Руководителя института привез поручик Соболь. Ладынь с портфелем в руке — его попросили захватить портфель с собой — был удивлен такой внезапностью.
— Что произошло? — спросил он.
Инспектор не отвечал.
— Я прошу вас подождать немного, — сказал Кортель и взял его портфель.
— Пусто, — констатировал Ладынь.
— Хорошо, мы положим в него бумаги Бильского. Они уже нам не нужны.
В комнате майора на столе лежало несколько портфелей. Кортель добавил к ним желтый портфель Ладыня, и через несколько минут ввели Окольского.
— Подойдите поближе, — пригласил его майор. — Какой из этих портфелей вы видели на полке в кабинете Ладыня?
Окольский ни секунды не колебался.
— Такой, как вот этот. — Он указал на желтый портфель.
— Такой или именно этот?
— Такой, — повторил он. — Точно такой. Хотя тот был с вензелем, не знаю только, какие там литеры, — он сморщил лоб, — но вензель был. Хорошо помню.
Наступила тишина. Майор вопросительно смотрел на Кортеля.
Инспектор отнес портфель Ладыню. Ему надо было задать вопросы, на которые он уже знал ответы.
— Кто с вами был в Бельгии?
— Я уже как-то вам говорил, — неохотно отвечал Ладынь, — Рыдзевский.
— Он тоже получил в подарок такой портфель?
— Конечно.
— Желтый?
— Желтый.
— Видели вы на портфеле Рыдзевского вензель?
— Да. Он велел сделать его еще в Бельгии.
— Достаточно. Спасибо, вы свободны, — сказал Кортель.
— И только для этого вы вызывали меня в комендатуру?
— Только для этого, — ответил Кортель. — Прошу вас держать этот разговор в тайне. По крайней мере, сегодняшний день.
— Ничего не понимаю в этих ваших методах, — сказал Ладынь. — Опоздал из-за вас на совещание у министра.
«Не много потеряно, — подумал инспектор. — А могло бы статься, что совещание у министра происходило бы без вас...»
— А кто вам поверит, что это не вы убили девушку? — сказал Кортель. — Кто поверит в это запоздалое обвинение человека, которого вы ненавидите больше, чем кого бы то ни было.
— Знаю, — ответил Рыдзевский.
— Собирайтесь, поедем.
— Я готов, — сказал он.
Кортель попросил остановить машину на Пулавской. Когда он оказался перед Басиными дверями, на секунду заколебался... Но позвонил. Она была уже в халате. Бася застыла от неожиданности на пороге, потом подала ему руку и сразу же скрылась в кухне. Он долго ждал.
— Тебе сварить кофе? — услышал он.
— С удовольствием.
Она принесла ему кофе в большой чашке, пить из которой он любил. Посреди комнаты стояло удобное глубокое кресло.
— Купила два дня назад, — сказала Бася. — Ты пришел сказать, что я права?
— Нет. Пришел сказать, что ты не права.
— Рассказывай.
На сей раз он рассказал все и очень подробно.
— Если бы, — начала она, — если бы ты раньше чуть больше доверял мне, то, может... Но ты относился ко мне с подозрением... Я идиотка! — вдруг закричала она. — Совершенная идиотка! Как можно было ввязаться в подобное? Твоя святая правда!
Она резко встала, подошла к полке. Открыла шкафчик: Кортель увидел... статуэтку Будды.
— Боже! — вскрикнул он от неожиданности. — Что это? У тебя?..
— У меня, — сказала Бася спокойно. — Не догадываешься? Окольский, — на сей раз эту фамилию она выговорила несколько иначе, чем раньше, — взял статуэтку с собой. В гараж. Забыл, наверное, выбросить, когда шел с Каневской к Зосе. А потом боялся. Когда я посетила его в первый раз, он сказал мне, что это подарок, с которым он редко расстается, и просил его перепрятать. Сказал еще, что Зосе он не хочет отдавать, потому что у нее может быть обыск. Я кинула статуэтку в сумку и принесла домой. Ты ведь не говорил, что эту девушку убили статуэткой Будды. А на будущее, — спросила она, — ты все обещаешь мне говорить?
Кортель ничего не обещал.