Несчастный с усилием открыл глаза и рот; очевидно, он хотел просить своего палача о пощаде или проклясть его, но тотчас же был вынужден снова закрыть их, иначе вода выхлестала бы ему глаза и задушила бы его.
Но и этого момента было вполне достаточно, чтобы узнать того, кто скрывался под маской желтого вождя. Он понял, что скорее можно было ожидать пощады от настоящего дикаря, чем от этого человека, который так хорошо говорил на его родном языке.
Слова вождя донеслись и до остальных пленников и подействовали на них подобно громовым ударам.
Снивели задрожал с головы до ног и тщетно силился приподняться, чтобы разглядеть подробнее желтого вождя. Клара Блэкаддер тоже с особым вниманием взглянула теперь на эту таинственную личность и, начиная, подобно брату, догадываться, кто это мог быть, побледнела как смерть и затрепетала всем телом.
— Да, вкатить негодяю двойную порцию! — повторил желтый вождь, причем его крашенное лицо приняло выражение такой адской радости, что даже самый храбрый человек должен был прийти в ужас при взгляде на него.
Снивели припомнил тот далекий день, когда он слышал точь-в-точь такое же приказание, отданное молодым, дрожавшим от злобы и ненависти голосом.
Но почему эти слова повторяются вождем индейского племени хейенов через пять с лишним лет и на расстоянии нескольких сот миль от того места, где они раздались впервые из уст того, кто теперь переносил пытку, к которой он тогда приговаривал другого?
Это была тайна, ключа к которой Снивели пока не находил.
Побледнели и негры, то есть их черные лица приняли земляной оттенок.
— Что бы это значило? — проговорил один из них. — Ведь то же самое кричал и молодой масса Блонт пять лет тому назад на плантации, когда он приказывал положить под насос Голубого Дика. Помните, братцы?
— Помним, как не помнить, — отозвался другой. — Мы все тогда присутствовали при наказании Дика.
И чернокожие задрожали при воспоминании о том, как они издевались над несчастным мулатом, подвергавшимся одной из самых ужасных пыток.
В эту минуту в их лохматых головах мелькнула мысль, что они в тот день были очень неосторожны и жестоки, и что им теперь, может быть, придется расплачиваться за те дурные чувства, которые они тогда так громко высказывали.
И негры с такой же жадностью, как Снивели и Клара Блэкаддер, стали ловить каждое движение и каждое слово желтого вождя, которое подтвердило бы или разрушило их ужасное подозрение.
Между тем, тот, на кого теперь было обращено внимание всех пленных, стоял молча и неподвижно, завернувшись в белую мантию, и не сводил горящего ненавистью взгляда со своей злополучной жертвы.
Все видели, что он следит за каждым дрожанием мускулов Блонта и с чувством знатока наслаждается муками, которые тот испытывал в эти страшные минуты.
Наконец, он отвернулся и, разразившись дьявольским хохотом, кратко приказал:
— Отвязать его!
Вабога поспешил исполнить приказ, затем с помощью двух хейенов поднял полумертвого Блонта на руки и отнес его на место, где он лежал раньше.
— На этот раз довольно, — продолжал вождь, мгновенно принимая свое обычное серьезное и полное достоинства выражение. — Но в другой раз я прикажу окачивать этого бездельника водою до тех пор, пока его толстый череп не продырявится как сито!
Клара Блэкаддер с глухим стоном закрыла глаза и опрокинулась навзничь. Едва не лишился чувств и хладнокровный Снивели: молодая девушка и бывший надсмотрщик плантации ее отца теперь удостоверились, что в лице пресловутого желтого вождя они встретились с человеком, которого отлично знали прежде, но о существовании которого успели забыть.
— Так и есть! — пробормотал сквозь зубы Снивели, — мы попались в руки человека, который лучше всякого другого сумеет доказать нам истину пословицы, гласящей, что «как аукнется, так и откликнется».
Товарищи Снивели ничего не знали о драме, которая пять лет тому назад разыгралась на дворе плантации эсквайра Блэкаддера, поэтому все, что сейчас происходило перед их глазами, не имело для них такого значения, как для бывших участников и свидетелей той драмы.
