– Я мог бы скрыть свои способности, – сказал Ашер. – Но Жан-Клод подумал, что ты поймешь это неверно. Я приехал, ничего не скрывая.
– Но все же приехал, – продолжил Колин.
– Я не могу изменить то, что случилось, – пожал плечами Ашер. – Что удовлетворило бы нас всех?
– Твоя смерть, – сказал Колин.
Все замерли, как будто мы дружно задержали дыхание. Я начала что-то говорить, и Ричард коснулся моего плеча. Я закрыла рот и предоставила слово Ашеру, но это далось нелегко.
Ашер засмеялся своим замечательным, будто трогающим что-то внутри, смехом.
– Нарушение перемирия, не так ли, Колин?
– Нет, если я убиваю конкурента, посланного, чтобы вытеснить меня. В таком случае – это просто самозащита и пример для других не в меру честолюбивых вампиров.
– Ты знаешь, что я приехал не для того, чтобы тебя вытеснить, – сказал Ашер.
– Понятия не имею.
– Меня устраивает то, что я имею.
– Почему? – спросил Колин. – Ты мог бы быть Мастером города где-нибудь вдали от их триумвирата. Почему ты довольствуешься меньшим?
Ашер очень скупо улыбнулся.
– Власти я предпочитаю более нежные привязанности.
Колин покачал головой.
– Мне говорили, что ты влюблен в нее и в самого Жан-Клода. Мне сказали, что ты спишь с ними обоими и именно поэтому Ульфрик ищет новую лупу.
– Если бы он решился участвовать, это могло бы стать счастливым квартетом, – заметил Ашер.
Около меня напрягся Ричард. Настала моя очередь коснуться его руки и удержать от намерения сказать все, что он думает.
– Мне много чего рассказывали, – продолжал Колин. – Мои люди следили за тобой издали. Мы верим, что ты влюблен в девушку и Жан-Клода. Мы знаем вашу совместную историю. Мы даже верим, что любитель мужчин, вроде тебя, спал бы с их Ульфриком, если бы он тебе позволил. Чему мы не верим – это тому, что ты делишь постель хоть с кем-то из них. Мы полагаем, что все это – трогательная сказочка для собственного спасения.
Я пошла к Ашеру. План состоял в том, что мы продемонстрируем мягкое петтинг-шоу. Я предупредила его заранее, что лучше бы шоу быть действительно мягким, но шанса нам не представилось.
В темноте что-то задвигалось. Из тьмы, окружавшей поляну, появились десятки вампиров. Колин отвлек нас, пока вампиры окружали нас с флангов, и ни Ашер, ни я, ни кто-то из оборотней их не ощутил.
– Оставьте нам Ашера и все остальные могут уйти свободно.
– Ты нарушаешь перемирие, – сказал Ашер. Он говорил спокойно, ровно, как будто Колин не потребовал только что его смерти.
Верн шагнул вперед.
– Это – наш лупанарий. Мы можем закрыть его для всех чужаков.
– Только не в отсутствие вашего варгамора. Вы оставили ее дома, в безопасности, на случай, если что-нибудь вдруг пойдет не в ту сторону. Так защищать своего домашнего любимца-человека! Я рассчитывал на это. – Он поднял руку, будто подзывая своих. – С вами нет ведьмы, достаточно сильной, чтобы оживить круг.
– Если ты убьешь Ашера, это нарушит перемирие.
– Я не буду вредить триумвирату Жан-Клода. Я просто устраню конкурента.
Вампиры шли меж деревьями. Они не спешили. Они двигались как плотные тени, медленно, будто у них была вся ночь на то, чтобы сжать круг и схватить нас.
– Ашер? – спросила я, не отводя взгляда от этих медленно надвигающихся фигур.
– Oui.
– Это нарушает перемирие?
– Oui.
– Прекрасно, – сказала я.
Я почувствовала, что он движется ко мне, но смотрела только во внешнюю тьму и на этот все сужающийся круг. Я выбрала одного из вампиров. Мужчина, стройный, молодой на вид. На нем не было рубашки. Бледная грудь почти светилась белизной в темноте.
