Джонти медленно перевела взгляд на сундук, неясные очертания которого были видны через дверь, разделявшую комнаты. Она не тронула его. Все в нем было очень важно для бабушки, и это будет сложено вместе с другими вещами в кучу у стены.
Джонти почувствовала ужасное удовлетворение. Не придет ли мистер Мак Байн в ярость, когда узнает, что она намерена взять с собой большинство бабушкиных вещей? Наверное, он назовет ее сумасшедшей и не позволит все взять с собой.
Джонти решительно сжала губы. Она будет непоколебима. Он будет злиться, ругаться и кричать до тех пор, пока не убедится, что все бесполезно. Без удобных и знакомых вещей, окружавших ее все время, жизнь с этим человеком будет невыносимой.
Ее взгляд упал на гроб, стоявший в другой комнате, и слезы опять покатились по щекам.
В конюшне, позади публичного дома, Корд, дрожа от холода, зарывался все глубже в сено. Хотя днем уже было солнечно и тепло, ранние весенние ночи были по-зимнему прохладны. «Я бы взял с собой Люси, — ворчал он, стуча зубами, Корд нахмурился, его лицо помрачнело. — Нет, ради Бога, я бы пошел в ее комнату, как и намеривался, если бы этот бандит и ребенок с огромными глазами не дали мне почувствовать свою вину».
Он смотрел вверх на голые балки, которые отчетливо виднелись сквозь утренний рассвет. Корд думал, что, начиная с сегодняшнего дня, его жизнь должна была радикально измениться. Ему придется заботиться о ребенке, каждое слово и движение которого вызывали в нем гнев. Заботиться о ребенке, который, к тому же, был дурно воспитан. И совсем плохо было то, что он еще и гомосексуалист.
«Как нужно вести себя, чтобы искоренить этот недостаток в молодом человеке? — спрашивал себя Корд. — Держать его подальше от мужчин? Отправить в компанию женщин?»
«Но, черт возьми, — вспомнил он, — Джонти всегда находился среди женщин», — Корд нахмурился в раздумье. Это уже было целой проблемой. Всю свою жизнь ребенок общался с проститутками. Понятно, что этого было вполне достаточно для большинства мужчин, чтобы стать женоненавистниками.
«Однако, — Корда осенила мысль, — если бы парень встретил девушку своего возраста и проводил с ней как можно больше времени, то к концу лета ему понравилось бы чувствовать мягкое женское тело в своих объятиях. Джим Ла Тор стал бы для него отталкивающим воспоминанием.
— Я сближусь с мексиканской семьей, где есть дочь-подросток, — вслух подумал он. — Мексиканские женщины красивы и подходящие для любви. — Корду понравилась его собственная идея. — Если кто-нибудь и мог бы перевернуть этого молодого человека, то только страстная сеньорита.
Довольный собой, Корд потянулся. Он не только решил проблему с Джонти прежде, чем уснуть, но и придумал, где ему устроить дом для своего ненавистного подопечного.
Три года назад он гнал табун жеребцов и гарем кобылиц по холмистым равнинам Вайолинга, через речку Северная Плата в Скалистые горы. Там он потерял небольшой табун в бесконечном ущелье. До смерти уставший и упавший духом, он погнал лошадей вверх, в прохладное предгорье. Корд недолго ехал среди высочайших сосен Пондерозы и пихт Дугласа, когда, наконец, подъехал к заброшенным домам.
Может быть, потому, что он чувствовал себя таким разбитым и очень уставшим, место ему очень понравилось. Из пятнистой тени деревьев открывался привлекательный вид на посеревшие от плохой погоды доски разбросанных надворных построек и большой дом с широким крыльцом. Тогда он подумал, что если ему придется когда-нибудь осесть, то он бы хотел, чтобы это было подобное место.
Но, проведя ночь в пустом ранчо из пяти комнат, Корд уехал искать новый табун, так ни разу и не вспоминая об этом месте до сегодняшней ночи. Он надеялся, что ранчо не занято, и, кто бы ни был его владельцем, возможно, захочет его продать. Ему было интересно, сколько же денег захотят взять за это место.
Корд продолжал задавать себе вопросы. О каком количестве денег говорила Мэгги? Кажется, она имела в виду достаточную сумму, чтобы ему обосноваться, конечно же, вместе с Джонти.
