— Как ты считаешь, может, сейчас самое время тебе исчезнуть на заднем сиденье, Эл? Мы доберемся до места через две минуты.
— Конечно, — сказал я. — Но мы доехали очень быстро, так что особой спешки не требуется, можно сначала немного поболтать. Сигарету?
— Спасибо.
Она выключила мотор, потом извлекла сигарету из протянутой мной пачки. Я зажег ее, затем вторую для себя и откинулся на спинку сиденья. Свободной рукой я обнял Долорес за плечи. Она тихонько вздохнула и тесно прижалась ко мне.
— Прекрасный вечер, — сказал я, — вот только нет луны. Уж не Ровак ли стащил ее?
— Чтобы уменьшить опасность, что его судно могут заметить. Как мне кажется, его поездка не слишком законная.
— Я вот все думал, — лениво продолжал я, — как Майлс все это рассчитал: железные ворота нараспашку, ты можешь беспрепятственно въехать внутрь и припарковать машину на подъездной дорожке поближе к дому. Ровак и Лумас поджидают в тени с обеих сторон. Как только ты останавливаешься, они одновременно распахивают задние дверцы и суют пистолет мне в лицо. После этого я присоединяюсь к Аннабел Джексон в качестве дополнительного груза для отправки, и судно отходит по расписанию. Потом на заре они выбрасывают нас в океан, и операция успешно завершается.
Ее тело внезапно утратило гибкость.
— Эл, о чем ты говоришь? Ты сошел с ума?
— Это была великолепная попытка, радость моя, — усмехнулся я. — Ты поджидаешь у меня в квартире моего возвращения домой под двойным предлогом: у тебя наступило чистосердечное раскаяние, болит душа, ты скорбишь по своей несчастной кузине Пэтти и хочешь помочь правосудию. И второе: ты просто без ума от Уилера. В действительности же ты хотела выяснить, проглотил ли я мнимое самоубийство Стерна и его предсмертную записку, которая так аккуратно все расставляла по местам.
— Ты не можешь этого говорить серьезно, Эл? — придушенным голосом взмолилась она. — После всего того, что я сделала, чтобы…
— Я не знаю, каким образом Аннабел внезапно стала проблемой, — продолжал я, не обращая внимания на Долорес, — но это, несомненно, произошло. А у тебя имелась еще одна проблема — это я. Так что самым разумным было позаботиться о нас обоих одновременно. Это означало заманить меня на катер без всякой шумихи, так, чтобы никакой окружной шериф не увязался следом за мной. Когда ты узнала, что мой сержант побывал в клубе одиноких сердец, представившись братом Аннабел, ты дала ему возможность доложить мне о своей неудаче. Потом ты позвонила в психологически правильный момент и предложила мне план, как без труда и хлопот я смогу очутиться в руках у Ровака.
— Не представляю, как ты можешь даже думать о подобном вероломстве, Эл Уилер! — заговорила она все тем же придушенным голосом. — Все это ложь, отвратительная ложь!
— Я когда-то сказал тебе, Долорес, дорогая, что мне в тебе больше всего импонирует твой ум. Тебе следовало об этом помнить, тогда бы, возможно, ты не разыграла бы эту партию так глупо, как сегодня в баре. Все эти разговорчики маленькой девочки о копах с пулеметами и слезоточивым газом, окружающих жилище Ровака… я даже не знаю, каким эпитетом охарактеризовать твои действия. Но конечно, ты не могла догадаться, что в действительности я не настолько туп, каким тебе казался.
— Мне нужен носовой платок! — прошептала она и схватила сумочку с сиденья рядом со мной.
Ей удалось вытащить пистолет до половины, прежде чем я сжал рукой ее пальцы с такой силой, что она закричала от боли и выпустила оружие.
— Крайне сожалею, — очень вежливо заметил я. — Естественная реакция. Каждая плачущая дама нуждается в носовом платке, это верно, но ты-то не плакала и не чихала!
— Ох, заткнись! И убери прочь свои вонючие лапы!
Я снял руку с ее плеч, поднял сумочку и ключи от машины одной рукой, а второй отворил дверцу с ее стороны.
— Вон! — приказал я и для поощрения толкнул в спину.
Она повернулась и презрительно посмотрела на меня, когда мы оба стояли возле машины.
