— Мы бы что-нибудь придумали, — глухо отозвался Фэстигран, — но отправлять в первый полёт ещё неокрылившегося птенца никто бы не стал.
— Да? — с вызовом приподнялась на кровати Риль, — поздно, я уже маг!
— Неужели? — в деланном изумлении приподнял брови целитель. На глазах девушки внезапно заблестели слезы отчаянья, прорывая маску равнодушия.
— Перестаньте её пугать, — вступился за неё Ластирран, — не переживай, сестрёнка, ты маг, самый настоящий маг и очень сильный, — он ласково улыбнулся Риль, — У тебя всё получилось, но если бы ты была драконом, я бы тебе сейчас все крылья пообрывал за такую выходку. Ещё бы чуть-чуть и вместо живой сестренки, я бы держал за руку твой хладный труп. Мы едва успели спасти вас двоих из-под обломков. Мама отдала все силы, пытаясь тебя сдержать. А когда поняла, что не может вытащить из транса, позвала нас. Она не ожидала, что ты окажешься столь упряма и сильна. Хорошо, что я смог до тебя дозваться, а главное, вовремя: твой источник был почти полностью исчерпан.
— Но почему тогда… — Риль замолчала, но драконы поняли её без слов.
— Я заблокировал тебя на время, чтобы дать твоему организму прийти в себя после инициации. Извини, но это было необходимо, — Кэстирон сочувственно улыбнулся, — если ты сейчас с неокрепшим источником влезешь куда-нибудь ещё, то… — он многозначительно замолчал.
— Нас ведь может и не оказаться рядом, — справедливо заметил её постоянный донор.
— А как там Арагрэлла? — встревожено спросила Риль. Ей было стыдно за свои недавние мысли о драконице.
— С ней все в порядке. Руководит восстановлением своего кабинета.
— Ой, — щеки девушки стали пунцовыми, — я там всё окончательно разнесла?
— Ерунда, — отмахнулся Фэстигран, — не в первый раз. Стены крепкие, а крышу поменять легко. Ну а обстановку наша мама обновить всегда готова. Ремонт — её любимое занятие. Всё, отдыхай. Считай, что ты три дня под домашним арестом.
— А я, как целитель, прописываю тебе строжайший постельный режим, а то блок не сниму, — пригрозил Кэстирон, вставая с её постели. Под строгим взглядом Фэстиграна братья покинули комнату. Ластирран уходил с явной неохотой и во взгляде, который он кинул на девушку, было столько всего: и пережитый страх, и облегчение от того, что она жива, и толика вины, и что-то ещё плещущееся в глубине огненных языков пламени.
— Блок он не снимет, — ворчала Риль после двух часов валяния в кровати. В преддверии вот таких же однообразно скучных трёх дней, эта угроза уже не казалась такой страшной. И она, между прочим, теперь полноценный маг, ну, почти. Вот вскроет его блок и всё!
Увы, мечты… Риль прекрасно осознавала, что как маг она сейчас слабее ребенка, а вскрыть блок, поставленный целителем, да ещё и драконом, не сможет и через пятьдесят лет, когда её мастерство войдет в полную силу. Хотя, кто знает… Драконом она, конечно, не станет, но какое воздействие драконья кровь окажет на развитие её магического источника, не может сказать никто.
Риль, пошатываясь, сползла с кровати. Ощущая во всем теле противную слабость, она направилась в ванную комнату. Ползти туда на четвереньках было бы логичнее и удобнее, но против этого рьяно возмутилась собственная гордость. Мысль о том, что кто-то может застать её в таком неприглядном виде, придала девушке сил, и она смогла достичь вожделенной комнаты. Обратно вышла уже бодрая и посвежевшая, и ещё жутко голодная.
— Я так и думала, что ты не станешь валяться в постели. — Уменьшенная копия Арагрэллы бесцеремонно восседала в кресле у окна, пристально разглядывая Риль. Та же царственная посадка головы, высокие скулы и чёрные глаза с плещущимися внутри любопытными языками пламени. Вот только у младшей Гнезда была белоснежная кожа и белые, как снег, волосы. Потрясающая красавица!
Риль пожала плечами, улыбнулась, мол, не могу больше — надоело. На самом деле, ей с большим трудом удалось, не выказывая слабости, добрести до кровати. Она плотнее запахнула банный халат и забралась с ногами на кровать. Облегченно откинулась на подушки.
— А ты красивая, — с непритворным восхищением произнесла юная драконица.
— Куда мне до тебя, — усмехнулась Риль.
