— Садись, — сказал Клюев. — Добрый час жду тебя.
— Это куда же?
— Маленький. Не понимаешь, — ухмыльнулся Клюев и дружески подтолкнул Володю в машину. — Садись, Новгородский велел представить живого или мертвого.
Володя подчинился. По дороге он несколько раз пробовал заговорить с рыжим лейтенантом, но Клюев только многозначительно улыбался маленькими зелеными глазками и делал вид, что очень занят управлением автомобиля.
— Чего ты в прятки играешь! — рассердился в конце концов Володя. — Зачем везешь?
Клюев долго молчал и, только затормозив у знакомого желтого здания, простецки сказал:
— Не задавай дурацких вопросов. Иди. Пропуск заказан.
В коридоре управления Володю подстерегала еще одна встреча. Он лицом к лицу столкнулся со Стародубцевым. Тот был гладко выбрит, причесан, одет в форму капитана внутренних войск и на весь коридор благоухал одеколоном. Лицо недавнего следователя было весело, лишено обычной угрюмости. Он улыбался во весь щербатый рот. Володя очень удивился переменам, происшедшим со Стародубцевым.
— Чего глядишь как баран на новые ворота? — обрадованно забасил артиллерист. — Или не узнал?
— Узнал. Только ты того...
— Изменился? Точно. Спешу, Володенька, на аэродром. В Омск лечу.
— Зачем?
— Не спрашивай. Семья моя нашлась. Из Одессы эвакуировали в Севастополь, оттуда в Новороссийск, а сейчас объявилась в Омске.
— Поздравляю.
— Спасибо, друг. Не сердись. Спешу. Поговорим потом. Не отпускают меня в артиллерию. Вместе работать будем! — Он пожал Володе руку и быстро пошел, почти побежал к лестничной площадке. Оттуда уже крикнул: — Поторапливайся домой. Там тебя очень ждут!
Володя зачем-то помахал рукой ему вслед и только потом удивился лукавству его голоса.
И вот он опять в знакомом кабинете. Все тот же улыбчивый капитан Новгородский сидит за широким письменным столом и дает Володе очередные указания. Только в глазах Новгородского нет уже былой настороженности, он уже не изучает, не проверяет Володю, а ведет обычный дедовой разговор.
— Принято правительственное решение о скорейшем развитии Зареченского рудника. Уже сейчас станционный поселок Хребет переименован в город Северостудянск. Там полным ходом идет жилищное и промышленное строительство. Будущий город подчинен непосредственно областным организациям. Вы понимаете, что это значит?
— Вполне.
— Отлично. Как только будут подсчитаны запасы по первым разведанным шахтным полям — так сразу начнется строительство шахт. Этого мы ждем со дня на день. К проходке стволов все готово. И люди, и техника. Впрочем, обо всем этом вам расскажут на месте Возняков и академик Беломорцев.
— Беломорцев?
— Да. Он наделен большими полномочиями и будет специально заниматься вопросами скорейшей разработки месторождения. Вчера он выехал к вам в Заречье.
— Вот как...
— В общем, события разворачиваются в должном темпе.
— Какова же моя роль в этих событиях?
— Прежняя. Будущее Зареченское рудоуправление — важнейший поставщик стратегического сырья. Немцы, надо полагать, уже знают о том и предпримут действия, чтобы сорвать или задержать развитие рудника. Быть бдительным — наша главная задача. Помимо работы по специальности вас, Огнищев, просим помогать нам. Согласен?
— Не знаю. — Володя в самом деле почувствовал себя весьма неуверенно.
— Соглашайтесь! — Новгородский тряхнул каштановым чубом. — Не прибедняйтесь, милый Володя. Справитесь.
— Каким, конкретно, будет задание?
— Вот это другое дело! — обрадовался капитан. Он, очевидно, ожидал от Володи большего упрямства. — Четкие инструкции вам передаст Стародубцев. Мы их еще не разработали до конца.
— Стародубцев?
— Да, он, между прочим, будет отвечать за безопасность академика Беломорцева. На сего ученого мужа уже пробовали покушаться, и мы имеем предположения, что попытки эти будут повторены. Академик много знает и много умеет.
— Да, крупный ученый и практик, — согласился Володя.