— Что теперь? Мы ждем подкрепления?
— Сними туфли, — приказал я.
Она с минуту поколебалась, затем выполнила мою команду.
— А теперь платье и пояс.
— Минуточку, — со злостью сказала она, — я не…
— Если ты этого не сделаешь, я сам все сорву с тебя, — произнес я самым будничным голосом. — Вот что я думаю, может быть, это будет даже забавнее!
Долорес стянула платье через голову еще до того, как я закончил фразу. За ним последовал пояс, и Долорес осталась в бюстгальтере без бретелек и крохотных трусиках. Она задрожала под дуновениями прохладного ветерка с океана и жалобно следила за тем, как я запираю ее одежду в багажник.
— И вот передо мной настоящее дитя природы, — сказал я, снова забираясь в машину. — Тебе предоставилась исключительная возможность побегать босиком на ветерке по полям и лугам.
— Грязный сукин сын! — выдавила она сквозь стиснутые зубы.
— Долорес, милая! — Я неодобрительно покачал головой, заводя мотор. — Ты же меня уверяла, что просто без ума от поэзии.
Через секунду я стал медленно спускаться вниз под уклон, предварительно вытащив свой тридцать восьмой из кобуры и положив его рядом с собой на сиденье. Когда машина добралась до подножия холма, я поднял выше свет фар, их яркие лучи показали, что железные ворота широко распахнуты. Я медленно въехал на подъездную дорожку и увидел впереди футах в тридцати припаркованный «мерседес». Если Ровак и Лумас находились именно там, где я предполагал, по одному с каждой стороны дороги, свет фар их ослепит настолько, что они не смогут различить, кто ведет машину. Поэтому до остановки я был в безопасности, а это давало мне три-четыре секунды. Достаточно времени для того, чтобы отворить дверцу машины и взять в руки пистолет.
Я остановил машину в нескольких футах от «мерседеса», рывком распахнул дверцу и выскочил наружу, услыхав топот бегущих людей. Я услышал резкий голос Ровака:
— О’кей, коп, выходи спокойно и не мешкай, не то…
К этому времени я уже выпрямился и мог четко разглядеть массивную тушу Лумаса, наклонившуюся вперед, когда он заглядывал в заднюю половину машины.
— Эй, босс! — неистово завопил он. — Здесь никого нет!
— Ты совершенно прав, Джордж! — сказал я, прижимая дуло пистолета к его голове. — Вели Роваку бросить пистолет, или я вышибу к чертовой матери мозги из твоей башки!
— Босс! — неистово завопил Лумас. — Не…
Неожиданный грохот выстрела пистолета Ровака и показался мне потрясающе громким. Я принял простейшие меры предосторожности, встав точно позади Лумаса, и Ровак никак не мог попасть в меня, кроме как через его громадное мускулистое тело, но это почему-то его не остановило. Он сделал три выстрела со своей стороны машины, тело Лумаса замоталось, когда пули угодили ему в грудь. Затем он медленно свалился на заднее сиденье, а когда его туша упала в сторону от меня, черные очертания головы Ровака неожиданно появились у меня прямо перед глазами. Догадываюсь, что и он увидел меня в этот момент, потому что сделал еще один выстрел, по ошибке не подняв пистолет достаточно быстро, так что эта пуля угодила Лумасу аккуратно между глаз. Но человека можно убить только раз, а Лумас был мертв еще до этой пули.
Я тщательно прицелился и дважды нажал на спуск. Ровак тонко пискнул и повернулся, затем исчез из виду. Я услышал стук упавшего на дорогу его пистолета и побежал туда вокруг машины.
Ровак стоял на четвереньках, упираясь в землю руками, хлюпала кровь, образовавшая уже порядочную лужу под его склоненной головой. Его пистолет валялся в нескольких футах в стороне, я ударом ноги отбросил его в кусты, окаймляющие подъездную дорожку, потом опустил руку ему на плечо:
— Ровак? Куда вас ранило?
Дернув плечом, он сбросил мою руку, при этом его собственные разъехались в стороны, он упал лицом вперед и замер. Опустившись на колени, я осторожно перевернул его. Он был уже мертв, и его лицо ниже лба сделалось неузнаваемым.