Печаль легла на его лицо. Бедная старушка Мэгги. Для нее и пара сотен долларов могла бы показаться состоянием. А эта сумма, может быть, лишь немного больше. Ну, да ладно. Корд оттянул боковой карман. Он еще не потратил большую часть денег, полученных за мустангов и надеялся, что этих денег хватит для начала.
«Постройки нужно будет немного отремонтировать, — размышлял Корд. — Некоторые из них уже ремонтировались года три назад, но, хотя это был некапитальный ремонт, они все были крепко сложены, в том числе и загон из еловых досок, расположенный в нескольких ярдах от дома. Загон для птицы тоже был большой, рассчитанный, примерно, на пятьдесят голов.
Корд отчетливо представил себе дом и улыбнулся. Ему и мальчонке первое время придется спать на полу, а готовить еду либо в камине, либо на улице.
Корда охватило волнение, может быть, это все будет не так уж плохо — немного пожить на одном месте. Конечно, через пару лет он обучит мальчика и сбудет его с рук. Потом, если захочет, вернется к прежнему образу жизни.
Решив свои проблемы, или, по крайней мере, обдумав их, Корд расслабился и почувствовал возбуждение. Было ли это от наполненного мочевого пузыря или от утреннего желания? Возможно, и то и другое. Корд ухмыльнулся, помассировал член до полной эрекции, и ему захотелось, чтобы здесь была Люси. Он потянулся и вскочил на ноги. Сегодня надо было много сделать. Вначале Корд решил быстренько сбегать к Люси, затем походить по барам и борделям в поисках рабочей силы. Он отряхнул сено с волос и одежды, а его лицо теперь уже не было таким заспанным. И последнее, что ему нужно было сделать, это похоронить своего старого друга. Корд поправил висевшее на ремне ружье и вспомнил, что ему надо найти священника, чтобы он прочитал молитву над Мэгги.
Меньше, чем за час, Корд успел навестить Люси, плотно позавтракал и начал поиск возниц.
Он знал тех людей, которые ему были нужны, но не предполагал, в каком баре или бордели их искать. Он прошел почти полквартала, когда чуть не споткнулся о человека, который был ему нужен.
— Привет, Джонс, — Корд засмеялся, протягивая руку высокому, худому и кривоногому от жизни, проведенной в седле, человеку лет пятидесяти.
— Как дела, Корд? — он пожал его руку. — Рад тебя видеть, мустангер. Где ты пропадал столько месяцев? Мы уж думали, что тебя растоптала в табуне какая-нибудь дикая лошадь.
Корд рассмеялся:
— Я охотился за мустангами в Вайолинге. Вчера привел табун и продал его армии. А ты как поживаешь? Куда идешь?
Джонс пожал плечами:
— Ничего особенного, все по-прежнему. Я с Редом работал на ранчо за Ларами. А в городе мы с позавчерашнего дня. Большим пальцем он сдвинул кепку со лба и, лениво наклонившись, оперся на стойку. — Пока мы нигде не работаем, — он криво ухмыльнулся. — Но скоро придется, потому что деньги почти кончились.
Корд махнул головой в сторону кабака, из которого только что вышел Джонс:
— Давай зайдем и выпьем, у меня есть что сказать тебе и о чем спросить.
Кабак был почти пуст в столь раннее утро, не считая двух опохмелявшихся скотников и рабочего, моющего пол.
Корд попросил бармена принести бутылку и два стакана. Затем они сели за столик в углу. Когда принесли виски, Корд плеснул понемногу в оба стакана и начал разговор.
Выслушав рассказ Корда о Мэгги, о его новом подопечном, о заброшенном ранчо, которое он хотел бы купить, когда найдет владельца, и о своем намерении просто пожить там, Джонс замотал головой.
— Вот так, так. Все это будет полной переменой для тебя, Корд.
— Похоже, что так, — согласился Корд.
Он снова наполнил стаканы. Откинувшись на спинку стула, Корд сказал:
— Я хочу нанять тебя и Реда на работу, — заметив одобрение, мелькнувшее в глазах Джонса, Корд поднял стакан. — Но ты должен знать, что, пока я не пригоню новое стадо, обещаю вам только пансион.
— Черт, Корд, это же для нас не в первый раз. Я и Ред будем рады помочь тебе.
— Спасибо, Джонс. Я ценю это. Кстати, а где Ред?
