— Да, красиво… — была вынуждена согласиться Валя. — Только отчего мы не все вместе сюда приехали?
Она села на большой нагретый валун.
— То есть? — спросил Илья.
— Ну еще Лида, Ваня…
— Подумаешь, в другой раз сюда заедем…
Он сел рядом, достал из пачки сигарету, но потом словно забыл про нее — так и держал в отставленной руке.
— Эй, ты заснул? — толкнула его в бок Валя.
— Нет.
Илья бросил сигарету в сторону, повернулся и вдруг обнял Валю. Она не успела опомниться, как он уже целовал ее. «Да что ж это такое!» — хотела она возмутиться, но не смогла — он держал крепко, словно в тисках. В первый момент Валя зажмурила глаза, а потом, когда открыла их, то увидела лицо Ильи совсем близко перед своими глазами.
Увидела дрожащие, сомкнутые ресницы, темные брови, морщинку на переносице, маленькую родинку на границе с волосами…
Она изо всех сил оттолкнула его.
— Ты… — говорить она не могла, потому что задохнулась — так долог был этот поцелуй.
Илья открыл глаза — темные, большие, по которым ничего нельзя было прочитать. «Темна вода во облацех» — как-то услышала Валя и не поняла тогда, что значила эта старинная поговорка. А теперь словно поняла — это о нем, об Илье, о его глазах…
— Что? — усмехнувшись, спросил он.
— Это свинство, вот что!
Она вскочила и побежала куда глаза глядят. Илья в два прыжка догнал ее, схватил за локоть.
— Ты куда? Да стой ты, господи…
— Пусти меня!
— Валя, отсюда до дома два часа топать, не сходи сума!
— Ты свинья!!!
— Да, я свинья, — вдруг легко согласился он. — Можешь меня даже стукнуть, если хочешь.
Валя вырвала руку, осмотрела свой локоть.
— Ну вот, теперь синяк будет, ко всему прочему, — горестно констатировала она.
— Валя, прости меня, — решительно произнес он. — Честное слово, это произошло случайно. Ну будет, поехали…
— Случайно? — возмутилась она. — Я вот про себя точно знаю, что я бы тебя никогда случайно не поцеловала, даже если б была в полном беспамятстве!
— Я тебе так противен?
— Нет, но… Ты же знаешь про меня, про Ваню!
— Знаю. Ну прости, прости!
— Ладно, забыли…
Всю обратную дорогу они ехали молча. В голове у Вали была полная каша — она никак не могла понять, как такое могло произойти. Кажется, она никогда особо не нравилась этому Илье, тогда почему он сегодня решил поцеловать ее? «Наверное, и правда, это случайно… Кто их, парней, разберет!»
— Валя…
— Что? — насупилась она.
— Ты ведь не скажешь никому?
— Нет, конечно!
— Я тебя уверяю, это произошло против моей воли… — усмехнувшись, произнес он. — Я серьезно! Условный рефлекс… У тебя слишком короткая юбка, если честно.
— Ах, короткая юбка! — Валя принялась колотить его стиснутыми кулаками, так что они едва не врезались в какой-то столб.
— Все, все, хватит! — закричал Илья, остановившись и прикрывая голову руками. — Теперь я буду весь в синяках…
— Так тебе и надо! — мстительно произнесла Валя. Схватила пакет с заднего сиденья и выскочила из машины.
— Удивительно несовременная девушка, — произнес он ей вслед с сожалением.
До дома было недалеко — Валя бежала сломя голову. «Как он посмел… А я-то, я какая дура!» Она ведь так любила Ивана! «А Лидка? — обожгла новая мысль. — Если она узнает, то ужасно огорчится!»
Дома она не могла найти места — бесцельно бродила по саду, мяла в руках сорванный листик, пыталась убедить себя, что на самом деле ничего особенного не произошло. И вдруг поняла, что на самом деле ожидала чего-то подобного. «Он смотрел на меня. Все время смотрел на меня — незаметно, краем глаза. Изучил наизусть… Короткая юбка! Нет, это не оправдание. Лидка вон тоже ходит в коротких юбках, но Илья же не бросается на нее, словно сумасшедший. Да при чем тут короткая юбка! Он уже давно на меня смотрел, как будто я ему нравлюсь, и не важно, в чем и как я одета…»
Валя не собиралась рассказывать об этом происшествии своей подруге, тем более что и Илья просил ее об этом. Но чем дальше, тем сильнее ей хотелось признаться во всем Лиде. Сказать — значит избавиться.
Подружку Валя нашла за кустами давно отцветшей сирени. Старательно прикусив язык, Лида красила ногти на руках ярко-сиреневым лаком.