Я поднялся на ноги и побежал к парадной двери дома, она оказалась слегка приоткрытой. Я распахнул ее ударом ноги и закричал:
— Выходите, парни, и быстро! У Ровака неприятности! — Затем прижался к стене около открытой двери и стал ждать.
В холле послышались тяжелые шаги, а через мгновение волосатая, мускулистая горилла выскочила из коридора и промчалась мимо меня, направляясь к машине. Я поравнялся с бегущим через пару шагов и сильно ударил по голове дулом пистолета. Он мгновенно устал от бега и свалился на землю. Я вернулся на прежнее место возле двери и прождал еще секунд тридцать, но больше никто не появился.
Более близкий осмотр показал, что бесчувственная горилла была моим старым приятелем Луи, метрдотелем «Экстраваганцы», и я почувствовал себя среди своих. Было похоже, что он не намерен приходить в себя еще долго, поэтому я оставил его на месте, а сам отправился проверить дом. Весь дом оказался пустым, и я вздохнул с облегчением, убедившись, что их было всего трое. Поспешно вернувшись назад к Луи, я обнаружил, что тот болезненно стонет, стараясь хотя бы сесть. Я дотронулся до его уха пистолетом, и он моментально перестал стонать.
— Ровак и Лумас мертвы, — пояснил я. — Я бы предпочел видеть мертвым и тебя, потому что так было бы не в пример аккуратней. Поэтому, дружище, попробуй выкинуть какой-нибудь фокус, чтобы у меня появился предлог, договорились?
Он скосил глаза на меня и взмолился:
— Не убивайте меня, лейтенант! Я сделаю все, что вы скажете. Решительно все! Не сомневайтесь!
— Тогда вставай, мы пойдем взглянем на катер, — сказал я. — Груз уже на месте, верно?
— Я не знаю, о чем вы говорите, — промямлил он, с трудом поднимаясь на ноги.
— Это решает дело! — радостно воскликнул я.
— Подождите! — завопил он. — Конечно, конечно же вы правы! Груз на месте, как вы изволили сказать, лейтенант!
— Ну так пойдем и разгрузим его!
Я подтолкнул его пистолетом в спину, чтобы до него поскорее дошло значение сказанного мной.
Мы прошли по мосткам, затем поднялись на безупречно чистую палубу судна.
— Где они? — спросил я.
— Внизу, вон там, заперты в каюте, — сказал Луи.
— У тебя есть ключ?
— Да, вот он.
Он извлек из кармана ключ на цепочке и протянул его мне.
— Это хорошо, Луи, — похвалил я. — Продолжай действовать в том же духе, и ты проживешь еще целых десять минут.
Я приказал ему первым спуститься по лестнице к каюте, сам шел позади, но не очень близко. Когда мы подошли туда, я вернул ему ключ, разрешил отпереть дверь и пройти первым внутрь. Груз таки был на месте. Прямо против нас стояли, прижавшись спинами к переборке, три перепуганные девушки, средней была Аннабел Джексон.
Увидев пистолет у меня в руке, она быстро пришла в себя.
— Ну, — с неподражаемым презрением выговорила она, — как ни странно, но это все же Эл Уилер! Прямо скажем, вы не слишком спешили появиться здесь!
— Я бы сделал это гораздо раньше, — начал я виновато, — но ваша соседка по комнате была так расстроена тем, как внезапно вы исчезли, что я был вынужден успокаивать ее.
— Дженни? — недоверчиво спросила Аннабел.
— Ну да. — Я шумно вздохнул. — Мы сидели в вашей квартирке, я самоотверженно утешал Дженни, ну а Дженни с удовольствием утешалась. Часы просто летели!
— Дженни?
Это прозвучало уже грозно.
— Скажите-ка лучше, радость моя, как получилось, что они так быстро раскусили вас и поняли обман?
— Всего лишь элементарная психология, лейтенант, — холодно ответила она, — которую вы, очевидно, не уловили… Каждая девушка старается преподнести себя в наилучшем виде, так что когда одна из девушек пытается выглядеть хуже всех остальных, она, очевидно, должна иметь на то солидные основания. После того как сцапали меня, они проверили в Сити-Холл и выяснили, кто я такая и на кого работаю. А потом этот отвратительный тип, Ровак, заявил, что я могу быть полезна в двух отношениях.
— Понятно, вы представляете дорогой, товар в этой партии, — сказал я, — и он мог использовать вас в качестве приманки для меня.
