– Ну, так что же мне передать Гарри?
– Я работаю, – ответила она. – Мне удается подзарабатывать по несколько долларов то там, то тут. Но мой час придет. – Голос ее звучал хрипло. Я ничего не ответил ей, и она резко повернулась к нам. Халат распахнулся, и ее чудесное тело отчетливо вырисовывалось под прозрачной ночной рубашкой во всем своем великолепии. – Скажите ему, чтобы он оставил меня в покое до тех пор, пока я все не устрою. И перестаньте преследовать меня. Я буду делать то, что сама сочту нужным, и не желаю, чтобы вы вмешивались в мои дела. Не так-то хорошо он сам устроился, ведь верно? Я-то, по крайней мере, на свободе и сделаю, что смогу. А теперь оставьте меня в покое и убирайтесь отсюда.
– Грета… не хотите ли поговорить со мной об Элен Постон?
Она никак не отреагировала на мой вопрос и равнодушно ответила:
– Она мертва. Покончила с собой.
– Почему?
– Откуда мне знать? Помешалась на каком-нибудь парне.
– А если это не было самоубийством? – спросил я.
Она чуть заметно вздрогнула и сжала кулаки.
– Если уж кто умер, то умер. Какое это теперь имеет значение?
– Для нее, конечно, никакого. Но, может быть, это важно для кого-то другого? Может, все же поговорим на эту тему?
Она отвернулась, подошла к шкафу и стала швырять с вешалки платья, кидая их в чемодан, стоявший на полу.
– Проклятие! – пробормотала она. – Придется убираться в другое место, где меня никто не найдет. – Она обернулась через плечо, глаза ее горели. – Немедленно убирайтесь отсюда!
– Не можем ли мы чем-нибудь помочь вам? – спросила Далси.
– Бессмысленно, – вставил я. – Нам лучше уйти. Пошли. На углу стояло несколько такси. Я посадил Далси в первую машину, попросил минутку подождать, а сам подошел к другому автомобилю. Завернув в свою визитную карточку пятидолларовую бумажку, я протянул ее водителю. Он нерешительно взял деньги, глаза его были настороженные. Я сказал:
– Из этого отеля через пару минут выйдет женщина. Если она возьмет такси, посади ее в свою машину. Извести меня, куда отвезешь ее, и ты не пожалеешь об этом.
Он посмотрел мою карточку в тусклом свете фонаря, а когда снова посмотрел на меня, на лице его играла широкая улыбка.
– Разумеется, Майк, – отозвался он. – Не сомневайся.
* * *
Далси Макинесс жила в кооперативном доме, величественно возвышавшемся посреди парка. В таком доме, с его спокойным великолепием, могли жить только очень состоятельные люди. Я знал имена некоторых владельцев квартир этого дома и был удивлен, что Далси могла себе позволить жить в нем. Она прочла немой вопрос на моем лице и сказала:
– Не удивляйтесь, Майк. Совет директоров фирмы Проктор настаивает на этом. Своего рода престиж, что ли. И поскольку они все равно являются владельцами этого дома, я рада была удовлетворить их желание.
– Неплохо. Хотел бы я иметь такую работу.
– По крайней мере, вы можете воспользоваться этой роскошью в знак моей благодарности за то, что взяли меня с собой.
– Но ведь уже слишком поздно.
– Как раз время пить кофе… или вы слишком старомодны?
Я улыбнулся и пошел вслед за ней к лифту. Воздух свистел в шахтной клетке, тихий звук работающих механизмов, казалось, доносился издалека. “Тихие голоса”, – подумал я. Они как будто что-то нашептывали мне, но слишком смутно, я едва их слышал. Пожалуй, добрые старые времени прошли. Тогда я соображал быстрее. Теперь все обстояло хуже, что-то не успевал схватить. Как сегодня в Сандло Отеле. Все было хорошо. Так я и скажу Гарри. Я сделал то, о чем он просил. Грета была в неважном положении, но цела и невредима, и я не могу винить ее в том, что она не хочет видеться с Гарри. Может быть, она знала погибших, но ничего особенного в этом нет. Грета жива и хочет, чтобы все осталось так, как есть. Что в этом особенного, черт побери!
Я не заметил, как лифт остановился, и машинально вышел вслед за Далси, которая провела меня в маленькую переднюю, а затем в великолепную комнату, окна которой казались живыми картинами Нью-Йорка в мерцании мириад огней.
