоанном Родосским он стал главным изобретателем нового оружия для Римской империи. И ничего не любил больше паровых двигателей, которые сконструировал с помощью советов Эйда и за строительством которых наблюдал лично. Он даже сопровождал их доставку в столицу Аксумского царства Асэб и руководил их установкой на специально построенных для этой цели судах.
В то время молодого офицера Менандра приставили к работе с Юстинианом. Опыт был… как дипломатично выразился Менандр, «противоречивым». С одной стороны, он смог проводить много времени с Деборой. С другой стороны…
Он вздохнул.
— Обычно мне удавалось провести целый день в обществе Юстиниана и не сорваться. С трудом. Иоанн Родосский не выдерживал и десяти минут. — Он уставился вниз, на оторванную руку. — Черт побери, мне будет его не хватать. Как и Юстиниану. Думаю, старый император будет сильно сожалеть об этой потере.
Велисарий нагнулся и прикрыл парусиной оторванную руку.
— Мы отправим это в Константинополь. С указаниями — предполагаю, мне следует сказать: «рекомендациями» — моему сыну. Фотий проследит, чтобы Иоанна Родосского похоронили торжественно, как видного государственного деятеля. Со всеми почестями.
Даже несмотря на трагичность момента, это заявление вызвало у стоявших рядом римских офицеров несколько смешков
— Мне бы хотелось присутствовать, — пробормотал один из них. — Стоило бы взглянуть на кислые лица всех тех сенаторов, которым Иоанн наставил рога. — Велисарий хмуро улыбнулся.
— Иоанн ответит за свои недостатки перед Богом. — Улыбка исчезла, и следующие слова прозвучали, как удар железного молота по наковальне: — Но ни один человек не скажет, что он плохо исполнял свой долг перед империей. Ни один.
Глава 9
Индия
Весна 533 года н.э.
— Мне уже достаточно! — рявкнул Рагунат Рао. — Достаточно!
Он еще несколько минут гневно смотрел на трупы, насаженные на колья на деревенской площади, перед тем как отвернуться и направиться к лошадям. Некоторые из сопровождавших Рао маратхи стали снимать людей и готовить погребальный костер.
Деревенские жители поспешно собирали свои скудные пожитки, готовясь присоединиться к людям Рао и возвращаться с ними в Деогхар. Никто не был так глуп, чтобы оставаться здесь после того, как Ветер Великой Страны стер с лица земли еще один гарнизон малва. За этим непременно последует возмездие.
Господин Венандакатра, гоптрий Деканского плоскогорья, давно придерживался простой политики. Любые местные жители, обнаруженные где-либо поблизости от места, где нанесли удар восставшие маратхи, будут наказаны. Путем сажания на кол. А предводителей отвезут в Бхаруч, где с ними будут работать более тщательно.
Другие солдаты Рао уже закончили казнь оставшихся в живых малва. В отличие от расправившихся с жителями деревни — малва называли последних «повстанцами», и многие вправду таковыми являлись, хотя, конечно не все — люди Рао удовлетворились обезглавливанием. Несколько кавалеристов складывали отрубленные головы в небольшую горку в центре деревни. Для этой падали не будет погребального костра. Другие маратхи готовили лошадей.
— Достаточно, Малоджи, — пробормотал Рао своему помощнику. Несмотря на спокойный тон, слова прозвучали, как ворчание пантеры. — Время пришло. Господин Венандакатра превысил отпущенное ему время на этом повороте колеса судьбы.
Малоджи скептически посмотрел на него.
— Императрица и так уже сильно недовольна из-за того, что ты участвуешь в этих вылазках. Ты в самом деле серьезно рассчитываешь…
— Я ее муж! — рявкнул Рао.
Но мгновение спустя с его лица исчезла всякая напряженность.
