Черт. Я погиб.
Я поцеловал её в лоб, вышел из неё и лег рядом.
Она вздрагивает, когда я выхожу из неё, но, кроме того, она выглядит хорошо.
—Я сделал тебе больно? — спрашиваю я, и заправляю прядь волос ей за ухо, потому не хочу прекращать трогать её.
Ана лучезарно улыбается с недоверием.
—И ты спрашиваешь меня, не сделал ли мне больно?
На миг я не понимаю, почему она усмехается.
А. Моя игровая комната.
—А, ирония, — бормочу я. Даже сейчас она запутывает меня. — Серьезно, как ты себя чувствуешь?
Она вытягивается, тестируя свое тело, и дразня меня своим веселым, но удовлетворенным выражением.
—Ты не ответила мне, — рычу я. Мне нужно знать, находит ли она это приятным. Все улики указывают на «да» — но я должен услышать это от неё.
Пока я жду ответа, снимаю презерватив. Господи, ненавижу эти штуки. Я отбрасываю его незаметно на пол.
Она всматривается в меня.
—Я бы хотела сделать это еще раз, — говорит она с застенчивым смешком.
Что?
Еще раз?
Уже?
—Да что вы говорите, мисс Стил? — Я целую уголок её рта. —А ты, оказывается, требовательная штучка. Переворачивайся на животик.
Так ты не сможешь трогать меня.
Она кидает мне краткую милую улыбку, затем переворачивается на живот. Мой член шевелится с одобрением. Я расстегиваю её лифчик и провожу рукой по спине.
—У тебя правда самая красивая кожа, — говорю я, когда убираю волосы от её лица и раздвигаю ей ноги. Нежно оставляю легкие поцелуи на её плече.
—Почему ты в рубашке? — спрашивает она.
Она так чертовски любопытна. Я знаю, что она не может касаться меня, пока лежит на животе, поэтому я отсаживаюсь назад, стягиваю рубашку через голову и бросаю её на пол. Полностью раздетый, я ложусь сверху неё. Её кожа теплая, и тает подо мной.
Хмм…я мог бы к этому привыкнуть.
—Так ты хочешь, чтобы я трахнул тебя еще раз? — шепчу я её на ухо, целуя её.
Она очаровательно извивается вокруг меня.
Ах, она никогда этому не научится. Лежи смирно, детка.
Я пробегаюсь рукой по задней части её коленей, поднимаю их вверх, шире раздвигая её ноги, чтобы она расположилась подо мной. Она замирает.
Наконец-то!
Я поглаживаю её попку, когда переношу свой вес на неё.
—Я возьму тебя сзади, Анастейша. — Другой рукой, я захватываю волосы на затылке и нежно тяну, удерживая её на месте. Она не может двигаться. Её руки беспомощны и распростерты на простынях, от греха подальше.
—Ты моя, — шепчу я. — Только моя. Не забывай об этом.
Свободной рукой я с её попки перемещаюсь к клитору и начинаю медленно кружить.
Ее мышцы сжались подо мной, когда она попыталась начать двигаться, но я придавил ее весом своего тела. Зубами я прошелся по ее подбородку. Ее сладкий аромат смешивается с ароматом нашей связи.
? Ты пахнешь божественно, ? шепчу я, уткнувшись носом ей за ухо.
Она начинает двигать бедрами в такт вращениям моей руки.
? Не дергайся,? предупреждаю я.
Или я остановлюсь…
Медленно я ввожу в нее большой палец и начинаю вращать им снова и снова, уделяя особое внимание передней стенке влагалища.
Она стонет и напрягается подо мной, пытаясь снова начать двигаться.
? Нравится? – дразню я, прикусывая зубами мочку ее уха. Мои пальцы не перестают мучить ее клитор, но теперь я ввожу и вывожу их из нее. Она застывает и не может пошевелиться.
Она громко стонет и зажмуривает глаза.
? Ты снова мокрая, и так быстро. Очень податливая. О, Анастейша, мне это нравится. Очень нравится.
Вот. Посмотрим, насколько тебя хватит.
Я высовываю свой палец из ее влагалища.
? Открой рот,? командую я, и когда она слушается, я вкладываю свой большой палец ей в рот. ? Теперь ты знаешь свой вкус. Соси, детка.
Она сосет мой палец… жестко
Черт.
