2
В раздевалке тесно и шумно. Одни готовятся к выходу на ринг, разминаются. Другие еще только бинтуют пальцы. Возле длинного зеркала легко прыгают боксеры, бьют по воздуху кулаками.
Коржавин натянул тренировочный костюм. Его выход еще не скоро. Но мысленно он уже там, на ринге. «Как сложится бой?»
— Что, солдат, грустишь напрасно, что печалишься?
Руслан обернулся. Перед ним стоял Мурко. Рядом с ним — его дружки.
— За первый раунд, солдат, можешь не беспокоиться. Не трону. А во втором не взыщи… Терпи, солдат, генералом станешь!
Коржавин сдержал себя. Что за самоуверенная наглость! И ответил по возможности спокойно:
— Ринг покажет!
— Вот именно! — усмехнулся Мурко и повторил: — Терпи, солдат, генералом станешь!
Коржавин пожал плечами:
— На меня это не действует. Нервы из проволоки.
— Зато это подействует! — Мурко сжал кулак. На пальцах рыжие волосы. — За первый раунд, солдат, можешь не опасаться. Поиграем, так сказать, в кошки- мышки… А во втором — берегись!
Дружки Николая засмеялись. Руслан видел, что на него смотрят, он стал центром внимания. Пора кончать.
— Это все? — спросил он.
— Покедова да!
— Тогда проваливай!
Уверенный тон Коржавина подействовал на Мурко, как зажженная спичка на порох. Мурко вспыхнул:
— Да я тебя, цыпленок…
Тюбиков и Пальчиков встали рядом с Русланом:
— А ну попробуй!
Дружки Мурко повисли на его плечах:
— Коля, не надо! Пожалей до ринга!
Мурко театрально вырывался, но и только. Его увели. Руслан понял, что это был трюк, отработанный прием, так сказать — «психическая атака».
Коржавин стал бинтовать пальцы. Выходка Мурко подействовала на него как доброе предзнаменование. Значит, и он волнуется. Раз решился на «психическую» обработку перед боем, значит, в глубине души у него нет настоящей уверенности. Что ж, это к лучшему. Видали и не таких!
Однако в первом же раунде Коржавину пришлось изменить свое мнение.
3
Бой начался остро и драматично. Едва прозвучал гонг, как Мурко сразу же бросился в атаку. Бросился отчаянно, без разведки, без предварительной подготовки. Так атакуют новички или боксеры, слишком уверенные в своих силах и хорошо знающие соперника.
Все произошло буквально в первые секунды. Мурко бил сериями из пяти-шести ударов. Бил, как на тренировках обрабатывают мешок с опилками, который не умеет защищаться и отвечать.
Коржавин стиснул зубы. Попытка остановить напор Мурко прямыми встречными ударами ни к чему не привела. Руслан хотел было ускользнуть на дальнюю дистанцию, но и это не принесло облегчения. И на дальней дистанции Мурко действует быстрее. Он опережает Коржавина, засыпая его прямыми ударами. Они тяжелы, хотя не отличаются точностью.
Руслан поспешно отступал. Шаг назад — это тоже защита. Очень хорошая защита, она заставляет противника промахиваться. Однако зрители не умеют ее ценить. Для них отступление — признак слабости.
— Руслан, держись!
Коржавин поймал открытой перчаткой пушечный удар справа, локтем парировал атаку в туловище. «Что я все защищаюсь и защищаюсь! — мелькнуло в голове. — Надо дать ему почувствовать и мои кулаки!» Но не успел он об этом подумать, как на него неожиданно обрушился тяжелый толкающий удар.
Падая, Руслан ощутил за спиной канаты ринга.
4
Капитан Юферов закрыл глаза. Он не хотел видеть, как Мурко будет «добивать» Коржавина, рядового Коржавина, одного из лучших его солдат. Жена стиснула ему руку:
— Миша, останови бой. Он убьет его!
Юферов молча нагнул голову. На кой черт он дал рядовому Коржавину разрешение на участие в состязаниях? Неужели без него не могли обойтись?
Капитан знал и любил бокс, этот мужественный вид спорта. Он разбирался в тонкостях боксерского мастерства. Но какое может быть мастерство здесь, в этом отдаленном районе, где все еще процветает драка на ринге, которую выдают за спорт!
