- Мари, - продолжал уговаривать Дене. - Скажите мне, где он. Если его высочество жив, я даю вам слово, что сделаю все, чтобы ваш брат остался в стороне от похищения.
Мари внимательно посмотрела на него. Как же он боится. Все и, правда, очень плохо, если Дене был готов оставить Жана в покое после всего случившегося, только чтобы найти Романова.
- Я не знаю где он. Я видела его в последний раз вчера вечером.
- Тогда скажите где он, может быть! Вы же его сестра, вы должны хорошо его знать!
Мари грустно улыбнулась на эти слова:
- Иногда мне кажется, что я совсем его не знаю.
- Что ж! - Дене не просто поднялся, а вскочил с дивана. - Тогда то, что он останется, жив, я вам не обещаю. Прошу вас последний раз, помогите мне найти его. Каждая минута может стоить жизни его высочеству.
Мари вздрогнула. Она вспомнила об охотничьем домике, где Жан часто любил бывать. Лучшего места чтобы спрятать человека просто не найти. Но как Жан отреагирует на появление полиции? Сейчас она беспокоилась о том, что он не захочет им сдаться и натворит глупостей. Поэтому она ничего не сказала Дене:
- Вам лучше уйти, - тихо произнесла она. Дене мгновение смотрел на нее. Он видел, как она изменилась в лице, когда он сказал, что русский может в любую минуту умереть. Не могла она не знать, где может находиться ее брат. Но все равно промолчала. Похоже, между ними двумя она сделала выбор. Что ж, придется узнать это самому.
Не попрощавшись с графиней, Пьер Дене покинул гостиную. Выйдя на улицу, он дал распоряжение следить за домом и не выпускать графиню из виду. Она просто должна попытаться найти брата раньше, чем его найдет полиция.
Роман сидел за столиком со связанными руками. Граф де Бофор только что перевязавший ему рану, стоял неподалеку, стараясь не смотреть на его высочество. Оба молчали и за все время ни сказали друг другу, ни слова. Жан - потому что чувствовал себя виноватым, Роман - считал ниже своего достоинства разговаривать с этим низким человеком.
- Может быть вы голодны, ваше высочество, - произнес француз, который не мог больше выносить эту тишину.
Романов ответил не сразу. Посмотрев на Бофора, как на сумасшедшего, изумленно произнес:
- Зачем зря переводить продукты? Вы же все равно меня убьете. А мертвому все равно голоден он или сыт.
Жан смутился, снова отворачиваясь:
- Мне очень жаль, что все так сложилось.
- Поэтому вы постоянно отводите свой взгляд. Весьма глупо. Имейте мужество посмотреть правде в глаза. Никогда не стоит жалеть о своих поступках. Если жалеете лучше их не совершать. А если совершили, то нечего жалеть. Поэтому не смейте отворачиваться!
Жан, повинуясь приказу, посмотрел на Романова.
- Вот видите, - улыбнулся русский одними губами, в то время как глаза оставались абсолютно безразличными, - это совсем не страшно.
Француз вскинул голову, пытаясь принять свое обычное высокомерное выражение. Но чтобы он ни делал, в этот момент он выглядел жалко:
- Думаете, я боюсь? Я ничего не боюсь.
- А вам-то чего бояться. Подумаешь, убьете человека, ведь не в первой же. В наше время человеческая жизнь вообще ничего не стоит. Я просто не понимаю, чего вы ждете.
- А вам, что так не терпится умереть?!
- Мне? Вовсе нет. Впрочем, это не ваше дело. Просто затягивать неизбежное очень глупо.
Разозленный поведением русского, француз схватил со стола пистолет:
- Что ж, если вы так думаете, то почему бы мне ни сделать вам одолжение!
Роман смотрел на дуло, направленного на него пистолета. Черная точка подрагивала во взволнованных руках. Как же глупо умереть от рук мальчишки в чужой стране. Апатия и смирение с неизбежным, которые он испытывал во время нахождения в лесном домике, вдруг покинули его. Злость заняла их место. Он поднялся с лавки, на которой сидел до сих пор. Если бы не стол, который разделял их, он, наверное, бросился бы на графа.
- Сядьте на место!
- А что будет, если не сяду? - Усмехнулся русский.
