Элен долгое время молчала, как будто что-то обдумывая.
— Я не знаю, что здесь можно сделать, — сказала она наконец. — Но я хочу рассказать тебе кое-что о Кайле Харте — я знаю его уже давно и считаю своим хорошим другом. Он прирожденный борец, Софи, и любит добиваться своего. У него была довольно бурная юность, но, проведя пару лет на Карибах, он угомонился. Он тебе рассказывал об этом?
— Немного, — сказала Софи.
— В общем, с тех пор он сделал блестящую карьеру. Благодаря ему его банк заработал целую кучу денег, и сейчас он один из самых могущественных людей в Сити. Кайл был автором бесчисленных проектов и имеет очень высокую репутацию в деловом мире. Он невероятно много работает и не боится риска. Что касается женщин… я думаю, не нужно и говорить, что стоит ему только свистнуть… У него были романы со многими красивыми женщинами, но ни одна из них не смогла по-настоящему затронуть его чувства. Ты, наверное, считаешь, что я слишком рьяно защищаю его?
— Есть немного, — шутливо сказала Софи.
— Я просто стараюсь объяснить ситуацию. Дело в том, что, несмотря на весь свой успех у прекрасного пола, Кайл очень недоверчив. Возможно, это связано с его прошлым опытом, а может быть, он просто так устроен. Не берусь судить. Но он огородил себя неприступным барьером и относится с великим подозрением к любой женщине, пытающейся пробить в нем брешь. Всякий раз, когда ему кажется, что кто-то из них старается слишком сблизиться с ним, он тут же уходит в глухую оборону и вычеркивает их из своей жизни. Я наблюдала это, не раз они приходили ко мне в слезах, пытаясь выяснить причину его охлаждения к ним, и я вынуждена была говорить им, что ничего не знаю. Мне всегда казалось, что Кайл предпочитает иметь с женщинами простые и легкие отношения, без особой привязанности и серьезных обязанностей с обеих сторон. К несчастью, — добавила она с легким вздохом, — он из тех мужчин, с которыми для большинства женщин такие отношения невозможны. Как правило, все они безумно влюбляются в него.
— Влюбиться в него нетрудно, — сухо сказала Софи.
— Полагаю, что так. Я вот что хочу сказать, дорогая. Кажется, ты оказалась тем самым исключением, которое не подчиняется правилам. У меня такое ощущение, что тебе все-таки удалось преодолеть его оборону. Вероятно, ты смогла увидеть Кайла с такой стороны, с которой его знают очень немногие женщины. Я уже говорила, — мягко добавила она, — Кайл всегда был к тебе неравнодушен. Но, судя по тому, что произошло… вероятно, не подозревая об этом, ты слишком сильно ранила его самолюбие.
— Но я действительно не хотела этого, — сказала Софи, осознавая весь ужас случившегося.
— И скорее всего, он очень разгневан. А в гневе он способен нанести сокрушительный удар. Я не знаю, что можно сделать в такой ситуации, но уверена, что ты ничего не добьешься, если попытаешься сразиться с ним. Может, мне поговорить с ним?
— Нет, нет, пожалуйста, не надо. Это все равно ничего не даст.
— Наверное, ты права. Софи, я знаю, тебе будет неприятно услышать это, но я ни разу не видела, чтобы Кайл возвратился к той, кого он однажды вычеркнул из своей жизни. Если уж он решил завязать роман с твоей кузиной, то для тебя самоубийство присутствовать при этом, и здесь ты абсолютно бессильна. Разве что тебе постараться преодолеть твои чувства и помнить, что Дженни намного менее уязвима для Кайла, чем ты.
Элен еще долго говорила о Кайле, но Софи после всего услышанного пришла в оцепенение. Как же она примирится со всем тем, что сегодня узнала?
Тогда ей казалось, что то, что Кайл говорил ей в Очо-Риос, он привык говорить всем женщинам, с которыми хотел завести роман… а выходит, что это относилось только к ней. Кайл был не из тех, кто легко и походя бросается словами любви.
Ты необыкновенная женщина, любовь моя. Я уверен, что мы с тобой уже встречались когда-то. Если не в этой, то, наверное, в другой жизни. Я чувствую, что мы знакомы. Самое главное — это снова не потерять друг друга.
А она была так высокомерна, так холодна с ним.
Так говорить могут лишь пустые и поверхностные люди, а не те, кто чувствует так же глубоко, как мы с тобой.