Юферов знал Мурко, знал его приемчики и любимые комбинации. И презирал этого знаменитого местного драчуна, типичного представителя старой боксерской школы, этого мясника в боксерских перчатках. Ну что из того, что Мурко умеет с одинаковой силой бить обеими руками, если он не умеет как следует защищаться, а если и защищается, то только ради того, чтобы избежать определенного удара? Ведь он не имеет ни малейшего понятия о том, что умные защитные движения помогают боксеру оказаться в таком положении, которое даст ему неограниченные возможности для активных действий. Мурко может беспрерывно атаковать, наступать все три раунда, не имея даже элементарного плана ведения боя. А о тактике боя, о стратегии поединка и говорить не приходится. Для Мурко не существовало понятий тактики и тем более стратегии. Он никогда и не стремился их узнать, никогда не пытался их понять. И зачем ему тонкое искусство тактики, когда к победе можно прийти за счет силы и выносливости? Для чего ему мудрость стратегии, когда он может свободно обходиться ударами с обеих рук?
Юферов знал, что в спортивном мире уже давно осудили старую боксерскую школу и закрыли доступ на ринг боксерам-рубакам. По газетам и спортивным журналам капитан следил за развитием новой отечественной боксерской школы — школы, которая на первый план выдвигает подлинное мастерство, которая воспитывает думающего боксера.
Юферов ждал, что наступит день, когда и здесь появится настоящий боксер, представитель новой школы, и публично развенчает непобедимого Мурко, на деле докажет, что победы в боксерском поединке можно достигнуть не только за счет физической силы.
Рядовой Коржавин, казалось, вполне подходил для этой роли. Как-никак, а он обучался искусству ведения боя в Москве, занимался у лучших тренеров страны! Однако, как видно, Коржавин не в силах оправдать его надежды. А поэтому у Юферова нет желания видеть окончание схватки. Все и так ясно. И как бы в подтверждение его мыслей в зале раздалась буря аплодисментов.
— Вот это ударчик!
— Дал по-настоящему!
— Ракетный удар!
Юферов поморщился. Чему радуются?
— Миша, смотри! Какой молодец! Как красиво!
Юферов поднял голову и не поверил своим глазам.
На полу ринга, на том самом месте, где несколько секунд назад падал на канаты Коржавин, лежал Мурко. Что же произошло в эти секунды?
Что произошло в последнее мгновение, не мог понять и сам Мурко. Он привстал на одно колено, уперся перчатками в пол. На его бычьей шее вздулись жилы.
— Три… Четыре… — судья взмахом руки отсчитывал секунды.
Давно Мурко не бывал на полу, ох как давно! Он не ощущал ни боли — она появится завтра, когда он не сможет жевать корку хлеба, — ни усталости. Он негодовал.
Как все шло хорошо! В первые секунды боя он бросился на ершистого москвича, не дал ему опомниться, собраться. Прогонял по рингу и могучим ударом справа бросил на канаты. Оставалось закрепить успех, окончательно подавить всякое сопротивление. А потом, как намеревался и обещал, поиграть в кошки-мышки. После нокдауна москвич вряд ли сможет сделать что-либо серьезное. Поэтому можно совершенно спокойно покружиться на ринге, продемонстрировать свою защиту, поиграть на нервах зрителей. Ведь они любят Смотреть, как он подготавливает решительный удар. И во втором раунде кончить бой.
Но произошло что-то совершенно непонятное. В тот момент, когда Канаты не дали Коржавину упасть и он, спружинив, пошел на Мурко, Николай опустил руки, и сам ринулся вперед, чтобы вступить в ближний бой, где намеревался окончательно сломить волю к сопротивлению своего противника. Но все его удары попали в воздух: Коржавина не было. Он исчез. Он очутился каким-то образом где-то сбоку, далеко сбоку, и оттуда нанес удар. И какой удар! Мурко негодовал. Не дожидаясь счета «девять», он вскочил на ноги и бросился на Коржавина.
Руслан ждал его, ждал до последнего мгновения. И когда казалось, их сближение неминуемо, Коржавин снова повторил прием. Он красиво и легко сделал шаг в сторону, заставив своего противника промахиваться и «проваливаться». А когда Мурко, грозный и непобедимый Мурко, неуклюже, теряя равновесие, проскакивал мимо, снова нанес удар.