Снивели закрыл глаза и принялся обдумывать свое положение. Он отлично понимал, что желтый вождь, наверное, подвергнет и его той пытке, которую только что вынес Блонт Блэкаддер.
Мозг англичанина лихорадочно заработал и принялся искать способы избежать этой ужасной пытки. Но что было предпринять? Кроме попытки спастись бегством другого средства не было.
Снивели взглянул на свои руки, которые были скрещены у него на груди и в таком виде связаны веревкой. Внимательно разглядывая веревку, он заметил, что она в одном месте была так пропитана кровью, что вся промокла и растрепалась, и ее не особенно трудно будет перегрызть зубами.
Может быть удастся сделать это, а потом бежать. Если же его и поймают, то взбешенный вождь, наверное, прикажет тут же убить его; это все-таки гораздо лучше, чем испытывать муку водяной пытки.
Нужно сделать эту попытку, а там — будь, что будет. Быть может, она и удастся. Смелым, говорят, Бог помогает. В сущности ведь только то положение безнадежно, из которого сам человек не старается выйти.
Эти соображения вихрем проносились в голове энергичного англичанина. Пользуясь тем, что все индейцы столпились в это время вокруг полумертвого Блонта Блэкаддера, он перевернулся лицом вниз и, полускрытый за выступом скалы, начал перегрызать зубами веревку, связывавшую его руки.
Через несколько минут ему настолько удалось растрепать зубами волокна веревки, что перегрызть каждое из них в отдельности не представляло уже особенного труда. На все потребовалось минут десять. Освободив руки, Снивели осторожно развязал и ноги; потом, улучив момент, он вдруг поднялся на ноги, перепрыгнул через своего соседа, лежавшего с краю, и изо всех сил пустился бежать по направлению к равнине. Товарищи его только ахнули от изумления и завистливыми глазами стали смотреть ему вслед.
— Как это он ухитрился снять с себя узы? — прошептал его сосед, бывший плантатор. — Должно быть, перегрыз: недаром он вдруг перевернулся ничком.
— Да, но только напрасно он это сделал, — заметил другой, — все равно ему далеко не убежать. Только эти звери еще больше обозлятся и начнут вытягивать из нас жилы.
— Эх, и без того не пощадили бы, — сказал третий, — нам теперь и осталось только молиться за спасение своих душ.
А Снивели, подгоняемый инстинктом самосохранения, стремился уйти дальше от лагеря. Путаясь и падая в высокой траве, он тут же снова вскакивал на ноги и продолжал свой отчаянный бег с препятствиями.
Весь вопрос теперь сводился к тому: успеет беглец достичь другого ущелья, расположенного в нескольких километрах от той лощины, из которой он бежал, или нет. Ущелье это было сплошь усеяно нагроможденными друг на друга обломками скал, заросшими мелким хвойником и ползучими растениями.
Попав туда, Снивели нечего было опасаться преследования, потому что он легко мог спрятаться в обломках скал.
Лошади индейцев паслись у входа в лощину, и ноги у них были спутаны. Снивели совершенно резонно рассчитал, что если индейцы и тотчас заметят его бегство, то пока они добегут до лошадей и распутают им ноги, пройдет несколько минут, которые у него все-таки будут в выигрыше. В остальном англичанин надеялся на свою силу, ловкость и энергию.
Но беглец ошибся в расчетах. Он был уверен, что за ним погонятся только верхом, а между тем, его преследовал человек, тоже пеший, как он сам, и, вдобавок, еще более сильный и ловкий благодаря молодости. Это был желтый вождь.
Заметив бегство Снивели в первый же момент, он, не теряя времени, выхватил у одного из своих воинов копье, сбросил с себя мешавшую мантию и пустился вслед за улепетывавшим во весь дух англичанином.
Хейены, не получив приказания следовать за вождем, остались на своих местах: они знали, что если понадобятся ему, то он подаст им знак.
Между тем, Снивели вдруг исчез в ущелье, а через минуту от взоров наблюдателей там же скрылся и желтый вождь. Некоторое время не было слышно ничего, кроме треска ветвей и шума скатывавшихся вниз камней, которые попадали под ноги беглеца и его преследователя, стремившихся наверх. Затем вдруг послышался громкий голос желтого вождя:
— Еще одно движение — и я проткну тебя копьем, рыжая собака!
