Я скомкал газету и ногой подтащил к себе стул.
– Опять мы влипли, – пробормотал я.
Вельда сняла пальто и повесила его на вешалку. Я рассказал ей всю историю и дал время переварить ее. Когда я закончил, она спросила:
– Может быть, это хорошо для нашего дела?
– Чушь!
– Тогда перестань из-за этого беспокоиться.
– Я и не беспокоюсь.
Она повернулась и улыбнулась мне, сверкнув белыми зубами.
– Нет?
– В самом деле, милочка.
– Я так и поняла, но ты все-таки позвони Пату и выясни, как обстоят дела.
– Слушаюсь, – сказал я и взялся за трубку телефона.
Пат приветствовал меня довольно прохладно и не назвал по имени, из чего я понял, что он в комнате не один.
– Минуточку, – проговорил он, и я услышал, как он встал, подошел к регистрационной картотеке и выдвинул ящик. – В чем дело, Майк?
– Простое любопытство. У тебя есть что-нибудь новое по этому убийству?
– Пока нет. Тело еще не опознали. Мы проверяем отпечатки пальцев.
– А как насчет зубов?
– Черт возьми, да у нее во рту нет ни одной пломбы. Но она похожа на девицу из “шоу”, так что, возможно, где-нибудь и зарегистрирована в полиции. Ты уже разговаривал с репортерами?
– Я от них смылся. Может быть, они подцепят меня и тут, но я все равно ничего не смогу им сказать из того, чего бы не знал ты. Что там у тебя такого, ты как будто расстроен?
– Митч Темпл из “Новостей” заметил сходство этих прозрачных одежек, которые были на телах убитых. Ему удалось сличить этикетки и ткнуть нас в них носом. Они были куплены в разных местах – знаешь, в этих магазинах, которые специализируются на торговле эротическими принадлежностями женского туалета. Не слишком-то надежная зацепка, но достаточная, чтобы навертеть целую историю вокруг нее.
– А что он может сказать?
– Вполне достаточно, чтобы взбаламутить этих помешанных на сексе придурков, которых у нас развелось слишком много. Сам знаешь, что получится, когда этакая штучка просочится в печать.
– Я могу что-нибудь сделать?
– Да. Если ты достаточно хорошо знаешь Митча, попроси его умерить пыл.
Я усмехнулся в трубку.
– Черт возьми! Это будет неплохой денек!
Пат хрюкнул и сказал:
– Я прошу, чтобы ты всего лишь поговорил с ним, малыш.
Конечно, “малыш” было сказано ясно и четко.
– Когда ты хочешь, чтобы я сделал официальное заявление?
– Прямо сейчас.
Повесив трубку, я шлепнул Вельду по заду и потянулся за шляпой. Она бросила на меня лукавый взгляд и сказала:
– Майк…
– Да?
– Пат заметил связь между цветами неглиже?
– То есть как?
– Черное на блондинке и зеленое на рыжей.
– Он не говорил мне об этом.
– Они ведь необычны. Это специальная одежда для “шоу”, чтобы возбуждать мужчин.
– Пат считает, что вторая девушка выступала в “шоу”.
– Но ведь первая-то была школьной учительницей.
– Тебе приходят в голову забавные мысли, девочка, – сказал я.
– Может быть, и тебе следовало бы подумать над этим, – ответила она.
Глава 2
Нельзя сказать, чтобы меня приняли в полицейском управлении слишком тепло. Я дал подробные показания в кабинете Пата в присутствии полицейского стенографиста. Когда с этим было покончено, новый помощник прокурора забрал к себе протокол, пытаясь выжать из него что-нибудь, что могло бы связать меня с этим убийством.
К счастью, Пат вовремя умерил мой пыл и утихомирил нас обоих, хотя я уже успел довести ревностного стража закона до белого каления.
Тот нехотя сдался и вышел из кабинета, приказав мне не покидать пределов города.
– Он, должно быть, начитался умных книг, – сказал я Пату.
– Не обращай внимания. В прокуратуре всегда поднимается суматоха, когда газеты кричат о сенсационных делах в год выборов.
– Не играй со мной в бирюльки, Пат, – сказал я. – Мне не нравится, что они выматывают из тебя душу, когда дела идут туго.
