— Уорик! — радостно воскликнул король и похлопал ее мужа по плечу; тот приветствовал короля с не меньшим энтузиазмом. — Поговаривают, что ты женился!
— Так и есть, ваше величество. Леди Ондайн, моя жена. Наконец этот момент наступил! Король смотрел прямо на нее.
Превозмогая оцепенение, молясь от всего сердца, она присела, не отрываясь глядя в глубоко посаженные глаза Карла. Ах, как он смотрел на нее! Бесконечно долго! Но может быть, ей только так показалось, потому что все вокруг происходило как будто в тумане. Она молчала и молилась; ночные кошмары вихрем пронеслись в ее воображении. Вот сейчас он позовет стражу, покажет на нее пальцем и выкрикнет одно только слово: «Предательница!»
Но ничего такого король не сделал; ненавистное слово эхом отдавалось только в ее голове. Однако король узнал ее… ох, она могла поклясться, хотя он не обнаружил этого ни малейшим движением или знаком.
— Леди Ондайн, — сказал ласково Карл и дотронулся до ее руки, позволяя ей подняться. — Вы можете рассчитывать на самый сердечный прием в Хэмптон-Корте.
Ондайн боялась произнести хоть слово, а только улыбалась, неотрывно глядя ему в глаза. Потрясение от неожиданной счастливой развязки было столь велико, что девушка, казалось, вот-вот лишится чувств.
— Жениться без разрешения короля! — Карл рассмеялся. — Но теперь, когда я увидел невесту, прими мое благословение и, кроме того, разве что зависть. Екатерина! Ну не прелестна ли она?!
— И к тому же, кажется, целомудренна! — вполголоса добавила Екатерина, не имея, впрочем, желания задеть короля, а так, ради шутки.
Уорик обнял Ондайн за плечи и привлек к себе, как бы ненароком освобождая ее руку от королевского пожатия.
— Целомудренна! Клянусь в этом моей прекрасной королеве! — горячо воскликнул Уорик.
— А ты, оказывается, собственник, Четхэм! — заметил Карл. — Так что, друг мой, думаю, впереди тебя ожидают большие неприятности. Букингем околачивается неподалеку. Смотри, чтобы, болтая всякую чушь, он ненароком не похитил твоей супруги. Но, надеюсь, в моем присутствии он не посмеет её домогаться. Да, пожалуй, он и твоей доблести испугается, Уорик! Так что, кажется, мы в безопасности. Хотя, впрочем, не бродит ли поблизости какая-нибудь кошечка, готовая броситься на юную красавицу? Быстрее за мной… Бежим!
Как будто дурачась, Карл снова завладел рукой Ондайн и, склонясь к Екатерине, сообщил, что должен показать графине оранжерею и спасти ее от бесчисленных обожателей.
— Мы с удовольствием посмотрим оранжерею, — сказал Уорик, но на этот раз отнять Ондайн у короля уже не было никакой возможности.
Сжимая пальцы графини, Карл шаловливо добавил:
— А ваше дело, мой друг, заняться недругами, прежде чем они ускользнут из ваших рук. Кошечка, о которой я говорю, подкралась совсем близко!
Уорик порывисто обернулся. Король не шутил: Анна, с улыбкой на губах и еле сдерживаемой злобой в глазах, была почти рядом.
— Лорд Четхэм! — воскликнула она.
Уорику не оставалось ничего другого, как в соответствии с этикетом выдержать вежливую паузу, которой немедленно воспользовался Карл. Он подмигнул жене и быстро скрылся из глаз, таща позади себя, как на буксире, Ондайн. За ними устремились два королевских стражника. Когда вся группа вышла с кортов и двинулась по вымощенной дорожке по направлению к саду, Карл резко обернулся:
— Вы славные парни! Но оставьте меня в покое хотя бы на этот раз. Неужели вы в самом деле думаете, что прекрасная леди Четхэм представляет для меня серьезную угрозу?
— Ваше величество! — ответили в один голос стражники и с поклоном удалились. Карл повел Ондайн по дорожке глубже и глубже в сад, в уединенное место, где в изобилии росли какие-то странные заморские растения. Король опустился на одно колено и сорвал неведомый плод; затем он вытащил из кармана нож и, скользнув им по плоду, предложил кусочек Ондайн:
— Ананас. Единственный в Англии. Его вырастил мой садовник. Это очень загадочный фрукт. Попробуйте.