Услышав за дверью шелест травы под чьими-то ногами, Жан в недоумении уставился на дверь. Его высочество, бросив беглый взгляд на дверь, затем на Жана, быстро обогнув стол, прыгнул на француза. Зачем он это сделал? На что надеялся? Он и сам бы не смог ответить на эти вопросы. Просто сидеть здесь, как загнанный зверь, он больше был не в силах. Прогремел выстрел.
Мари, услышав звук выстрела, быстро толкнула дверь и вбежала в комнату. Она сразу же увидела их. Жан, пытаясь скинуть с себя Романова, ударил того по голове пистолетом. Русский вскрикнул от боли. Француз, освободившись, вскочил на ноги и, заметив Мари, замер на месте. Его высочество от удара не мог разогнуться, прислонился головой к холодной стене. Ему было абсолютно все равно, что делал Жан де Бофор. В этот момент он хотел поскорее умереть. Он закрыл глаза и ждал, когда, наконец, похититель сделает свое дело. Не дождавшись, он взглянул на Бофора и увидел ее. Сказать, что он был удивлен ее появлением, значит, ничего не сказать. Так они и смотрели друг на друга какое-то время в полном изумлении. Роман, опираясь на стену, поднялся на ноги. Кровь из разбитой головы медленно стекала по лицу на ворот белой рубахи. Он хотел стереть ее, но руки, связанные за спиной, мешали ему сделать это.
Мари переводила изумленный взгляд с одного на другого. На Жана, который смотрел на нее, словно провинившийся ребенок, на Романа - смотревшего с подозрением.
- Мари. Что ты здесь делаешь? - Наконец смог выдавить из себя Жан.
Она смотрела на него. И столько разочарования и осуждения было в ее взгляде, что Жан был готов провалиться сквозь землю.
- Значит это, правда. Дене не солгал.
- Мари.
- Как ты мог? Как?
- Я тебе все объясню.
- Что объяснишь? Что ты хотел убить человека, только для того, чтобы достигнуть своей безумной цели? Что если раньше ты покушался на Наполеона, то теперь посягнул на жизнь человека, который не виноват в твоих несчастьях и ничего плохого тебе не сделал? Неужели твоя цель стоит твоей и моей загубленной жизни?
- При чем здесь ты Мари? - Нервно сглотнул Жан.
- Причем? Да притом, что мне приходилось сотрудничать с тайной полицией, только чтобы ты остался на свободе. Мне пришлось пойти против себя, растоптать свою жизнь, только чтобы ты жил! И зачем?! Чтобы ты все-таки оказался на виселице!
- Мари, - попытался объясниться Жан.
- Молчи! Больше слушать тебя не желаю. Ты просто трус. Боишься начать новую жизнь, боишься не найти себе в ней места. Цепляешься за прошлое, как утопающий при кораблекрушении. Ты просто слабый человек. Я этого не знала.
- А может быть, я просто живу тем, во что верю. Может быть, я просто не хочу жить без идеалов, без моего внутреннего мира, который составляет мою цель.
- Да твоя цель, это ведь все что у тебя есть! Все, что тебе нужно! Другие люди живут, радуются жизни! А что есть у тебя?! У тебя же ничего нет: у тебя нет друзей, только сообщники, у тебя нет любимой женщины, у тебя нет детей! Разве все это, - она в отчаянии обвила рукой маленькую комнатку, - стоит твоей жизни!
- Тебе этого не понять.
- Да, наверное, - горько усмехнулась она, - а самое страшное, что я больше не хочу тебя понимать. Я всю жизнь только и делаю, что пытаюсь понять тебя, Жан. С меня хватит. Дай мне нож, - властно сказала она, протягивая к нему руку.
Молодой человек отвернулся от нее, но все же подал ей то, что она требовала.
Мари подошла к русскому и разрезала веревки на его руках. Когда он покачнулся, она хотела поддержать его, но он отстранился. Во время всего разговора он сохранял полное молчание, с жалостью поглядывая на графиню. Он хотел бы помочь ей, но что он мог сделать. Если человек несчастен, никто не сможет вернуть на его лицо улыбку.