Джонс фыркнул:
— Где можно его встретить? Занят с проституткой в публичном доме.
Корд ухмыльнулся. О похотливой натуре Реда знали все его друзья. Лежать в объятьях женщины было смыслом жизни этого молодого человека.
— Есть ли еще в городе кто-нибудь, кого мы знаем? — спросил Корд. — Мне нужен еще один человек.
Джонс замотал головой, потом остановился и задумался.
— Понч находится здесь. Он приехал сегодня утром. Как ты думаешь, он тебе подойдет?
Корд выругался.
— Только в том случае, если я никого не смогу найти. Он приносит неприятности везде, где появляется.
— Сомневаюсь, что тебе удастся кого-нибудь найти. Город абсолютно пуст. Все, кто хотел работать, заняты на каком-нибудь ранчо.
— Возможно, ты прав, — сказал Корд и встал.
Он вытащил немного денег из кармана и положил на стол.
— Я собираюсь переговорить с Редом.
Корд прошел немного вниз по улице и вошел в публичный дом Белле. Он кивнул сутулому человеку, убирающему грязную комнату, где собирались мужчины. Корд уловил обычный неприятный запах застарелого пота и прокисшего виски, когда поднимался вверх по расшатанной лестнице в комнаты.
Треск и скрип кровати заставил его остановиться перед дверью, находящейся на полпути к узкому холлу. Он медленно нажал на дверь, она тихо отворилась, и Корд, дважды постучав по стене, вошел в комнату. Рыжеволосый, стройный и длинноногий молодой человек лет двадцати вынырнул из-под пары белых ног, сердито повернул голову и нахмурился. Но, когда он узнал стоящего возле кровати, его губы расплылись в ленивой радушной улыбке.
— Заваливай, Корд, — пригласил он. — Как в былые времена разделим на двоих одну женщину.
Корд глянул на молоденькую шлюху, которая даже не потрудилась прикрыть свою наготу простынею, и на мгновение он чуть не соблазнился, увидев длинные ноги, раздвинутые и как бы приглашающие.
— Спасибо, Ред, — усмехнулся он. — Но сегодня утром я уже развлекся. Я здесь по делу другого рода.
Корд быстро пересказал ему то, что уже говорил Джонсу.
— Решено, Корд, — с готовностью согласился Ред. — Когда мы отправляемся на ранчо?
— Сегодня днем, после похорон Мэгги, — Корд собрался уйти, но вдруг обернулся. — Ты не подскажешь случайно, где я смогу найти Понча?
— Этот глупый толстяк, — Ред приподнялся, — провел где-то около часа в кабаке вниз по улице, устроив там драку, как будто он находится на войне.
Лицо Корда расплылось в улыбке от удачной шутки.
— В конце концов, какой-нибудь местный янки налетит на него и выбьет из него беса.
— Когда он появился, то сразу отправился в дом к Нелли. Я думаю, что сейчас Понч трахает Люси.
Корд благодарно кивнул и вышел. Почему он не подумал об этом сразу? Люси очень соответствовала этому толстяку. Они составили бы прекрасную пару.
Уверенный в том, что Понч будет у Люси до тех пор, пока у него не кончатся деньги, Корд пошел искать священника. Но уже через час он убедился в том, что во всем Эбилене есть только один священник, да и того в данный момент нет в городе.
Оставив бесплодные поиски, Корд договорился с владельцем похоронного бюро о катафалке, чтобы отвезти тело Мэгги на кладбище, потом зашел в универмаг, реклама на котором говорила, что здесь можно купить все, что угодно для мужчин и женщин. Через десять минут Корд вышел оттуда с лопатой в руках и направился на кладбище.
Когда Корд дошел до кладбища Эбилена, он помрачнел. Ла Тор уже был здесь и выкопал полмогилы. Корд поискал глазами Джонти, надеясь, что мальчишки нет. Маленький негодник и впрямь решит, что Корд только что покинул постель Люси. Неожиданно мустангер помрачнел еще больше. Он заметил невдалеке в поле стройную фигуру Джонти. Она собирала полевые цветы. От расстройства Корд заскрежетал зубами. Почему мальчик не помогал копать могилу своей бабушки, а вместо этого собирал цветочки? Если бы здесь не было бандита, он бы подошел и вырвал бы цветы из его рук, заменив их лопатой.
