— Сара Кромвел — психолог из «Дейли ньюс»?
— Да-да. Та самая «добрая советчица», что помогала любому в вопросах обустройства жизни. К тому же она была еще и теледивой — блистала почти во всех ток-шоу, включая шоу Опры. Весьма известная личность.
— И что с ней — несчастный случай? По какому поводу шум?
— Нет, не несчастный случай. Похоже, ее жестоко убили в собственной квартире на Парк-авеню. Подробностей не знаю, но доктор Фонтуорт говорит, там было много крови. Они с дежурным врачом всю ночь на ногах. Потом произошло двойное самоубийство в особняке на Восемьдесят четвертой улице, а затем еще и убийство в одном из ночных клубов. Позже дежурного вызвали на Парк-авеню, где машина сбила человека и водитель скрылся, а под конец — две передозировки.
— А что за двойное самоубийство — старики или молодежь?
— Средний возраст. Угарный газ. Завели свой «кадиллак», предварительно закрыв гараж, подсоединили к выхлопным трубам пару шлангов от пылесоса и провели их в салон.
— М-м… — дернул плечами Джек. — А предсмертные записки есть?
— Это уже нечестно, — с упреком ответила Дженис. — Вы спрашиваете меня о том, чем я не занималась. Но, кажется, какая-то записка все же была — от женщины.
— Любопытно, — отметил Джек. — Ладно. Пожалуй, мне пора идти заниматься делами, день предстоит не из легких. А вам лучше поехать домой и поспать.
Джек был доволен. Предвкушение интересного дня отодвинуло раздражение, связанное с утренними переживаниями, на задний план. Если Лори захотелось немного пожить у себя, он не возражал: ему, возможно, и лучше некоторое время побыть одному.
Джек миновал офис криминалистов и, пройдя через канцелярию со штабелями многочисленных ящичков и картотек, вошел в диспетчерскую. Он улыбнулся дневным оператора, но те, готовясь к рабочей смене, его проигнорировали. Проходя мимо офиса детективов полицейского департамента Нью-Йорка, он, махнув рукой, поприветствовал сержанта Мерфи однако тот разговаривал по телефону и не заметил Джека. «Вот и поздоровались», — отметил Джек.
Аналогичный прием ожидал его и в отделе опознаний. Из троих сидевших в комнате никто не обратил на него внимания. Двое отгородились утренними газетами, а доктор Рива Мехта, коллега Лори, склонилась над бумагами, поглощенная составлением графика предстоящих вскрытий. Джек налил себе чашку кофе из общего кофейника и, отогнув край газеты, взглянул на скрывавшегося за ней человека — Винни Амендола работал в морге санитаром и довольно часто ассистировал Джеку при вскрытиях. То, что он неизменно рано приходил на работу, давало Джеку возможность приступать к делу раньше других.
— И как получилось, что ты не с Бингемом и Вашингтоном? — поинтересовался Джек.
— Да ну их. — Винни опустил газету. — Наверное, позвали Сэла. Когда я пришел, они уже начинали.
— Как дела, Джек? — Третий обитатель комнаты еще не успел появиться из-за своей газеты, но Джек уже узнал его по голосу — лейтенант Лу Солдано из отдела убийств. Джек познакомился с ним много лет назад — почти сразу же, как устроился на работу в офис главного судмедэксперта. Будучи глубоко убежденным в том, что судмедэкспертиза вносит неоценимый вклад в его работу, Лу был здесь частым гостем.
Сжимая пухлой рукой газету, грузноватый детектив с некоторым усилием поднялся с винилового кресла. В потрепанном плаще, ослабленном галстуке и в рубашке с расстегнутой верхней пуговицей, он напоминал какого-то помятого персонажа из старых черно-белых фильмов. Щетина на его крупном лице казалась двухдневной, но Джек по своему опыту предположил, что ей только сутки.
Они поздоровались, хлопнув ладонью об ладонь, в стиле «дай пять» — приветствие, которому Джек научился на баскетбольной площадке и, в свою очередь, в шутку обучил Лу.
— И что заставило тебя подняться в такую рань? — поинтересовался Джек.
