— Ну и что?
— Он рассмеялся и пошел прочь. Вот тогда я понял, что настоящий человек не может обидеться на оплевавшую его обезьяну. Ведь это всего-навсего обезьяна.
— Отличная история! — усмехнулся Кирби. — Мне больше всего в ней понравилось, что он все-таки ушел оплеванный. Пример поучительный. Смотрите, Ронг, как бы…
— Все понятно, Кирби. Теперь скажите, сколько времени вы сможете еще терпеть мое присутствие? Дело в том, что мне хочется закончить последнюю серию опытов, а для этого потребуется по меньшей мере…
— О, не будем мелочны! Я не тороплюсь и готов ждать хоть до завтрашнего утра.
— Ясно.
— Послушайте, Дан, — в голосе Кирби вновь появились задушевные нотки, не думайте только, ради бога, что это результат какой-то личной неприязни. Я вас очень высоко ценю как ученого, но вы сами понимаете…
— Понимаю.
— Я знаю, как трудно сейчас в Дономаге найти приличную работу биохимику.
Вот телефон и адрес. Они прекрасно платят, и работа, кажется, вполне самостоятельная. С нашей стороны можете рассчитывать на самые лучшие рекомендации.
— Еще бы.
— Кстати, надеюсь, вы не забыли, что при поступлении сюда вы дали подписку о неразглашении?..
— Нет, не забыл.
— Отлично! Желаю успеха! Если у вас появится желание как-нибудь зайти ко мне домой вечерком поболтать, просто так, по-дружески, буду очень рад.
— Спасибо.
* * *
— Доктор Ронг?
— Да.
— Господин Латиани вас ждет. Сейчас я ему доложу.
Ронг оглядел приемную. Ничего не скажешь, дело, видно, поставлено на широкую ногу. Во всяком случае, денег на обстановку не жалеют. Видно…
— Пожалуйста!
Ступая по мягкому ковру, он прошел в предупредительно распахнутую дверь.
Навстречу ему поднялся из-за стола высокий лысый человек с матово-бледным лицом.
— Очень приятно, доктор Ронг! Садитесь, пожалуйста.
Ронг сел.
— Итак, если я правильно понял доктора Кирби, вы бы не возражали против перехода на работу к нам?
— Вы правильно поняли доктора Кирби, но я вначале хотел бы выяснить характер работы.
— Разумеется. Если вы ничего не имеете против, мы об этом поговорим немного позже, а пока я позволю себе задать вам несколько вопросов.
— Слушаю.
— Ваша работа у доктора Кирби. Не вызван ли ваш уход тем, что результаты вашей деятельности не оправдали первоначальных надежд?
— Да.
— Не была ли сама идея…
Ронг поморщился.
— Простите, но я связан подпиской, и мне бы не хотелось…
— Помилуй бог! Меня вовсе не интересуют секреты фирмы. Я просто хотел узнать, не была ли сама идея несколько преждевременной при нынешнем уровне науки… Ну, скажем, слегка фантастической?
— Первоначальные предположения не оправдались. Поэтому, если вам нравится, можете считать их фантастическими.
— Отлично! Второй вопрос: употребляете ли вы спиртные напитки?
"Странная манера знакомиться с будущими сотрудниками", — подумал Ронг.
— Обета трезвости я не давал, — резко ответил он, — но на работе не пью.
Пусть вас это не тревожит.
— Ни в коем случае, ни в коем случае! — казалось, Латиани был в восторге. — Ничего так не возбуждает воображения, как рюмка коньяку. Не правда ли? Поверьте, нас это совершенно не смущает. Может быть, наркотики?..
— Извините, — сказал, поднимаясь, Ронг, — но думаю, что разговор в этом тоне…
Латиани вскочил.
— Да что вы, дорогой доктор Ронг? Я не хотел вас обидеть. Просто ученые, работающие у нас над Проблемой, пользуются полной свободой в своих поступках, и мы не только не запрещаем им прибегать в служебное время к алкоголю и наркотикам, но даже поощряем…
— Что поощряете?
— Все, что способствует активизации воображения.
Это было похоже на весьма неуклюжую мистификацию.