На секунду, я представляю, что она сосет мой член.
? Я хочу трахнуть тебя в рот, Анастейша, и скоро я так и сделаю, – мне тяжело дышать.
Она сжимает свои зубы вокруг моего пальца, сильно кусая меня.
Ау! Черт!
Я сильно тяну ее за волосы, и она ослабевает хватку.
? Какая капризная девочка,? в мыслях я нахожу множество наказаний, достойных такого смелого шага, которые я мог бы применить для нее, будь она моей сабой. Мой член увеличивается до предела от этой мысли. Я отпускаю ее и сажусь на колени.
? Лежи тихо, не двигайся,? я достаю еще один презерватив из прикроватной тумбочки, разрываю фольгу и раскатываю латекс вдоль моего эрегированного члена.
Я наблюдаю за ней. Она лежит неподвижно, за исключением ее спины, двигающейся вверх и вниз из-за ее тяжелого дыхания.
Она великолепна.
Я снова склоняюсь над ней, беря ее за волосы так, что она не может пошевелить головой.
? На этот раз все будет очень-очень медленно, Анастейша.
Она задыхается, и я осторожно вхожу в нее до предела.
Черт. Ей очень приятно.
Я выхожу, вращаю своими бедрами и медленно проскальзываю в нее снова. Она стонет и напрягает свое тело, снова пытаясь двигаться.
О, нет, детка.
Я хочу, чтобы ты лежала смирно.
Я хочу, чтобы ты почувствовала это.
Насладись, как следует.
? Тебя так приятно чувствовать,? говорю я ей и снова повторяю движение, вращая бедрами во время движения. Медленно. Внутрь. Наружу. Внутрь. Наружу. Она начинает дрожать.
? Нет, детка, не сейчас.
Даже не думай, что я дам тебе кончить.
Не сейчас, когда я вошел во вкус.
? Пожалуйста,? умоляет она.
? Я хочу, чтобы тебе было больно, детка, – я выхожу и проскальзываю в нее снова. – Я хочу, чтобы завтра каждое твое движение напоминало тебе, что ты была со мной. Ты моя.
? Прошу тебя, Кристиан. – она умоляет.
? Чего ты хочешь, Анастейша? Скажи мне,? я продолжаю медленную пытку. – Скажи мне.
? Тебя, ну, пожалуйста. – Она в отчаянии
Она хочет меня.
Хорошая девочка.
Я увеличиваю темп, и ее мышцы сразу отвечают дрожью.
Между каждым толчком я произношу по одному слову.
? Ты. Такая. Сладкая. Я. Так. Хочу. Тебя. Ты. Моя.
Ее конечности дрожат от напряжения. Она на грани.
? Кончай, детка, – рычу я.
Как по команде, она содрогается в конвульсиях вокруг меня, и кончает, громко выкрикнув мое имя в матрас.
Мое имя на ее губах – моя погибель. Я достигаю кульминации и кончаю, свалившись на нее в изнеможении.
? Черт, Ана, – шепчу я, изнеможенный, но счастливый. Я выхожу из нее практически сразу же и перекатываюсь на спину. Она сворачивается калачиком на моей стороне, и, пока я снимаю презерватив, она закрывает глаза и засыпает.
Воскресенье, 22 мая 2011
Я просыпаюсь со всепроникающим чувством вины, будто я ужасно согрешил.
Это что из-за того, что я трахнул Анастейшу Стил? Девственницу?
Она так быстро заснула, прижавшись ко мне. Я смотрю на будильник. Чуть больше трех часов утра. Ана невинно спит. Ну, хотя она и не невинна больше. Я возбуждаюсь, глядя на нее.
Я мог бы разбудить ее.
Трахнуть снова.
Она в моей постели – в этом есть кое-какие преимущества.
Грей. Прекрати это безобразие.
Трахнуть ее было просто приятным достижением цели.
Да. Очень приятным.
Даже невероятным.
Это был просто секс, черт возьми!
Я закрываю глаза в бесполезной попытке уснуть. Но в комнате слишком много Аны: ее запах, звук ее мягкого дыхания и воспоминаний о моем первом ванильном опыте. Меня сокрушают видения ее запрокинутой в агонии головы, воспоминания о том, как она выкрикивала едва узнаваемый вариант моего имени, и ее необузданный энтузиазм в сексуальном плане.
