И тут Джеймсу пришел в голову восхитительно простой план. Сейчас обеденное время и пляж почти пуст. Можно вернуться в «Мон Дезир», повесить чужие брюки на место и надеть свои собственные. Он торопливо направился к морю.
Конечно, его немного мучила совесть. Изумруд следовало бы вернуть радже. Может быть, Джеймс и сам проведет небольшое расследование — разумеется, уже после того, как окажется в собственных штанах и повесит на место чужие. Приняв такое решение, он подошел к старому моряку, которого справедливо считал кладезем информации о Кимптоне.
— Простите пожалуйста, — вежливо осведомился Джеймс, — кажется, моему другу, мистеру Чарльзу Лэмптону, принадлежит одна из купален на этом пляже. Мне помнится, она называется «Мон Дезир».
Старый моряк внушительно сидел на своем стуле — трубка в зубах, взгляд обращен в морскую даль. Он слегка подвинул трубку и, не отрывая взгляда от горизонта, произнес:
— «Мон Дезир» принадлежит его светлости лорду Эдварду Кэмпиону, это всем известно. В жизни не слыхал о мистере Чарльзе Лэмптоне, он, видно, здесь недавно.
— Благодарю вас, — ответил Джеймс и удалился.
Полученная информация его озадачила. Не мог же раджа сам засунуть камень в карман и забыть о нем. Джеймс помотал головой — нет, эта теория не выдерживала никакой критики. Но тогда кто-то из гостей должен быть вором. Такое случалось порой в его любимых романах.
Однако это никак не меняло его планов. Все складывалось удачно. Берег, как он и надеялся, оказался практически безлюдным. Более того, дверь купальни «Мон Дезир» была по-прежнему приотворена. Проскользнуть внутрь было делом секунды. Джейм как раз снимал с крючка свои собственные брюки, когда сзади вдруг раздался голос заставивший его подпрыгнуть и развернуться.
— Вот ты и попался, дружок.
Джеймс вытаращил глаза и открыл рот. В двер ном проеме стоял незнакомец — элегантно одетый мужчина лет сорока, с настороженным, ястребиным лицом.
— Вот ты и попался, — повторил незнакомец.
— К-кто вы? — заикаясь, проговорил Джеймс.
— Детектив-инспектор Мерилиз, Скотленд-Ярд, — четко представился тот. — И я попрошу вас немедленно передать мне изумруд.
— И-изумруд? — Джеймс пытался выиграть время.
— Именно, — ответил инспектор Мерилиз.
Он говорил деловым, решительным тоном. Джеймс попытался взять себя в руки.
— Я не знаю, о чем вы говорите, — сказал он, пытаясь держаться с достоинством.
— Нет, дружок, ты все прекрасно знаешь.
— Это ошибка, — сказал Джеймс. — Я могу объяснить, как это вышло…
На лице его собеседника появилось скучающее выражение.
— Все так говорят, — сухо заметил человек из Скотленд-Ярда. — Вероятно, ты подобрал камень, когда гулял по набережной, да? Что-то в этом роде.
Джеймс не мог не признать, что его объяснение и вправду было «в этом роде», но он все еще надеялся выиграть время.
— Откуда я знаю, что вы действительно из полиции? — спросил он слабым голосом.
Мерилиз на мгновенье распахнул полу пиджака, показывая металлическую бляху. Джеймс еще больше вытаращил глаза.
— Теперь ты сам видишь, — сказал незнакомец почти ласково, — во что ты вляпался. Я вижу, ты новичок. Первое дело?
Джеймс кивнул.
— Так я и думал. Ну, теперь, мой мальчик, давай-ка сюда изумруд. Или тебя обыскать?
Джеймс снова обрел голос.
— У меня… у меня его нет с собой, — сказал он наконец, лихорадочно размышляя.
— Оставил дома?
Джеймс кивнул.
— Ну что ж, — сказал детектив. — Пойдем вместе.
Он твердо взял Джеймса под руку.
— От меня не убежишь, — сказал он ласково. — Вместе пойдем к тебе, и ты отдашь мне камень.
Джеймс заговорил дрожащим голосом:
— А если я вам его отдам, вы меня отпустите?
Мерилиз по-видимому смутился.
— Мы знаем, как был украден изумруд, — сказал он, — и о леди, которая в этом замешана. И конечно, раджа захочет избежать огласки… Вы ведь знаете, какие обычаи у этих туземцев?