– Что это, ma cherie? – Ашер теперь стоял очень близко ко мне. Я сдвинула его в сторону левой рукой и выхватила мини-узи правой, перевернула его вокруг тела, начав стрелять еще до того, как прицелилась, так что пули резнули вампира по ногам, заставив его дернуться. Я перехватила автомат обеими руками и повела им взад-вперед по его телу. Я орала во время стрельбы, без слов, не для того, чтобы усилить угрозу. Крик не расслышать из-за автомата. Я кричала, потому что не могла справиться с собой, потому что напряжение, ужас, что-товылетало из моей руки через оружие и из моего рта.
Кровь, которая хлестала из его тела, из-за расстояния и темноты казалась черной. Выглядело так, словно его тело надвое разрывала какая-то гигантская рука. Верхняя часть тела медленно упала вбок. Нижняя часть рухнула на колени.
Вампиры в круге замерли или нырнули в укрытия. Тишина была грозовая. Мое собственное затрудненное дыхание казалось болезненно громким. Голос прорвался одышливым, но четким криком:
– Всем стоять, всем, мать вашу, стоять!
Все застыли.
Голос Ашера разбил тишину.
– Мы все можем просто уйти отсюда, Колин.
– Впечатляющее насилие, – процедил Колин, – но я думаю, вы ошибаетесь. Бедный Арчи уже никуда не уйдет.
– Мои извинения Арчи, – сказала я.
– Вы заплатите мне за него, мисс Блейк.
– Можете представить мне счет.
– О, я так и сделаю, мисс Блейк. Я вырву плату у тебя из глотки.
– Сколько твоих людей мне придется сегодня убить, Колин? У меня еще очень много патронов.
– Вы не сможете убить их всех, мисс Блейк.
– Да, но я могу убить с полдюжины и ранить вдвое больше. Не вижу, чтобы они строились в очередь, Колин.
Мне ужасно хотелось видеть его лицо, но я удерживала внимание на вампирах в лесу. Они не двигались. Вампиры, уже проникшие внутрь лупанария, были чьей-то еще головной болью. Моей работой было удержать остальных на расстоянии. Думаю, Ашер понял идею распределения труда. Я только надеялась, что Ричард понял тоже.
– Не знаю, как Жан-Клод управляет его территорией, но знаю, как я управляю моей. То, что вы не сумели учесть, мисс Блейк – это что ничего, что вы можете с ними сделать, не заставит их бояться вас больше, чем они уже боятся меня.
– Смерть – лучшая угроза, Колин, и я не блефую.
– Я тоже.
Я почувствовала, как между деревьями что-то пронеслось наружу. Сила перемещалась от Колина к этим ожидающим фигурам. Я начала разворачивать автомат в сторону Колина, но Ашер коснулся моей руки.
– Он мой. Следи за остальными.
Я сместила прицел на долю назад к неподвижным силуэтам.
– Ты берешь на себя Мастера Города, я – всех остальных. Звучит честно.
Рядом со мной возник Ричард.
– Нет, не всех, – сказал он.
Я хотела спросить, не он ли сам их прикончит. Использует ли он свою сверхъестественную силу, чтобы ломать позвоночники и рвать их тела на части голыми руками, как я сделала при помощи автомата. Но не спросила. Насколько правдивы были угрозы Ричарда, оставалось между ним и его совестью. Единственное, что беспокоило меня по поводу совести Ричарда – это что я не могла рассчитывать, что он совершит сегодня хоть одно убийство. Он будет их разбрасывать и наносить раны, но если он не станет убивать, это значит, что на его счету не будет ни одного. Плохих парней, вампиров, было больше сотни, а нас – только восемь. Шестнадцать, если учитывать Верна, но я не знала, могу ли я рассчитывать на него и его людей. Было бы здорово доверить Ричарду прикрывать мне спину, но я не могла это сделать.
Вампиры в темноте за кругом начали разлагаться. Не все, но, черт, около половины. Я никогда не видела их так много. Если вампир разлагается, это означает, что вамп, который их создал, был того же рода тварью. Что значило, что Барнаби сделал половину людей Колина. Никакой Мастер Города не позволил бы ни одному подчиненному иметь такую силу. Но доказательство смотрело мне в лицо глазницами, превратившимися в черные сочащиеся дыры.
– Ты был очень отважен, Колин, до такой степени разделив власть со своим вторым, – сказал Ашер.
– Барнаби – моя правая рука, мой второй глаз. Вместе мы – более сильный мастер, чем любой из нас был бы в одиночку.
– Как и мы с Жан-Клодом, – согласился Ашер.