Ондайн взяла кусочек, но есть не смогла.
— Ваше величество, неужели это правда? — спросила Ондайн, глядя королю прямо в глаза.
— Конечно! Зачем мне, по-вашему, сочинять сказки об ананасе?
— Нет, нет! — горячо воскликнула Ондайн. — Я имела в виду… — Она сделала паузу и поежилась, как от холода. — Ах, ваше величество! Я никогда не покушалась на вашу жизнь! Но до сих пор меня подозревают в государственной измене…
Он помахал в воздухе рукой и улыбнулся. В этой улыбке Ондайн увидела все то, за что его обожали друзья и подданные.
— А я никогда и не верил, что ваш отец хотел убить меня, моя дорогая герцогиня Рочестерская.
Она с облегчением вздохнула. Да, он узнал ее. Она догадалась об этом в тот момент, когда их глаза встретились.
— О Боже! — прошептала Ондайн, когда король нежно дотронулся до ее щеки, но тут же отдернул руку и наклонился над кустом, рассматривая его плоды.
— Где же вы были все это время, Ондайн? Где этот плут Уорик нашел вас?
— На виселице.
— На виселице? — изумился Карл.
— Меня схватили за браконьерство.
— И хотели повесить? — Карл рассмеялся. — А Уорик оказался рядом и заявил, что женится на вас! Так рисковать ради того, чтобы избавить прекрасную мадемуазель от неприятностей! Просто замечательно! Ах, ну и история! Впрочем, в ней есть по крайней мере еще один секрет, как мне кажется.
— Да, милорд! Я до сих пор не знаю, что заставило тогда моего мужа спасти меня.
Карл постоял некоторое время в задумчивости, а затем пожал плечами:
— Ведь он не знал, кто вы?
— Я… да…
— Значит, это просто на редкость удачная встреча, — сказал Карл, прогуливаясь по дорожке. Ондайн с волнением следовала за ним.
— Ваше величество, что же мне теперь делать?
Он остановился и так пристально посмотрел на нее. что она вспыхнула.
— У вас остались свидетели: два стражника и паж. Один из стражников вскоре куда-то исчез: возможно, ему угрожали и он скрылся. Не знаю… — Король сделал паузу. — Я искал этого человека в небесах и под землей, но безуспешно. Возможно, он бы и не стал говорить правду. Кроме того, остались эти бумаги… подметные письма… Они ловко составлены и способны одурачить двор. Если вы найдете и уничтожите их, то у вашего дяди и кузена не будет никаких доказательств вашей вины. Вам придется заманить их в ловушку, чтобы снять обвинение с вашего отца… Ах, Ондайн! По закону ваш дядя является вашим опекуном… Он распоряжается поместьем! Официально я не могу простить вас, пока они не снимут обвинения.
— Но вы сказали…
— Я сказал, что не верю, что вы способны на такую измену, миледи. Полагаю, наступит более подходящее время, когда вы сами сможете доказать неубедительность всех обвинений. А теперь, возможно, вам следует вернуться домой и еще какое-то время побыть в роли графини.
Во дворце вы в полной безопасности и можете обдумать… план действий. Для всех вы жена Уорика Четхэма. Конечно, всем известно, что у старого герцога Рочестерского была дочь, но никто не знает ее имени и не видел ее в лицо. Побудьте пока со своим мужем здесь. Со временем все устроится.
Ах, Ондайн! Конечно, меня любит мой народ. Но прежде чем я добился народной любви, мне пришлось долгие годы скитаться изгнанником по всей Европе, сражаться за корону, просить о помощи. За это время я научился доверять хорошим людям и — что гораздо важнее — ценить их заботу. И вот я здесь… сын прекрасного человека, но слабого короля, который умер под топором палача… но в конце концов народ призвал меня обратно.
Теперь они считают меня любезным… очаровательным, если хотите… но скорее всего я просто осторожен. Говорят, что я хороший король, доступный для народа… Иногда — что я хитрый, себе на уме. Некоторые думают, что очарование нужно мне только затем, чтобы скрывать свои мысли. Возможно, это и правда. Я стал старите, умнее. Научился ждать, наблюдать и следовать только своим собственным советам. Время все расставляет по своим местам. Вы меня понимаете?