– Очнулись? – улыбнулась она. – Вот мы и дома. – Она протянула мне руку и увлекла в комнату. – Кофе или чего-нибудь покрепче?
– Кофе, – ответил я. – Вы уверены, что ваши друзья не станут возражать против моего пребывания здесь?
– Друзья?
– Ну те, с которыми вы обычно общаетесь, они ведь занимают высокие посты и ранги.
Далси опять хихикнула. Эта волнующая привычка делала ее похожей на школьницу.
– Некоторые из них действительно неприятны… Ну, а теперь садитесь и ждите, пока я принесу кофе.
Она исчезла в кухне, откуда вскоре раздался звон посуды и донесся аромат приготовляемого кофе. Я слышал, как она тихонько мурлыкала модный мотив. Я включил проигрыватель, зарядил барабан серией пластинок Вагнера и пустил музыку очень тихо, так что мощные вагнеровские темы чуть слышно шелестели.
Она вернулась с кофе, поставила поднос на мраморный столик около дивана и села рядом со мной.
– Вы сегодня невероятно задумчивы. Это я на вас так действую?
Я взял чашку из ее рук и посмотрел ей в лицо. Даже на таком близком расстоянии было видно, что женская зрелость всего лишь смягчила красоту ее классических черт. Грудь четко вырисовывалась под свитером, мягкая линия бедер вызывающе манила к себе, ноги были скрещены, и одна чуть вздрагивала.
– Только не вы, – усмехнулся я.
– Вы думаете о Грете Сервис, не так ли?
– Пожалуй, вы правы.
Она помешала свой кофе и попробовала его.
– Вы удовлетворены тем, что узнали?
– Удовлетворен, но не совсем. И хотелось бы знать, почему не совсем.
Далси поставила чашку и задумчиво откинулась назад.
– Я знаю. К сожалению, я видела такое и раньше. Некоторые из этих девушек не хотят понять, что мир наш столь суров, вокруг нас тысячи красивых лиц и тел, и они все претендуют на самое лучшее, а когда у них ничего не выходит, никак не могут смириться с этим. Ну, а дорога вниз гораздо легче, чем наверх.
– Не в этом дело. Ей и раньше доставалось. Я считал ее более решительной.
– Голодовка может быть действительно ужасной, – сказала Далси. – Что вы тут можете поделать?
– Наверное, ничего. Оставлю все, как есть. Придется брату довольствоваться этим.
– И у вас никогда больше не появится причины вторгнуться в мою однообразную жизнь, – улыбнулась она лукаво.
– Может быть, я что-нибудь придумаю…
Когда она взглянула на меня в упор, в глазах ее мерцали огоньки – это были глаза ученицы средней школы: темные озера под длинными загнутыми ресницами. Розовый язык мелькал между белыми зубами. Она облизнула губы и очень мягко, откровенно сказала:
– Придумайте сейчас же!
Потом потянулась и выключила лампу, горевшую над нами.
Она была подобна нежному прекрасному растению, которое медленно раскрывалось и тут же погружалось в бурное цветение неописуемого восторга. Ее ладони крепко сжимали мои руки, руководя их действиями, подсказывая мне ласки, приводившие ее в восторг.
Потом, почувствовав, что я все понял, она сама устремилась навстречу радости. Из ее теплого страстного рта вырывались стоны, когда я ее целовал, все ее тело казалось гибким шедевром чувственности.
* * *
Я ушел от нее, когда серый рассвет уже опустился на город, взял такси и отправился в Картер Лейланд Отель. Я тихонько поднялся в свою комнату и сбросил туфли. Дверь в соседнюю спальню была заперта. Я растянулся в кровати и уставился в потолок, положив руки под голову.
Единственное, о чем я мог в эту минуту думать, было – начало это или конец?
Глава 7
Не помню, как я заснул, но, когда проснулся, был уже день. На часах было без десяти четыре, и я тихо выругался, что столько времени проспал зря. Когда я спрыгнул с кровати, с моей груди упала записка: “Встретимся в “Голубой ленте” в шесть, пьяница”.
Вместо подписи стояло только “В”. Я узнал почерк Вельды. Душ освежил меня и стер с лица последние следы усталости. Порылся в чемодане, который Вельда привезла для меня, и оделся. По привычке я проверил исправность 45-го, сунул его в кобуру и натянул плащ.