– Ты же знаешь, как они трясут наше управление. Очень многие хорошие сотрудники уже оставили работу – их тошнило от отвращения.
– Не давай этим хлыщам-политиканам верховодить работой.
– Я нахожусь на государственной работе, малыш.
– Ну, а я – нет, – ухмыльнулся я, – и у меня длинный язык. В коридоре меня дожидаются не менее дюжины репортеров, и я, если меня погладить против шерсти, могу устроить грандиозный шум.
– Не вздумай делать этого.
– Черт с тобой, не беспокойся!
– Забудем об этом. Ты уже виделся с Митчелом Темплом?
– Нет еще.
– Сделай хотя бы это, и ты окажешь мне услугу. Все остальное мы как-нибудь уладим сами.
– Я уже сказал тебе, что не стану лезть в это дело.
– Расскажи это тем ребятам, которые тебя ждут. – Он встал и поманил меня к двери. – Ну что? Начнем? Публика ждет тебя.
Пат выстрадал все мое интервью, наблюдая, как я позировал перед фотоаппаратами, и одобрительно кивал, когда я уклонялся от ответов на вопросы. На этот раз мне нужно было хитрить, и репортеры понимали, что это потому, что моя история правдива. Пара репортеров хотела узнать мое мнение об убийстве, но я отказался отвечать. До сих пор только Митч Темпл пытался увязать предыдущее убийство с этим, так что с этой стороны ничего нового известно не было. Если только такая связь существует, то Пат установит ее. Пока же это были только догадки.
Когда все это было кончено, мы спустились вниз и выпили по паре чашек кофе.
– Ты отлично со всем справился, малыш.
– Так ведь мне нечего было сказать.
– Спасибо за то, что ты не пытался высказать свои догадки. Может быть, позже я кое-что расскажу тебе.
– Ты думаешь, мне это будет интересно?
– Да, – сказал Пат кисло, – пока что нет никакой связи между этими двумя неглиже. Если первый случай – самоубийство, то все довольно просто. Добрая половина этих девиц разгуливает нагишом или полуодетыми, хотя черт меня побери, если я знаю – почему. Эксперт зашел в своем хобби дальше, чем я думал. Он взял кусочек кожи и ткани, прежде чем труп увезли. Он не утверждает этого решительно, но, по-видимому, совершенно удовлетворен тем, что его диагноз, как он считает, подтвердился. По его мнению, первая девушка была отравлена медленным и очень болезненным ядом.
– Что ты можешь с этим сделать?
– Ничего. У нас нет тела для эксгумации и нет возможности доказать, что кусочки ткани принадлежат именно тому первому трупу. Еще несколько дней, и в этих тканях не останется и следов химикалий. Яд распадается.
– А как насчет второй девушки?
– Кнут оставил весьма отчетливые полосы на ее теле. Он в точности соответствует некоторым цирковым атрибутам, специально вывозимым из Австралии.
– Покупателя проследили?
Пат покачал головой.
– Их покупают дюжинами. Дело в том, что импортные конторы рекламируют их везде, даже в журналах. Мы проверили книги заказов, и оказалось, что эти штуки продают сотнями только по почте. Практически невозможно определить всех покупателей.
– Тогда остаются только отпечатки ее пальцев.
– И фотография. Ребятам из фотолаборатории пришлось здорово потрудиться, чтобы реконструировать ее лицо.
Он достал ее фотографию на глянцевой бумаге размером 4х5 и внимательно рассмотрел ее.
– Лица вроде этого отлично запоминаются, – сказал он. – Она была настоящей красавицей.
– Можно мне оставить фото себе?
– Пожалуйста. Все равно его поместят в газетах.
– Отлично. Я позвоню тебе, как только повидаюсь с Темплом.
– Думаешь, из этого будет толк?
– Я знаю о нем кое-что, – усмехнулся я. – И он не захочет, чтобы это выплыло наружу.
В половине первого я встретился с Темплом в ресторане “Голубая лента” на 44-й улице. Ему уже перевалило за сорок, он наконец добился возможности печататься в первой колонке, и теперешний успех сделал его еще более циничным, чем прежде. Мне не пришлось объяснять ему, зачем я пришел. Он сообразил все, как только я ему позвонил. Когда мы сели за столик и сделали заказ, он сказал:
– Как вышло, что ты стал мальчиком на побегушках, Майк?