— Послушайте, господин Латиани, — сказал Ронг, — может быть, вы вначале познакомите меня с сущностью Проблемы, а потом будет видно, стоит ли нам говорить о деталях.
Латиани усмехнулся.
— Я бы охотно это сделал, уважаемый доктор Ронг, но ни я, ни ученые, работающие здесь, не имеют ни малейшего понятия, в чем эта Проблема заключается.
— То есть как это не имеют?
— Очень просто. Проблема зашифрована в программе машины. Вы выдаете идеи, машина их анализирует. То, что непригодно, — отбрасывается, то, что может быть впоследствии использовано, — запоминается.
— Для чего это нужно?
— Видите ли, какого бы совершенства ни достигла машина, ей всегда будет не хватать основного — воображения. Поэтому там, где речь идет о поисках новых идей, машина беспомощна. Она не может выйти за пределы логики.
— И вы хотите…
— Использовать в машине человеческое воображение. Оно никогда не теряет своей ценности. Даже бред шизофреника слагается из вполне конкретных представлений, сколь фантастичным ни было бы их сочетание. Вы меня понимаете?
— Квант мысли, — усмехнулся Ронг. — И таким способом вы хотите решить сложную биохимическую проблему?
— Я разве сказал, что она биохимическая?
— Простите, но в таком случае зачем же…
— Мы пригласили вас?
— Вот именно.
— О, у нас работают ученые всех специальностей: физики, математики, физиологи, конструкторы, психиатры, кибернетики и даже один астролог.
— Тоже ученый?
— В своем роде, в своем роде.
Ронг в недоумении потер лоб.
— Все же я не понимаю, в чем должны заключаться мои обязанности?
— Вы будете ежедневно приходить сюда к одиннадцати часам утра и находиться в своем кабинете четыре часа. В течение этого времени вы должны думать неважно о чем, лишь бы это имело какое-то отношение к вашей специальности. Чем смелее гипотезы, тем лучше.
— И это все?
— Все. Первое время вы будете получать три тысячи соле в месяц.
Ого! Это в три раза превышало оклад, который Ронг получал, работая у Кирби.
— В дальнейшем ваша оплата будет автоматически повышаться в зависимости от количества идей, принятых машиной.
— Но я ведь экспериментатор.
— Великолепно! Вы можете ставить мысленные эксперименты.
— Откуда же я буду знать их результаты? Для этого нужны настоящие опыты.
— Это вам они нужны. Машина пользуется такими методами анализа, которые позволяют определить результат без проведения самого эксперимента.
— Но я хоть буду знать этот результат?
— Ни в коем случае. Машина не выдает никаких данных до полного окончания работы над Проблемой.
— И тогда?..
— Не знаю. Это вне моей компетенции. Вероятно, есть группа лиц, которая будет ознакомлена с результатами. Мне эти люди неизвестны.
Ронг задумался.
— Откровенно говоря, я в недоумении, — сказал он. — Все это так необычно.
— Несомненно.
— И я сомневаюсь, чтобы из этого вообще что-нибудь вышло.
— Это уже не ваша забота, доктор Ронг. От вас требуются только идеи, повторяю, неважно какие, но достаточно смелые. Все остальное сделает машина.
Помните, что, во-первых, вы не один, а во-вторых, сейчас ведутся только предварительные изыскания. Сама работа над Проблемой начнется несколько позже, когда будет накоплен достаточный материал.
— Последний вопрос, — спросил Ронг. — Могу ли я, находясь здесь, продолжать настоящую научную работу?
— Это нежелательно, — ответил, подумав, Латиани, — никакой систематической работы вы не должны делать. Одни предположения, так сказать, по своему усмотрению. Подписки с вас мы не берем.
— Ну что ж, — вздохнул Ронг, — давайте попробуем, хотя я не знаю…
— Прекрасно! Пойдемте, я покажу вам ваш кабинет.
* * *
Гигантский спрут раскинул свои щупальца на площади в несколько сот квадратных метров. Розовая опалесцирующая жидкость пульсировала в прозрачных трубах, освещаемая светом мигающих ламп. Красные, фиолетовые, зеленые блики метались среди нагромождения причудливых аппаратов, вспыхивали на матовой поверхности экранов, тонули в хаотическом сплетении антенн и проводов.