Смущенная, Ондайн покачала головой:
— Но вы сказали, что я должна действовать…
— Я сказал, что через некоторое время вы, возможно, сможете действовать. — Карл прислонился к гигантскому дубу, в его темных глазах зажегся огонек, а чувственное лицо озарила озорная усмешка. — Не сомневаюсь, что мой лорд Четхэм будет смотреть за вами зорче орла. Хотя, обладай я такой драгоценностью, я делал бы то же самое.
Покоритесь его воле. Его воля — одна из самых сильных, с которыми мне приходилось иметь дело, иначе вам придется разойтись. Пусть терпение будет вашей добродетелью.
Сейчас Уорик подавлен трагедией, он мечется, ищет какие-то привидения, но скоро он разгадает загадку, которая так мучит его. Тогда придет и ваш черед искать правду.
— Вы думаете, мне нужно будет его оставить?
— О, ненадолго! Вам предстоит лишь небольшое путешествие, когда вы заявите о своих правах наследства. А я уверен, что рано или поздно это произойдет. Уорик женился на вас…
— …чтобы разгадать загадку, о которой вы только что упомянули, — договорила Ондайн.
Карл рассмеялся:
— Думаю, нет. Я хорошо его знаю, моя девочка. Так хорошо, как только человек может знать другого. Я видел его глаза, когда уводил тебя. Они вспыхивали искрами от гнева и зависти, желания обладать и разочарования. Он мучился оттого, что я… такой несносный… буду иметь удовольствие общаться с его женой наедине.
— Но я…
Король снова улыбнулся:
— Не бойся, моя дорогая. Я ничего тебе не предлагаю и ничего у тебя не прошу. Даже если ваш брак будет расторгнут, я и тогда ничего не попрошу у тебя. История забудет, сколько я сделал для процветания изящных искусств в Англии, как боролся за превращение ее в сильную державу. История запомнит — люди во все времена верны себе — мои любовные связи. Но никогда не найдется историка, который посмеет утверждать, что я увлекался женщинами, которые не были увлечены мной. Хотя, — он состроил гримасу и снова улыбнулся, — так смешно видеть, как мой друг лорд Четхэм с его пресловутой статью, храбростью и чертовски мускулистым телом ревнует ко мне!
Ондайн не поднимала головы. Она сомневалась, что Уорик ревнует ее больше, чем ревновал бы Дракона, или даже само поместье Четхэмов, или какую-либо другую собственность, но ей не хотелось спорить с королем.
— Пойдем… Пора возвращаться. Конечно, мне приятно несколько встряхнуть твоего мужа, но я не хочу, чтобы он всерьез подозревал меня в том, что я вовлекаю его жену в любовную интригу. У нас еще будет время для разговора. Сегодня вечером обед и танцы с менестрелями, не правда ли?
— Разумеется, ваше величество. Ох…
— Что такое?
— Я… буду вечно молиться за вас, сэр! Он улыбнулся и опустил ресницы.
— Не смотрите на меня так проникновенно, миледи, с этими слезинками на глазах. Я ведь легко могу забыться и представить себя молодым и гораздо менее преданным другом… Пойдемте!
Он взял ее под руку, и они пошли по дорожке обратно к кортам.
Глава 12
— Кто это? Что за примитивная шлюха! — в волнении восклицала Анна.
Назревала сцена, безобразная сцена. Предчувствуя ее, Уорик позволил Анне увести его с теннисного корта в сад, где они остались одни. Он сложил руки на груди и повернулся к ней с задумчивым видом.
— Следи за своим языком, Анна. Она не примитивная шлюха, а моя жена.
Анна в ярости топнула ногой.
— Нет! Не верю. Ты ведь клялся, что никогда больше не женишься! Ты играешь со мной в какую-то игру… но я доберусь до правды! Я могла ждать от тебя чего угодно, но только не предательства!
Он тяжело вздохнул. Анна не потеряла ни своей красоты, ни присутствия духа, ни энергичной и прямодушной решимости, которая когда-то так его привлекала.
Стиснув челюсти, он боролся со своими чувствами и сдержал уже готовый вырваться простой ответ, который подсказывало рассудку его сердце.