— Смеешься? — вдруг обиженно надула губы младшенькая.
Риль в удивлении приподняла брови. Неужели она не понимает, как хороша в своей необычности. Ах, это детское — быть, как все.
— Дай, угадаю, — задумчиво произнесла девушка, — белые волосы, бледная кожа — чешуя твоего дракона белоснежная, я права?
Лицо драконицы искривила гримаса отчаянья.
— Да, чтоб у меня хвост отсох! Смотри, — она с такой силой потянула за волосы, забранные в длинный хвост, что Риль испугалась, как бы они не оторвались, — они же белые! — произнесла она так, будто те были, как минимум, склизкими щупальцами.
— Но это прекрасно, — уверенно возразила ей Риль.
— Как, как это может быть прекрасно! — блондинка-дракон вскочила с кресла и забегала по комнате, не в силах сдерживать бурные эмоции. Похоже, проблема стояла для неё давно и крайне остро, — у мамы волосы чёрные, у папы, у братьев тоже, да у всех они — чёрные, понимаешь!
— Кажется, да, — произнесла Риль. Она сочувственно оглядела драконицу — не осознает, глупая, своего счастья. Да за такое горе половина девушек на её курсе все свои богатства отдали бы. А вторая половина от зависти захлебнулась. Натуральная блондинка с чёрными глазами и точеной фигурой, а грация…
— Ты что любишь? — спросила она вдруг.
— А?.. — младшенькая прекратила метания по комнате и замерла в недоумении.
— Рыбу ловить, камни собирать, цветы, что?
— Жемчуг собирать, — растерянно призналась драконица.
— Ну вот, — обрадовалась Риль, — а теперь представь, что ты ныряешь за жемчугом, открываешь одну раковину, другую, третью — везде белые жемчужины, а вот в пятой чёрная. Ты какой больше обрадуешься?
— Конечно, чёрной! У меня такая в коллекции пока только одна — они же большая редкость.
— Вот! — наставительно произнесла Риль, подняв палец вверх, — а теперь вообрази, что ты — белая жемчужина среди многих и многих чёрных. Получается, что ты — огромная редкость. Вот за кого будут сражаться десятки драконов, а?
Нежный румянец проступил на белоснежной коже драконицы. С надеждой она взглянула на Риль: «Правда?»
— Правда, правда, — Риль устало вздохнула. Разговор её быстро вымотал, и теперь девушку неумолимо клонило в сон.
— А ты не только красивая, но и добрая, — драконица радостно закружилась по комнате, что-то напевая, — хочешь, секрет открою?
Риль кивнула. Не согласишься — не отстанет…
— Ты ему нравишься. Он мне столько про тебя всего хорошего рассказывал. «Риль то, Риль это»…
— Кто? — замерла Риль. Драконица с недоумением посмотрела на неё — что, сама не догадываешься?
— Кэсти, — чуть помедлив, все же ответила младшенькая, и, прищурившись, внимательно посмотрела на девушку. Видимо имя лекаря восстановила в памяти кое-что ещё, — ой, я тебя совсем замучила. Всё, отдыхай, а то ты совсем бледненькая, — и драконица бодро рванула к двери. Риль утомленно прикрыла глаза, но дверь распахнулась обратно, и внутрь просунулась белая головка, — ты только Кэсти не говори, что я к тебе приходила, а то он мне точно крылья оборвёт!
Голова исчезла, чтобы через секунду тут же нарисоваться вновь.
— Я к тебе завтра зайду, и можешь звать меня Гранта. Ты же кровная сестра Ласти, а значит — член Гнезда.
Риль улыбнулась и кивнула. Хозяйка белоснежных волос наконец-то окончательно скрылась за дверью, а у девушки даже не осталось сил заползти под одеяло. Так и отрубилась, полусидя на подушках. Сквозь сон почувствовала, как кто-то аккуратно накрывает её одеялом, укладывает поудобнее. Ещё ей приснилось, что поцелуй оставил жаркий след на её виске.
Потом приходил кто-то ещё — не комната, а проходной двор, но сон прочно овладел её сознанием, и Риль так и не смогла заставить себе проснуться. Она честно пыталась открыть глаза, но чья-то тёплая рука легла ей на лоб, а ладонь крепко сжали. «Спи, сладких снов», — тихо проговорил кто-то рядом с ней, опять погружая её в страну призрачных фантазий.