— Теперь вот что. — Новгородский протянул Володе две фотокарточки, — Эти лица в любой момент могут появиться в ваших местах. В случае их появления, вы не должны спускать с них глаз.
Володя взял фотографии и привстал от удивления. Красивую улыбавшуюся женщину он узнал сразу.
— Это же невеста Мокшина!
— Совершенно точно. Фиктивная невеста.
Володя всмотрелся в другую фотокарточку. Крупное лицо пожилого большеглазого мужчины ему тоже показалось знакомым.
— Неужели и этого где-нибудь видели? — удивился Новгородский, заметив Володино волнение.
— Представьте себе! — убедившись, что не ошибается, сказал Володя. — Я имел удовольствие однажды видеть и слышать сего гусака.
— Где же? — живо спросил капитан.
Володя рассказал о разговоре шофера полуторки с человеком в кожаном пальто.
— Да, тогда вы не ошиблись, — согласился Новгородский.
— Кто же он?
— Старший инженер проектно-сметной группы геологического управления Лебедев. Фиктивный муж этой дамы. А фактически ее старший брат. Оба они агенты фашистской разведки.
— Так они что... Того?
— Да, того, — многозначительно усмехнулся Новгородский.
— А-а, понимаю! — сообразил Володя. — Ниточка?
— Ниточка. Мы полагаем, коль им в ближайшее время не удастся забросить в Заречье своего человека, то кто-то из Лебедевых наведается туда для выяснения обстановки и масштабов проводимых работ.
— Мы встретим их как надо.
— Не сомневаюсь, — капитан был, видимо, доволен разговором. — Мы заблаговременно сообщим вам об их визите. Они здесь у нас под контролем. Связь остается прежней. Плюс к тому в Северостудянском горотделе НКВД будет работать Стародубцев.
— Все понятно, — сказал Володя.
— И вот еще... — Новгородский достал фотографию Попова, стал неторопливо рассказывать о запрятавшемся агенте.
Володя посмотрел на фотокарточку. Он ко многому привык за последнее время, но все равно удивился. Обыкновенное, ничем не примечательное лицо. Большие, безбоязненно глядящие глаза, толстые добряцкие губы на круглом веселом лице. Трудно было поверить, что это враг. Враг опытный, коварный, непримиримый...
— Попов пока вне игры, — продолжал устало рассказывать Новгородский, — но в любой момент может приступить к активным действиям. Вы должны быть постоянно готовы к этому. Правда, он находится под контролем, но... — Капитан пригладил встрепанные волосы. — Сами понимаете... Все возможно. Главное для фашистской агентуры — Заречье, будущий рудник. Попов наверняка получит соответствующий приказ...
— Понимаю.
— Ну, тогда будем закругляться. — Новгородский встал. — Думаю, вам понятно, что операция далеко не кончена. Операция продолжается.
— Да, понимаю, — повторил Володя. — Операция продолжается.
Свою небольшую, тихую станцию Володя узнал с трудом. Старые, потемневшие строения станционного поселка затерялись между лесами новостроек, как сгорбленные, древние старушки в толпе молодых девчат. Почти все железнодорожные пути были забиты эшелонами. От вокзала вправо и влево длинной шеренгой, как грибы после дождя, выросли пузатые, желтеющие свежим тесом товарные пакгаузы. Везде штабеля грузов и великое множество работающих людей.
Володя ступил на знакомый дощатый перрон. Отовсюду несся визг пил, стук топоров, рев моторов.
В конце перрона Володя остановился. Его внимание привлекли платформы, груженные буровыми штангами и обсадными трубами. Платформ было много, целый состав. Маневровый паровозик натужно толкал их куда-то в конец станции, очевидно в новый тупик.
«Это нам», — подумал Володя и хотел пойти по путям вслед за платформами, но кто-то в это время тронул его за локоть:
— Здравствуй, Володя!
Рядом стояла Надя.
— Здравствуй, Надя! — Володя сжал ее узкую холодную ладонь. Он обрадовался девушке, сразу забыл о своих прежних размышлениях и неожиданно для самого себя выпалил:
— Я очень тебе рад!
— Да? — Надя не знала: не то хмуриться, не то улыбаться.
— Честное слово!