Она подала ему платок, как и в прошлый раз на охоте. Кажется, с того дня прошла целая вечность, а на самом деле всего несколько недель. Он взял платок, стараясь не прикасаться к ней. Он знал, что она не примет его жалости, но больше ничего взамен он предложить ей не мог. Она же восприняла все, как неприязненное отношение к ней. "Что ж пусть так. Пусть ненавидит". Она отошла от него. Ей вдруг так захотелось оказаться подальше от этого места и больше никогда-никогда их не видеть.
Роман приложил платок к ране, пытаясь остановить кровь. Он посмотрел на Мари, и ему вдруг так захотелось обнять ее, сказать ей несколько нежных и ласковых слов. Но он не сделал этого. В памяти сразу же всплыло то утро, когда он узнал о пропаже документа. И горький привкус унижения подавил в нем доброе побуждение. В этот момент он услышал на улице какой-то шум. Сначала подумал, что показалось, но Бофор с Мари тоже его услышали. Графиня подошла к окну и в отчаянии ахнула:
- Это Дене. Он, наверное, следил за мной. - Она в ужасе взглянула на Жана, потом с мольбой на Романова:
- Прошу вас, позвольте ему уйти.
- Разве я держу его?
- Жан поспеши.
- Я никуда не пойду, - упрямо произнес молодой человек. - Я не позволю тебе больше платить за мои поступки.
- Жан! Еще мгновение и будет поздно! Прошу тебя, я не вынесу, если с тобой что-то случиться.
Роман Александрович смотрел на эту прекрасную женщину, и его удивлению не было предела. Он никогда не видел ее такой: такой нежной и такой ранимой. Перед его мысленным взором снова и снова всплывало ее дерзкая улыбка, ее непредсказуемые слова, ее веселый и заразительный смех. Оказывается, он совсем не знал ее и не пытался узнать. Ему было неприятно видеть ее такой. Поэтому после некоторого колебания он все же произнес:
- Послушайте сестру, молодой человек. Уходите пока не поздно. Если попадетесь - больше вас никто не спасет.
Граф де Бофор с некоторым удивлением посмотрел на русского, потом на Мари, заглянув в ее молящие глаза. Кажется, приняв решение, он быстро подошел к сестре и коснулся губами ее щеки, потом, поклонившись Романову, стремительно выпрыгнул в окно. В этот момент раздался треск, и дверь с грохотом влетела в комнату.
Дене появился следом, такой смешной и растрепанный. Если бы не голова, которая приняла на себя слишком много ударов за последнее время, то, наверное, его высочество испытал некоторое удовольствие от этой картины. Сейчас же он мечтал о том, чтобы все поскорее закончилось.
Полицейский быстро обшарил своим взглядом комнату и облегченно вздохнул, увидев русского живым. Не заметив похитителей, он велел подчиненным обыскать прилегающие окрестности.
Мари с ужасом посматривала в окно, беспокоясь, как бы они не обнаружили Жана.
- Что все это значит, господин Дене? - Строго произнес Роман Александрович, видя беспокойство Мари. - Кто вам позволил вторгаться в частные владения.
- Но как же, ваше высочество. - Удивился француз. - Император велел мне отыскать вас и наказать похитителей.
- Каких похитителей? - Улыбнулся его высочество. Улыбка далась ему с огромным трудом.
Дене замолчал, чуя подвох. Русский выглядел не лучшим образом и вел себя странно. Не так ведут себя пленники, когда их освобождают из плена.
- Разве было какое-то похищение? - Продолжал Роман Александрович, подходя к полицейскому. - Вы ворвались в чужие владения и нарушили уединение двух людей. Разве не так? - Он говорил медленно, с расстановкой.
- Вы пытаетесь убедить меня, что никакого похищения не было? - Улыбнулся Дене, взглянув на графиню. Та стояла и смотрела на его высочество недоумевающим взглядом. Кажется, такой поворот событий был неожиданным не только для француза.
- Я пытаюсь убедить вас? - Холодно произнес его высочество, недобро поглядывая на Дене. - Вы слишком высокого о себе мнения, господин полицейский. Вам лучше уйти. Неужели вы еще не поняли, что вы здесь лишний.
- Я понял больше, чем вы думаете, ваше высочество. И мы с вами знаем, что похищение имело место и похититель находится где-то недалеко.
Роман Александрович настороженно смотрел на Дене. Его упрямство лишний раз напомнило Романову, что он не в России. "Интересно документ до сих пор у него, или Чернышеву удалось его вернуть. Наголо себя ведет".