— А, Пирогова… Слушай, помоги — левой рукой ничего не получается!
Валя села рядом с ней на скамейку, взяла пузырек с лаком, обмакнула в него кисточку.
— Слушай, Лидка, скажи мне честно — ты склонна к разочарованиям?
— Что? — не поняла та.
— Ну у тебя будет разбито сердце, если ты узнаешь что-нибудь плохое о человеке, который тебе нравится?
— Нет, не будет, — деловито ответила Лида. — Вот, а теперь мизинец… И вторым слоем!
— Понимаешь, у меня такое ощущение, что я должна тебе это рассказать, прямо-таки должна! Нет, Лидка, погоди, пусть сначала высохнут, а потом я второй раз их лаком покрою… Мы же никуда не торопимся.
— Если ты чувствуешь, что должна, то рассказывай, — серьезно произнесла Лида, растопырив пальцы.
Илья, он… — начала Валя и нахмурилась — воспоминания опять нахлынули на нее. Его лицо было так близко! Нет, конечно, она не любила Илью и всем существом воспротивилась тогда поцелую, новее равно… Как будто что-то отозвалось внутри, когда он обнял ее… Ох, эта странная, безвольная покорность, которая сковала ее на миг, — перед тем, как она нашла в себе силы оттолкнуть его… «На самом-то деле я не на Илью сержусь, а на себя!» — неожиданно озарило Валю.
— Что — Илья? — вдруг нахмурилась Лида. — При чем тут Илья?
— Я не… Лидка, он… Словом, иду я сегодня из автолавки, а он, Илья то есть, обгоняет меня на своем автомобиле и спрашивает, не подвезти ли меня.
Лида вспыхнула, а потом побледнела, словно догадавшись обо всем.
— Дальше, Пирогова, — каменным голосом произнесла она.
— Я сказала, что не хочу, а он… ну, словом, он все-таки упросил меня сесть.
— Упросил! Пирогова, ты что, забыла, что у тебя есть Ванечка твой и что я неравнодушна к Илье… Неужели ты села?
— Да, села, — с раскаянием произнесла Валя, только теперь окончательно понимая, какую страшную ошибку она совершила.
— Дальше, ну! Чего же ты замолчала? Подвез он тебя до дома, и…
— В том-то и дело, что не до дома. Мы поехали кататься по шоссе.
— Как ты могла…
— Прости, Лидочка! Я дура… А потом мы заехали в какое-то кафе, выпили сока…
— Он пригласил тебя в кафе! Нет, я не могу… — Лида в отчаянии сжала руки. — Ой, ну вот, все насмарку — я смазала этот дурацкий лак.
— А потом он повез меня посмотреть какой-то там необыкновенный вид на Иволгу. Вообще-то вид на самом деле замечательный…
В глазах у Лиды стояли слезы.
— Он тебя поцеловал?
Да, — Валя опустила голову. — Но я тут же оттолкнула его. Он сразу стал извиняться и сказал, что это произошло случайно и он вовсе не хотел…
— Случайно… — с горечью произнесла Лида. Она оторвала уголок у лежавшей рядом газеты и принялась с ожесточением оттирать полузасохший лак от ногтей.
— Лида, прости!
— Это все?
— Да, все. Больше ничего не было. Всю дорогу Илья извинялся…
— Как будто мне от этого легче. Зачем ты мне рассказала? Чтобы помучить меня, да?
— Ну что ты! — умоляюще протянула к ней руки Валя, но Лида с мрачным лицом отвела их. — Лидусик, я же ни в чем не виновата!
— Не виновата! — с ненавистью прошептала Лида. — Ты своим предательством сердце мне разбила, вот что! Мало тебе было Ваньки, так нет же, тебе еще и Илья понадобился…
— Лида! Это все неправда! — ужаснулась Валя. — Честное слово, ты не права!
— А зачем ты к нему в машину села? Разве ты не знала, что так делать нельзя?
— Да почему же нельзя? — растерялась Валя. — Ведь он меня просто подвезти хотел!
— Ты мне больше не друг.
— Ах вот как! — возмутилась Валя. — Вот ты как со мной… Все, Лаптий, я тоже на тебя обиделась.
Она вскочила и бросилась к калитке.
Так они поссорились.
Вечером у Вали было свидание с Иваном — обычно она радовалась, когда он просил ее о встрече, но тут в первый раз не испытывала желания увидеть его. «Еще и Ванечку с Ильей рассорю… — пришла ей в голову новая огорчительная мысль. — Нет, определенно во всем виновата только я! И зачем, зачем я только села к нему в машину, зачем рассказала обо всем Лидке…»
Но не идти было еще хуже.