Ответа не последовало.
— Не упирайся, проклятый мучитель негров! — снова раздался голос вождя. — Следуй за мной, иначе тебе тут же конец!
Очевидно, преследователь догнал беглеца и держал его в руках.
— А, ты все еще упорствуешь! — продолжал тот же голос. — Разве ты не видишь, несчастный, что тебе не уйти от меня?… Напрасно ты и пытался! Я слишком долго искал тебя, чтобы так легко позволить тебе ускользнуть. Я знал, чего можно от тебя ожидать, поэтому все время наблюдал за каждым твоим движением… Говорят тебе — не упорствуй! Не беспокойся, я не смерти твоей хочу, иначе давно бы мог убить тебя вместо того, чтобы торговаться с тобой столько времени.
Несчастному англичанину оставалось только перескочить через один выступ утеса, чтобы быть в безопасности, когда желтый вождь настиг его и схватил за край одежды.
Снивели рванулся было изо всех сил, но железная рука противника крепко держала его и тянула вниз. Англичанин молча стал упираться, чтобы выиграть время и обдумать, что предпринять дальше. У него мелькнула мысль напрячь все свои силы, освободиться из рук преследователя и, бросившись на него, попытаться задушить его.
Но осуществить это ему не удалось: желтый вождь ловким движением руки накинул на шею Снивелли лассо и снова крикнул:
— Вот теперь ты поневоле пойдешь за мной, если не хочешь быть задушенным!.. Впрочем, тебя, пожалуй понесут. Это будет еще удобнее и… почетнее, — насмешливо прибавил он и испустил резкий крик какой-то птицы.
Через несколько минут прибежало человек десять индейцев. По знаку своего вождя они вновь связали беглецу руки и ноги и с торжеством понесли его обратно в лощину.
Желтый вождь спокойно последовал за этим триумфальным шествием.
Когда все вернулись в лощину и Снивели был положен на прежнее место, вождь приказал приставить к пленным более усиленный караул, а сам направился к ручью.
Там он смыл с лица пестрый грим и снова возвратился к пленникам.
Увидев и узнав теперь настоящее лицо вождя, смуглое и прекрасное, как у древней бронзовой статуи, Снивели громко простонал и заскрежетал зубами.
Остальные пленники с изумлением смотрели на вождя, преображенного из индейца в мулата, совершенно не понимая, что значит эта метаморфоза.
Клара Блэкаддер, пришедшая было в себя, при взгляде на представшего теперь пред нею во всей своей красоте мулата, дико вскрикнула и снова упала в обморок.
У пораженных ужасом негров тоже вырвался единодушный крик:
— Так и есть — это Голубой Дик!
Глава XII
ПОМОЩЬ
Пока происходили вышеописанные события в одной из лощин Скалистых гор, к ней осторожно приближался отряд всадников под прикрытием разбросанных по равнине горных отрогов. Это были охотники, собранные Лихе Ортоном в форте Сен-Врэ.
Сначала отряд продвигался очень быстро, а теперь, когда Ортон распорядился умерить шаг, тем более, что почва становилась очень неровной и местами была усеяна обломками скал, путаницею лиан и других ползучих растений.
Рядом с Ортоном ехало двое охотников, уже знакомых нам. Один из них был Эдуард ОНейль, трепетавший от нетерпения и сильно сокрушавшийся по поводу того, что лошади не имеют крыльев, другой — Блэк Гаррис.
Остальные охотники следовали за ними отдельной группой. Многие из последних, как люди предусмотрительные, не забыли захватить с собой по бутылке коньяку; для большего воодушевления они то и дело прикладывались к своим бутылкам. А так как ради этого приходилось останавливаться, хотя и не надолго, ОНейль все время сильно волновался и выходил из себя; молодой человек считал эти остановки совершенно лишними и уверял, что они делаются охотниками нарочно для того, чтобы их поездка не достигла цели.