– Но Барнаби – корруптор. Он добавляет это к танцу, – сузил глаза Колин. – Что ты вносишь в танец Жан-Клода, Ашер? – Страх дохнул через лупанарий. Я задрожала, когда он иголками пробежал по моей коже, сжал мою грудь и попытался остановить дыхание, перехватив горло.
– Ночная фурия, – прошипел Дамиан. Он плюнул на землю в общем направлении Колина, но не подошел ни на шаг ближе.
– Я чую твой страх, Дамиан. Я чувствую его вкус, будто густой ореховый эль на корне языка, – сказал Колин. – Твой мастер, должно быть, была изумительным созданием.
Дамиан отступил на шаг, затем остановился.
– Ты спрашивал, почему Ашер рад остаться с Жан-Клодом, когда мог бы сам стать мастером в другом месте. Возможно, он устал, как я устал от борьбы. Борьба. Гребаная политика. Жан-Клод откупил меня у моего мастера. Я – не мастер вампиров, и никогда им не буду. У меня нет никаких особых возможностей. И все же, Жан-Клод заключил сделку на меня. Я служу ему не из страха, а из благодарности.
– Ты представляешь Жан-Клода слабым. Совет не боится слабаков, а вот его они боятся, – сказал Колин.
– Сострадание – не слабость, – произнес Ричард. – Только лишенные сострадания думают иначе.
Я быстро посмотрела на него, но он смотрел на вампиров, не на меня. То, что я восприняла это как персональное замечание ко мне, было только моей чрезмерной чувствительностью.
– Сострадание…
Колин покачал головой. Потом запрокинул голову и засмеялся. Это нервировало. Я удерживала внимание на темноте вокруг и ждущих вампах, но было трудно не взглянуть на смеющегося вампира. Трудно не спросить, что такого забавного.
– Сострадание, – повторил Колин снова. – Ну, это не то слово, что я использовал бы для Жан-Клода. Он влюбился в свою слугу-человека? Не думаю, что любовь – дорожка к сердцу Жан-Клода. Дело в сексе? – Он поднял голос и крикнул мне:
– В этом дело, мисс Блейк? Соблазнитель наконец был соблазнен? Ты такая хорошая подстилка, мисс Блейк?
Это заставило мои плечи сгорбиться. Но я по-прежнему смотрела на других вампиров, держа автомат двумя руками.
– Леди не рассказывают о поцелуях, Колин.
Это заставило его засмеяться снова.
– Жан-Клод никогда не простил бы мне, если бы я убил лучшую подстилку, которую он нашел за столетия. Я снова предлагаю, дайте мне Ашера и вашего блондина-волка. Жизнь Ашера и страх волка в руках Барнаби. Это – цена за безопасный проход через мою землю.
Настала моя очередь рассмеяться, тихо и отрывисто.
– Пошел бы ты…
– Полагаю, это значит “нет”, – сказал он.
– Нет, – подтвердила я. Я наблюдала за вампирами во мраке. Они не двигались, но почему-то было ощущение движения, возрастающей энергии. Повода открыть стрельбу не было, но мне это не нравилось.
– Мисс Блейк говорит за вас всех? – спросил Колин.
– Ты не получишь Джейсона на пытку, – отрезал Ричард.
– По своей воле мне прощаться с жизнью не резон, – усмехнулся Ашер.
– Слуга-человек говорит за всех. Как странно. Но если ответ – нет, то – нет.
Ашер заорал:
– Анита!
Я начала поворачивать оружие назад к ним, но что-то хлестнуло по моему лицу, попало в глаз. Это заставило меня замешкаться, одна рука дернулась к глазу. Мне хватило времени подумать “Глупо”, и начать опускать руку, снова начать поднимать оружие, и тут вампир врезался в меня, бросив нас обоих на землю.
Я распласталась на спине, сверху на меня навалилась женщина с распахнутым ртом, клацая у моего лица зубами, как собака. Я нажала на курок, вдавив ствол в ее тело. Пули вырвались из спины с дождем крови и более крупных ошметков. Ее тело заплясало на мне, дергаясь, содрогаясь. Мне пришлось столкнуть ее с себя, и когда я смогла сесть, было слишком поздно. Вампиры были внутри лупанария, и драка стала всеобщей.
Я не могла видеть правым глазом. Он был залит кровью, и кровь еще текла. Передо мной возник вампир, и я повела стволом вдоль его тела, пока пули не взорвали голову дождем кровавых брызг. Я закрыла правый глаз и постаралась забыть о нем. Обращать внимание на рану было небезопасно для жизни.