Джеймс, который ровным счетом ничего не знал об обычаях «этих туземцев», не считая того, что читал в газетах про одно нашумевшее дело, кивал головой с видом полного понимания.
— Это, конечно, против всех правил, — заключил детектив, — но, пожалуй, тебе это сойдет с рук.
Джеймс снова кивнул. Они прошли всю набережную и теперь сворачивали в город. Джеймс задавал направление; его спутник крепко держал его под руку.
Внезапно Джеймс заколебался и приостановился. Мерилиз зорко взглянул на него и рассмеялся. Они как раз проходили полицейский участок, и он заметил, что Джеймс кидает беспокойные взгляды в том направлении.
— Я же сказал, что дам тебе шанс, — добродушно сказал инспектор.
И тут события стали разворачиваться с неожиданной стремительностью. Джеймс испустил громкий вопль, вцепился в руку своего стража и принялся голосить:
— На помощь! Вор! Держите вора!
В мгновение ока их окружила толпа. Мерилиз пытался вырваться из цепкой хватки Джеймса.
— Этот человек залез ко мне в карман! — кричал Джеймс.
— Что ты мелешь, дурак? — вскричал Мерилиз.
К ним подошел констебль. Джеймса и мистера Мерилиза препроводили в участок, Джеймс повторил свою жалобу.
— Этот человек залез ко мне в карман! — взволнованно заявил он. — Мой кошелек у него в правом переднем кармане, вот там!
— Парень спятил, — пробормотал Мерилиз. — Посмотрите сами, инспектор.
Инспектор подал знак констеблю, который осторожно сунул руку в карман Мерилиза. Он вынул оттуда какой-то предмет и вскрикнул от изумления.
— О боже! — воскликнул инспектор, забыв про профессиональную сдержанность. — Это же изумруд раджи!
Мерилиз был потрясен больше остальных.
— Но это чудовищно! — выдохнул он. — Чудовищно. Этот человек подкинул мне изумруд, когда мы шли по набережной. Меня подставили!
Убежденность Мерилиза произвела впечатление на инспектора. Подозрение снова качнулось в сторону Джеймса. Он прошептал что-то на ухо констеблю, и тот вышел.
— Ну что ж, джентльмены, — сказал инспектор. — Давайте запишем ваши показания, по очереди.
— Конечно, — согласился Джеймс. — Я шел вдоль берега, встретил этого джентльмена, и он притворился, что мы знакомы. Я не мог его вспомнить, но не сказал ему этого из вежливости. Мы пошли вместе. Мне все это казалось подозрительным, а как раз когда мы проходили мимо полицейского участка, я почувствовал его руку в своем кармане. Я схватил его и позвал на помощь.
Инспектор перевел взгляд на Мерилиза:
— Ваша очередь, сэр.
Мерилиз, казалось, несколько смутился.
— Это почти правда, — сказал он. — Но не совсем. Это не я сказал, что мы знакомы, а он. Наверняка он пытался избавиться от изумруда и подбросил его в мой карман, пока мы беседовали.
Инспектор перестал записывать.
— Вот как, — сказал он бесстрастно. — Ну что ж, через минуту сюда придет джентльмен, который поможет нам разобраться в происшествии.
Мерилиз нахмурился.
— Я не могу ждать, — сказал он, доставая часы. — У меня назначена встреча. Не можете же вы в самом деле вообразить, инспектор, что я украл изумруд и разгуливал, держа его в кармане? Это просто смешно!
— Согласен, сэр, это маловероятно, — ответил инспектор. — Но вам придется подождать минут пять-десять, пока дело прояснится. А, вот и его светлость.
Высокий человек лет сорока вошел в комнату. На нем были поношенные брюки и старый свитер.
— Что случилось, инспектор? — спросил он. — Говорят, вы нашли изумруд? Великолепно, отличная работа. А это что за люди?
Его взгляд скользнул по лицу Джеймса и остановился на Мерилизе. Самоуверенность последнего стала съеживаться на глазах.
— Джонс! — воскликнул лорд Эдвард Кэмпион.
— Вы узнаете этого человека, лорд Эдвард? — быстро спросил инспектор.
— Разумеется, — сухо ответил лорд Эдвард. — Это мой камердинер, поступил на службу месяц назад. Сыщик из Лондона сразу его заподозрил, но ничего не нашел в его вещах.
— Изумруд был у него в кармане, — объявил инспектор. — Этот джентльмен его задержал. — Он указал на Джеймса.
