Это могли быть какие-нибудь сведения, пригодные в качестве развединформации для одной из его ипостасей.
Примерно через полчаса он припарковал «Тойоту» на площадке перед Курским вокзалом. А еще через пару минут рядом застыл уже знакомый по виду чермоевский «Ленд-Круизер».
Заметив, что за рулем джипа сидит Ваха, Бушмин криво усмехнулся. Надо же, как они мобильны: менее недели назад этот абрек, увешанный оружием, бродил по родным горам, а теперь вот он раскатывает по Москве, причем можно быть уверенным, что с документами у него полный порядок.
— Минутное дело, кунак, — сказал подсевший в «Тойоту» Чермоев. — Я не в курсе, с чем это связано, но меня просили лично передать тебе одну вещь...
Порывшись во внутреннем кармане черутиевского пиджака, он достал оттуда две сложенных пополам бумаженции.
— Вот, держи... Мне сказали, что ты разберешься сам...
Бушмину хватило одного взгляда, чтобы убедиться в том, что через Чермоева ему передали реквизиты двух банковских счетов, включая кодированный пароль доступа. Один счет имел кипрское происхождение, денежки, переброшенные на другой, хранились в надежных банках одной симпатичной альпийской республики.
Вопрос заключается только в одном: сколько денег на счетах и что от него хотят в обмен?
...На следующий день Андрей выяснил, что на его счета от джабраиловцев поступило дополнительно двести тысяч американских баксов. Что же касается счетов, реквизиты которых и порядок доступа сообщил Руслан Чермоев, то на них лежали пока не тронутыми четверть миллиона долларов США.
Что прикажете делать человеку, на которого свалились немалые, по его понятиям, деньги? И которому было настоятельно предложено устроить себе «европейские каникулы»?
Упаковать вещи и ближайшим авиарейсом отправиться в Париж.
Глава 4
Рандеву с «дядюшкой» было назначено Мокрушину на двенадцать дня. В такое время уважающий себя человек должен валяться кверху пузом на пляже или у бассейна. И расслабленно думать о том, что бы ему такого вкусненького съесть: здесь принято обедать в промежутке между часом и тремя пополудни.
«Родственник» подъехал к центральному входу городского парка Лимасола на обычном таксомоторе. Разглядев знакомую ему личность через лобовое стекло «Кадетта», Мокрушин выбрался из машины и тоже отправился на прогулку в парк.
Погуляв немного по окультуренной субтропической «зеленке», порознь, но в то же время связанные какой-то незримой нитью, они наконец сошлись в одном месте. Сергей Шувалов, а это был именно он, уселся на лавочку, окруженную райскими благоухающими кущами, — здесь, в этом закутке, они могут без опаски обсуждать практически любые темы.
— Присаживайся, «племяш», — он пошлепал ладонью по скамье. — И скажи, что ты оч-чень рад меня видеть.
— Да, конечно, — с кислым выражением лица произнес Мокрушин. — Я как увидел тебя, Михалыч, у меня аж в груди екнуло! За малым на шею тебе не бросился... Ты ж знаешь, как я вас всех люблю.
— Пожалуй, обойдемся без лобызаний... Расскажи-ка ты мне, дружище, что-нибудь интересное... У тебя, кстати, вполне цветущий вид! Выглядишь намного лучше, чем когда вернулся с «кавказских курортов»!
— Нашел с чем сравнивать, Михалыч! Да я, если хочешь знать, готов здесь хоть до пенсии служить!
— Кто ж разрешит... Как твои агентессы? Надеюсь, ты не забыл мои наказы и предупреждения?
— У меня не забалуешь, — заверил начальство Мокрушин. — Они обе у меня по струнке ходят! Я вот подумываю всерьез, не ввести ли мне для них занятия по строевой подготовке?!
— Будь с ними построже, — одобрительно кивнул Шувалов, с трудом скрывая усмешку. — Я слышал от Леона, что он слегка подпортил вам праздную жизнь, передоверив вашему «звену» ближнюю связь Манхейма?
— Да, подложил он мне свинью, — огорченно сказал Мокрушин. — Чтобы держать под контролем эту чертову Бартельс, пришлось даже вступить с ней в любовную связь!
— Кому? Лично тебе?
