К ним прогулочным шагом направлялся толстый мужчина. На нем были помятая соломенная шляпа с красно-синей лентой, поношенные мокасины и белая тенниска с надписью: «Миллионеры — тоже исчезающий вид животных». Ниже левого нагрудного кармана инициалы «Дж. Б. Р. III». Шорты цвета хаки завершали картину.
— Атлантик прибыл со льдом, — сообщил толстяк Дине.
— Ага, — заметил Стив, — разносчик льда приехал.
— Что? — переспросил мужчина. Лицо Дины выразило недоумение.
— Юджин О'Нил, — пояснила Криста.
— А что с ним? — спросила Дина слегка раздраженным тоном.
— Он немного опоздает на вечеринку, — съязвил Стив. Он быстро сориентировался. Что касается литературных аллюзий, Палм-Бич оставался нетронутой целиной.
— Данфорт Райтсмен, — грубовато ответил толстяк-миллионер, пытаясь отыграться. Он ткнул рукой в сторону Стива так, словно хотел бы, чтобы она оканчивалась острым лезвием. Его воинственно выдвинутый подбородок говорил о том, что он намеревался вволю позабавиться над незнакомцем, когда тот назовет свое имя. Криста поспешила разрядить взрывоопасную обстановку.
— Привет, Данни, — вмешалась она. — Ты меня помнишь? Я Криста Кенвуд. Я играла ангела в рождественском спектакле, а ты был мудрым волхвом.
— Видимо, кто-то понимал толк в распределении ролей, — саркастически рассмеявшись, сказал Стив.
Было ясно, что он имел в виду скорее явное отсутствие у толстяка мудрости, нежели недостаток у Кристы ангельских черт. К счастью, двусмысленность реплики лишила ее открытой враждебности.
Данфорт Райтсмен хрюкнул в знак того, что он узнал Кристу.
— Конечно, помню, — сказал он. — На тебе были желтые трусики.
Неожиданно он как бы смешался. Посторонние могли убираться, но братья и сестры по классу были на равных. Криста наверняка помнила его во втором классе, когда он включил сигнал пожарной тревоги в школе. Все лицо его тогда было в прыщах.
Криста рассмеялась над его неотесанностью. В аристократических колледжах не учат, как надо обращаться с красивыми женщинами.
— Может, на мне было нечто более романтичное, вроде желтой ленты? — насмешливо спросила Криста.
— Нет, это были именно трусики, — настаивал Райтсмэн с упорством, свойственным людям его породы. — Ты теперь модель или что-то в этом роде?..
Слово «модель» он произнес с оттенком осуждения. Модели — это девицы, с которыми твои друзья, те, что пошустрее, знакомят тебя на холостяцких вечеринках в Нью-Йорке. Девицы, которые способны заговорить с тобой в баре, когда твоя жена в роддоме.
— Данфорт, будь ангелом и принеси мне бокал вина, — пролепетала Дина и закатила глаза к небу, когда он отправился выполнять ее просьбу.
— Спасибо, — засмеялась Криста. — Я забыла, каким может быть Палм-Бич.
— В первый раз в жизни во мне проснулось желание убить представителя исчезающего вида, — заметил Стив.
— О, вы не должны верить надписи на его тенниске, — сказала Дина, занимая круговую оборону против чужака. — Миллионеров полным-полно… по крайней мере здесь! — Она засмеялась, чтобы снять напряженность момента. — Включая тебя, Криста. Это, наверное, так волнующе — быть женщиной, которая сама себя сделала. Понимаешь, все равно как заработав право на самоуважение, а не иметь его с рождения.
— Скорее, как обладать этим качеством, а не делать вид, будто его имеешь, — довольно резко возразил Стив.
— Ну, ладно, рада была увидеть тебя, Криста, и вас, Стив, но мне нужно убедиться, что этот человек знает, куда загружать лед. Иначе все взбунтуются или устроят еще что-нибудь неприятное.
Дина исчезла в толпе.
— Стив! — с шутливым осуждением сказала Криста. — Это уже называется «жестокое обращение с бессловесными тварями»!
— Эта тварь настолько толстокожа, что ничего и не почувствовала.
— Да, вижу, ты уже раскусил, что такое Палм-Бич. На самом деле они не так уж плохи. К ним надо просто привыкнуть… а на это требуется время, минимум лет двадцать.
— Я предпочел бы отсидеть этот срок в тюрьме.