— Подняться? Да я еще и не ложился, — усмехнулся Лу. — Да, ну и ночка выдалась! Капитан очень встревожен этой историей о применении силы со стороны полиции. Если ее раздуют, департаменту не поздоровится. Я приехал в надежде на быструю информацию, но разделом занимается Бингем — шансы невелики: он может и целый день проковыряться.
— А дело Сары Кромвел — тебя ведь оно тоже интересует?
— Разумеется! А как ты думаешь? Ты видел всю эту толпу в вестибюле? Они здесь уже были в связи с перестрелкой. И теперь шумиха по поводу этой тощей дамочки-психолога обеспечена. А всякий раз, когда убийство получает большой резонанс в СМИ, на меня сверху начинают давить и торопить найти подозреваемых. Так что, учитывая все сказанное мной, сделай одолжение — займись этим делом.
— Ты серьезно?
— Конечно. Ты быстрый и добросовестный, а это как раз то, что мне нужно. К тому же тебя не смущает мое присутствие, чего не скажешь об остальных. Но если тебе это неинтересно, возможно, мне удастся уговорить Лори. Правда, с ее «неравнодушием» к пулевым ранениям ей, вероятно, захочется поработать над «полицейским» делом.
— Ее еще заинтересовал один из случаев в Центральной манхэттенской, — заметила Рива. — Она уже сказала, что хочет начать с него.
— А ты уже видел Лори сегодня? — поинтересовался Джек. Лу тоже питал симпатию к Лори Монтгомери. Джеку было известно, что в свое время Лу даже встречался с Лори, однако никакого серьезного продолжения эти встречи не получили. Причина, по признанию самого Лу, крылась в его неуверенности в своем социальном статусе. И позже Лу благородно превратился в пламенного сторонника их — Джека и Лори — союза.
— Да. Минут пятнадцать — двадцать назад.
— Ты с ней разговаривал?
— Странный вопрос — само собой.
— Как она тебе показалась — нормальной? Что она сказала?
— Эй! Ты уже перескочил сразу на третий уровень! Не помню я, что она сказала — возможно, «Привет, Лу, как дела?» или еще что-то в этом роде. А если ты имеешь в виду ее психическое состояние, то — да, она выглядела совершенно нормальной и, я бы даже сказал, задорной. — Он взглянул на Риву: — А вы что думаете, доктор Мехта?
Рива в знак согласия кивнула.
— Я бы тоже сказала, что она в полном порядке. Может быть, немного более взволнованная, чем обычно, из-за всей этой суеты.
— А обо мне она ничего не говорила? — Джек слегка наклонился в сторону Лу и понизил голос.
— Да что с тобой сегодня? — удивился Лу. — Все ли у вас гладко, ребята?
— Без шероховатостей не обходится, — расплывчато ответил Джек. Его оскорбило то, что Лори могла показаться «задорной». Вот немного сердитой — да!
— Как насчет того, чтобы отдать дело Кромвел мне? — спросил Джек, обращаясь к Риве.
— С удовольствием, — отозвалась Рива своим бархатным голосом с британским акцентом. — Келвин оставил здесь записку с пожеланием сделать все как можно быстрее. — Вытянув из стопки «на вскрытие» одну из карточек, она положила се на край стола. Джек взял карточку и стал просматривать ее содержимое: лист регистрации, частично заполненное свидетельство о смерти, судебно-медицинское описание, два листка для патологоанатомических замечаний, принятое диспетчером телефонное уведомление о смерти, заполненная идентификационная форма, отчет следователя, записанный Фонтуортом, листок для заключения патологоанатома, результат ВИЧ-анализа и подтверждение того, что тело было обследовано с помощью рентгена и сфотографировано по прибытии в ОГСМЭ. Джек вытащил отчет Фонтуорта и принялся его читать. Лу последовал его примеру, заглядывая Джеку через плечо.
— Ты побывал на месте? — поинтересовался Джек.
— Нет, я все еще был в Гарлеме, когда это случилось. Сначала работали ребята из полицейского участка, но когда узнали жертву, вызвали моего коллегу, детектива Харви Лоусона. Я уже потом разговаривал с ними — они в один голос утверждают, что там жуть что творилось. Вся кухня в крови.
— У них есть какие-нибудь предположения?
— Исходя из того, что она была полуобнаженной, с орудием убийства, торчавшим из ноги чуть ниже интимных мест, они полагают, что она стала жертвой сексуального нападения.