Нет… Анна ничего не утратила. Просто все богатство ее темных волос не могло сравниться с локоном, который струился сквозь его пальцы подобно огню или солнечному свету, как пламя или золото. А ее глаза — с глазами, глубокими как море. Ее роскошная грудь не скрывала тайны, как белоснежная пленительная грудь его жены; ее стать, ее грация, ее характер, ее смех, ее…
Проклятая маленькая колдунья! Она окончательно свела его с ума! Он должен забыть о ней!
— Я никогда и никого не предавал, Анна. Уверяю тебя, что Ондайн только официально моя жена.
Анна даже присвистнула от возмущения.
— На ней ты женился… а на мне — нет!
— Анна! Я никогда и не обещал на тебе жениться! Мы наслаждались друг другом с неистовой страстью, но на этом все кончалось!
Она подняла руку, чтобы дать ему пощечину, но он перехватил ее.
— Анна! Не делай глупостей!
Анна даже и не пыталась освободиться, а воспользовалась моментом и прижалась к Уорику, положив его руку себе на грудь с восклицанием:
— Уорик, вот мое сердце! Оно трепещет и болит! От желания, Уорик, от желания!
Эта дама была прекрасной драматической актрисой, и Уорик не удержался от смеха.
— Анна, мы оба знаем, что ты добиваешься своего… С кем хочешь и где хочешь, но…
В ее глазах появилась злоба.
— Уорик! — перебила она и недобро рассмеялась. — Мы уже проходили все это, Уорик. И ты снова скоро окажешься в моей постели…
Он опять поневоле улыбнулся страстной решимости, прозвучавшей в ее словах, когда перед ними неожиданно появились король и Ондайн.
Уорик коротко взглянул на жену. В ней больше не чувствовалось напряжения, исчезли страх и нервозность. Она была спокойна и смеялась, ее прекрасные сапфировые глаза поблескивали озорными искорками. Его ударило, как будто молнией; как будто стальной клинок пронзил его внутренности, вызвав непереносимую боль от ревности и зависти. При нем она никогда так не смеялась. Никогда не смотрела на него столь лучезарно.
И никогда прежде он не подозревал в ней такую страстность, глубоко сдерживаемую, неистовую. Только теперь, глядя на Ондайн, он чувствовал ее до мозга костей и понимал, что именно это она и скрывала от него. Ради своей безопасности.
Ондайн словно поддразнивала его, смеясь и перешептываясь с королем.
— Весь мужской ум сосредоточен ниже пояса! — прошипела Анна.
Ондайн уже не смеялась так беззаботно и весело королевским остротам. Она смотрела на мужа и Анну. Уорик неожиданно осознал, что его рука все еще покоится на прелестной груди его собеседницы.
Он не стал извиняться и не отдернул в смущении руку, как застигнутый врасплох мальчишка, а твердо встретил взгляд жены и неторопливо пошел ей навстречу.
— Анна, кажется, вы еще не встречались с моей женой Ондайн. Ондайн, это леди Анна.
Возникла неловкая пауза. Карл задумчиво посмотрел на Уорика и прервал затянувшееся молчание:
— Итак, во дворец! Вечером нас ожидает поистине королевский обед, так что пора отправляться, не так ли?
И он быстро пошел вперед, уводя с собой Анну. Уорик успел схватить Ондайн, уже готовую от него убежать. Она изо всех сил сопротивлялась, но он крепко держал ее и шипел ей в ухо сердито и сурово:
— Что это такое, миледи? Стоило мне привезти вас сюда, как вы тут же начали флиртовать да еще и подкрадываетесь, как кошка… Вы и есть кошка… судя по тому, как вы мурлычете и заигрываете с королем.
— Я считаю, что он очарователен! — спокойно ответила Ондайн.
— Ну что ж, тогда вы будете еще одной куколкой в его коллекции!
Она обернулась, сощурилась и медоточивым голосом сказала:
— Куколкой? А почему бы и нет? Вполне возможно! Он дарит титулы и земли… И он всегда красив и соблазнителен, ласков и галантен!
Король с Анной ушли далеко вперед. Уорик остановился. Улыбаясь, он запустил пальцы в волосы Ондайн и дернул их так, что ее голова запрокинулась, а шея выгнулась дугой. Но ее глаза продолжали воинственно поблескивать.
— Ах ты, маленькая очаровательная шлюшка! Не забывай, что к тому же ты моя жена!