Она грубо отринула его чувства, бездумно отвергла редчайшее сокровище, которым Кайл мог одарить женщину, — его доверие.
И теперь она никогда не вернет его.
Было уже около половины одиннадцатого, когда Софи услышала, как Дженни своим ключом открывает дверь. С ней был Кайл.
Они были в тех же вечерних костюмах, что и вчера, и Кайл все с той же небрежной уверенностью обнимал ее за талию, когда они, весело смеясь, входили в ее небольшую квартиру. Они принесли с собой запах духов, виски и сигар.
— Ты представить себе не можешь, как чудно мы повеселились, — довольно улыбаясь, сказала Дженни, обрушиваясь в кресло рядом с Софи и откидывая назад свои рыжевато-золотистые волосы. Она была похожа на кошку, съевшую целый горшок сметаны.
— В самом деле? — весело спросила Софи, избегая насмешливых глаз Кайла. — Где же вы были?
— Вряд ли я смогу вспомнить. — Дженни лениво зевнула, показав на мгновение розовые глубины своего рта. — Сначала в диско. Как называлось то место, милый?
— «Ла Вальбонн», — сказал Кайл, небрежно прислонившись к камину. Своим присутствием он, казалось, до предела заполнил крошечную квартирку, и Софи почувствовала, будто ее втиснули в угол. — Не очень подходящее место для вас, Софи
— Да уж, — с ехидцей подтвердила Дженни. — Слишком шумно, чтобы тебе понравилось. Но потрясающе интересно, — вздохнула она. — Мы даже поплавали в бассейне. Потом поужинали в «Кафе Ройал». Никогда не видела сразу столько знаменитостей — сплошные кино— и поп-звезды. После этого мы пошли в «Ла Капанина» и танцевали почти до самого рассвета. А сейчас только что позавтракали в «Дорчестере».
Софи изобразила улыбку.
— А где вы были перед «Дорчестером»?
— Если мы скажем, ты все равно не поверишь, — прожурчала Дженни с возбужденным блеском в глазах.
Мучительные картины недавнего прошлого обожгли мозг Софи при воспоминании о том, что произошло между нею и Кайлом одним ранним утром на пляже.
— Да, — сухо сказала она, пряча свою боль под маской уверенного спокойствия, — скорее всего, не поверю. — С огромным усилием ей удалось изобразить безмятежность. — Как насчет кофе?
— Я с удовольствием, — кивнула Дженни. — А ты, милый?
Кайл посмотрел на часы — черные часы для подводного плавания, которые она так хорошо помнила.
— Почему бы и нет? — легко согласился он. — До полудня я совершенно свободен. Дженни вскочила на ноги.
— Пойду быстренько приму душ, пока ты будешь ставить кофеварку. — Она погладила Кайла по щеке. — Ты не возражаешь, милый?
Она уже в третий раз называет его «милым», разозлилась Софи и деревянной походкой удалилась на кухню, моля Бога, чтобы не возненавидеть свою собственную кузину.
Она принялась готовить кофе, чувствуя, как невероятное напряжение сковывает все ее движения, делая ее пальцы неуклюжими и непослушными. Из ванной доносились звуки льющейся из душа воды.
— Так вот, значит, где вы живете. — Она обернулась. Кайл стоял у двери и насмешливо глядел на нее. Он окинул взглядом кухню, не пытаясь скрыть снисходительного презрения. — Довольно неприглядная конура.
— Это все, что я могу себе позволить! — резко ответила Софи, просыпая кофе мимо кофеварки. — В отличие от вас, у меня нет собственного банка.
— Как вам ночью спалось?
— Прекрасно, милый.
— В самом деле? — усмехнулся он. — У вас несколько помятый вид сегодня.
— Очевидно, мне не хватает вашей выносливости, — сердито ответила она.
— Птичка, принесла мне на хвосте, что вы устроили небольшой обморок у Элен прошлой ночью. Сразу же после того, как мы с Дженни покинули вечеринку.
— Я чувствовала себя очень усталой, — деревянным голосом сказала она. — И у меня немного закружилась голова.
— Это не из-за нас с Дженни? — В его глазах она увидела молчаливый смех. — Ай-ай-ай. Девочку больно обидели. Говорят, это произвело впечатление на Лучани. — Он с издевательской точностью изобразил акцент итальянца: — Этто именно то, што нужьно для моего-о нового фи-ильма.