Да, ночь была бурной. Я усмехнулся, взял трубку и набрал номер служебного телефона Далси. Мне ответила мисс Табот, та старая леди, которую я поверг в ужас, когда появился в Проктор-Билдинг в первый раз. Мисс Табот ответила, что мисс Макинесс улетела в Вашингтон десятичасовым самолетом и вернется через несколько дней. Она спросила, кто говорит, и когда я ответил, она поперхнулась, а потом пробормотала, что передаст мисс Макинесс, что я звонил.
Я повесил трубку и поднялся со стула, как вдруг зазвонил телефон. Я снова взял трубку:
– Да?
– Майк Хаммер?
– Именно он.
– Это Рэй Тейлор, Майк. Я водитель такси. Вы вчера попросили меня проследить за девушкой.
А я совсем забыл об этом.
– Да, Рэй. Куда же она отправилась?
– Трудно сказать. Она вышла из отеля, помахала мне рукой, и я отвез ее к пятиэтажной платной стоянке на углу Восьмой и Сорок шестой улиц. Она вошла в здание. Ворота была заперты, так что я объехал стоянку вокруг и подождал несколько минут. Потом выехал автомобиль. Мне кажется, за рулем была она. Я собрался ехать за ней, но тут подвернулся клиент. Я ехал на слишком большом расстоянии, чтобы следить за ней. Она доехала до Седьмой авеню, потом повернула в квартал, где есть южный вход на станцию метро “Вествайд Хайуэй”. Вот и все, что мне удалось сделать.
– А какой марки был автомобиль?
– Светло-синий седан “шевроле”. Новенький. Номер разглядеть мне не удалось. – Потом таксист добавил: – Ах да, там еще была вмятина на правом заднем крыле, совсем маленькая.
– О'кей, Рэй, спасибо. Куда вам прислать чек?
– Бросьте, Майк. Это не поручение, а одно удовольствие. – Он повесил трубку.
Вот опять. Что-то здесь не так. Не может иметь новый автомобиль тот, кто живет в таком мерзком заведении, как Сандло Отель. Но Рэй Тейлор, однако, не был в этом уверен. А если водителем была не Грета, то она могла воспользоваться платной стоянкой из простой предосторожности, чтобы никто не мог ее выследить. Я знал это место. Там ворота были только с одной стороны. Вход с другой стороны предназначался исключительно для владельцев машин. Если она боялась, что я у нее на хвосте, то это как раз такое место, где можно было ускользнуть от меня.
Я схватил дождевик и шляпу, спустился вниз, справился, нет ли для меня писем, вышел на улицу и через пять минут уже сидел в такси. Я дал водителю адрес Сандло Отеля. Меня никогда не принимают за туриста, но этот водитель решил, что я приезжий. Поймав мой взгляд в зеркале заднего обзора, он сказал:
– Если кто-нибудь сказал вам, что там можно найти девицу, то не рассчитывайте на это, приятель.
– Не выйдет? – спросил я рассеянно.
– Именно, – продолжил он. – Вам лучше найти кого-нибудь в доме. Там они действительно хороши.
Я выдавил кислую ухмылку:
– Да?
– Разумеется. С полдюжины шляется там.
– Да, но я не охочусь за дамой. Там у меня приятель живет.
Он сочувственно покачал головой:
– Плохо дело, – пробормотал он. – Это вонючая дыра. На этот раз за стойкой сидел другой человек: высокий сутулый парень с впалыми щеками, одетый в поношенный синий костюм. Глаза у него были, как у хорька: казалось, они видели все вокруг, хотя оставались неподвижными. Когда я проходил мимо его стойки, он шепотом позвал меня:
– Эй, послушайте…
Я обернулся. Подошел к нему, остановился и несколько секунд не сводил с него взгляда.
Он сделал вид, что ничего не замечает, но потом это ему перестало нравиться.
– Не могу ли я… помочь вам чем-нибудь?
– Да. Вы можете оставаться на своем месте и закрыть рот. Понятно?
