У Кейт на глазах выступили слезы, и все расплылось. Жаннет исчезла, на ее месте этот… этот трутень.
— Не плачь, Кейт. Я никогда не испытывала такого счастья. И ты тоже будешь счастлива. Не лей слез по мне прежней и не борись за меня прежнюю. Битва уже выиграна. Через несколько дней ты станешь новой, лучшей, и тебя ждет триумф. А пока…
Она прошла мимо Кейт, выключила микроволновку и смахнула ее на пол, где она разлетелась на куски.
— …не трать времени впустую.
И сразу же Кейт снова почувствовала, будто ее мысли ей не принадлежат.
— Жаннет…
Зазвонил телефон. Они обе посмотрели на него, ожидая четвертого звонка, после которого включается автоответчик. Кейт услышала сигнал, а потом женский голос:
— Ох, Кейт. Я так надеюсь, что ты на месте. Я… Кейт схватила трубку:
— Да? Кто это?
— Как хорошо, что ты дома. Это Джиа. Мы встречались…
— Да, конечно. Я помню. Подруга Джека. — Она почувствовала странное напряжение в голосе женщины. — Что-то случилось?
— Джек болен.
У нее свело желудок.
— Что с ним?
— Температура сто четыре градуса. Бредит. Озноб сменяется жаром, он обливается потом. Я не знаю, что делать.
— Я сейчас буду. Подожди — я же не знаю, где он живет. — Джиа дала ей адрес в Верхнем Вестсайде. — Не оставляй его. Я уже еду.
— Твой брат болен, — сказала Жаннет. Это был не вопрос, а утверждение. Она была обеспокоена.
— Да. Благодаря тебе и твоему вирусу.
— Но… этого не может быть. Вирус не вызывает болезни. Он минует иммунную систему и…
— Так вот, мой брат преградил ему дорогу.
По крайней мере, Кейт надеялась, что так оно и было. Эти симптомы могли указывать на любое заболевание, в том числе и на воспаление легких.
Она заскочила в спальню, где быстро переоделась в брюки цвета хаки и рубашку из плотной ткани. Она взяла с собой стетоскоп и медицинский чемоданчик, которые привезла на тот случай, если понадобится для Жаннет — теперь это смешно, — и запихала их в большую наплечную сумку.
— Пока, Жаннет, — скорее по привычке сказала она, направляясь к дверям.
Жаннет не ответила. Она все так же стояла на кухне, где ее оставила Кейт, и, сведя брови, смотрела в стену.
11
— Сделай еще вдох, Джек, — сказала Кейт. — На этот раз поглубже.
Джек лежал ничком, распростертый на смятой двуспальной постели. На нем были только влажные боксерские шорты. Он не ответил, и Кейт пришлось ограничиться прослушиванием его затрудненного дыхания.
Она плотнее прижала стетоскоп к середине спины, покрытой испариной. Она не представляла, какими упругими были мышцы ее брата. У него почти не было жировой прослойки, и мышцы лежали сразу же под кожей. Его манера одеваться не давала никакого представления, какое тело скрывается под одеждой. Мужчины в окружении Жаннет, у которых были фигуры как у Джека, предпочитали открытые рубашки и обтягивающие майки, стараясь привлекать к себе внимание; Джека это совершенно не интересовало.
Она напряглась, стараясь услышать сухой, словно у мятого целлофана, хрип. Это могло быть сигналом о наличии жидкости в альвеолах. Но она ничего не услышала.
— Никаких признаков пневмонии, — сказала она. Джиа перевела дыхание.
— Слава богу.
Но это не обязательно хорошая новость, подумала Кейт. Скорее всего, мы имеем дело с чем-то иным. И если Жаннет говорила правду, это «иное», скорее всего, было зараженным вирусом.
— Что, по-твоему, это такое?