Кибернетический Молох переваривал жертвоприношения своих подданных.
Латиани постучал кулаком по прозрачной стене, отгораживающей машинный зал:
— Крепче броневой стали. Неплохая защита от всяких случайностей, а?
Ронг молча кивнул головой, пораженный масштабами и фантастичностью этого сооружения.
Напротив машинного зала располагалось множество дверей, обитых черной кожей. Латиани открыл одну из них.
— Вот ваш кабинет, — сказал он, укрепляя на двери картиночку с изображением ромашки. — Многие из наших сотрудников по разным соображениям не хотят афишировать свою работу у нас, да и мы в этом не заинтересованы.
Придется вам ориентироваться по этой карточке. Вот ключ. Вход в чужие кабинеты категорически запрещен. Библиотека — в конце коридора. Итак, завтра в одиннадцать часов.
Ронг заглянул в дверь. Странная обстановка для научной работы. Небольшая комната. Фонарь под потолком, украшенный изображениями драконов, освещает ее скупым светом. Окон нет. Вдоль стены — турецкий диван, подушки на нем. Над диваном укреплено непонятное сооружение, напоминающее формой корыто. Рядом — низкий столик, уставленный бутылками с яркими этикетками и коробочками с какими-то снадобьями. Даже письменного стола нет.
Латиани заметил недоумение Ронга.
— Не удивляйтесь, дорогой доктор. Скоро вы ко всему привыкнете. Это определяется спецификой нашей работы.
* * *
"…Думай, думай, думай! О чем думать? Все равно о чем, только думай, тебе за это платят деньги. Выдвигай гипотезы, чем смелее, тем лучше. Ну, думай! Скотина Кирби! Если он посмеет опубликовать результаты без контрольной серии… Не о том! Думай! О чем же думать? У, дьявол!"
Уже пять дней Ронг регулярно является на работу, и каждый раз повторяется одно и то же.
"Думай!"
Ему кажется, что даже под угрозой пытки он не способен выдавить из себя хоть какую-нибудь мыслишку.
"Думай!"
Махнув рукой, он встает с дивана и направляется в библиотеку.
На полках царит хаос. Книги по ядерной физике, биологии, математике валяются вперемежку с руководствами по хиромантии, описаниями телепатических опытов, пергаментными свитками на неизвестных Ронгу языках. На столе — большой фолиант в потертом переплете из свиной кожи: "ЧЕРНАЯ И БЕЛАЯ МАГИЯ".
"А, все равно, чем бессмысленнее, тем лучше!"
Сунув книгу под мышку, Ронг плетется в свой кабинет.
Лежа на диване, он лениво листает пожелтевшие страницы с кабалистическими знаками.
Занятно. Некоторые фигуры чем-то напоминают логические структурные обозначения.
"Кто знает, может быть, вся эта абракадабра попросту является зашифровкой каких-то логических понятий", — мелькает у него мысль.
В сооружении над диваном раздается громкое чавканье.
Вспыхивает и гаснет зеленый сигнал. Похоже, что машине понравилась эта мысль.
"Сожрала?! Ну, думай, Ронг, дальше. О чем думать? Все равно, только думай!"
Ронг швыряет в угол книгу, наливает из бутылки, стоящей на столике, стакан темной ароматной жидкости и залпом опорожняет его.
"Думай!"
* * *
— Интересуетесь, как наша коровка пережевывает жвачку?
Ронг обернулся. Рядом с ним стоял обрюзгший человек в помятом костюме, с лицом, покрытым жесткой седой щетиной. Резкий запах винного перегара вырывался изо рта вместе с сиплым астматическим дыханием.
— Да, действительно похоже.
— Только подумать, — собеседник Ронга стукнул кулаком по прозрачной перегородке, — только подумать, что я отдал пятнадцать лет жизни на создание этой скотины!
— Вы ее конструировали? — спросил Ронг.
— Ну, не я один, но все же многое из того, что вы здесь видите, — дело рук Яна Дорика.