- Хорошо, - улыбнулся Роман Александрович, - вы правы. Об этом знаю я, вы, Мари, и еще пару людей. Может быть, мы больше не будем никого включать в круг посвященных?
Дене внимательно следил за русским. "Забавно. Пленник не хочет, чтобы узнали о похищении. От щедрости этого человека будет зависеть вознаграждение. Почему бы ни сделать ему маленький подарок".
- Понимаю. - Он оглянулся по сторонам, желая убедиться, что их никто не слышит. - Значит, похищения не было, а было...., - он сделал многозначительную паузу, давая Романову озвучить причину его исчезновения.
- А было маленькое прощание двух близких знакомых.
"Да уж, ближе некуда. А рана на голове, значит в порыве страсти. Хорошо мадам вас приложила", - подумал Дене. В слух же произнес совсем другое:
- Я думаю, данный исход событий устроит все стороны.
"Какой Дене покладистый, - удивился его высочество, - так договор у него или уже нет. Скорее нет, чем да. Если бы был у него, то вел бы себя иначе".
- Надеюсь, ваше высочество не забудет этого э... маленького одолжения.
- Я никогда ничего не забываю. Не беспокойтесь. "Он говорит о деньгах? Чернышев пообещал ему денег? Это соглашение дорого обойдется российской казне".
- Если ваше высочество желает, то моя карета к вашим услугам, - поклонился француз. - Я с удовольствием доставлю вас до посольства.
Перспектива трястись в одной карете с этим скользким человеком не очень обрадовала Романова. Поэтому он сразу же отклонил предложение полицейского. Тот, попрощавшись с князем и графиней, в хорошем настроении покинул охотничий домик.
Через некоторое время наступила полная тишина. Роман Александрович медленно опустился на лавку. Странно, но ему так хотелось побыть в этом домике еще немного. Он не смотрел на Мари. В эту минуту, кажется, он совершенно забыл о ее присутствии. Она тихо подошла к нему и опустила руку ему на плечо. Он вздрогнул и, взглянув на нее, снова отвернулся.
- Благодарю вас, - тихо произнесло она.
- За что?
- За Жана. Поверьте, он не хотел.
- Не верю. Впрочем, мне нет никакого дела до вашего брата. Наоборот, я считаю, что он достоин эшафота.
Мари отдернула руку, словно он ударил ее:
- Тогда зачем вы сделали это? - В ее голосе снова появилась дерзкая насмешка. Его высочество сразу же заметил столь волнующие интонации в ее голосе. Вот такой он хотел ее видеть. Вот такой.
- Люблю совершать неожиданные поступки. Нет ничего забавнее, чем видеть недоумение в глазах людей. Да и должен же я сделать вам подарок. Вы же от того отказались.
" Лжец. Вы же сделали это ради меня. Признайтесь же!"
Он мог бы сказать ей то, что она хотела. Да, он сделал это ради нее. Он действительно считал, что Бофор заслужил самого сурового наказания, и он не пожалел бы его, если бы не Мари. Но совершил он этот поступок вовсе не от любви к этой женщине. Нет. Просто он хотел сделать ей прощальный подарок, от которого она просто никогда не смогла бы отказаться.
- Хотите совет, Мари. Забудьте об этом мальчишке и займитесь собой.
- Мы с вами не слишком хорошо знакомы, чтобы вы давали мне советы, - рассердилась Мари, так и не услышав от него тех слов.
- Интересно. Кто же тогда может вам их давать. Неужели есть такие близко знакомые люди, - улыбнулся он, нарочно распаляя в ней гнев.
- Не ваше дело! Вас подвести или пешком дойдете?
- Как пешком?! После всего, что сделал ваш брат? Да вы теперь должны меня до Петербурга доставить.
- Вот пусть Жан вас туда и доставляет. А вы меня уже утомили, - бросила она, выходя из домика и направляясь к карете.
Он ничего не ответил. Лишь рассмеялся и последовал за ней.
Чуть позже у посольства они сидели какое-то время молча. Когда молчание слишком затянулось, его высочество взял Мари за руку и прикоснулся губами к ее пальцам:
- Что ж, прощайте, Мари.
- Прощайте. Теперь, наверное, действительно больше никогда не увидимся.