В Рао было слишком много от философа, чтобы в точности придерживаться традиционных идей, указывающих на правильное место женщины в этом мире. Любой женщины, не его жены. Попытку запугать императрицу Шакунталу — пусть будет проклят ее статус, пусть будет проклята разница в возрасте — Рао назвал бы самым бессмысленным поступком, который только можно представить.
— Я дал ей обещание, — сказал он. — После того как оно будет выполнено, я свободен. Она согласилась. Теперь уже скоро.
Малоджи продолжал скептически смотреть на Рао, но, возможно, просто терпеливо.
— Это ее первая беременность, старый друг. Часто бывают осложнения, — заметил Малоджи.
К Рао вернулось обычное ехидство.
— У нее? Не дури!
Он взял лошадь за поводья, изобразив свободной рукой властный жест.
— Она просто отдаст приказ: ребенок, рождайся — не приноси мне никаких беспокойств!
Но Шакунталу в ее дворце в Деогхаре переполняли совсем другие чувства. Она смотрела на свой округлившийся живот, и на ее лице было написано беспокойство
— Будет немного больно, — сказала Гаутами. Жена Дададжи Холкара успокаивающе улыбнулась и нежно положила руку на плечо императрицы. — Но несмотря на то что ты такая маленькая, у тебя хорошие бедра. На самом деле, я не думаю…
Шакунтала отмахнулась от нее.
— Меня это не волнует. Меня волнуют эти ужасные растяжки. Они исчезнут?
Резко и тяжело вздохнув, Шакунтала запахнула халат. Гаутами изучающе смотрела на нее. Она не думала, что императрицу так уж беспокоила проблема растяжек. Шакунтала, как минимум, слишком уверена в себе, чтобы забивать голову простыми женскими проблемами. И ее определенно не беспокоило, что она утратит привязанность Рао.
А это означало…
Шакунтала подтвердила ее подозрения.
— Вскоре, — прошептала она, поглаживая живот. — Вскоре родится ребенок, и продолжение династии будет обеспечено. И Рао потребует освобождения. Как я и обещала.
Гаутами колебалась. Ее муж был пешвой возродившейся из пепла империи Андхра. Как жена такого человека, Гаутами знала почти все императорские секреты. Но тем не менее в глубине души она оставалась женщиной, родившейся и выросшей в скромном городке в Махараштре. И она чувствовала себя неуютно, как лоцман в незнакомых водах.
Возможно, Шакунтала обратила внимание на эту неловкость. Императрица повернула голову и улыбнулась
— Ты ничего не можешь сделать или сказать, Гаутами. Мне просто нужно сейчас твое общество. — Она снова вздохнула. — И, боюсь, оно потребуется мне и в будущем. Рао не удержать. После того, как родится ребенок.
Гаутами ничего не сказала. Если отбросить неловкость, сказать было нечего.
После того как на свет появится наследник, Пантера Махараштры соскользнет с поводка. В этом не стоило сомневаться, это представлялось таким же неизбежным, как восходящее солнца или убывающая луна. Его нельзя остановить, как нельзя остановить прилив. Или ветер.
Тем не менее, хоть Гаутами и сочувствовала несчастью императрицы, сама она не разделяла ее чувств. Гаутами была низкого происхождения. И она знала, как долго и как ужасно страдают маратхи под кнутом Подлого.
Ее взгляд переместился на огромное окно в северной стене покоев императрицы. Как и всегда в жарком и сухом климате Деканского плоскогорья, оно было открыто. С высоты горы, служившей Деогхару центром, Гаутами видела горные просторы Великой Страны. Деогхар стал новой столицей Андхры, так постановила Шакунтала. Этим, равно как и собственным браком, она прикрепила Андхру к маратхи.
Дальше гор Гаутами ничего не видела. Но она с легкостью могла представить себе огромный морской порт Бхаруч. Она была там дважды. Один раз — как молодая жена, приехавшая в сказочный центр деловой и культурной жизни вместе с ученым мужем. Во второй раз — как рабыня, захваченная во время покорения малва Деканского плоскогорья. Она все еще помнила жуткие рабские бараки, помнила полные ужаса лица дочерей, когда девочек тащил прочь купивший их владелец борделя.