Ронгу было знакомо это имя. Блестящий кибернетик, некогда один из самых популярных людей в Дономаге. Его работы всегда были окутаны дымкой таинственности. Генерал Дорик возглавлял во время войны "Мозговой трест", объединяющий ученых самых разнообразных специальностей. Однако вот уже пять лет о нем ничего не было слышно.
Ронг с любопытством на него посмотрел.
— Значит, это вы составитель программы? — спросил он.
— Программы! — лицо Дорика покрылось красными пятнами. — Черта с два! Я тут такой же кролик, как и вы. Никто из работающих здесь не имеет ни малейшего представления о Проблеме. Они слишком осторожны для этого.
— Кто они?
— Те, кто нас нанимает.
— Латиани?
— Латиани — это пешка, подставное лицо. Даже он, вероятно, не знает истинных хозяев.
— Почему же все это держится в таком секрете?
Дорик пожал плечами.
— Очевидно, это вытекает из характера Проблемы.
— А вы что тут делаете? — спросил Ронг.
— С сегодняшнего дня — ничего. Меня уволили… Слишком бедная, видишь ли, у меня фантазия.
Дорик снова ударил кулаком по перегородке.
— Видите? Вот он, паразит, питающийся соками нашего мозга. Бесстрастная самодовольная скотина! Еще бы! Что значат такие муравьи, как мы, по сравнению с этой пакостью, спрятанной за прозрачную броню?! Ведь она к тому же бессмертна!
— Ну, знаете ли, — сказал Ронг, — каждая машина тоже:
— Смотрите! — Дорик ткнул пальцем. — Вы видите этих черепашек?
Ронг взглянул по направлению протянутой руки. Среди путаницы ламп, конденсаторов и сопротивлений двигались два небольших аппарата, похожих на черепашек.
— Вижу.
— Все схемы машины дублированы. Если в одной из них вышел из строя какой-нибудь элемент, автоматически включается запасная схема. После этого та черепашка, которая находится ближе к месту аварии, снимает дефектную деталь и заменяет ее новой, хранящейся в запасных кладовых, разбросанных по всей машине. Не правда ли, здорово?
— Занятно.
— Это мое изобретение, — самодовольно сказал Дорик. — Абсолютная надежность всей системы. Ну, прощайте! Вам ведь нельзя со мной разговаривать, узнает Латиани, не оберетесь неприятностей. Только знаете что, — он понизил голос до шепота, — мой вам совет, сматывайте поскорее удочки. Это плохо кончится, поверьте моему опыту.
Дорик вытащил из кармана клетчатый платок, громко высморкался и, махнув на прощанье рукой, зашагал к выходу.
* * *
"Не думай о Дорике, не думай о Кирби, не думай о Латиани, думай только о научных проблемах. Чем смелее предположения, тем лучше, думай, думай, думай, думай. Не думай о Дорике…"
Ронг взглянул на часы. Слава богу! Рабочий день окончен, можно идти домой.
Он был уже на полпути к выходу, когда одна из дверей резко распахнулась и в коридор, спотыкаясь, вышла молодая женщина.
— Нода?!
— А, Дан! Оказывается, и вы здесь?
— Что вы тут делаете? — спросил Ронг. — Разве ваша работа в университете?..
— Длинная история, Дан. Ноды Сторн больше нет. Есть эта… как ее…
хризантема… математик на службе у машины, краса и гордость Проблемы. — Она криво усмехнулась.
Только сейчас Ронг обратил внимание на мертвенную бледность ее лица и неестественно расширенные зрачки.
— Что с вами, Нода?
— Ерунда! Это героин. Слишком много героина за последнюю неделю. Зато что я им сегодня выдала! Фантасмагория в шестимерном пространстве. Ух, даже голова кружится! — Пошатнувшись, она схватила Ронга за плечо.
— Пойдемте, сказал он, беря ее под руку — Я отвезу вас домой Ведь вы совершенно больны…
— Я не хочу домой. Там… Послушайте, Дан, у вас бывают галлюцинации?
— Пока еще нет.
— А у меня бывают. Наверное, от героина.
— Вам нужно немедленно лечь в постель!
— Я не хочу в постель. Мне хочется есть. Я ведь три дня… Повезите меня куда-нибудь, где можно поесть. Только чтобы там были люди и… эта… как называется?.. Ну, словом, музыка.