Надя улыбнулась. Она была в полушубке, шапка-ушанка сбита на затылок, но никогда Володя не видел ее такой красивой, как сейчас, даже на танцах, в зале медведёвского Дома культуры.
— Почему ты так смотришь? — спросила Надя.
— Да так...
Надя ласково тронула его за руку:
— Пойдем. Нам по пути.
— Да? — обрадовался Володя.
— Да, — сказала Надя. — Я теперь работаю здесь. А живу пока в Заречье. В поселке с жильем плохо.
— Здесь что, свое отделение милиции? — поинтересовался Володя.
— Конечно. Строят город. Уже более пяти тысяч жителей. Через месяц будет десять.
— Ого! И кем же ты здесь?
— Пока в милиции. Но скоро, видимо, переведут в городскую прокуратуру. В общем, ясности еще нет. Организационный период.
— Понятно. — Володя почувствовал себя смелее. — А все же здорово, что я тебя здесь встретил.
— Это я тебя встретила, — поправила Надя.
— Ты меня?
— Конечно.
— Кто тебе сказал, что я сегодня приеду?
— Какое это имеет значение... — Надя склонила голову набок, выражение лица у нее стало решительным. — Разве я не имею права тебя встретить? Или тебе это неприятно?
Володя посмотрел в большие, темные, подернутые влажной поволокой Надины глаза и вдруг все понял. Он остановился, взял ее руки и спросил с волнением:
— Скажи, Надюша, ты на меня сердишься?
— За что? — Она не смогла скрыть ласковой улыбки.
— Ну, за то... эти дурацкие танцы... за забывчивость... За все. Я дурак, правда?
— Ты большой ребенок, — с прежней улыбкой сказала Надя.
— Правильно, дурак! — убежденно повторил Володя. — Я сильно скучал по тебе, и мне...
— Не надо. Потом поговорим. — Надя отняла у него свои руки. — Потом. А сейчас... Нам все равно помешают. Нам ведь всегда мешали, правда? — Она посмотрела куда-то мимо Володи.
— Правда, — согласился он и оглянулся.
Вдоль пакгаузов к перрону бежал Возняков. Он очень торопился, размахивал длинными руками, шапка сползла на ухо.
— Видишь, — тихо сказала Надя. — Как всегда. Если мы не удерем куда-нибудь, то нам никогда не дадут поговорить.
— Огнищев, Володя, привет! — еще издали закричал Возняков. — Жив-здоров?
Володя приветственно помахал ему рукой. Возняков взбежал по крутой деревянной лестнице на перрон и сказал, поздоровавшись:
— Вот растреклятая рассеянность! Специально ехал тебя встречать — и на тебе... Чуть не прозевал. Закрутился на разгрузочной площадке.
— Что, много грузов прибыло?
— Ха! Много... Масса! — Возняков снял рукавицы, засунул их в карман полушубка и стал перечислять, загибая тощие пальцы: — По десять вагонов в среднем ежесуточно получаем. Станки буровые поступают — раз, трубы обсадные — два, буровое оборудование и инструмент — три, двигатели — четыре, полевое снаряжение — пять, машины и тракторы — шесть, лошади и фураж — семь, строительные материалы — восемь, лабораторное оборудование — девять, инвентарь, спецодежда, продукты — десять. Пальцев не хватает! Со всех концов страны грузы идут. Отовсюду. Мы уже тридцать два станка развернули! Все в работе. И еще больше развернем.
— Тридцать два? — поразился Володя.
— Тридцать два! — радуясь его изумлению, Возняков привычно замахал руками. — Контору новую построили, склад горючего, материальный склад. Теперь жилые дома строим!
— И это все за два месяца?
— За два. Теперь у нас и машин, и лошадей хватает. Вот что значит добрые анализы!
— Получили?
— Получили. Боксит что надо. Сырье экстра-класса! Анализы все и решили. Уже через неделю к нам поступили директивные документы. Все решилось разом.
— Вот здорово! — восхитился Володя.
— Еще как здорово! — восторженно продолжал Возняков. — Я знал, что так будет. Буровики и специалисты едут со всех концов страны. В общем, давай приступай к делу. Дадим тебе транспорт, закрепим участок поближе — веди дело, учи молодежь! Я тебя вот как ждал! — Возняков провел пальцами по выпирающему кадыку. — А сейчас пошли на разгрузочную площадку. Посмотришь, сколько нам добра навалили. Голова от радости кругом идет.