Стив засмеялся, разглядывая собравшихся на вечеринку. Социальная антропология всегда была его сильной стороной. В любом обществе он принимался расшифровывать тайны того или иного класса. Здесь, например, каждый своим костюмом делал определенную заявку. Присутствующие на миллионы миль ушли от классического англицизма 1920-х годов или от синих строгих костюмов Западного побережья. Брюки драные и мешковатые, рубашки броские или, наоборот, блеклые, туфли поношены до того, что у некоторых гостей были заклеены белым лейкопластырем. Почти на всех красовались соломенные шляпы. В нескольких случаях туалеты были несколько иными: двое гостей были одеты для тенниса, трое — для гольфа и по крайней мере полдюжины — для бродяжничества по дорогам. Лишь немногие выглядели загорелыми, и никто не старался казаться сексуальным. Ни один из мужчин, похоже, ничего не знал о спорте, в особенности те, кто был одет для него. Большинство же девушек, наоборот, вроде бы явились на вечеринку в перерыве между занятиями в гимнастическом зале, где они, похоже, вообще обитали. Еда была отнюдь не изысканной и состояла в основном из цыплят и картофельного салата. Не было ни гамбургеров, ни жареных сосисок. Ничего, что требовало бы хоть какой-то затраты сил и времени и могло отвлечь от главного занятия, состоявшего из пьянства и насмешек над людьми, которых видишь каждый день на протяжении всей своей жизни. Никто из мужчин или женщин не собирался купаться в море. И что все это означало? Что эти люди любили фамильярность, любили выказывать презрение, напиваться, любили все старое, предпочитали ничего не делать, быть непочтительными, ничего не добиваться. Ненавидели они посторонних, чужаков, демонстрацию богатства, слабость, тщеславие, людей талантливых, ненавидели всякое возбуждение, всякий энтузиазм. Стив не подходил им ни по каким их меркам. Но и они не подходили ему. Но это касалось только людей. Кроме них, здесь были море, песок, выпивка, оркестр — и здесь была Криста.
— Пойдем, Криста, добудем выпивку и закуску, а потом сядем на песочек, и я послушаю, какое предложение ты собираешься мне сделать.
— Ладно, договорились, — Криста рассмеялась, но внутренне заволновалась. Стив не забыл, что она хочет о чем-то с ним поговорить. И она, конечно, тоже не забыла. От его ответа зависит ее будущее.
И вскоре с несколькими куриными крылышками, горой шинкованной капусты и двумя большими бокалами вина они расположились бок о бок на пляже.
— Выкладывай, дорогая. Давай!
Стив ощущал в Кристе нехарактерное для нее напряжение.
— Понимаешь, Стив, когда я организовывала свое агентство, я выработала план и вовсе не собиралась быть Эйлин Форд для бедных. Я думаю, что смогу улучшить обслуживание, которое предлагают традиционные агентства. И я уверена, что смогу предложить девушкам лучшие условия, нежели такие акулы, как Джонни…
— Наверное, ты имеешь в виду, что они не обязаны будут для начала ложиться с тобой в постель.
Криста скорбно улыбнулась. Ее непреклонная воля и социальное положение дали ей возможность избежать притязаний Джонни Росетти, владельца агентства «Элли». Но сколько девушек из глубинки, откуда-нибудь из Айовы, или красоток из пригородов Сент-Пола и Миннеаполиса попадались в лапы этому мерзавцу! Некоторые шли на это, сжав зубы, ради своих амбиций. Другие поддавались музыке змеиного обаяния и влюблялись в мужчину, который не знал, что значит слово «любовь». Они расплачивались за эту ошибку своими телами, сознанием, душами. Кристу передернуло, когда она подумала об этом.
— Ты прав, но дело далеко не только в этом.
Она осторожно глянула на Стива. Правильно ли она выбрала момент? Криста сделала глубокий вдох. Момент не хуже любого другого.