Пробуждение было не из приятных, но, по крайней мере, лучше, чем в последний раз. Тело затекло везде, как бывает, когда долго лежишь в одной позе. «И сколько я проспала?» — призадумалась Риль. Похоже, что немало, и явно её сон не был естественным. Перестраховщики! Но надо признать, что чувствовала она себя сейчас гораздо лучше. Выползла с кровати, покачнулась, но не упала — и то хорошо. Ага, блок ещё не сняли. Ну ладно, она терпеливая, подождёт.
Вернувшись из ванны, Риль обнаружила, что в комнате больше не одна. Кэстирон с неудовольствием оглядел замотанную в банный халат Риль.
— Всё-таки поднялась. Я так надеялся удержать тебя в кровати подольше, но видно не удастся. Тогда перейдём к следующему этапу.
Жестом фокусника он достал из-за спины глубокую тарелку, элегантно снял крышку.
— Прошу, — протянул он девушке тарелку.
Риль невольно шагнула назад. Уж больно знакомый запах разнесся по комнате. Только не эта гадость! Но Кэстирон с обманчиво ласковой улыбкой шагнул вперёд.
— Я не хочу тебя заставлять, милая. Но тебе придётся это съесть. Хочешь, я покормлю тебя с ложечки?
А вот на это она уже пойти не могла. Шагнула вперед, почти вырвала тарелку из его рук, села на кровать. Зажмурившись, проглотила первую ложку. Брр, какая склизкая мерзость! И кто такую гадость готовит — руки бы тому пообрывала, точнее, крылья.
— Вот и умница.
Её даже по головке погладили, когда она последнюю ложку проглотила. Кэстирон забрал пустую тарелку, ехидно осведомился, не нужна ли ей добавка. Риль только головой помотала. Говорить она опасалась, супчик упорно просился наружу, подбираясь к горлу.
— Тогда оставляю тебя отдыхать. Помни, из комнаты ни ногой, иначе блок не сниму, — пригрозил дракон. Он вышел, плотно прикрыв за собой дверь.
— Тоже мне, заботливая нянюшка… Сначала усыпляет, потом гадостью кормит.
Нет, такая забота ей точно не нужна. Одна надежда, что завтра её покормят чем-нибудь более съедобным. Риль опять легла на кровать. Скучать без дела было для неё настоящей пыткой. «Может, позвать чешуйчатого усыпителя?» — мелькнула мысль, но тут же была изгнана с позором.
Обстановку в комнате Риль изучила уже досконально. Два больших окна наполняли спальню солнечным светом. Из них открывался потрясающий вид на темно-синие океанские просторы. Белые барашки волн то тут, то там, разбавляли синеву воды. Вдалеке на горизонте распушились сизо-белые облака. В них готовилось упасть солнце на закате дня. Судя по расположению светила на небе, сейчас чуть больше полудня.
Комната была обставлена со вкусом: просторная кровать, уютные мягкие кресла у окна, пузатый коричневый комод, огромный белокаменный камин с двумя застывшими статуями диковинных зверей на верхней полке. Было по-домашнему уютно. Как жаль, что нет книг. А те, что есть, ей не прочитать. Увы. Дар понимания чужой речи не распространялся на письмо и чтение. В мирах, где дела требовали частого присутствия, даже опытные маги учились читать и писать, словно школьники. В противном случае, подобная необразованность могла принести огромные неприятности, и в первую очередь, недоверие торговых партнеров.
Когда комната окрасилась в розовые тона заката, зашел Ластирран. В руках он держал огромную книгу, а карманы его пиджака подозрительно оттопыривались.
— Добрый вечер, сестрёнка, как самочувствие? — улыбнулся он ей.
Риль ответила радостной улыбкой. После нескольких часов томительного одиночества и не менее утомительного безделья, она была бы рада видеть даже того мерзкого короля, что умыкнул её в застенки. А тут целый дракон пожаловал, радость-то какая!
— Хорошо, спасибо, только очень скучно взаперти сидеть, — пожаловалась она.
— Понимаю, — хмыкнул дракон, — держи, — он протянул ей толстый, явно старинный, фолиант, красиво украшенный камнями и потемневшими от времени полосками серебра.
— Это древние хроники, хотя легенд тут тоже хватает. В детстве я любил их читать, как страшные сказки на ночь. Здесь на каждой странице есть иллюстрации. В те времена было принято изображать то, что записывали, для полной достоверности. Тебе должно понравиться.
Риль с благоговением приняла тяжелую книгу. К подобным вещам она всегда испытывала чувство огромного почтения.
— Ты расскажешь мне свою самую любимую сказку?
