— А сама ты, конечно, спросить постеснялась? — прищурился Таран.
— Конечно, — буркнула Надежда, — неудобно все-таки, она же приглашение на свадьбу принесла, а я буду спрашивать: «Ты когда долг отдашь, подруга дорогая?» Ясное дело, закрутилась, завертелась. Но все-таки могла бы вспомнить насчет этих трех тысяч. Дескать, ты была права, Дюша, я тебе их попозже отдам. И все! Нам, между прочим, эти три штучки тоже не лишние.
— Ладно, — произнес Таран с легкой досадой, — готов поверить, что Майка склерозом страдает, хотя он у многих, кто деньги должен, наблюдается. Но Витек-то тут каким боком? Или думаешь, будто забывчивость типа «трипака» половым путем передается? Тогда бы, она, наверно, и нам с тобой передалась…
— Хам ты вредный, — сказала Надька без особой обиды. — Я имела в виду, что Майка Витька под свои обычаи перестроила. Потому что она Поляниным вертит, как хочет. И если они, допустим, куда-то поехали вместе, то уедут не тогда, когда Полянин обещал мамочке, а когда Маечке заблагорассудится. Намается свекруха, помяни мое слово! И Майке, конечно, тоже с Анной Федоровной туго будет.
— У них, по-моему, уже квартира куплена, — припомнил Юрка, — так что сразу сами по себе заживут. Без свекрови, без тещи… Класс!
— Чем тебе твоя теща не нравится?! — Надька скорчила притворно-свирепую рожицу.
— Мне, конкретно, моя теща нравится! — поспешил заявить Таран. — Тетя Тоня — это великая женщина.
— Еще бы! — проворчала Надька. — «Юрика покормила?», «Как у Юрика здоровье?», «Он не сильно на работе устает?». Все про зятя да про зятя — других разговоров нет. Ну про внука еще. А про доченьку родную, между прочим младшенькую, — в самую последнюю очередь вспоминает.
— Не иначе, они с дядей Мишей очень пацана хотели завести, — предположил Юрка, — раз трех баб соорудили. Старшие зятья далеко, сюда приезжают редко, вот тетя Тоня меня за сыночка и держит. Между прочим, я тоже стараюсь, чтоб все путем было. Если чего надо — я всегда помогаю, верно? Или я не прав?!
При этих словах Таран погладил Надькину коленку, очень аппетитно выглядывавшую из-под халата.
— Это как, — прищурила глазик супруга, — дань уважения или приглашение к танцу?
— А как бы тебе хотелось? — поинтересовался Юрка.
И пробрался чуточку повыше — до самых трусиков.
— Мне бы хотелось! — сказала Надька, не конкретизируя чего именно. Таран и так понял, а потому подхватил увесистую дамочку на ручки и понес в направлении спальни.
— Давай здесь остановимся, — предложила Надя, когда Юрка притащил ее в большую комнату. — А то Леха небось еще не разоспался, проснуться может. И вообще, иногда мне кажется, будто он подсматривает…
— Креститься надо, когда кажется, — посоветовал Юрка, но тем не менее уложил свою приятную ношу на диван. Последовали новые указания:
— Свет выключи и шторы задерни!
— Слушаюсь и повинуюсь, — Юрка повернул выключатель и подошел к окну. Как-то непроизвольно он бросил взгляд на плохо освещенный двор. Там стояла машина с зажженными фарами — красный «Фольксваген Гольф». Номера Таран не разглядел, но зато рассмотрел голубовато-лиловую кляксу или цветочек на капоте. Точь-в-точь такой рисунок был на капоте у «Гольфа» Витьки Полянина. Таран даже подумал, что сейчас к ним с Надькой гости заявятся. Однако «Гольф» тронулся с места и уехал со двора, никого не высадив.
— Ну ты что, раздумал, что ли? — нетерпеливо позвала Надька, и Юрка, быстренько отогнав всякие лишние мысли, поспешил к дивану, на ходу освобождаясь от одежды. В доме уже начали топить, окна Надька поспешила заклеить, а температура на улице стояла плюсовая. Соответственно, в квартире было не то что тепло, а даже жарко. Народ, конечно, был не в претензии — лучше маленький Ташкент, чем большая Сибирь, — но, конечно, опасался, что топить перестанут как раз к декабрю, когда начнутся настоящие морозы.