Корд подавил в себе это желание и, подойдя к куче земли, которую уже выкопал Ла Тор, громко крикнул: —. Я закончу.
— И, кстати, доброе утро, — Ла Тор посмотрел в черные глаза Корда с удовлетворением. Корд не ответил. Тогда Ла Тор выбрался из ямы и пошел к Джонти.
Корд наблюдал за странной фигурой человека, склонившегося к Джонти, обнимая его худенькие плечи. Когда кудрявая головка опустилась на грудь бандита и замерла там, Корд яростно ругнулся и начал копать землю Канзаса, как будто это был его злейший враг.
Через два часа, когда солнце было уже в зените, на кладбище собралось несколько десятков человек посмотреть, как тело любимой ими Мэгги Рэнд осторожно опустят в вырытую яму рядом с могилой ее дочери.
Корд стоял, уставившись на грубый сосновый гроб. Надо было сказать слово о своем старом друге. Мэгги заслуживала большего, чем просто быть закопанной в этой степи. Он попытался вспомнить священника из своего детства, но все, что ему удалось вспомнить — это молитву, которую отец иногда говорил перед ужином. Он услышал, как собравшиеся люди зашевелились, и поднял глаза. Все смотрели на женоподобного внука Мэгги, который, по их представлению, не умел даже читать. Все считали, что он был неучем, постоянно бегая с мальчишками-индейцами. Он стоял с маленькой книгой в руках и тихо читал из нее.
Стоя с опущенной головой, Корд внимательно слушал слова, которые, дрожа, слетали с мягких губ.
Загипнотизированный тихим голосом, убаюканный до состояния, которое граничило с чувственным экстазом, Корд опомнился, когда книга закрылась, и тишину нарушали всхлипывания девиц Нелли. Он бросил нервный взгляд на Джонти, надеясь, что тот не будет вести себя так, как в тот вечер, когда умерла Мэгги. Ему было бы неловко, если бы мальчик заплакал, как девчонка, перед всеми этими людьми.
Но в глазах Джонти не было ни слезинки. Она уже все выплакала. Когда бросили первый ком земли на сосновый гроб, она выдала свое внутреннее волнение только тем; что крепче сжала Библию в руках и шагнула поближе к Ла Тору. Когда он взял ее за руку и прижал к себе, Корд ругнулся про себя, повернулся и пошел к своему жеребцу, находящемуся в пяти ярдах отсюда.
Когда этот ублюдок уберется из города? Не собирается ли он взять с собой ребенка? Корд надеялся, что нет. Он бы убил его, но тогда у Корда, действительно, будет много забот о мальчишке.
Трое рабочих, нанятых Кордом, уже были на подходе к дому Нелли, когда встретили мустангера.
— Когда мы отъезжаем, Корд? — спросил Ред.
— Как только вернется мальчишка, — ответил Корд и пошел в комнату Мэгги.
Он зашел на кухню и удивленно присвистнул сквозь зубы. Помимо нескольких коробок, примостившихся по обе стороны двери, часть мебели, включая разобранную кровать, была вытащена на середину комнаты.
— Что, черт побери, замышляет этот мальчишка? — выругался Корд, пнув одну из коробок мысом своего сапога. Только он собрался пнуть другую, как позади резким голосом кто-то скомандовал:
— Не делайте этого! Там посуда.
Корд обернулся и наткнулся на Джонти, окинувшую его холодным взглядом.
— Ты не хочешь мне объяснить, что, черт возьми, значит весь этот хлам?
Джонти побледнела, ее сердце учащенно забилось. В конце концов, должна ли она вести борьбу, которую замышляла? У нее еще никогда не было такого мрачного, унылого настроения. Из-под ресниц она скользнула взглядом по лицу Корда. Его угрюмое, хмурое лицо сказало, что она должна. Иначе этот грубиян будет управлять ею, как стадом быков на повороте. Усилием воли она заставила себя не показывать свою внутреннюю непокорность и резко сказала:
— Этот хлам, как вы его называете, — бабушкины вещи. Я собираюсь взять их с собой.
Повисло гробовое молчание, нарушаемое лишь тиканьем часов, упакованных в одну из коробок, пока они с вызовом смотрели друг на друга. Корд пронзительно закричал, и Джонти нервно отступила на шаг.
— Ты — окончательно ненормальный мальчишка, если думаешь, что я позволю тебе тащить все это с собой.