— Конечно, — кивнул Ластирран, воровато оглянулся на дверь, и почему-то шёпотом добавил, — извини, не сейчас. И вот ещё, — он достал из карманов парочку крупных, просвечивающих янтарем круглых плода. Риль сглотнула слюну. Вид у неизвестных фруктов был таким аппетитным, а запах!..
— Держи, арестантка. Я же знаю, что брат тебя только заширом кормит.
Риль кивнула — рот был уже занят заглатыванием и пережёвыванием восхитительно сладкой мякоти.
— Всё, держись. Послезавтра тебя выпустят, — Ластирран наклонился, чмокнул её в щеку, и стремительно вышел за дверь. И это хорошо, что он не оглянулся и не увидел, как девушка краснеет.
С передачкой было покончено почти мгновенно. Риль с огорчением облизала испачканные соком пальцы. Съела и даже не задалась вопросом, как её желудок отреагирует на незнакомый фрукт. Одна надежда, что влитая в неё драконья кровь адаптирует её организм к местной еде.
К вечеру, напряженно оглядываясь за спину, к ней зашла Арагрэлла.
— Я на минутку, — тут же объявила драконица, присаживаясь на краешек кровати. Выглядела она, как всегда, великолепно, но глаза смотрели устало и утомленно, — рада, что тебе уже лучше. Но лично я не одобряю такой строгий запрет Кэсти на твою свободу. Он не только тебя никуда не выпускает, но и остальным запретил к тебе приближаться. Хотя, кто-то уже нарушил его запрет, — и драконица, лукаво улыбаясь, кивнула на книгу, лежащую на коленях у девушки. Та почувствовала, что невольно краснеет.
— Да, у вас очень любопытные легенды и такие живые иллюстрации. Даже не зная вашего языка, мне все понятно и без слов.
— Это Ласти, наверно, постарался, — проницательно предположила Арагрэлла, — не буду тебя отвлекать. Вот, держи, — и она протянула девушке свёрток, — хоть Кэсти и ворчать будет, но я-то знаю, как нам, женщинам, иногда нужно сладкое.
— Спасибо, — Риль благодарно кивнула драконице. В свёртке лежали два истекающих сладким соком пирожка. Пряный аромат заставил желудок, уже отвыкший от деликатесов, забурлить в предвкушении.
— Арагрэлла, — вопрос девушки застал драконицу уже на пороге, — я давно хотела спросить. Почему Ластирран командует звеном, он ведь младший?
— Всё просто, — повернулась та к Риль, — если птенец рождается один, он всегда будет сильнее тех, кто родился вдвоём или втроём. И есть кое-что ещё, дающее ему право на первенство. Его отец — глава Совета. Всё, я должна идти. Право целителя дает Кэсти неограниченные возможности указывать даже главе Совета, не говоря уже о собственной матери.
Глава 17
Пирожки Риль отложила на потом. Фрукты оказались сытными, и есть пока не хотелось. Девушка загадала, кто окажется следующим визитёром бедной, посаженной на один захир, больной, и оказалась права. Гранта заглянула в комнату.
— О! Не скучаешь?
Риль тяжко вздохнула. Книгу она успела уже просмотреть целиком и сейчас шла по второму кругу. Может, заняться драконьим? И полезно, и время пролетит незаметней.
Младшая Гнезда вихрем ворвалась в комнату, мельком глянула на книгу, уважительно присвистнула — редкость и весьма ценная, оставила на столе ещё горячую сырную лепешку и унеслась обратно. По пути бросив, что заглянет завтра, а пока торопится вернуться за стол, с которого и стащила сей восхитительный деликатес.
Риль улыбнулась — семейный заговор против сурового целителя налицо. Интересно, примет ли в нем участие старшенький?
Тот не заставил себя долго ждать, но, как самый старший, разумно скрыл собственное участие в нарушении режима питания Риль. В стекло окна негромко постучали. Риль вскочила с кровати и бросилась к окну, по пути любуясь уходящим за море солнцем. Оно уже скрылось в облачном одеяле, и лишь розовато-красные лучи прощались с уходящим днем. За окном, нетерпеливо перетаптываясь лапами на узком подоконнике, стояла птица. Крупная, с загнутым желтым клювом и чёрно-коричневым оперением, она явно относилась к отряду хищников. Хищник, кося на девушку жёлтым глазом, держал в клюве маленькую плетеную корзинку, закрытую крышкой. Вид гордой птицы выражал полное недовольство презренной ролью разносчика еды.