— Спасибо, дорогой сэр, — сказал лорд Эдвард Кэмпион. — Значит, вы его выследили?
— Да, — сказал Джеймс. — Мне пришлось сказать, что он залез ко мне в карман, чтобы нас забрали в полицию.
— Великолепно, — сказал лорд Эдвард. — Просто великолепно. Вы должны со мной пообедать, если еще не обедали. Я знаю, сейчас поздно — уже почти два часа…
— Нет, — сказал Джеймс. — Нет, я не обедал, но…
— Ни слова, ни слова больше. Раджа захочет сам поблагодарить вас за то, что вы нашли его изумруд. Хотя я так и не понял, как вам это удалось.
Они вышли из полицейского участка и стояли на ступеньках.
— Вообще-то, — сказал Джеймс, — вам я хотел бы рассказать всю правду.
И он рассказал правду. Его светлость был чрезвычайно позабавлен.
— В жизни не слышал ничего более невероятного, — сказал он. — Теперь я все понимаю. Должно быть, Джонс кинулся в купальню сразу же после того, как стащил изумруд, зная, что полиция будет тщательно обыскивать дом. Никто бы не стал искать камень в кармане моих старых штанов, которые я иногда надеваю на рыбалку. Он мог забрать его оттуда когда угодно. Представляю, какое потрясение он испытал, когда оказалось, что изумруд исчез! А когда вы появились, он сразу понял, что камень у вас. Но я все-таки не понимаю, как вам удалось раскусить его, когда он изображал детектива!
«Сильная личность, — подумал Джеймс, — умеет держать язык за зубами».
Он загадочно улыбнулся, а пальцы его нащупали серебряный значок за отворотом пиджака. Значок малоизвестного клуба — «Клуба велочемпионов Мертон-парка». Удивительное совпадение, что у Джонса тоже оказался этот значок!
— Эй, Джеймс!
Он оглянулся. С другой стороны дороги ему махали Грэйс и сестры Сопуорт. Он сказал лорду Эдварду: «Одну минуту!» — и перешел дорогу.
— Мы идем в синематограф, — сказала Грэйс. — Хочешь с нами?
— Извини, — сказал Джеймс. — Я иду обедать с лордом Эдвардом Кэмпионом. Видишь — вот тот джентльмен в мешковатых брюках? Он хочет познакомить меня с раджой Марапутны.
Джеймс приподнял шляпу, повернулся и направился к лорду Эдварду.
АГАТА КРИСТИ
Пуаро и родосский треугольник
ГЛАВА 1
Эркюль Пуаро сидел на белом песке и смотрел на сверкающую синюю гладь. Одет он был, точно денди, в безукоризненно белый фланелевый костюм; голову его защищала широкополая соломенная шляпа. Он принадлежал к тому поколению, которое по старинке предпочитало тщательно укрываться от солнца. Сидевшая рядом с ним мисс Памела Лайелл исповедовала современные взгляды: ее загорелое тело было лишь чуть прикрыто одеждой. Мисс Лайелл не умолкала ни на секунду, если не считать коротких перерывов, когда она в очередной раз принималась намазываться маслянистой жидкостью из стоящей рядом бутылочки.
С другой стороны от мисс Памелы Лайелл расположилась ее задушевная подруга мисс Сара Блейк — она лежала лицом вниз на пляжном полотенце в яркую полоску. Загар мисс Сары Блейк был столь безупречен, что мисс Памела Лайелл то и дело кидала на нее сокрушенные взгляды.
— Я так неровно загораю, — пробормотала она с досадой. — Месье Пуаро, если вам не трудно, — вот тут под правой лопаткой, никак не могу сама дотянуться…
Месье Пуаро оказал любезность даме, после чего тщательно вытер масляную руку о носовой платок. Мисс Лайелл, которая больше всего любила наблюдать за окружающими и слушать собственный голос, продолжала говорить.
— Я была права насчет этой женщины, той, в платье от Шанель, — это действительно Валентайн Дэйкрес, вернее, Чантри. Я так и думала! Сразу ее узнала. Хороша, правда? Конечно, по ней все сходят с ума. И она принимает это как должное! А это уже полдела. А еще вчера приехала пара по фамилии Голд. Он — просто красавец.
— Молодожены? — приглушенно предположила лежащая на полотенце Сара.