— А может, потом? — неуверенно сказал Володя и посмотрел на Надю.
— Да ты что! — изумился Возняков. — Когда потом?
— Ну, завтра, что ли...
Возняков недоуменно уставился на Володю и даже перестал махать руками.
— Может, завтра, Олег Александрович?
Возняков поправил сползшую на ухо шапку, поглядел на Надю, потом опять на Володю и вдруг заулыбался во весь рот:
— Старый, а дурак!
Володя смущенно покосился на Надю: не обиделась ли? Нет, она смело и независимо смотрела на улыбающегося геолога. Чувствуя прилив небывалого счастья, Володя взял Надю под руку и сказал начальнику экспедиции:
— Имею я право хоть час использовать для личных дел?
— Пожалуйста! — восторженно взмахнул тот нескладными руками. — Я что, чурбан? Думаете, Возняков ничего, кроме работы, не понимает? Сейчас все устроим. Я сейчас пришлю лошадь. Она на площадке. Езжайте. А я машиной доберусь.
Володя с Надей переглянулись.
— Не надо, — сказал Володя. — Мы пойдем пешком.
— Пешком? — Возняков опять удивился. Смысл такого нерационального расхода сил и времени был ему непонятен.
— Да. Пешком.
— Ах да... — Возняков что-то сообразил, растроганно улыбнулся. — Конечно. Действительно. Идите пешком... Не обращайте на меня внимания. Я, кажется, того...
Володя с Надей засмеялись и побежали с перрона. Возняков еще долго глядел им вслед, чему-то улыбался и рассеянно мял в руках мокрые рукавицы. Он, очевидно, вспомнил что-то свое, светлое, далекое-далекое...
Выбравшись на окраину поселка, Володя с Надей взялись за руки и тихонько побрели по дороге, идущей в Заречье.
— Вот здесь будет горком партии, — указала Надя на широкую просеку, ощетинившуюся заснеженными лбами многочисленных пней. — А там — абразивный завод. Там — водокачка.
— А здесь?
Надя ничего не сказала. Володя посмотрел в сторону, куда махнул рукой, и тоже многозначительно замолчал, сделался серьезным. Перед ними лежала дорога, убегавшая в лес, к невидимому за соснами, но близкому Заречью. Дорога, по которой им предстояло идти вместе.
МИХАИЛ АЛЕКСЕЕВ
"ПРИВИДЕНИЯ" ДРЕВНЕГО ЗАМКА
Приключенческая повесть
ОТ АВТОРА
Обычно литераторы не любят рассказывать о священном процессе создания книг. На вопросы любознательных читателей они отвечают туманно и многозначительно:
— Знаете ли, все это очень сложно. Трудно, знаете ли, вот так, сразу, в нескольких словах...
Да простят мне соратники по ремеслу, но я с большой охотой расскажу о том, как писал приключенческую повесть — первую в своей жизни и, к счастью для читателей, кажется, последнюю...
Было это в мае 1945 года. Война кончилась, и наша дивизия находилась какое-то время на рубеже, занятом ею 9 мая. Солдаты отдыхали. Отдыхали и мы, сотрудники газеты.
На третий день после войны меня вызвал к себе редактор и объявил:
— Войска на отдыхе. Ваша задача?
Он сказал это таким тоном, каким обычно командиры дают вводные на важных тактических учениях. Обескураженный, я молчал. Впрочем, редактор и не нуждался в моем немедленном ответе, потому что тотчас же сам поставил передо мной боевое задание:
— Срочно требуется читабельный материал. Нужна приключенческая повесть, с продолжением на десять номеров, по три колонки в каждом номере. Немедленно приступайте к работе. И чтобы через два часа первый кусок был у меня на столе. Ясно?
— Ясно, товарищ майор! Но...
— Никаких «но»!
Однако, видя мою растерянность, редактор счел необходимым сделать некоторые предварительные указания:
— Я знаю, вы любите всякие там пейзажи. Так вот: в приключенческой повести они ни к чему. Динамика, динамика и еще раз динамика!