Впрочем, Таран о декабре не думал. Он нежно поглаживал и пощупывал свою благоверную, шепча ей на ушко всякие ласковые словечки. И Надька ему тем же отвечала, учащенно посапывая и дожидаясь самого вкусного. Когда это «вкусное» нырнуло на законное место, очень довольная баба, понизив голос почти до баса, просипела на манер небезызвестного Хрюна Моржова:
— Мощно задвинул, Николаич!
Дальше пошел вполне обычный и размеренный супружеский секс, который не требовал особо бурных переживаний и эмоциональных всплесков. За три года ребята хорошо друг друга изучили, приспособились и выдерживали именно тот ритм, который был приятнее всего обоим.
И вот, когда дело уже близилось к логическому завершению, опять зазвонил телефон.
Надька первой помянула чью-то мать, а Таран — следом за ней.
— Может, не будем трубку брать? — пробормотала Надька.
— Надо было отключить его на фиг… — буркнул Таран.
Телефон настырно не унимался. Юрка зачастил, заторопился и закончил раньше, чем собирался, а Надька вообще не успела.
— Але! — Таран, тяжело дыша, снял трубку и ответил.
— Юра? — Голос был незнакомый, похоже, товарищ не был уверен, что говорит именно с тем, кого заказывал.
— А вам кого нужно? — не слишком вежливо спросил Таран. — В смысле, какого Юру?
— Мне нужен Юрий Таран, — ответил незнакомец.
— Ну, допустим, что это я.
— Очень приятно, если это так. Я отец Полины Нефедовой, помните такую?
— Вообще-то помню, — смутившись, пробормотал Юрка. — Только вашего имени-отчества не знаю. Вашу жену помню, ее Рогнеда Борисовна зовут, а с вами мы, по-моему, не встречались.
— Верно, — подтвердил Нефедов. — Тогда будем знакомы, меня зовут Михаил Алексеевич. Извините, что беспокою вас так поздно, но дело не терпит отлагательств. Вы не против, если я сейчас к вам подъеду? Адрес у меня есть, я на машине, так что большого труда это не составит.
Таран, конечно, ничего против не имел, если, конечно, тот, кто звонил, действительно был господином Нефедовым. Был, конечно, один нюансик. Например, Михаил Алексеевич мог узнать о том, что его дочь родила ему внука Бореньку, и о том, что Таран доводится ему чем-то вроде зятя. Надьке Юрка насчет своего вторичного отцовства ничего не сообщал. Вряд ли она это перенесет совсем спокойно. Одно дело совместное баловство, которое Полина организовала им год с лишним назад, другое — такие вот последствия этого баловства.
— А может, лучше я к вам подъеду? — предложил Таран. — А то у нас тут ребенок спит, в квартире не очень прибрано. Вы где остановились?
— В гостинице «Турист», знаете такую? Пятый этаж, номер 511…
— Знаю, — кивнул Юрка. — В принципе, через четверть часа смогу приехать. Если, конечно, все это действительно не терпит отлагательств. Может, встретимся завтра, после шести вечера?
— Нет, — сказал Нефедов, — завтра я днем уезжаю, а вы, насколько мне известно, с утра идете на службу. А я обязательно должен вам кое-что сообщить. Так что если вы сейчас приедете, то сделаете мне большое одолжение. До встречи!
— Это кто звонил? — сурово спросила Надька, заметив, что Таран начинает одеваться. — Ты куда собрался ехать на ночь глядя? Только не говори, что это из нашей конторы! Я ведь все слышала, ты этого мужика еще в глаза не видел.
— Надь, я ненадолго, — уклончиво сказал Таран. — Самое большее — на час. По-моему, ты уже вроде научилась лишних вопросов не задавать…
— Когда я четко знаю, что тебе Птицын команды дает, тогда — да. А сейчас фиг знает кто позвонил! Ты уверен, что это не подстава?
— Понимаешь, — сказал Таран, — он наш адрес знает. Ты хочешь, чтобы он сюда приехал, да? А вдруг там целая бригада пожаловала? Нет уж, лучше я туда съезжу, в гостиницу «Турист».
— А вдруг они это дело просчитали?! — сердито предположила Надька. — Ты ведь не знаешь, откуда этот тип звонил? Может, по мобильнику из нашего же двора. Выманят тебя из дома и грохнут у подъезда!
— Да ну, ерунда какая! — отмахнулся Юрка, хотя и поежился немного. — Что я, банкир, чтоб меня заказывать?
— А может быть, они нас с Лешкой похитить захотят? Дождутся, пока ты уедешь, и явятся… — развивала свои версии Надька.