Мисс Стил довольно чувственное создание.
Ей понравятся наши тренировки.
Мой член дернулся, соглашаясь.
Черт.
Я не могу уснуть, хотя сегодня причинами моей бессонницы являются вовсе не кошмары, а маленькая мисс Стил. Выбравшись из постели, я подбираю с пола использованные презервативы, связываю их в узел и выбрасываю в мусорную корзину. Из комода я достаю пару пижамных штанов и надеваю их. Томным взглядом смотрю на соблазнительную женщину в моей постели и решаю пойти на кухню. Я хочу пить.
Я выпиваю стакан воды, и делаю то же, что и всегда в бессонные ночи – проверяю почту в своем кабинете. Тейлор вернулся и спрашивает, может ли он загнать Чарли Танго. Стефан, должно быть, спит наверху. Я отвечаю на его письмо «Да», хотя в такое время ночи, подразумевается определенно это.
Вернувшись в гостиную, я сажусь за рояль. Это мое утешение, в котором я могу затеряться на пару часов. Я хорошо играю лет с девяти, но это не было утешением до тех пор, пока у меня не появился собственный рояль, в моем доме, тогда он стал моей страстью. Когда мне нужно забыться, я играю на рояле.
И теперь я не хочу думать о том, что покусился на девственницу, трахнул ее, или открыл свой образ жизни кому-то без опыта. Я начинаю играть и теряю себя в одиночестве с Бахом.
Какое-то движение отрывает меня от игры, и тогда я замечаю Ану, которая изучает рояль. Облаченная в одеяло, с растрепанными волосами, спадающими по ее спине, ее глаза светятся, и она выглядит потрясающе.
? Прости,? говорит она,? я не хотела тебе мешать.
Почему она извиняется?
– Это я должен просить прощения, - я доигрываю последнюю ноту и встаю.– Ты должна быть в кровати.
– Какая красивая пьеса. Бах?
– Переложение Баха, но вообще-то это концерт для гобоя Алессандро Марчелло.
– Восхитительно, только очень грустно.
Грустный? Это не первый раз, когда кто-то использует это слово, чтобы описать меня.
« ? Могу я сказать откровенно, господин? – Лейла становится на колени рядом со мной, пока я работаю.
? Говори.
? Господин, вы необычайно грустны сегодня.
? Грустен?
? Да, господин. Хотите ли вы, чтобы я что-нибудь сделала…»
? Я проснулась, а тебя нет.
? Мне трудно уснуть, я привык спать один. – Я говорил ей об этом – и почему я вообще оправдываюсь? Я кладу свою руку на нее обнаженные плечи, наслаждаясь прикосновениями к ее коже, и веду обратно в спальню.
? И давно ты играешь? У тебя здорово получается.
? С шести лет. – Отрезаю я.
? А-а, - говорит она. Думаю, она поняла намек – я не горю желанием обсуждать свое детство.
? Как ты себя чувствуешь? - спрашиваю я, включая ночник.
? Хорошо.
На моих простынях кровь. Ее кровь. Доказательство ее теперь уже былой девственности. Ее взгляд метнулся с пятен на меня, затем она смущенно отвела его в сторону.
– У миссис Джонс будет пища для размышлений.
Она выглядит подавленной.
Это просто твое тело, милая. Я приподнимаю ее подбородок и немного склоняю её голову назад, так, чтобы я мог хорошо видеть выражение ее лица. Я почни начал читать ей нотации о том, что нельзя стыдиться своего тела, когда она тянется, прикоснуться к моей груди.
Черт.
Я выхожу из зоны ее досягаемости.
Нет. Не прикасайся ко мне.
? Ложись спать, - приказываю я более резко, чем собирался, но надеюсь, она не заметит моего страха. Ее глаза расширились от смущения и, возможно, боли.
Проклятье.
? Я приду и лягу рядом с тобой, – добавил я и достал из комода футболку, быстро надев для защиты.
Она все еще стоит и смотрит на меня.
? Спать. – Приказываю я более решительно. Она карабкается в постель, и ложиться, я устраиваюсь сзади, заключая ее в свои объятия.
? Спи, милая Анастейша,- я целую ее волосы и закрываю глаза. Ее аромат наполняет мое дыхание, напоминая мне о счастливом времени и оставляя меня переполненным … даже удовлетворенным….