Маленькие глазки полузакрылись и приобрели змеиное выражение. Он пожал плечами и снова погрузился в свои книги. Я поднялся наверх и пошел по коридору к комнате, в которой побывал прошлой ночью. Внутри горел свет, и хриплый мужской голос выкрикивал грязные ругательства по адресу девушки. Она возражала тоже с руганью, потом послышался звук удара в челюсть, и я распахнул дверь. Она растянулась на полу у самой стены, оглушенная, рука ее была прижата к щеке. Это была грязная блондинка, весьма потрепанная жизнью. Мужчина был огромного роста, могучего телосложения, в спортивной куртке и джинсах. Лицо его носило следы карьеры неудачного боксера. Нос был свернут в сторону, одно ухо разбито, шрам пересекал его щеку наискось у рта.
Он с ухмылкой посмотрел на меня и сказал:
– Ты ошибся комнатой, милый.
– Я не ошибся.
Удивление превратило его усмешку в подобие неприязненной улыбки.
– Давай, давай отсюда. Неужели не понятно?
Я стоял неподвижно. Он выждал несколько секунд, потом принял угрожающую позу и двинулся ко мне. Выкинув левую руку, он собирался ударить меня по зубам, но в этот момент я сам треснул его изо всех сил так, что он отлетел назад. Не давая ему опомниться, я ударил его в живот, ноги его подогнулись. Для верности я еще отвесил правой, чуть не свернув ему шею, так что он ударился об единственный шкаф и сшиб лампу, стоявшую на нем. Девушка посмотрела на меня с нескрываемым ужасом. Она уже пришла в себя.
– Зачем вы это сделали?
– Успокойся, детка. Он ведь ударил тебя, не правда ли?
Она тщетно пыталась встать на ноги. Я помог ей подняться, подвел к кровати и усадил.
– Он… черт подери… он мой… мы работаем на пару. – Лицо ее было искажено злобой, она едва цедила слова сквозь стиснутые зубы. – Чертов дурак, теперь он забьет меня до смерти. Вы что, сумасшедший? Чего вы лезете не в свое дело? Почему вы не вытряхиваетесь отсюда?
Я протянул ей бумажник, так что она увидела внутри металлический жетон. Как я и думал, она была не из тех, кто станет рассматривать эту штуку слишком внимательно. В углах ее рта появились морщинки, и она бросила нервный взгляд на парня, лежавшего на полу.
– Начнем с имен, – сказал я.
В ее голосе больше не было злости.
– Послушайте, мистер…
– Имена, детка. Кто ты такая?
Она опустила голову, пальцы ее впились в простыню.
– Вирджиния Хауэл.
– Где Грета Сервис?
Я увидел, как она нахмурилась, потом вздрогнула и взглянула на меня.
– Не знаю никакой Греты Сервис.
Мне слишком часто в своей жизни приходилось иметь дело со шлюхами, так что я всегда мог сказать наверняка, врут они или нет. Эта явно не врала. Итак, все вернулось к исходной точке.
– Начнем с прошлой ночи, Вирджиния. Где ты была?
– Я… я работала. – Она снова опустила глаза.
– Продолжай.
– Это было в отеле на Сорок пятой улице. Какой-то типчик из пригорода, по-моему. Может быть, и моряк. Он… он не очень-то хорошо справлялся со своим делом, но дал мне сотню, и я пробыла с ним ночь.
– Где ты его подцепила?
Она указала на парня на полу.
– Это он назначил свидание. Как всегда. Ему не нравится, когда я работаю в одиночку. – Легкая ирония прозвучала в ее голосе. – Наверное, вы чего-нибудь от меня хотите? Но у меня ничего нет. Вытряхните монету из него. Он все забрал. Никогда даже цента мне не оставит.
– Ты разрешила кому-нибудь пользоваться твоей комнатой?
– Какой кретин захочет пользоваться этой конурой?
– Я не о том тебя спрашиваю.
– Нет, не разрешала.
Я наклонился над парнем. Он тяжело дышал, струйка крови стекала по его подбородку. Я открыл шкаф. Те же самые платья и чемодан, который я видел прошлой ночью.
– Лучше сматывайтесь, мистер. Он ненавидит копов.
– Кто он, крошка?
– Лоренцо Джордж. Бывший боксер.
– Да, сейчас, похоже, он не в форме.
– Все равно он опасен. Не думайте, что он не станет вас разыскивать.
Я наклонился над ним и вытащил у него из кармана бумажник. В нем было пятьсот тридцать баксов, водительские права на его имя, причем отель значился как постоянное место жительства, и два билета на бокс в Гарден на следующей неделе.