— Я что, по-твоему, больной? Мне хоть и пришлось вырядиться разок в педрилу, но я не извращенец... Она «розовая», понимаешь? Пришлось устроить небольшой спектакль. Сейчас Эльза любит нашу Марго... Четвертые сутки они почти не расстаются! Вот только вчера Бартельс смоталась на несколько часов в Ларнаку, там у нее была встреча с владельцем адвокатской конторы...
— Ты тоже за ней туда мотался?
— Зачем? Мы держим ее на длинном поводке, но без натяга! Марго слышала своими ушами, как Эльза звонила, из ее же постели, какому-то Марку... Я сверился с картотекой, ага, думаю, есть такой Марк в Ларнаке, он у нас проходит под кликухой Солиситер...
— Я тебя понял, Рейндж. Это хорошо, что вы за нее уцепились. Теперь слушай, какая у нас появилась задумка относительно Манхейма и всего «Белого братства» в целом...
* * *
Они проговорили, сидя на лавочке среди экзотических растений, что-то около часа. Сообразив постепенно, какого рода планы вынашивает начальство, Мокрушин решил внести ясность в этом вопросе.
— Допустим, наши предположения не подтвердятся. Вот не захотят они собираться на сходняк, и все тут! Тот же Манхейм может попытаться решить все вопросы путем «челночной дипломатии». Бартельс и еще кто-то из его самых доверенных сотрудников, к примеру, будут вести переговоры с «контрагентами» от его имени. Когда они выстроят вчерне всю конструкцию, включая схему складирования и транспортировки «товара», и найдут под это дело исполнителей, то остальное уже способен решить сам Манхейм. Я допускаю, что они будут бизнерить на паритетных началах с Бельгийцем, за которым наблюдает Леон. Кто-то из них напоследок встретится с Ливанцем, чтобы окончательно решить денежный вопрос...
— Я понял, куда ты клонишь, — перебил его Шувалов. — Для нас это не зер гут... В таком случае тебе придется «работать» конкретно по Манхейму и его самому ближнему окружению, а Леону заниматься бизнесом Бельгийца. Возни в таком случае будет предостаточно!
— Вот и я об этом! Оптимально было бы, если бы головка «Белого братства» собралась где-то в одном месте до кучи... Гм... Предположим, командир, что у них действительно запланировано проведение «конгресса», где они будут перетирать свои вопросы. Не зря Эльза устроила себе такое турне, она явно пытается уже заранее проговорить кое с кем свой и Манхейма интерес... Допустим, отслеживая передвижения этой публики, той же Бартельс, нам удастся выяснить главное: где и когда они намерены провести «конгресс»...
— Для нас это было бы большой удачей, Рейндж.
— Тогда давай сразу определимся по основному вопросу! Ты меня знаешь, Михалыч, я не люблю толкаться в разных очередях! У меня нет конкуренции с Леоном, но на финальной стадии «работать» по ним должен кто-то один: или я, или Женька.
— Если они соберутся вместе, там будет до черта народу, — после паузы сказал Шувалов. — Одних только паханов десятка полтора... Представь, сколько при них будет охранников!
— Это уже мои проблемы, Михалыч. Я же не прошу тебя организовать выброску парашютного десанта на Кипр! Если дело будет поручено Леону, то мне даже лучше. Не надо будет морщить репу с утра до вечера! А за этой Бартельс, естественно, мы будем и дальше присматривать...
Шувалов размышлял не слишком долго, поскольку решение у него уже давно созрело.
— Считай, Рейндж, что ты сам напросился! У меня на Леона, сразу скажу, были другие виды, потому что «Белое братство» — это не единственная компания, что находится у нас нынче «на карандаше»... Вот думаю только, кого определить к тебе «вторым номером»?
Рейндж тоже призадумался, старательно перебирая в памяти всех своих напарников по прежним делам.
— А если мы на пару с Кондором обтяпаем это дельце? Я готов даже сам пойти к нему «вторым номером».
— Я говорил тебе еще в Москве: забудь о Кондоре! Считай, что такого человека вообще нет в природе!
Мокрушин пожал плечами.
— Ладно, тогда пусть будет Леня Белькевич. Нам понадобится кое-что из оружия и спецснаряжения. Позже, когда прояснится ситуация в целом, я составлю заявку.
— У нас есть уже в этом регионе несколько оборудованных тайников, закладывались они по линии местных резидентур. Их координаты будут вам известны. Акции мы осуществляем самостоятельно, на свой страх и риск. Родственные конторы — не в курсе. Контакты в любой форме с нашими местными резидентами запрещены! Если удастся обнаружить осиное гнездо, агентесс немедленно отводишь в сторону, ну а дальше... Достаточно ли тебе в ассистенты одного лишь Белькевича?