Валя надела свое любимое желтое платье, сорвала возле дома цветок купавки, заткнула его за ухо. «Она была порочной женщиной…» — мстительно подумала она о себе почему-то в третьем лице.
— Ты уходишь? — спросил Арсений Никитич, выходя на крыльцо. — Не будет нескромным, если я спрошу тебя — куда?
— Не будет, — хмуро ответила Валя. — На свидание с Ваней… Только маме ничего не говори, ладно?
— С Ваней? Очень порядочный молодой человек! — почему-то обрадовался дед. — Таких, пожалуй, редко сейчас встретишь…
— Ты в этом уверен?
— Я, Валюта, слава богу, пожил и в людях разбираюсь… Уж он куда лучше этого лорда Байрона.
— Кого? — изумилась Валя.
— Ну этого, другого вашего с Лидой приятеля. Илья, что ли, его зовут…
— Да, Илья, — отвернулась Валя.
— Так вот… О чем это я? Ах, да, я хотел тебе рассказать о том, что до войны мы жили на берегу Москвы-реки — ну там, где раньше стоял храм Христа Спасителя.
— Где теперь бассейн, что ли?
— Да-да! Так вот, когда храм снесли, на том месте собирались построить Дворец Советов. Грандиознейший проект! И станцию метро рядом назвали — «Дворец Советов». Только чего-то не получилось с этим дворцом, и метро переименовали в «Кропоткинскую»…
— Слушай, дед, мне сейчас некогда. Потом расскажешь, ладно?..
— Ждешь? — спросила она, сияя глазами.
— Жду, — ответил он. — А ты опаздываешь…
— Да ну, дед со всякими ретровоспоминаниями привязался… Кстати, ты ему очень нравишься.
— Кому?
— Господи, да дедушке моему! — засмеялась Валя.
— Мне все равно, — улыбаясь, покачал Ваня головой. — Я хочу нравиться только тебе. Если ты меня разлюбишь, то я умру.
Иван произнес это с шутливой интонацией. Но все равно Вале стало на миг страшно. Она обняла его изо всех сил, прижалась щекой к груди — там, где стучало его сердце.
— Никогда не разлюблю! — горячо прошептала она. — И ты никогда не умрешь!
— Значит, ты гарантируешь мне бессмертие?
— Да!
Стоило ей только увидеть Ивана, как недавние сомнения и мучения покинули ее. Какая разница, о чем думал Илья, обиделась или нет Лида… Иван — вот кто был главным. Валя, глядя на него, забыла о недавнем происшествии с Ильей. Да и Илью уже забыла!
— Идем, Ванечка…
— Куда?
— Да хоть куда — вон вниз по течению, — махнула она вперед.
Они побрели вдоль берега, держась за руки.
— Красивый цветок, — сказал он, гладя ее по волосам. — Как называется?
— Купавка…
— Купавка… Какое смешное название. Он желтый, и платье у тебя желтое… Ты сама вся как солнышко. Валька!
— Ты сам солнышко… Ой, а веснушек-то у тебя сколько!
Было жарко, но к вечеру небо заволокли густые белые облака. Клочья тумана стлались над водой — как тогда, когда они встречали рассвет. Никого вокруг не было, дачный поселок остался далеко позади.
— Ванечка…
— Что?
— Ванечка, я вот все думаю о том, что будет дальше, — задумчиво произнесла она.
— А что будет дальше?
— Лето кончится, и как мы будем друг без друга…
— Так мы в гости будем ездить друг к другу! В кино ходить, и все такое… Просто гулять — вот как сейчас, например.
— Ты на одном конце Москвы, а я на другом… — вздохнула Валя.
— Метро же есть!
— Да, я и забыла… И телефон.
Он остановился, обнял ее — каждое его прикосновение отзывалось болью восторга в ней.
— А ты меня не разлюбишь, Ванечка? — спросила она, смеясь. — Я ведь тоже тогда умру!
— Глупая, глупая Валька… — Он целовал ее в лицо, беспорядочно и часто — губы, щеки, лоб, глаза…
Потом они сели на берегу, смотрели на воду. Потом встали, опять побрели куда-то. Долго целовались под старой ивой, спустившей свои ветви до самой воды. Потом пошли в сторону полуразвалившегося моста и там снова целовались.
Если бы кто-то невидимый взялся бы со стороны наблюдать за ними, то не нашел бы никакой логики в этих хаотичных передвижениях. Это был извилистый, запутанный путь, с бесконечными возвращениями и поворотами, который если и вел куда-то, то только от сердца к сердцу.