— «Чуть ниже интимных мест»! Как благочинно звучит!
— Они выразились несколько по-другому — я просто тебе перевожу.
— Благодарю за такую заботу. Они не говорили, была ли кровь на передней панели холодильника?
— Они сказали, что повсюду.
— А они не говорили, была ли кровь внутри холодильника: конкретно — на кусочке сыра, как описано здесь, в отчете Фонтуорта? — Джек ткнул указательным пальцем в листок бумаги. Он был потрясен: в отличие от хорошо знакомых ему поверхностных отчетов Фонтуорта этот был сделан добросовестно.
— Я уже тебе сказал: по их словам, кровь была повсюду.
— Да, но то, что она была внутри закрытого холодильника, кажется несколько странным.
— Возможно, его дверь была открыта, когда на нее напали.
— А сыр она потом аккуратненько убрала? Тем более странно, что это произошло в момент, когда совершалось убийство. А скажи-ка мне вот что: они говорили о чьих-нибудь еще следах в луже крови, кроме тех, что оставлены жертвой?
— Нет, не говорили.
— В своем отчете Фонтуорт подчеркивает, что их не было, и лишь упоминает о следах жертвы. Более чем странно.
Лу развел руками.
— Так что ты думаешь?
— Думаю, в данном деле вскрытие может иметь решающее значение. Вперед!
Подойдя к Винни, Джек шлепнул по его газете, отчего тот чуть не подскочил.
— Пошли, старина, — задорно сказал Джек. — Нам есть чем заняться.
Буркнув что-то в ответ, Винни встал и потянулся.
Остановившись перед дверью в диспетчерскую, Джек обернулся к Риве.
— Если не возражаешь, я бы взял еще и «двойное самоубийство», — предложил он.
— Я надпишу на карточке твое имя, — пообещала Рива.
ГЛАВА 3
— А что, если мы сделаем так: как только закончу, я вам позвоню и все расскажу? — предложила Лори. — Я понимаю, что это не вернет вам сына, но, возможно, если узнаете, что же произошло, вам станет хоть немного легче. Выводы из этой трагедии помогут избежать подобных несчастий в будущем. Если же аутопсия — что маловероятно — не даст нам ответов на поставленные вопросы, я позвоню вам после того, как мне удастся провести микроскопическое исследование, и уж тогда точно назову причину.
Лори понимала, что ее поведение в данной ситуации противоречит правилам: выдавая предварительную информацию и вторгаясь в круг обязанностей миссис Донателло из отдела по связям с общественностью, она могла навлечь на себя гнев Бингема и Келвина, которые при каждом удобном случае проявляли себя как бюрократы. Однако в этом конкретном случае
с Макгиллинами Лори сочла подобное отклонение от протокола допустимым. Поговорив с ними всего пару минут, Лори узнала, что у Шона Макгиллина-старшего — врача-пенсионера — была обширная терапевтическая практика в округе Уэстчестер
. Он и его
жена Джудит, работавшая у
него в офисе медсестрой, оказались не просто ее профессиональными коллегами, а еще и необыкновенно приятной супружеской парой — они излучали такую искренность и доброту, которая не могла оставить людей равнодушными и не сопереживать их горю.
— Я непременно буду держать вас в курсе, — пообещала Лори, надеясь, что Макгиллины все же согласятся пойти домой. Проведя долгие часы в отделении судмедэкспертизы, они оба выглядели совершенно измотанными. — Я лично позабочусь о вашем сыне. — Произнося эту фразу, она отвела глаза, сознавая, что говорит неправду. Лори невольно взглянула на толпу репортеров в вестибюле, хотя все это время упорно старалась их не замечать, и до нее донесся оживленный гул — приветствовали появление кофе и пончиков. Лори поморщилась — в том, что, пока Макгиллины переживали свое горе, весь этот спектакль не прекращался, была какая-то несправедливость. И это горе могло показаться им еще невыносимее от того, что из соседнего помещения доносились шутки и смех.
— Там, внизу, в этом холодильнике правильнее было бы оказаться мне, — печально качая головой, произнес доктор Макгиллин. — Я уже пожил. Мне почти семьдесят. Мне довелось дважды перенести шунтирование, и у меня сильно повышен уровень холестерина. И почему я жив, а Шона-младшего больше нет? Невероятно. Он всегда был здоровым и жизнерадостным мальчиком, ему даже не было тридцати.