– Может быть, потому, что у меня достаточно тяжелая рука.
Он ухмыльнулся, глядя на меня исподлобья.
– Только не шантажируй меня этой вечеринкой на яхте. Ты это уже использовал дважды.
– А как насчет той истории с Люси Делакор, о которой ты так и не написал? Насчет того дома, откуда она сбежала?
– Откуда тебе известно об этом?
– У меня масса друзей в самых необычных местах, – ответил я. – Старушка Люси по-прежнему числится за тобой, не правда ли?
– Ладно, ладно, хватит. Чего ты хочешь?
– Пат просит, чтобы ты не занимался вопросом сходства этих неглиже в последних двух убийствах.
Лицо Темпла приобрело странное выражение.
– Но ведь я прав, – сказал он мягко. – Не так ли?
– Отвяжись, Митч. Просто Пат не хочет, чтобы в это дело был замешан секс. Вот и все. Это всегда вызывает у публики ненужные мысли. Дай ему несколько дней спокойно поработать, а потом можешь делать все, что хочешь. Согласен?
– Мне страшно много пришлось поработать ногами. Я отбил себе все пятки, выслеживая эти этикетки. А теперь выходит, что все это зря.
– А что тебе удалось выяснить?
Митч пожал плечами.
– Только наметки на возможных покупателей. Продавцы не сказали мне ничего определенного, потому что это очень ходовой товар. Это могли быть какие-нибудь провинциалы, жаждущие привезти что-нибудь сексуальное своим женам, военные, купившие экзотические штучки в большом городе… ну, и дамы, пытающиеся вдохнуть немного огня в стариков-партнеров с помощью нейлона.
– И это все?
– Мне не удалось получить никакого описания покупателей. За исключением, пожалуй, парочки курочек, которые взяли размеры, вполне подходящие им самим. Очевидно, это постоянные покупательницы. Я мог бы их навестить, но не думаю, чтобы от этого был какой-нибудь прок. Может, у тебя есть какие-нибудь идеи на этот счет?
– Самые свеженькие, – сказал я. – Вельда обратила внимание на интересное сочетание цветов: зеленое неглиже на рыжей и черное на блондинке. По-моему, в этом есть какой-то смысл.
– Черт возьми, это самые ходовые цвета. У них даже в запасе нет белых или розовых. Сейчас не в моде скромницы. – Митч откинулся на спинку стула. – Может, ты лучше скажешь Пату, что я все еще занимаюсь этим делом?
– Он повторит то же.
– Просто удивительно, что больше никто не заметил этой связи. Не слишком основательная, но все же зацепка.
– Я думаю, это потому, что все считают, что учительница покончила жизнь самоубийством.
– Я в этом немного сомневаюсь, – проворчал Митч.
– Пат тоже. Но ему приходилось сталкиваться с другими случаями, когда самоубийцы выходят из дома в одном неглиже. Это, по-видимому, довольно распространенное явление.
– Да, я знаю. Она могла выбежать к реке и в пальто. Тогда бы никто ее не заметил. Если она потом потеряла его, то любой из тех, кто шатается в доках, мог найти пальто и загнать его за выпивку, даже не подумав ни о чем плохом.
– Что сказать Пату?
– Я буду молчать неделю. А пока что я все же буду пытаться увязать вместе эти две одежонки. – Он посмотрел на меня поверх своего стакана. – Ну, а как ты сам, Майк? Ты всегда излагаешь интересные версии. Что ты думаешь на сей раз?
– Я этим не интересуюсь. Такова моя версия.
– И в тебе даже не просыпается любопытство?
– Просыпается, конечно, – ухмыльнулся я. – Именно поэтому я буду внимательно читать обо всем в “Новостях”.
После ленча с Митчем я вышел на улицу и свернул направо на Бродвей. Я направился к своему бюро. Утренняя сырость сменилась моросящим дождем, который вымыл улицы и превратил тротуары в сплошной поток зонтиков.
На первых страницах газет, продававшихся в киосках, все еще можно было прочесть рассказ о смерти рыжеволосой девушки, а в одном из дневных выпусков красовалась моя фотография рядом с трупом, а также была помещена фотография мальчика. Я купил несколько газет, сунул их в карман плаща и зашел в Хаккард-Билдинг.