— Послушай, Стив. Ты знаешь, как в кинобизнесе крупные агентства подбирают большой «пакет» — кинозвезду, режиссера, сценариста — и продают всю эту компанию киностудии. Так вот, я хочу делать то же самое в коммерческой фотографии. Если я буду иметь моделей высшего класса, лучших гримеров, лучших модельеров-стилистов и фотографа номер один…
— Ты сможешь идти напрямик в крупнейшие фирмы, минуя рекламные агентства. Ты можешь устанавливать свою цену за весь этот «пакет» и будешь иметь свой процент в виде комиссионных. Покупателю нужно будет иметь дело только с одним лицом, и все твои клиенты будут задействованы…
Стив вслух закончил фразу Кристы. В его голосе звучало раздумье, словно он взвешивал эту идею. Он уже знал, что идея хороша. Очень хороша! Но ее успешное воплощение в жизнь зависит от нескольких факторов. Чтобы задействовать такой «пакет», Криста должна иметь возможность предложить модель высшего класса, а такой топ-моделью является Лайза Родригес. И что еще важнее, Криста должна предложить самого лучшего фотографа… а самый лучший фотограф — это он.
— Да, именно так, Стив. Я хочу сказать, что это будет революция в рекламном бизнесе. Мы сможем сами планировать рекламную кампанию, а потом поставлять персонал и конечный продукт. Это модернизирует весь процесс, и мы заработаем на этом целое состояние. Нам нужно проделать это только раз или два, а потом все будут обращаться только к нам.
— «Мы»? «К нам»? — лукаво заметил Стив.
— Да, мы, Стив. Ты мне нужен. Ты — ключевая фигура в этом деле.
— Значит, я должен порвать с бедным стариной Питером, который был моим агентом с незапамятных времен, и отплыть в неизвестность с Кристой Кенвуд и ее выводком девиц, полагаясь лишь на парус и молитву.
Этот ответ не означал «нет», не означал он также и «да».
Криста быстро заговорила:
— Ладно, я знаю, что у меня нет никакого опыта нанимать фотографа, тем более такого, как ты. Но ты уже на вершине, Стив. Питеру не нужно выскакивать утром из постели, чтобы достать для тебя работу. Ему достаточно взять телефонную трубку, записать условия контракта и получить деньги. Так что ты платишь пятнадцать процентов человеку, который, по существу, является просто бухгалтером. В начале твоей карьеры, когда ты был мало известен, он отрабатывал свои деньги. Сегодня уже не так: ты для него просто источник ежегодного дохода. Ты ему ничего больше не должен. А я хочу только десять процентов.
— Вот это да! — рассмеялся Стив. — Подманиваешь меня, как осла, морковкой в виде звонкой монеты? Твои друзья пришли бы в ужас!
Он повел рукой, как бы очерчивая огромный круг людей, которые притворяются, будто никогда и слыхом не слыхали о том, что такое деньги.
— Ты мой друг. Разве ты имеешь что-нибудь против денег?
— Ничего. Чем больше их прилипнет к пальцам, тем лучше.
— Подумай, сколько еще раз ты сможешь переделать себя «под щеночка», имея лишнюю сотню тысяч или что-нибудь в этом роде.
— И кого ты предложишь мне снимать? Шутки в сторону, ты заключила контракты с несколькими многообещающими девушками, но это еще не деньги в банке. Конечно, я могу раскрутить пару-другую, протолкнуть еще кое-кого, пользуясь своими связями, но все это потребует времени, а я между тем буду растрачивать свой престиж. Ты хочешь, чтобы я рисковал очень многим.
Криста глубоко вздохнула. Сделка вот-вот состоится, но придется за это раскошелиться.
— О'кей, я обойдусь тебе только в пять процентов. Ты будешь лидером по части моих расходов.
— Я начинаю чувствовать себя жутким хапугой! — запротестовал Стив.
— Ты всегда был только чувствующим человеком, Стив…
Криста понимала, что все висит на волоске. Пришла ли пора показывать свой главный козырь? Как только он скажет «нет», его будет трудно повернуть обратно. С другой стороны, если она сразу раскроет свои карты, в запасе у нее ничего не останется.
— Ты не будешь обязан снимать исключительно моих девушек, Стив. Ты можешь продолжать работать с твоими любимицами из других агентств. Только когда мы будем продавать наш «пакет», все должны быть из одной команды.
Стив некоторое время молчал. Глотнул вина, единственным достоинством которого было то, что оно холодное.
— Послушай, дорогая, мне нравится твоя идея. Я люблю тебя. Я восхищаюсь тобой. Если кто-то может осуществить эту идею, а я считаю ее замечательной, так это только ты. Меня заботит только, кто станет платить большие деньги за твой «пакет», если в нем не будет топ-моделей с именами. Ты не сможешь заполучить звезд, пока не сможешь гарантировать им работу, а работу ты не получишь, пока у тебя не будет звезд. Замкнутый круг.