— Вполне. Но ему пока здесь нечего делать. Я дам знать, когда он мне понадобится, а пока пусть будет на «товсь»!
— Что, плут полосатый, понравилась тебе твоя нынешняя роль? — усмехнувшись, поинтересовался Шувалов. — Я ж тебя, Рейндж, насквозь вижу! Вижу, что понравилось тебе быть султаном при твоем гареме... Ладно, не буду портить тебе обещанный отпуск — гуляй, пока молодой...
Договорившись обо всем, они отправились каждый по своим делам. Шувалов опять взял такси, чтобы добраться до аэропорта: Кипр являлся транзитным пунктом его маршрута; ему еще предстояло ненадолго переместиться в Бейрут, чтобы, во-первых, самому осмотреть «поляну» и, во-вторых, встретиться на нейтральной ливанской территории с представителем израильских спецслужб, у которых, судя по всему, тоже есть какие-то сложности на «исламском фронте». Что же касается Мокрушина, то он, получив из рук начальника карт-бланш, решил окончательно сделать ставку на целиком подконтрольную его «звену» Эльзу Бартельс.
* * *
Примерно через полчаса после того, как расстался с Шуваловым, Рейндж подкатил к взятому в аренду коттеджу. Во дворе, в отбрасываемой туями тени, стояла тачка, на которой разъезжает Виктория. Он припарковал «Кадетт» рядышком, затем, не став трезвонить в дверь, отпер ее своим ключом и прошел внутрь.
В доме, чьи окна были затемнены жалюзи, царила тишина. Вика вернулась из города только в половине восьмого утра и, очевидно, теперь отдыхала после трудов своих праведных.
Рейндж сверился с часами. Немного времени еще в запасе есть. В промежутке между четырьмя и пятью часами пополудни кто-то из них двоих, он или Виктория, должен находиться в итальянском ресторанчике, расположенном практически напротив дома, на втором этаже которого находится «студио», та самая «флэт», которую сняла для себя распавшаяся по «легенде» лесбийская парочка.
В это же время туда должна подойти и Марго, если, конечно, сумеет отвязаться от «подружки». Сегодня многое должно проясниться. И главный вопрос, вопрос из вопросов: насколько сильно успела привязаться Эльза Бартельс к своей новой знакомой, будет ли иметь продолжение их «лав стори» и если да, то станет ли она уговаривать Марго совершить с ней некое совместное путешествие или ограничится тем, что пригласит «финскоподданную» к себе в Гамбург в следующем месяце или даже позднее?
Выпив в одиночестве на кухне чашку кофе и выкурив сигарету, он решил подняться наверх, где расположены спальни. Утром, вернувшись в коттедж, Вика рассказала ему, что любовная пара круто погуляла этой ночью и что когда они убрались уже в шесть утра из ночного клуба, то были такие пьянючие, что «шварценеггерихе» пришлось их едва не на себе волочь до «Феррари», и она же сказала о «явке», которую для них назначила в ресторанчике Марго.
Дверь комнаты, которую занимала Виктория, была распахнута настежь.
Вика сладко спала в своей кроватке. Простыня, которой она прикрывала свое обнаженное тело, сбилась в ноги; девушка лежала на животе, подложив кулачок под щеку, и ее темно-золотистое от загара тело, со всеми своими волнительными изгибами, впадинками и холмиками, составляло контраст с белоснежной простыней — у Рейнджа от такого зрелища образовался неприличный бугорок.
— Личному составу — подъем! — негромко скомандовал он, чуть отступив в коридор и старательно отворачивая голову в сторону. — Вика, пора вставать, время...
Как бы в подтверждение его слов на прикроватной тумбочке гнусно запиликал электронный будильник. Обнаженная девушка — а Рейндж, хотя и вроде как «деликатно» отвернулся, наблюдал за ней все же боковым зрением — вздрогнула разом, перевернулась на спину, затем, вытянув руку, от чего ее упругие грудки превратились в два остроконечных конуса, легонько шлепнула ладошкой по будильнику, принудив его замолчать. Затем, спохватившись, прикрылась простыней.
— О-ой... это вы, Влад? Я думала, что вы мне во сне приснились...
* * *
В городской центр они отправились на одной тачке, не столько для экономии, сколько потому, что сейчас не было нужды разделяться.