— Очень смешно, — огрызнулась Софи.
— Вам хорошо удаются чувствительные сцены, верно? — дразнил он ее. — Все твердят мне о том, как прекрасно вы сыграли в заключительном эпизоде «Убийств на Элмтри-роуд». Говорят, это было что-то необыкновенное. Я уже начинаю жалеть, что мне не удалось посмотреть этот фильм, но я был очень занят в тот вечер с одной приятельницей.
Последние слова ужалили ее, как укус скорпиона.
— Вы уже вчера говорили об этом. Уверена, что у вас было более интересное занятие, — сказала она с напускным равнодушием. — Но если я действительно хорошо сыграла ту сцену, то частично я обязана этим вам.
Он удивленно вскинул брови.
— Вы серьезно?
— Если бы однажды вечером меня резко не спустили с небес на землю, я бы, наверное, не смогла так убедительно сыграть эту роль, — просветила она его.
— Вот как? Ну-ну. — Он смерил ее медленным, пристальным взглядом. — Кажется, вы все еще не можете забыть тот случай в Брайтоне. Вы тогда были очень влюблены в меня, не так ли?
Краска, прилившая к ее лицу, еще сильнее подчеркнула его бледность.
— Вообще-то не помню.
— Зато я помню. Это было видно невооруженным глазом.
— Да, наверное, мне нужно было быть более осмотрительной в проявлении своих юношеских чувств, не так ли? — с быстрой улыбкой взглянула на него она. — Но, к сожалению, я не знала, что… что кажусь вам настолько нелепой.
Кайл сухо улыбнулся.
— Хотите услышать кое-что смешное — С удовольствием посмеюсь.
— Вы мне понравились в Брайтоне, Софи. Очень понравились. Мне было весело и легко с вами. Это правда. Мне казалось, что мы можем стать добрыми друзьями.
Она опустила глаза.
— И это… все?
— Хороший друг куда более редкая и ценная вещь, чем хорошая возлюбленная, — уверил он ее с иронической улыбкой. — Но оказалось, что этому не суждено было случиться.
— Вы говорили обо мне ужасные вещи, — сказала она ему тихо. — Даже много месяцев спустя я не могла их забыть.
— Я говорил это не для вас, — отрубил он. — Мало кто может позволить себе подслушать то, что о нем говорят, без неприятных последствий. Я ничего не знал о вашей роли, пока Элен не объяснила мне. Я думал, что вы просто не следите за собой, не знал, как много усилий вы отдаете своей роли. — Он помолчал. — Насколько я помню, в тот вечер я был прав, говоря о вашей столь явной влюбленности в меня.
— Да, — уныло подтвердила она.
— Я никак не мог понять, что заставило вас столь резко измениться по отношению ко мне. Я не понимал, что произошло. Я понял только то, что в моем обществе больше не нуждаются. Но, разумеется, уже тогда вы замыслили свою маленькую месть, не так ли?
Она зажгла газ и поставила кофеварку на плиту. В наступившей тишине они услышали, как в ванной перестала литься вода. Дженни, вытираясь, что-то весело напевала себе под нос.
— Кстати, из чистого любопытства, — сказала Софи, — что вы делали между дансингом и завтраком в ресторане?
— Я уложил вашу милую кузину в постель. Чайные ложки со звоном посыпались в раковину из внезапно онемевших пальцев Софи. Кухня поплыла перед ее полными слез глазами.
— О Боже, Кайл! — в ужасе прошептала она, глядя на внезапно ставшую нечеткой фигуру. — Вы этого не сделали!
Он посмотрел на ее убитое горем лицо и хрипло рассмеялся.
— Очень даже сделал, милая! — Софи стало так плохо, что ее чуть не вырвало. — Однако я не лег вместе с ней, — продолжал Кайл. — Выражение ее лица вызвало у него ироничную усмешку. — У вас замечательно грязное воображение. Когда мы приехали ко мне домой, Дженни буквально валилась с ног от усталости. Так что я дал ей возможность выспаться в спальне для гостей, а сам немного поработал. У себя в кабинете, — добавил он. По его лицу было видно, какое удовольствие доставляет ему видеть боль в ее глазах. — Потом мы позавтракали в «Дорчестере» и я привез ее сюда. C'est tout[6].
Дрожащими руками Софи стала вынимать ложки и кофейные чашки.
— Мерзкий тип, — сказала она ему шепотом.