Мисс Лайелл покачала головой с видом знатока:
— Нет, у нее недостаточно новая одежда. Невесту всегда узнаешь! Ведь правда, месье Пуаро, самое увлекательное занятие на свете — наблюдать за людьми? Сколько всего можно узнать, просто глядя на них!
— Не просто глядя, дорогая, — вкрадчиво заметила Сара. — Ты еще задаешь им кучу вопросов.
— Я и словом не обмолвилась с Голдами, — с достоинством возразила мисс Лайелл. — И вообще, я не понимаю, что дурного в том, чтобы интересоваться своими ближними. Человеческая натура — это так увлекательно! Правда, месье Пуаро?
На этот раз она сделала паузу, и ее собеседник смог ответить на вопрос. Не отрывая взгляда от синей глади, месье Пуаро произнес:
— Ca depend[42].
Памела была потрясена:
— Но месье Пуаро! Разве есть на свете что-нибудь более интересное, более непредсказуемое, чем человек!
— Непредсказуемое? Не сказал бы.
— Ну как же! Только ты навесишь на кого-то ярлык — а он возьмет да и вытворит что-нибудь неожиданное!
Эркюль Пуаро покачал головой:
— Нет-нет, это неправда. Человек очень редко совершает поступок hors son caractere — не в своем характере. Люди страшно однообразны.
— Я с вами не согласна! — объявила мисс Лайелл.
И она помолчала целых полторы минуты, прежде, чем ринуться в бой.
— Я всегда смотрю на человека и тут же задаюсь вопросом: что он из себя представляет? Какие у него отношения с другими людьми? Что он думает, чувствует? Каждый человек — загадка!
— Едва ли, — сказал Эркюль Пуаро. — Природа постоянно повторяется. Даже море, — добавил он задумчиво, — куда более разнообразно, чем человек.
Сара повернула голову и спросила:
— Вам кажется, что люди все время идут по какой-то колее? Живут по стереотипу?
— Precisement[43], — сказал Пуаро и принялся чертить пальцем на песке.
— Что это вы рисуете? — с любопытством спросила Памела.
— Треугольник, — ответил Пуаро.
Но Памела уже отвлеклась.
— А вот и семейство Чантри, — сказала она.
По пляжу шла женщина — высокая, царственная, она знала, что приковывает к себе все взгляды. Миссис Чантри слегка кивнула, улыбнулась и присела на песок неподалеку. Алая с золотом шелковая накидка соскользнула с ее плеч, открывая белый купальный костюм.
Памела вздохнула:
— Какая фигура!
Но Пуаро смотрел на лицо — лицо женщины тридцати девяти лет, которая с шестнадцати славилась своей красотой. Он, как и остальные, был наслышан о Валентайн Чантри. Чем только не была она знаменита — невыносимыми капризами, несметными богатствами, огромными сапфирово-синими глазами, брачными и внебрачными эскападами. На ее счету было пять мужей и несметное множество любовников. Она успела побывать по очереди женой итальянского графа, американского стального магната, теннисиста и гонщика. Из этих четверых один только американец отдал богу душу, остальных она небрежно стряхнула в ходе бракоразводных процессов. Полгода назад она снова вышла замуж — на сей раз за капитана военно-морского флота. Сейчас капитан шел по пляжу следом за женой — молчаливый, смуглый, с тяжелым подбородком и угрюмой повадкой, он несколько напоминал гориллу.
Валентайн произнесла:
— Тони, котик, мой портсигар…
Он тут же подал ей сигарету, поднес огонь, помог опустить с плеч бретельки купального костюма. Она улеглась на солнце, раскинув руки. Он сидел рядом, словно дикий зверь, стерегущий добычу.
Памела сказала, благоразумно понизив голос:
— Они ужасно меня интригуют… В нем столько животной силы, он такой молчаливый и все время настороже. Я думаю, таким женщинам это должно нравиться. Все равно что входить в клетку к тигру! Любопытно, как долго это продлится. Они ей быстро надоедают, особенно в последнее время. Но когда она решит от него избавиться, он может показать зубы.
В этот момент на пляже появилась еще одна пара. Эти держались скорее застенчиво — они приехали только накануне. Мистер и миссис Дуглас Голд, как узнала Памела, изучив гостиничный журнал регистрации. Благодаря итальянским бюрократическим правилам Памела смогла ознакомиться с паспортными данными вновь прибывших — в журнале были указаны их полные имена и возраст. Мистеру Дугласу Камерону Голду был тридцать один год, а миссис Марджори Эмме Голд — тридцать пять.