— Лайза Родригес, — просто сказала Криста.
— При чем тут она?
— Я заполучила ее. Во всяком случае, почти. И знаю, что смогу заполучить.
Стив Питтс присвистнул. Это все меняло. Популярность Лайзы Родригес не укладывалась ни в какие, даже самые широкие, рамки. Стив снимал ее несколько раз и готов был снимать до бесконечности, если бы не то обстоятельство, что все фотографы в мире хотели того же. Лайза была светлой мечтой и предметом вожделения всех сексуально озабоченных мужчин Западного полушария. Чувственность сверкала даже в ее контактных линзах. Ее невозможно было снять плохо, она без всякого усилия заставляла одежду самого последнего бедняги-портного выглядеть произведением первоклассного модельера. Лайза Родригес смотрелась превосходно в любом одеянии, а еще лучше без всякого. Любой «пакет», в котором будет она вместе со Стивом Питтсом, тут же купят за бешеные деньги. Однако каким же это образом Криста договорилась с ней? Каким чудом она нашла подход к Лайзе? Родригес работает на «Элли», старое, зарекомендовавшее себя агентство, на которое работала и Криста. Лайза и Криста приносили Джонни Розетти восемьдесят пять процентов его доходов. Криста ушла от Джонни. Теперь она создает конкурирующее агентство. Увести Лайзу Родригес — это более чем оскорбление. Розетти, этот настоящий волк в человечьем обличье, зарежет телку. Прольется кровь, и будет она той же группы, что у Кристы.
— Ты увела Лайзу от Джонни? — наконец выдавил из себя Стив. Святый Боже! Криста всегда отличалась пробивной силой. Будет просто удивительно, если ей не дадут высшую награду за мужество.
— Я уверена, что смогу заполучить ее. Ты ведь знаешь все про Лайзу, правда? Джонни нашел ее на одном из конкурсов моделей, которые он постоянно устраивает. Она сбежала от родных, которые живут в Майами, и он привез ее в Нью-Йорк. Ей тогда было всего четырнадцать лет, и она не могла отличить акулу-людоеда от мелкой рыбешки. Джонни протащил ее по всем кругам ада — ты знаешь, как это бывает, — групповой секс, порноснимки, она доставляла ему наркотики из поездок в Южную Америку. Она не сломалась вопреки всему этому, потому что вынослива и тверда, как камень; но она всегда ненавидела Джонни за все, что он с ней сделал. Теперь, когда она суперзвезда, сияющая в стратосфере, она хочет использовать все свои возможности, чтобы раздавить его. Джонни находится у нее под прицелом, и, честно говоря, я была бы не прочь оказаться поблизости, когда прогремит выстрел. Я видела, что он делает с людьми. Одна девушка бросилась под поезд, когда он выгнал ее. Двух других схватили, когда они перевозили для него наркотики, и они все еще сидят за решеткой. Они были слишком напуганы, чтобы показать на него. Он — подонок, Стив. Со мной он был всегда обходителен, потому что я не принимала наркотики, потому что я видела его насквозь и я в нем не нуждалась. Это он нуждался во мне. Но я отнюдь не против того, чтобы украсть у него Лайзу, и не против того, чтобы развалить агентство «Элли». Это не просто удовольствие, это — моральный долг.
Стив рассмеялся. Криста Кенвуд не вполне освободилась от родимых пятен своего происхождения. Она жестока, как все представители высшего класса, и, подобно им, считает себя неприкосновенной. Она полагает, будто реальный мир не может причинить ей вреда, ибо в глубине души она знает, что стоит выше всех остальных. Гангстеры, бандиты, хулиганы и воры — просто колоритные фигуры и столь же опасны, как певцы и танцоры из какого-нибудь мюзикла. Они могут вести себя плохо и навлечь на себя наказание, если переступают невидимую черту. Но они не опасны, потому что на самом деле они обитают в призрачном мире, где живут низшие классы. Они не материальны, они живут в мире теней и привидений, и самое большее, на что они способны, — это позвенеть цепями ночью в крыле дома, предназначенном для гостей. Стив знал их лучше. Дикие звери вроде Джонни Росетти могут причинить вред, особенно если на них наступить. Когда их припирают к стенке, они пускают в ход клыки и когти. Их высокооктановое топливо — мщение. После того как Росетти узнает о намерениях Кристы, Стив не порекомендовал бы ни одной платежеспособной страховой компании соглашаться застраховать ее жизнь.