— Что ты все ворчишь, дружище, — говорил ему Ортон, — потеря нескольких минут ровно ничего не значит. Будь покоен, поспеем. Индейцам только бы взять кого-нибудь в плен и быть уверенными в безопасности, тогда они не очень спешат. Вообще, нам нечего бояться, что мы не поспеем вовремя, и я советовал бы тебе не тратить своего пыла даром.
В ответ на это молодой человек только вздыхал и начинал ворчать про себя.
— Вернее всего, — продолжал старый охотник, — что индейцы валяются мертвецки пьяные, поэтому ничего против пленников до завтра не предпримут. Таким образом, у нас еще много времени впереди для того, чтобы предупредить погибель той, за которую ты так опасаешься.
После этих увещеваний своего старого друга молодой человек ненадолго успокаивался, но потом снова начинал волноваться. Ему припомнилось все, что он слышал о желтом вожде, который из всех индейских вождей, охотившихся на белых, пользовался славой самого лютого и беспощадного, особенно, относительно попавших в его власть женщин.
Последнее обстоятельство объяснялось тем, что он когда-то был жестоко оскорблен белой девушкой и теперь искал постоянно случая выместить эту обиду на всех женщинах ее племени.
В подтверждение этого факта рассказывалось множество ужасных историй, припоминая которые, Нед чувствовал, как у него в жилах стынет кровь и волосы на голове поднимаются дыбом.
— Ради Бога, пойдемте скорее, — не своим голосом умолял он, не в состоянии подавить мучительные мысли, что, быть может, в эту самую минуту Клара Блэкаддер подвергается какой-нибудь ужасной пытке.
— Не горячись, мой друг, имей терпение, — сказал Ортон, — мы уже близко от того места, где, по моим расчетам, должны находиться наши враги, поэтому следует быть как можно осторожнее и не скакать сломя голову. К тому же, видишь, что здесь при быстрой езде лошади на каждом шагу могут сломать себе ногу, а это уж вовсе нежелательно. Ты дал слово слушаться меня- докажи теперь это на деле.
— О, Боже мой, какое мучение, — с отчаянием простонал молодой человек, но все-таки покорно придержал лошадь и решил, скрепя сердце, следовать всем указаниям и советам своего опытного друга, чтобы не испортить дела какой-нибудь опрометчивостью.
Ортон слишком хорошо изучил нравы и обычаи индейцев и знал, что последние, как бы они пьяны не были, никогда не забудут расставить вокруг своего лагеря часовых. Он твердо был убежден, что и хейены в данном случае не пренебрегли этой предосторожностью, несмотря на то, что они могли считать себя в полной безопасности в той лощине, где он надеялся их найти. Так как они не могли и подозревать, что белые узнали об их ночном подвиге, то, разумеется, и не ожидали, что кто-то может нарушить их покой. Но, тем не менее, как подсказывал Ортону его многолетний опыт, они все-таки должны были расставить караульных и, быть может, даже выслали разведчиков в ту сторону, откуда их лагерь был более доступен.
Подъехать открыто к этому лагерю было бы безумием. Заметив их приближение, краснокожие тотчас же поспешили бы скрыться вместе со своими пленниками, по крайней мере, с наиболее важными из них. В случае же, если бы индейцы нашли необходимым вступить в бой с противниками, они поспешили бы прежде всего оскальпировать пленных.
Кроме того, следовало принять во внимание и то обстоятельство, что лошади индейцев не были измучены как лошади охотников, совершавших дальний и трудный путь. Ясно было, что если разбойники захотят скрыться, их нельзя будет догнать.
Продолжая размышлять, старый охотник пришел к заключению, что есть одно только средство обеспечить успех — это дождаться ночи поблизости лагеря краснокожих и тогда попытаться забраться в него.
Сделав своим спутникам знак остановиться, Ортон сообщил им свой новый план.
— Ах, Лихе, Лихе, неужели вы не можете придумать чего-нибудь другого, чтобы не ждать так ужасно долго и не терять драгоценного времени? — с мольбой произнес несчастный измученный Нед, чуть не плача.
Старик немного подумал, потом сказал:
— Положим, есть еще один способ забраться в логовище наших врагов, но очень трудный и рискованный.