— У тебя номер Птицына есть? — сказал Юрка. — Позвони ему, чтоб подстраховал. Если что, я буду в «Туристе», пятый этаж, 511-й номер.
Таран, пока шел базар, уже нарядился в куртку, обулся. Пока Надька соображала, Юрка проскочил к двери и сбежал по лестнице. Во дворе на всякий случай огляделся. Нет, никто, похоже, мочить его не собирался. Юрка благополучно открыл «ракушку», выкатил «девятку» — никакие злоумышленники не появились.
До «Туриста» он добрался гораздо раньше, чем обещал Нефедову, — за десять минут максимум. Машину припарковал на стоянке, зашел в фойе и тут же увидел знакомую физиономию. Ему по-приятельски улыбнулся экс-старшина милиции Муравьев, которого Юрка два года назад спасал из заминированного «зиндана», устроенного неким «Дядей Федором» на заброшенной лесопилке. Муравьев уволился из милиции и теперь работал в ЧОП «Антарес», которое подчинялось системе Птицына и по договору с «Туристом» охраняло гостиницу. Ко всему прочему, Муравьев Иван Сергеевич доводился Тарану очень дальним родственником — четвероюродным дядюшкой.
— Здравствуйте, молодой человек! — поприветствовал Юрку бывший мент. — К кому направляетесь? У нас, между прочим, все посещения до двадцати трех, не позже!
— Мне в 511-й, к Нефедову Михаилу Алексеевичу, — бодро ответил Таран.
— Есть такой… — кивнул Иван Сергеевич, поглядев в какую-то толстую книжулю. — Надо же, в 511-й заселился!
— Это что, особо шикарный «люкс»? — полюбопытствовал Юрка.
— Он у нас несчастливым считается, — сообщил экс-старшина. — Два года назад, и тоже осенью, между прочим, там одного приезжего с Украины порезали.
— Насмерть? — спросил Таран.
— Точно. Притом сделали вид, будто он сам себе горло бритвой располосовал. Номер снаружи заперт на ключ, санузел изнутри заперт на задвижку, а в ванне труп плавает. Вот так, брат, так что ты смотри, осторожней. Мужика этого, с кем встречаешься, хорошо знаешь?
— Вроде бы, — пожал плечами Юрка. — Так я пойду?
— Паспорт покажи, я запишу в книгу посетителей, — скорее предложил, чем повелел четвероюродный дядюшка, но Юрка беспрекословно полез за пазуху. Муравьев добросовестно записал все Тарановы реквизиты, вернул паспорт и сказал: — Проходи!
Таран прошел к лифту и поехал на пятый этаж, пытаясь сообразить, зачем он все-таки мог понадобиться Нефедову. Все, что он ни придумывал, вертелось вокруг Полины и Борьки. Насчет того, откуда новоиспеченный дед знает адрес и телефон своего «зятя», Юрка не задумывался. Ведь при Полининых способностях можно узнать все! Прямо из Юркиного мозга. Даже такая мыслишка зашевелилась: а что, если ее папаня тоже мысли читать умеет или, того хуже, людьми управлять, как его доченька?
Впрочем, лифт шел довольно быстро и вскоре остановился на пятом этаже. Юрка вылез, подошел к столику дежурной по этажу и на всякий случай спросил:
— Извините, как пройти в 511-й?
— Прямо по коридору, с левой стороны, — ответила дежурная.
Все четные номера, начиная с 500-го, располагались справа, все нечетные, начиная с 501-го, — слева, так что систему Таран понял мгновенно и быстренько добрался до нужной двери. Из вежливости, конечно, постучал:
— Можно? Михаил Алексеевич, это Юра Таран.
— Да-да, входите! — отозвался тот самый голос, который Юрка слышал по телефону. — Входите, не заперто…
Таран вошел в полутемный коридорчик, где справа располагалась дверь, ведущая в санузел, а слева — стенной шкаф и вешалка. В самом номере светился только экран телевизора, перед которым просматривалось кресло, где кто-то сидел и вроде бы смотрел на экран. В некотором недоумении Юрка сделал по инерции пару шагов вперед, услышал позади легкий скрип и тихий шорох, но обернуться не успел, потеряв сознание от сильного удара по голове…
КУДА Ж ОН ДЕЛСЯ, ГАД?