Я осмотрелась в поисках остальных. Верн оторвал у вампира голову и бросил ее в темноту. Ричард был в центре свалки, почти потерявшись из вида под висящими на нем телами. Ашер, покрытый кровью, схватился с Колином. Везде были вервольфы в волчьей или человеко-волчьей форме. Два вампира бросились ко мне, и осмотр достопримечательностей был закончен.
Один из них сгнил до костей, другой был нормальным. Я застрелила нормального первым, потому что его, я была уверена, могла убить. Гниющие вампы не так легко умирают от пуль. Нормальный упал на колени в облаке крови, лицо раскололось пополам, как спелая дыня.
Гниющий вамп прыгнул на меня смазанным от скорости пятном, и мы покатились по земле, пока я пыталась поднять оружие. Рот разинулся над моим лицом, обнаженные связки натянулись между костями щек, клыки приблизились ко мне. Я выстрелила в тело, но автомат был под неверным углом и не задел ничего жизненно-важного. Все, что вышло в результате всех моих неприятностей, это крик волка, и я поняла, что попала в кого-то, кто был на нашей стороне. Черт.
Я повернула голову, и клыки впились через кожаный пиджак мне в плечо. Я закричала, нащупывая рукой карман пиджака и свой запасной крест. Разлагающаяся рука ласкала мое лицо, скользя по ране над глазом. Кожаный пиджак действовал как своего рода броня, не позволяя клыкам сомкнуться на плече. Пасть трудилась над плечом, как собака над костью, пытаясь вгрызться сквозь толстую кожу в плоть под ней. Это было больно, но не настолько, как будет, если я ничего не сделаю.
Крест ожил, вспыхнув, как падающая звезда, но лицо вампира зарылось в кожу. Он не видел креста. Я махнула крестом на цепочке прямо в голый череп. От кости пошел дым, и вампир отдернул лицо от меня, обнажившиеся зубы раскрылись в крике. Я ткнула крест в лицо, и его зубы оскалились, как у собаки, предупреждающей вас оставаться на расстоянии. Но зубы поймали цепь, и перекусили ее. Какой-то момент, даже на лишенном большей части плоти черепе, я могла разглядеть удивление. Я закрыла лицо руками и услышала глухой взрыв, ощутила дождь из ошметков плоти. В руке чувствовалась острая боль, и когда я смогла взглянуть, я обнаружила осколок кости, воткнувшийся в левую руку. Я вытащила занозу, и только тогда пошла кровь.
Вампир был просто кучей дряни, рассеянной вокруг. Крест лежал на земле, все еще пылая, от поверхности поднимался дым, как будто металл был только что откован и закалялся в крови вампира. Я начала поднимать его за цепочку, и тут Никки, человек-слуга Колина, выросла надо мной. Я уловила неяркую вспышку ее ножа и откатилась в сторону, встав на одно колено с браунингом в руке. Она была как раз надо мной, собираясь нанести удар исподтишка, но я не встала на ноги, а у нее не было времени изменить стойку. Я начала нажимать курок и тут вервольф врезался в нее, унеся с собой в темноту. Черт. Что мне было делать, вопить "Мой", как в волейболе?
Я услышала вопль Джейсона. Он стоял всего в ярде от меня, обе руки были погружены в грудь гниющего вампира. Он отчаянно тянул руки назад, но они, похоже, застряли, увязли в ребрах. Вампиру это, кажется, было по душе. Он лизнул лицо Джейсона, и тот закричал. Другой гниющий был на его спине, оседлал его, запрокинул голову для удара. Я прицелилась в голову и выстрелила. Голова отдернулась, и мозги вылились через дыру с другой стороны темной струей, но вампир медленно обернулся и посмотрел на меня. Я выстрелила в это спокойное лицо еще три раза подряд, прежде чем голова сложилась в саму себя, как пустая яичная скорлупа. Вампир упал с Джейсона.
Я бросилась к Джейсону и другому вампиру. Теперь уже вампир старался освободиться от Джейсона, но они переплелись, как бамперы в автомобильной аварии. Я поставила ствол пистолета под подбородок вампира, другой рукой прикрыла глаза Джейсона, чтобы защитить их, и выстрелила. Понадобилось три выстрела, чтобы уничтожить мозг и обездвижить тело.