«Мамочка счастлива сегодня. Она поет.
Поет о том, что же будет делать любовь.
И готовит. И поет.
Мой животик урчит. Она готовит бекон и вафли.
Пахнет так аппетитно. Моему животику нравятся бекон и вафли.
Они вкусно пахнут».
Меня будит свет наполнивший комнату через окна и аппетитный запах, доносящийся из кухни. Бекон. На мгновение я не понял, что происходит. Гейл уже вернулась от сестры?
Как вдруг я вспомнил.
Ана.
Часы говорят мне, что я опаздываю. Я выбрался из постели, и ведомый запахами, поплелся на кухню.
Там Ана. На ней моя рубашка, ее волосы заплетены в косы, и она танцует под какую-то музыку. Я не могу ее услышать. Она в наушниках. Незамеченный, я сажусь за стол и наблюдаю шоу. Она взбивает яйца, готовит завтрак, ее косички подпрыгивают, когда она покачивается с ноги на ногу, и я замечаю, что на ней нет белья.
Умничка.
Она должно быть самая неслаженная женщина из всех, что я когда-либо видел. Это одновременно забавно, очаровательно и возбуждающе. Я размышляю над всеми способами, которыми я мог бы поправить ее координацию. Она замирает, когда оборачивается и видит меня.
? Доброе утро, мисс Стил. Я вижу, вы бодрая с утра. – С косичками она выглядит еще моложе.
– Я-я хорошо спала, - бормочет она.
– С чего бы это? – язвлю я, хотя и замечаю, что я тоже хорошо спал. Чуть больше девяти. Когда я вставал позже 6:30.
Вчера
Потому что я спал с ней.
– Ты голодный? – спрашивает она.
? Очень. – И я не уверен, чего мне хочется больше завтрак или ее.
– Блинчики и яичница с беконом?
– Было бы неплохо.
– Не знаю, где у тебя подставки под тарелки, - она говорит в недоумении, кажется, она смущена из-за того, что я застал ее танцующей. Пожалев ее, я расставляю подставки и добавляю,? Хочешь, включу какую-нибудь музыку, чтобы ты могла под нее… хм… танцевать?
С красными щеками она смотрит в пол.
Черт. Я ее расстроил.
– Ну, пожалуйста, не останавливайся из-за меня. Это очень забавно.
С гримасой на лице она поворачивается ко мне спиной и продолжает взбивать яйца. Она хоть понимает, как это не уважительно по отношению к такому как я…. Конечно, не понимает, и по непонятным причинам это заставляет меня улыбаться. Я подкрадываюсь к ней и осторожно тяну за одну из ее косичек. – Мне нравятся, но это тебя не спасет.
Не от меня. Не сейчас, когда ты моя.
? Тебе омлет или глазунью? – неожиданно ее тон оказался надменный, мне хочется смеяться, но я сдерживаюсь.
? Омлет – хорошенько взбитый, - отвечаю я стараясь звучать невозмутимо. Она пытается скрыть свое веселье и продолжает взбивать.
Ее улыбка завораживает.
Забавно, я расставляю подставки для тарелок, когда я в последний раз проделывал это для кого-то.
Никогда.
Обычно в выходные дни моя саба заботится обо всех моих прихотях.
Но не сегодня, Грей, потому что она не твоя саба… пока.
Я наливаю нам обоим апельсиновый сок и завариваю кофе. Она не пьет кофе, только чай.
? Ты будешь чай?
– Да, если у тебя есть.
Я достаю из шкафа пакетики Твайнингса, я просил Гейл купить их.
Так-так, кто бы мог подумать, что они мне когда-нибудь пригодятся?
Она хмурится, когда замечает их.
– Похоже, ты все предвидел заранее?
– Неужели? По-моему, мы еще ничего не решили, мисс Стил, – отвечаю я с суровым видом.
И не говори о себе такое.
Я добавлю ее самоуничижение в список качеств, которые нужно исправить.
Она избегает моих взглядов, занимаясь сервировкой стола. Две тарелки расположились на подставках, она достала клиновый сироп из холодильника.
Она смотрит на меня, а я жду, когда она сядет.
– Мисс Стил… - я жестом указываю, где ей сесть.
? Мистер Грей, – отвечает она с наигранной формальностью и немного морщится садясь.