В тысяче километров к северу от родного облцентра Юрки Тарана несколько ментовских машин сгрудились в переулке, у въезда в злополучную подворотню, где фары освещали бездыханные тела Парамона, Семы и Пинцета. Чуть в стороне от «уазиков» и «шестерок» с милицейскими эмблемами и мерцающими мигалками стояла черная служебная «Волга» начальника областного УВД генерал-майора Теплова, а поблизости от нее темно-зеленый «БМВ» с номерами областной администрации. В «Волге» скромно покуривал водитель-милиционер, а сам Теплов находился в «БМВ», вокруг которой прохаживались шкафообразные дяди в черных кожанках и надвинутых на глаза кепочках. Было у них что-то общее с теми, кто сейчас вылеживался в подворотне, дожидаясь, пока оперативно-следственная группа завершит осмотр места происшествия. И быть может, кто-то из них, взирая на тела Парамона, Семы и Пинцета, с тоской подумывал, не закончит ли и он свой жизненный путь подобным же образом.
В салоне «БМВ», кроме Теплова, находился временный хозяин иномарки — заместитель начальника службы безопасности ЗАО «Белая куропатка» господин Федор Степанов. То есть тот самый Федя, с которым незадолго до собственной гибели в ДТП общался Хром.
— Значит, ты мне все рассказал? — поглядывая на великана из-под набрякших век, спросил генерал.
— Все, что Леха санкционировал, — дипломатично отозвался Федя, пуская в полуопущенное стекло струю дыма. — Он утром приедет — беседуй с ним еще. Можешь Алпатову к базару подключить.
— Пойми, Федор, — поморгав при упоминании фамилии областной прокурорши, нервно произнес Теплов. — Я ведь ни тебе, ни себе не враг, можешь догадаться. Просто мне надо быть в курсе всей этой истории. Чтоб весь этот следственный процесс поехал в ту сторону, которая не заведет слишком далеко.
— Вась, излишне не суетись! — посоветовал Федя. — То есть не старайся узнать слишком много. А то могут неправильно понять, знаешь ли.
— Господи, — заторопился Теплов, — ты что, думаешь, я идиот и сильно хочу срок мотать, если Алпатова в архиве покопается и мое дело по старой 173-3 на свет божий вынет? Я, брат, об этом и по ночам не забываю…
— Это очень хорошо, товарищ генерал, что вы такой памятливый! — осклабился Федя. — Кстати, не слыхали, прошла у господина Грызлова идея сажать ментов на общих основаниях или нет? Одно время про это даже в газетах сообщения были… Во было б смешно когда-нибудь на одну зону попасть!
— Несерьезно все это, Федор, — поморщился Теплов. — Боюсь, что Сенсей тебя не очень хвалить будет. А без меня, извини, ты вашего «партнера» долбаного не поймаешь. Даже если я тебе все, что сыщики накопают, выложу на блюдечко. Так что пораскинь своими мозгами, дорогой. Башка-то вроде большая, небось шестидесятый размер ушанки носишь.
— Я ушанку, гражданин начальник, не надевал с тех пор, как откинулся, — заметил Федя, — эдак лет десять уже. И по новой учиться, как ее носят, не очень хочу.
— И что, уши не мерзнут? У нас прошлой зимой к минус сорока подходило, неужели и тогда в кепке щеголял?
— Вязаную носил. Но вообще-то у меня и пыжик есть, и ондатра. Даже бобра подарили, только пошить не соберусь никак. Но даже нормального пыжика обозвать «ушанкой» — это профанация.
— И откуда ты такие слова знаешь, Федя? — изумился Теплов.
— А от нас господин Сенин требует повышения культурного уровня, — Федя еще раз оскалил золотые фиксы, — как-никак, до XXI века дожили!
— Ладно, — кивнул Теплов, — это очень приятно слышать. А вот насчет того, что тебе завтра скажет Сенсей, ты все же подумай. А скажет он тебе много не самых лучших слов. Потому что, как мне кажется, завтра он будет очень недоволен тем, как ты тут передо мной партизанку-несознанку разыгрывал.
— Это наши проблемы, — пробухтел Федя менее уверенным тоном.
— Нет, господин Степанов! — покачал головой генерал. — Это наши общие проблемы. Судя по предварительным данным — вскрытие точнее определит! — ваши подчиненные были убиты пять-шесть часов назад. Средняя безопасная скорость автомобиля по нашим дорогам — семьдесят км в час. Стало быть, гражданин, который положил этих троих юношей, мог удалиться на расстояние от 350 до 420 километров. То есть покинул пределы нашей богоспасаемой области и одновременно моей юрисдикции. Прошу вас помнить, что и юрисдикция госпожи Алпатовой ограничивается той же территорией. Логику улавливаете, гражданин Степанов?