— Бедная маленькая Софи, — недобро улыбнулся Кайл. — Какая вы все-таки наивная. — Он подошел к ней и с насмешливой нежностью привлек ее к себе. — Неужели вы думали, что я стану заниматься любовью с Дженни в первый же вечер? Это испортило бы мне все удовольствие.
От прикосновения его рук у нее все поплыло перед глазами.
— Для вас это всего лишь удовольствие? — с горечью спросила она.
— Разумеется.
— Это просто невероятно! Вы знаете, как вы мне небезразличны, и тем не менее готовы причинить мне такую невыносимую боль!
— Небезразличен? — вкрадчивым голосом повторил он. — Какое любопытное слово. Просто невероятная наивность. Или, может быть, это не наивность, а своего рода месть?
— Я не знаю, что вы имеете в виду, — устало сказала Софи.
— Не знаете? — Он улыбнулся и тронул ее за подбородок, чуть приподняв ее опущенное вниз лицо. — Иногда я почти готов был поверить, что вы действительно девственны. Ну а как в этом можно убедиться? Существует только один надежный способ, не так ли?
— Мне вы можете верить.
— А я не верю вам. — Он не отрываясь смотрел на ее губы. — Я не верю ни одному слову, слетающему с этих теплых, мягких губ. Когда-то я слишком часто верил им. — Он посмотрел ей в глаза и тихо спросил: — Почему вы на меня так смотрите?
— Как смотрю?
Он теснее прижал ее к себе.
— Черт вас возьми, Софи, — мягко сказал он. — Эти серые глаза откровенно говорят, что вы хотите меня. Вы ведь сами знаете об этом, разве не так?
— Нет. — Она попыталась отвернуть от него свое лицо, но Кайл как будто загипнотизировал ее своим взглядом.
— Да. Это единственный способ узнать правду о вашей так называемой невинности, не так ли?
— После чего, — сказала она, чувствуя внезапную сухость во рту, — вопрос о моей девственности отпадает сам собой.
— Он отпадает в любом случае, — ответил Кайл. Его взгляд стал более жестким. — Как любовница вы совершенно не интересуете меня.
Она невольно вздрогнула от этих слов и успела заметить искру удовлетворения, вспыхнувшую в его глазах.
— Но, может быть, вместо радостей любви, мы удовлетворимся добрым, дружеским поцелуем?
Она пыталась увернуться от его настойчиво ищущих губ, но Кайл был слишком силен. Его губы прижались к ее губам в возбуждающе-нежном и одновременно властном поцелуе. Его рука мягко скользнула вниз и стала ласкать ее с явным расчетом возбудить ее чувственность.
— Почему вы так дрожите? — тихо засмеялся он. — Подумали о том, как я это делаю с вашей очаровательной маленькой кузиной? Именно такие женщины мне по вкусу, к тому же она не изображает из себя мраморную статую, когда я ее целую. Но вам придется немного подождать, Софи. Я скажу вам, когда у нас дело дойдет до постели, можете не сомневаться. Но это случится не сразу. Может быть, через день-два. Может быть, чуть позднее. В таких делах ничего нельзя знать заранее.
— Как можно быть таким жестоким? — неуверенно спросила она, пытаясь высвободиться из его объятий.
— Разве вы не были безжалостны ко мне? — возразил он с жесткой улыбкой. — Разве не в такую же точно игру вы играли со мной?
— Нет, никогда!
— Не лгите. — Он с силой сжал ее, чуть не раздавив в своих объятиях. — Это была необыкновенно талантливая игра. Особенно та ее часть, где вы изображали из себя невинную девственницу. Вы действительно одурачили меня. Вы знаете об этом? У вас настоящий актерский талант, Софи. Для такой, как вы, убедить меня в своей невинности — это настоящее достижение.
— Никакое это не достижение. — Длинные черные ресницы Софи были мокры от слез. — Это была обыкновенная правда.
— Это была бессердечная игра. — Он снова поцеловал ее в губы, на сей раз грубо, заставив ее вздрогнуть от боли. — У вас все было прекрасно отработано — застенчивое желание, робкие прикосновения, срывающийся на шепот голос… — Он стиснул зубы, как будто хотел вонзить их ей в горло. — А потом, когда вы почувствовали, что я хочу вас, по-настоящему хочу, вы ускользнули, оставив мне эту, ничтожную, подлую записку. Ну что ж, вам придется дорого заплатить за это, милая Софи.