Кейт посмотрела на симпатичную светловолосую женщину и в мыслях вернулась к позапрошлому вечеру — господи, неужели это было всего два дня назад? — когда она встретилась с Джеком. И не случись всех событий, Кейт не стала бы скрывать, что Джиа ей нравится. Она вспомнила, как ее поразили непринужденные товарищеские отношения между Джеком и Джиа, как они подшучивали друг над другом и как в том внимании, с которым Джиа слушала Джека, чувствовалось, насколько глубоко она привязана к нему.
И теперь она видела, что в глазах Джиа стояла едва ли не паника.
Тебе так повезло, Джек, подумала она, иметь рядом человека, который так любит тебя. Только не потеряй ее.
Она решила сказать Джиа правду:
— Скорее всего, это вирус.
— Он заразен? Вики, помогая мне, прибегает и убегает. Плохо, что Джек серьезно заболел. Но Вики такая маленькая. Что, если…
— С ней все обойдется.
Кейт видела темноволосую синеглазую девочку, когда та появлялась в комнате, и ее конский хвостик напомнил Кейт те времена, когда Лиззи была в том же возрасте. Какой простой казалась тогда жизнь.
— Хочу надеяться, — сказала Джиа. — Мне пришлось три раза менять ему рубашки. Наконец я перестала. При ознобе он натягивает на себя одеяло, а когда потеет, сбрасывает его.
— Это часть той борьбы, которую его организм ведет с инфекцией.
Но почему его организм борется, а мой нет?
Кейт почувствовала, как в мозгу у нее что-то щелкнуло, как мелькнула мгновенная мысль, и, прежде чем она спохватилась, с губ слетел вопрос:
— У него раньше были заболевания?
— Такого рода? Да, один раз.
— Когда?
Кейт не могла справиться со своим голосом.
— Прошлым летом. После…
Она попыталась заткнуть себе рот, в чем и преуспела, но лишь после того, как спросила:
— После чего?
— Не знаю, стоит ли мне влезать в это. Может, Джек сам тебе расскажет.
Кейт хотела узнать, о чем говорит Джиа, но решила, что Единство не должно услышать ответ. Она испытывала страх и неуверенность перед Единством, и это беспокоило ее. Что они могут сделать, дабы вытащить ответ из Джиа?
Она с трудом обрела контроль над своим голосом, даже смежив глаза от напряжения.
— Кейт, с тобой все в порядке?
Лоб ее покрылся бисеринками пота… и вдруг она снова оказалась на водительском месте… и почувствовала, как к рулю потянулась другая рука.
— Все о'кей. Просто болит голова.
— Я тебе сочувствую. Могу ли я?..
— Знаешь что? — сказала Кейт. — Я подумала, Вики будет лучше, если вы уйдете.
— О нет, — замотала головой Джиа. — Я не могу оставить Джека. Просто я отведу Вики в другую комнату и…
— Я опасаюсь, если ты подхватишь что-нибудь, то передашь Вики, и тогда… — Кейт оставила предложение висеть в воздухе и увидела, что Джиа закусила верхнюю губу. — Я присмотрю за ним, Джиа, — добавила она. — Я ведь все-таки чему-то училась.
— Я понимаю, — грустно пожала Джиа плечами. — Но у меня все равно будет чувство, что я бросила его.
— Обещаю заботиться о нем как о члене своей собственной семьи.
Ее слова вызвали у Джиа улыбку.
— Да, на это, пожалуй, можно положиться. — Она вздохнула. — Ладно. Отведу Вики домой. Но когда он придет в себя, сразу же позвони мне, хорошо?
Кейт испытала острое желание остановить Джиа, но подавила его.
— Конечно. Направившись к дверям, Джиа остановилась и повернулась к Кейт. «Иди же!» — захотелось заорать Кейт. Она не знала, сколько еще сможет выдержать.
— Только одно…
— Ты в самом деле не можешь больше оставаться тут.
— Я знаю, но хочу предупредить, что Джек может огорчиться, увидев тебя здесь.
— Не понимаю.
— Позвать тебя было моей идеей. Я сказала ему, но он не отреагировал, так что я не уверена, дошло ли до него.
— В чем тут проблема?