А еще она помнила огромный дворец, возвышавшийся над всем городом. Тот самый дворец, где теперь уже три года размещалась резиденция и штаб господина Венандакатры.
— Скоро, — прошептала она.
Рядом с главным водохранилищем Чампы помощник господина Венандакатры горячо и страстно увещевал господина Дамодару и Рану Шангу. Его звали Чандасена и на него производил большое впечатление его собственный, внушающий благоговейный трепет статус.
Это была короткая речь. Хотя Чандасена происходил из благородной касты брахманов — он был жрецом Махаведы, — господин Дамодара относился к анвайя-прапта сачивам, как малва называли высшую касту, управлявшую империей. Он как-никак был родственником самого императора Шандагупты.
А Рана Шанга считался величайшим царем Раджпутаны.
К счастью, последний был не сильно раздражен. Поэтому нанесенная тыльной стороной ладони пощечина, от которой Чандасена растянулся в грязи, только разбила посланнику губу. Когда он достаточно пришел в себя, чтобы понимать человеческую речь, господин Дамодара продолжил его образование.
— Моя армия воевала в Месопотамии и сумела вернуться назад, к тому же прошла половину Индии и разбила всех врагов, которые выступали против нас. Включая самого Велисария. А господин Венандакатра — и ты — предполагаете, что можете давать мне указания о правильной скорости движения?
Невысокий полководец-малва замолчал и уставился на окрестные горы, скрестив руки на груди. На его бедрах, как и животе, больше не было толстого слоя жира, который украшал их когда-то. Но маленькие ручки все еще оставались пухлыми, как и раньше.
— Венандакатра? — сказал он тихо и задумчиво. — Который не выходил из своего дворца с тех пор, как Рао зажал его в Бхаруче? Концепция тыловой стратегии которого заключается в порке рабов, когда они не подают ему кушанья, соответствующие его нежному нёбу?
Дамодара опустил взгляд на распростертую в пыли фигуру. Обычно спокойный и уравновешенный, лучший военачальник малва явно боролся с собой, сдерживая ярость.
— Ты? — спросил он. Он сжал руки в кулаки. — Рана Шанга! — рявкнул он. — Сделай мне одолжение, еще раз проинструктируй эту собаку по вопросу перемещения войск.
— С удовольствием, мой господин. — Самая могучая рука в Раджпутане опустилась на посланника Подлого и за роскошные одежды с легкостью подняла его на ноги, так, словно брала фрукт. — Для того чтобы преодолеть расстояние между одним местом и другим, армия должна перейти из одного места в другое, — назидательно заговорил Шанга. Он пальцем дотронулся до носа посланника. — Во многом подобно тому, как это лицо добирается до дорожной пыли. — И Шанга проиллюстрировал мысль еще одной пощечиной.
Какое-то время спустя менее уверенный в себе Чандасена молча выслушивал господина Дамодару, который объяснял, что передать господину Венандакатре.
— Скажи Подло… ему, что я прибуду на Деканское плоскогорье как можно быстрее. А как можно быстрее, судить мне, а не ему. И еще передай, что следующего нахального посланника, которого он отправит, я буду инструктировать мечом, а не рукой.
После того как Чандасена поспешно ушел, Рана Шанга вдохнул.
— Венандакатра все-таки — двоюродный брат императора, — заметил он. — И мы, если уж на то пошло, попадем в его подчинение сразу после того, как окажемся на Деканском плоскогорье.
Господин Дамодара не казался заметно смущенным
— Да, это так, — ответил он. Теперь он стоял расслабленно и больше не смотрел на горы.
Затем на его круглом лице появилась веселая улыбка.
— Власть, Рана Шанга, — гораздо более неоднозначная и запутанная вещь, чем думают люди. С одной стороны есть кровное родство с императором и официальный статус. С другой…