Мурко не смог не только защититься, а даже заметить летящий удар. Со стороны казалось, что он сам напоролся на него. И, неестественно взмахнув руками, попятился назад. Потом у него подкосились ноги, и он сел на пол ринга. В зале вспыхнул смех.
— Солдат, пожалей мастера!
— Не бей по вывеске, он жениться хочет!
Мурко вскочил. На его посеревших скулах прыгали желваки. Казалось, он сейчас сметет любую преграду, сомнет любого противника. В зале стало тихо.
Но Мурко не кинулся вперед. Подняв кулаки в боевое положение, застыл на месте. Видимо, уроки не прошли даром. Он не хотел рисковать.
— Бокс! — скомандовал судья.
Коржавин не двинулся с места. Он также не хотел рисковать. Пусть атакует Мурко, он любит наступать!
— Бокс! — снова повторил судья.
Коржавин сделал легкий шаг вперед. Мурко настороженно заскользил вокруг Руслана. Некоторое время они маневрируют друг перед другом, не атакуя, не нанося удары. Пристально всматриваются друг в друга, следят за каждым движением.
Дружки Мурко не замедлили воспользоваться переменой ситуации:
— Жми, Коля!
— Дай ему под дых!
Мурко усмехнулся. Легко сказать — дай! А попробуй дать этому… Он не мог подыскать слова, чтобы точно определить Коржавина, чьи быстрые действия держали его в постоянном напряжении. Коржавин находился все время рядом, казалось, протяни руки — и вот он, достал! И в то же самое время был далеко, так далеко, что Мурко часто напрасно тратил силы, бил кулаками воздух.
Каждый промах вызывал раздражение. Мурко не хотел думать о том, что солдат переигрывает его за счет скорости и обыкновенных тактических приемов. На быстрые и несильные удары Коржавина он не обращал серьезного внимания. Конечно, каждый удар — это очко, которое фиксируют боковые судьи. Однако Мурко и не думал добиваться победы по очкам. Он стремился только к чистой победе, к победе, которую приносит один удар, грозный и всесокрушающий. А Мурко умел так бить. Нужно было только приспособиться к солдату. Но именно тут и происходила заминка. Он не мог к нему приспособиться. И часто промахивался.
Медный звук гонга разнял и развел боксеров по углам. Мурко не сел на подставленный табурет. Он не чувствовал себя усталым. Взявшись руками за верхний канат, сделал несколько приседаний. Пусть все видят, что ему отдых не нужен.
5
Лейтенант Омаров обтер мокрым полотенцем лицо Руслана.
— Дыши глубже! Молодчина! Дыши глубже! Никто не ожидал!
Коржавин откинулся на жесткую подушку, закрепленную в углу ринга, и положил расслабленные руки на средние канаты. Нет, он не устал, хотя напряженность поединка давала себя знать. Коржавин прикрыл глаза, расслабил мышцы и дышал, дышал полной грудью. Он втягивал в себя воздух, стараясь пополнить запас кислорода в крови.
— Только не принимай силовой бой! Не принимай рубку! Держи на дистанции!
Коржавин кивнул в знак согласия.
Конечно, это очень просто «не принимай» и «держи». Это просто и трудно. Просто потому, что Мурко не обладает широким разнообразием технических приемов. Можно к нему приспособиться. И в то же время именно потому, что он не обладает разнообразием приемов, а, как ярый рубака, идет напропалую, держать его на дистанции очень трудно…
— Второй раунд! Убрать табуретки! — крикнул судья и протянул руку: — Бокс!
Звук гонга подействовал на Мурко, как выстрел стартового пистолета на соревнованиях бегунов. Он сорвался с места и устремился к Коржавину. По залу прошла волна оживления: сейчас Мурко покажет класс!
Однако он его не показал. Мурко прыжками пересек по диагонали ринг и, готовый ринуться в бой, застыл в двух шагах от Руслана. Мурко не желал рисковать, он хотел действовать наверняка. Главное — не выпустить из угла!
— Бокс!
Капитан Юферов закусил губу: Коржавин в мышеловке! Он заперт в углу! В переполненном зале стало так тихо, что было слышно рокотание автомашин, проезжающих мимо Дома культуры. Сотни сочувственных взглядов скрестились на Коржавине. Держись, солдат!