Аннабел выглядела раздраженной:
— А вы откуда узнали?
— Элементарная психология, радость моя, — усмехнулся я, — всего один вопрос, прежде чем мы вернемся назад в дом и вызовем отряд полиции. Кого вы видели, когда регистрировались в клубе одиноких сердец? Их делопроизводителя Шерри Рэнд?
— Нет, — Аннабел покачала головой, — она уходила на ленч, когда я туда приехала, поэтому меня расспрашивала миссис Аркрайт, потом организовала первое свидание с этим здоровенным скотом Джорджем Крокером!
— Он же Стив Лумас, — весело подхватил я. — И говорите вежливо о покойниках.
— Вы его убили?
Ее глаза широко раскрылись, она в ужасе смотрела на меня.
— Какая радость быть героем, если не оставишь после себя несколько мертвых негодяев на земле? — резонно осведомился я. — Я рад, что Шерри Рэнд непричастна к этой истории.
— Еще одна из ваших побед, герой? — с кислой миной осведомилась она.
— В этом деле всего одна, радость моя. — Я ласково улыбнулся ей. — Поскольку я был так занят Дженни, у меня не оставалось много времени на других.
Глава 11
Потом была уже поздняя ночь с подробными объяснениями окружному шерифу, хотя, признаться, я испытывал огромное удовольствие, наблюдая, как постепенно меняется выражение его лица. Он даже посчитал совершенно естественным мое сообщение о двух трупах в данном деле, но они, признаться, меня ни капельки не волновали, — я не сомневался: баллистики докажут, что Лумаса убил Ровак, а не я. Но самым забавным было наблюдать за выражением лица Лейверса, когда мы поднялись на вершину холма, возвращаясь назад в город, и подобрали потрясающую светлую блондинку, сногсшибательные формы которой были прикрыты малюсеньким бюстгальтером и миниатюрными трусиками из тонких кружев. Она съежилась на краю дороги, стуча от холода зубами; ее тело не просто посинело, а все покрылось гусиной кожей. Глаза у шерифа полезли на лоб, когда она забралась в его машину и прижалась к нему, стараясь хоть немного согреться. В конце концов он вновь обрел дар речи, испуганно посмотрел на меня и ворчливо осведомился, сколько еще почти голых особ женского пола наоставлял я по пути.
Таким образом, хотя я и страшно устал, перенервничал, но все же это было ясное солнечное утро после длинной утомительной ночи, когда я вновь входил в офис «Клуба счастья Аркрайта». Лицо Шерри Рэнд было воистину каменным, когда она подняла голову и увидела меня, и на этот раз я не слышал даже слабых аккордов гавайской гитары.
— Лейтенант Уилер, — произнесла она ледяным тоном, — знаете, я была непозволительно глупа, вообразив, что вы могли на самом деле пригласить меня прошлым вечером. Это доказывает, какая я все же наивная, верно?
— Я был занят, милая, — огорченно произнес я, — на самом деле очень занят.
— Странная вещь, — продолжила она, демонстративно зевая, — я не читала об этом в утренних газетах.
— Но непременно прочтете! — весело пообещал я. — Аркрайты дома?
— Конечно. Я сообщу им о вашем приходе.
— На этот раз вам не надо беспокоиться, Шерри, золотко, — сказал я. — Я сам о себе доложу.
Я распахнул дверь офиса и вошел внутрь. Сара Аркрайт, как обычно, сидела за письменным столом, но Джейкоб потряс меня. Он примостился возле нее, естественно, на маленьком стуле, и было похоже, что они сводили счета за месяц.
Глаза у Сары на мгновение широко раскрылись, когда она увидела меня, но сразу же затуманились и сделались непроницаемыми.
— Это совершенно невыносимо! — прошипела она. — Неужели вы настолько лишены такта, что не можете подождать, пока вас пригласят войти, лейтенант?
— Должен сказать, — на этот раз Джейкоб решился вставить пару слов от своего имени, — такое поведение едва ли можно назвать цивилизованным, лейтенант!
— Вам пора привыкать к нецивилизованному отношению к своим особам, — усмехнулся я. — Там, куда вы отправитесь, вам постоянно придется с ним сталкиваться.
Я отодвинул стул от стены и сел, повернувшись к ним лицом, затем не спеша закурил сигарету.