— Он слегка сдвинут по поводу своей квартиры. Ну… он не хочет, чтобы кто-нибудь знал, где он живет. Да и почти никто не знает. Мы с Вики — единственные, кто здесь бывает. Это его святая святых.
— Но я его сестра.
— Но ты же не знала этого адреса, так? Мне пришлось дать его тебе. Понимаешь, что я имею в виду?
— Думаю, что да.
— Так что, если он разволнуется по поводу твоего присутствия, не принимай это на свой счет.
Кейт посмотрела на раскинувшегося спящего человека. Странный парень мой брат.
Скорее уникальный, сказали губы Джиа, но ее глаза, казалось, хотели сказать: если бы только ты знала его.
Через несколько минут, когда за ними закрылась дверь, Кейт почувствовала, что владевшее ею напряжение начало спадать. Единство по-прежнему отчаянно хотело узнать, как Джек реагирует на вирус, но, должно быть, понимало, что ему остается лишь наблюдать и ждать.
Не повторяется ли ситуация с Жаннет — идет ежеминутная борьба, когда дюйм за дюймом теряешь почву под ногами… Может, и нет. По крайней мере, Кейт знала, что она ведет войну. Жаннет, наверно, об этом не догадывалась. Скорее всего, она списала первые странные проявления и мысли на процесс выздоровления, на побочные эффекты уменьшения опухоли. А когда наконец осознала, что ее мозг захвачен, было слишком поздно.
Когда же будет слишком поздно и для меня? — подумала Кейт.
Она попыталась представить, что же делается у нее в голове, где вирус Единства свободно путешествует по мозговым извилинам, внедряя все больше и больше своих генов в нейроны мозга, пока не расклюет все, что было ею, и не заменит чем-то своим, некоей этикой вируса, пустопорожнего создания, какой стала Жаннет.
От этой возможности у нее началась изжога. Она должна найти способ положить этому конец. И вернуть Жаннет. Но первым делом она должна спастись сама.
Она посмотрела на Джека. Если его иммунная система действительно справится с вирусом, то, значит, она произведет антитела. Если бы она смогла выделить глобулин и ввести себе в кровь…
Ее возбуждение сошло на нет. Если-если-если… даже если это так, процесс может быть достаточно длительным. К тому времени она уже станет до мозга костей членом Единства.
Она должна найти другой путь. Может, что-то придумает Филдинг. В любом случае она чувствовала, что Джек может сыграть ключевую роль. Но первым делом он должен во всем разобраться… если у него получится.
Она снова подошла к нему — все еще спит, но не так уж потеет, — а затем направилась в переднюю комнату его квартиры, где царил полный беспорядок, и остановилась, когда увидела на краю стола предмет, напоминавший пистолет. Боже милостивый, да это в самом деле пистолет. Она подошла поближе. Неужто у Джека есть оружие? Это ясно. Кейт ненавидела оружие. Мало того что оно есть у брата, но она не могла поверить в такую беспечность — он оставляет его где попало, хотя в доме ребенок. Девочка Джиа могла…
Стоп. У него была красная пластмассовая рукоятка, а все остальное вроде было из жести. На боковой поверхности торчала кнопка включения, рядом с двумя словами, выдавленными на металле: «атомный дезинтегратор». Кейт улыбнулась и покачала головой. Игрушечный лучевой пистолет — нет, настоящий мушкет. К тому же древний.
Она медленно повернулась. Сколько тут старья. Он что, бродит по блошиному рынку и таскает все, что там валяется? Похоже, каждому из предметов не меньше пятидесяти лет. Лампа в виде Папаши Уорбакса[18], будильник Дика Трейси — куча часов, все старые, ни одни не работают. На стенах дипломы в рамках и еще часы, маятники которых застыли на последнем взмахе. Она подошла поближе рассмотреть дипломы — все из клубов и тайных обществ, посвященных Тени, Капитану Полуночи, Доку Сэвиджу… ради всего святого, зачем ему все это барахло?