Коржавин, приняв боевую стойку, чуть нагнулся влево. Мурко был начеку. Он тут же сделал скользящий шаг влево. Коржавин поспешно двинулся вправо. Мурко тоже двинулся вправо. Нет, он ни за что не выпустит Коржавина, не упустит такой возможности!
Все с напряженным вниманием следили за войной нервов. Один полон решимости и уже предвкушает победу. Другой, как загнанный в западню барс, отчаянно ищет выход.
Боксеры простояли друг против друга несколько секунд. Юферову они показались часами. Неужели Коржавин попался?
Дальнейшие события развернулись с кинематографической быстротой. Коржавин резко нагнулся влево и тут же сделал рывок в противоположную сторону.
Мурко этого только и ждал. Он бросился вперед, нанося свой излюбленный удар справа, и — промазал… Сто чертей! Там, где должен был находиться Коржавин, опять оказалась пустота. В этот удар Мурко вложил так много сил, что не удержался на ногах. Сила инерции увлекла вперед, и только канаты ринга спасли его от позорного падения.
В зале раздались смех и аплодисменты.
— Вот это солдат!
— Купил мастера!
Капитан Юферов с удовольствием аплодировал. Ну и маневр! Красота! В его памяти до мельчайших деталей запечатлелся тактический маневр, проведенный Коржавиным. Рывок вправо, который Мурко да, пожалуй, и все зрители приняли за основной шаг Руслана, оказался в действительности вторым финтом, вторым ложным движением. Этим финтом Коржавин не только усыпил бдительность противника, а главное, подготовил атаку, перенес тяжесть тела на правую ногу, которая мгновенно спружинила, и он красивым резким движением влево свободно вышел из угла, заставив Мурко промахнуться…
— Коля, береги нервы!
— Не спеши, все равно не догонишь!
Выйдя из угла, Коржавин нанес несколько легких ударов. Мурко поспешил за Русланом. Они закружились по рингу, и перчатки быстро замелькали в воздухе.
Зрители оживились. Мурко был их кумиром, они привыкли видеть его победы, его бесспорное преимущество. Преимущество за счет силы. За силу и умение бить, бить безостановочно с обеих рук, как автомат, зрители называют его «Мельницей» и «Мясорубкой». Мурко был, так сказать, местным эталоном, по которому определяли мастерство боксеров.
И вдруг их кумир оказывается на полу, попадает в смешное положение. Выходит, есть боксеры лучше его! Лучше не потому, что сильнее, а потому, что умнее. Оказывается, побеждать можно не только грубой силой.
Зрители, многие, может быть, впервые, видели настоящий бокс, настоящий боксерский поединок, в котором на первый план выступают техническая подготовка спортсмена и его тактическое мастерство.
Мурко вынужден был принять предложенный Коржавиным быстрый темп боя. Он мобилизовал все свои скудные знания, весь свой опыт. Втянувшись в этот водоворот бесконечных атак, быстро меняющихся боевых ситуаций, он и не подразумевал, что для него такой ход поединка весьма нежелателен. Он надеялся обыграть Коржавина, «поймать его на удар».
Тактический арсенал Мурко не отличался разнообразием. Он работал на встречных контратаках. Для этого от боксера требуются лишь решительность и быстрота. Эти качества у Мурко имелись в избытке. Вполне понятно, что от такой встречной контратаки, если она ведется примитивно, всего один шаг до грубого обмена ударами, до самой настоящей «рубки», как иногда называют вежливые тренеры драку на ринге.
Что же касается Коржавина, то он предпочел действовать на ответных контратаках. В основе их лежит сочетание защитных и атакующих действий. На него было приятно смотреть. Каждое движение рассчитано, каждый шаг учтен. Он постоянно атаковал, атаковал первый. Атаковал напористо и энергично. Но все эти атаки были ложными, они служили приманкой.
И Мурко все время попадался. Он рвался в контратаки, спешил опередить Коржавина и — раскрывал себя. Коржавин мгновенно переходил к защитным движениям, парировал удары и, ликвидировав опасность, оказывался в самом выгодном положении для нанесения ответных ударов. И они, как правило, достигали цели. Мурко это чувствовал. И все же снова и снова слепо кидался на Руслана.