Вельда оставила мне записку, что вышла кое-что купить и скоро вернется. Пока что мне нужно было позвонить в контору Краусс-Тильмана. В конторе я напал на Уолта Хенли, получил у него указания по поводу следующего задания, повесил трубку и добавил к записке Вельды постскриптум. Я известил ее о том, что уезжаю из города на пару дней и потому откладываю наше свидание за ужином. Конечно, эта последняя приписка ей не очень понравится. У нее был день рождения. Но мне повезло. Все равно я забыл купить ей подарок.
* * *
Несколько дней обернулись неделей. Я подъехал к бюро без четверти пять. Вельда сидела за машинкой и даже не подняла глаза, пока не кончила страницу.
– Поздравляю с днем рождения, – сказал я.
– Спасибо, – ехидно ответила она.
Я ухмыльнулся и кинул ей сверток, приобретенный десять минут назад. Она не смогла больше сдерживаться и торопливо сорвала с него бумагу. Молочным светом засияли жемчужины, и Вельда издала легкий крик восторга.
– Настоящие? – едва выговорила она.
– Надеюсь, что так.
– Подойди ко мне, ты…
Я склонился над ней и, впившись в ее сочные мягкие губы, снова почувствовал, как меня охватывает дрожь. Так бывает всегда, когда я имею дело с этой изумительной женщиной. Я оттолкнул ее и перевел дыхание.
– Лучше поберегись…
– Но я не думала, что ты сам этого хочешь…
– Пропаду я с тобой, киска.
– Погоди, вот увидишь, как я задам тебе.
– Прекрати разговаривать со мной в таком тоне, слышишь? – сказал я. – А то я сейчас взорвусь!
– Ну, так я тебе помогу…
Я взъерошил ей волосы и присел на край стола.
Она разложила всю почту на три кучки: извещения, деловые письма и личные. Я стал просматривать их.
– Что-нибудь важное есть?
– Ты что, не читал газет?
– Детка, там, где я был, нет ничего, кроме холмов, камней и деревьев.
– Удалось установить личность убитой рыжей.
– Кто же она?
– Максия Делани. Выступала со стриптизом на Западном берегу. Ее дважды привлекали по подозрению в том, что она завлекала клиентов, но каждый раз освобождали по причине отсутствия улик, поскольку клиенты не жаловались. Последнее время она находилась в Чикаго, где была зарегистрирована в качестве натурщицы в одном рекламном агентстве. С нее сняли несколько фотографий в обнаженном виде.
– Мне приходится иметь дело с приятнейшими людьми, не правда ли? Еще что-нибудь интересное в почте имеется?
– Ничего особенного. Правда, есть какой-то пакет.
В кучке личной почты я увидел плоский пакет размером шесть квадратных дюймов с адресом и маркой знаменитого города на Гудзоне, который населяют самые знаменитые из бывших жителей Нью-Йорка. Я вскрыл конверт и снял обертку с коробочки.
Отпечатанное типографским способом письмо извещало меня о том, что содержимое коробочки сделано одним из заключенных и любое добровольное пожертвование, которое я захочу, возможно, сделать, следует адресовать в фонд, предназначенный для организации развлечений узников. Внутри коробочки оказался изящный кожаный бумажник ручной работы с аккуратным тиснением:
“МАЙК ХАММЕР, СТРАХОВОЙ АГЕНТ”.
Очень симпатичная штучка. Я бросил бумажник на стол Вельды.
– Что ты об этом думаешь?
– Твоя репутация окончательно испорчена. – Она посмотрела на бумажник, прочла письмо и добавила: – У них есть отдел жалоб?
– Пошли туда пять баксов. Может, это просто шутка. – Я сунул бумажник в карман и поднялся со стула. – Давай поужинаем.
– Давай, страховой агент.
Мы уже шли к двери, когда зазвонил телефон. Я хотел было “не услышать” звонка, но Вельда была слишком ревностной секретаршей для этого. Она сняла трубку и протянула ее мне.
– Это Пат.
– Привет, малыш, – сказал я.
Что-то странное было в его голосе, и я не мог понять, в чем дело.
– Майк, ты когда в последний раз видел Митча Темпла?
– Неделю назад. А почему ты спрашиваешь об этом?
– И с тех пор ни разу не видел?