— А у вашего сына тоже был повышенный уровень холестерина? — поинтересовалась Лори. В отчете Дженис об этом совсем не упоминалось.
— Нет, абсолютно в норме, — ответил доктор Макгиллин. — В свое время я следил, чтобы он обязательно раз в год проверялся. А потом, когда его юридическая фирма заключила договор с «Америкер», включавший ежегодную диспансеризацию, я был уверен, что все под контролем.
Мельком посмотрев на часы, Лори встретилась взглядом с Макгиллинами — они сидели на коричневой кушетке прямо и неподвижно, сжимая в руках снимки своего мертвого сына. В окно стучал дождь. Супруги напоминали ей мужчину и женщину с картины «Американская готика». В них чувствовалась стойкость и сила духа. И это подкупало. Однако была заметна и какая-то пуританская ограниченность.
Благодаря штатному расписанию и своим должностным обязанностям Лори была защищена от эмоционального воздействия смерти и постепенно разучилась общаться со скорбящими родными и поддерживать их, помогая во время процедуры опознания. Это входило в обязанности других сотрудников. Этой защищенности также способствовало и ее академическое образование: будучи патологоанатомом, она рассматривала смерть как головоломку, которую надо разгадать, чтобы помочь живым. Свою роль играл и фактор привыкания: для большинства обычных людей смерть — нечастое явление; Лори же приходилось сталкиваться с ней ежедневно.
— Весной наш сын собирался жениться, — произнесла вдруг миссис Макгиллин. Она впервые заговорила с того момента, когда Лори представилась им минут сорок назад. — Мы уже мечтали о внуках…
Лори кивнула. Упоминание о детях затронуло в ее душе нежные струны. Она уже обдумывала, что сказать в ответ, но доктор Макгиллин вдруг резко встал и, взяв жену за руку, помог ей подняться.
— Я думаю, доктору Монтгомери надо работать, — сказал он и, словно в подтверждение своих слов, кивнул, убирая снимки в карман. — А нам лучше пойти домой. Мы оставим Шона на ее попечение. — Затем, достав из внутреннего кармана пиджака маленький блокнот и ручку, он что-то написал, оторвал листок и протянул Лори. — Здесь мой личный номер телефона. Буду ждать вашего звонка. Надеюсь, это будет где-то в районе полудня.
Удивленная таким неожиданным поворотом событий и чувствуя облегчение, Лори встала, взяла листок и проверила, разборчиво ли написан номер — он начинался с регионального кода 914.
— Я вам сразу же позвоню.
Доктор Макгиллин помог жене надеть пальто, затем оделся сам и протянул Лори руку. Она ответила на рукопожатие, отметив, как холодна его рука.
— Позаботьтесь, пожалуйста, о нашем мальчике, — произнес доктор Макгиллин. — Он наш единственный ребенок. — С этими словами он повернулся, открыл дверь в вестибюль и, пропуская жену вперед, вышел вслед за ней в самую гущу репортеров.
В предвкушении хоть каких-то новостей толпа как по команде выжидательно замолкла при появлении Макгиллинов. Все взоры устремились на них. Пожилая пара была уже на середине пути через вестибюль в сторону главной двери, когда в этой тишине кто-то крикнул:
— Вы не родственники Кромвел?
Не замедляя шага, доктор Макгиллин лишь покачал головой.
— А вы имеете какое-то отношение к делу о перестрелке с полицией? — раздался другой крик.
Доктор Макгиллин вновь покачал головой. После этого репортеры переключили свое внимание на Лори. Очевидно, признав в ней судмедэксперта, некоторые из них умудрились ввалиться в комнату опознания и набросились на нее с вопросами.
Поначалу Лори старалась игнорировать всю эту сутолоку и, поднявшись на цыпочки, следила, как Макгиллины добирались до выхода из здания. И только потом она обвела взглядом сгрудившихся вокруг нее людей.
— Извините, — сказала она, отодвигая от себя микрофоны, — я не в курсе этих дел. Вам придется подождать руководство. — По счастью, в этот момент в вестибюле появился один из охранников службы безопасности ОГСМЭ, и ему удалось выпроводить репортеров.