Единственной найденной ею вещью, которая принадлежала двадцать первому веку — или в крайнем случае второй половине двадцатого, — был компьютерный монитор, стоявший на дубовом бюро. На мониторе лежал какой-то смутно знакомый черный предмет. Кейт наклонилась рассмотреть поближе и оцепенела, когда узнала в нем таймер от бомбы, которую Джек нашел вчера. Она догадалась, что часы те же самые, по четырем обкусанным проводкам, торчащим из кожуха. Единственная разница была в том, что светящийся циферблат показывал время.
А рядом валялись маленькие серебристые штучки, напоминающие батарейки, от которых тянулись провода к часам. Как Джек называл их? Детонаторы. Но куда делась взрывчатка, похожая на кусок глины?
Она осмотрела поверхность стола и обыскала комнату, но ничего не нашла. Должно быть, где-то спрятана. Кейт не хотела рыться в ящиках стола Джека, но она будет чувствовать себя куда лучше, если убедится, что взрывчатка тоже здесь. Она подозревала, что утром Джек пустил ее в ход, чтобы взорвать ту машину, и с ужасом думала об этом.
Но ящики старого бюро не содержали ничего, кроме бумаг и каталогов видео. Она не стала читать ничего из бумаг и занялась таким же старым дубовым секретером. И в верхнем ящике, рядом с предметом, напоминавшим еще один игрушечный пистолет, она и нашла ее — обернутую в целлофан, с дырками от детонаторов.
Какое облегчение. Когда Джек придет в себя, может, он объяснит ей, почему взорвалась машина, но, по крайней мере, она убедилась, что эта взрывчатка ни при чем. К тому же ей не хотелось, чтобы детонаторы и таймер попались ей на глаза, и поэтому засунула их в ящик вместе со взрывчаткой.
Когда она покачала ящик, чтобы засунуть его обратно, он выскочил. Она заглянула в проем и убедилась, что его прикрывает фальшивая задняя стенка.
Заинтересовавшись, Кейт поставила ящик на пол и отодвинула секретер от стены. Пошарила по истертой задней панели, пока не нашла утопленную защелку. Слегка потянув ее, она открыла стенку, которая упала ей на руки, открыв тайник с тремя полками.
На них лежало не менее полудюжины пистолетов разных форм и размеров, обоймы, коробки с патронами, ножи, дубинки…
Мини-арсенал.
У нее пересохло во рту. Оторвавшись от этой картины, она поставила панель на место и придвинула секретер к стене. Снова открыв ящик, она вынула маленький пистолет, который только что попался ей на глаза. Какой он тяжелый… слишком тяжелый для игрушки. Она кинула его обратно и решительно закрыла дверцу. Потрясенная, она вернулась к центру комнаты и осмотрелась.
Она должна признать: Джек помешан на оружии. Или того хуже. Что-то вроде преступника. Иначе по какой причине он держит у себя этот оружейный склад?
Так кем же был ее брат? Ради бога, кем он стал?
И тем не менее… все же он ее брат. И, несмотря на эти ужасные доказательства, в глубине души она, как и встарь, испытывала к нему теплые чувства. Он — человек, которому можно довериться, человек, который не бросает слов на ветер.
Не тут ли кроется ключ к обилию всей этой дребедени? Память о том времени, когда его еще не было на свете, устаревшие, вышедшие из употребления реликвии тех дней, когда еще существовал кодекс чести, которому он до сих пор предан?
Или она слишком пристрастно оценивает их? Далеко не каждая особенность характера имеет столь глубокий психологический подтекст. Как там говорится? Порой сигара — всего лишь сигара. Может, Джеку просто нравились все эти вещички — «симпатичные», по его выражению, — и он их собирал, когда они попадались ему на глаза.
Кейт услышала какие-то звуки из спальни и вернулась туда. Джек беспокойно метался под одеялом, стонал и что-то бормотал. Похоже, он был чем-то испуган.
Она внимательно присмотрелась к нему, пытаясь понять, что за кошмары могут испугать такого человека, как Джек…