— Не надо, — всхлипнула от избытка чувств Бася. — Кто же мною будет руководить, если вы все уволитесь?! Римас, налей немного «бимбера»! Ой, как я вас всех люблю…
— Ирма будет последней, кто покинет наш корабль, — фраза получилась несколько двусмысленной, и Стас понял это, когда он ее уже произнес. — Гм… и с какой стати, Ирма, ты обращаешься ко мне на «вы»… как это было сто лет назад?
— Значит, наш «корабль» все-таки тонет?.. — Слон, конечно, тут же прицепился к случайно вырвавшейся из уст Нестерова фразе. — Что, уже есть сведения из «арбитража»? Ну, и насколько мы «попали» в конечном итоге? Что… на все бабки?? Н-ну, ни фуя себе… Тогда понятно, че мы тут делаем… «позажигаем» напоследок… типа «врагу не сдается наш гордый „Варяг“!..
— Так! — Стас решительно взял инициативу в свои руки. — Помолчи немного, Римас…у тебя сегодня отсутствует синхронизация мыслительного процесса и аппарата для речи! Никто не тонет, никто никого не увольняет! Мы вообще собрались здесь по другому поводу… официант, принесите наконец «горячее»!..
* * *
Нестеров вновь поднялся из-за стола, отставил стул и встал чуть наособицу, неподалеку от дверей, за которыми только что скрылся услышавший оговоренную заранее «условную» фразу официант. Да, сегодня, наверное, самый важный день в его жизни. Он когда-то был женат, но «семейная лодка разбилась о быт», ушел из собственной жилплощади, взяв с собой только дорожную сумку с самым необходимым и котенка, вернее, кошечку, которую сам же назвал странным для «мурки» именем — Гертруда Францевна. Давняя, вобщем-то история, но с той поры он дул на воду, предпочитая вести холостяцкую жизнь, благо дело, которое он вначале поднимал сам, а потом на пару с Мажонасом, которого он перетянул к себе в фирму с должности старшего инспектора вильнюсского ARASa [10], — о чем ни разу потом не пожалел — забирало у него львиную долю времени, да и женским вниманием он никогда не был обделен…
Но глупо более не замечать очевидного: сегодня рядом с ним находится человек, к которому он привязался и которого он любит. И который, как ему кажется, готов ответить взаимностью…
Стас достал из кармана небольшой бархатный футлярчик, но до поры держал его в ладони, так что никто из присутствующих не видел, что у него в руке. В футляре из черного бархата — кольцо с бриллиантом. Не самое дорогое, но и не из дешевых — стоимостью около трех тысяч евро. Настало время для признания в любви; он намеревался предложить руку и сердце одной из присутствующих здесь дам; он хотел сделать все это прилюдно, при свидетелях, но в своем, «ближнем» кругу, в хорошей праздничной атмосфере…
Возникла пауза, которой Стас, в принципе, в своем изначальном сценарии не планировал. Он смотрел на дверь, за которой скрылся официант — тот должен был, услышав условную фразу, принести заранее доставленный сюда и дожидающийся своего часа в небольшом служебном предбаннике, соединенном с «раздаточной», пышный букет, дабы герой дня, прежде чем произнести прочувствованные слова, мог вручить его своей избраннице. Остальные присутствующие, понятное дело, смотрели на Стаса во все глаза, пытаясь догадаться, чем же закончится эта интригующая мизансцена…
— Стас, я че-то не врубаюсь, — подал реплику Мажонас. — На какую тему ты опять «завис»? Там, внизу, в большом зале, сейчас классное стрип-шоу идет, может, и мы глянем? Нет, не катит? Э-э-э… оп-па… кажись, я врубился! Так это мы, значит, «исковое» по суду выигрываем! Упст! Тогда, конечно, надо отметить… что ж ты, с я с я, помалкиваешь… могла бы шепнуть заранее, чай я тебе не чужой!..
В этот момент до них донесся какой-то шум, причем эти странные звуки доносились одновременно с двух сторон: и со стороны «гардеробной», то есть той двери, через которую их, как «випов», торжественно ввели в эти апартаменты, и из служебного коридора, в котором скрылся официант, чтобы доставить и передать Нестерову заранее приготовленный букет…
И, буквально в следующую же секунду, обе двери разом распахнулись… какие-то черти, в камуфляже, брониках и масках ворвались с двух сторон в кабинет!.. как всегда, в таких случаях, прозвучал матерок, мешаясь с командами, которые отдавал кто-то старший из спецназовцев…
— Всем оставаться на месте.. мать-перемать! Руки за голову… на месте, уроды… мать-перемать… никому не двигаться!!!
* * *
Стас лежал на полу там, где его застал этот тайфун. Ему вывернули руки назад, причем один из «аровцев», шмонавших его и потом надевших ему на заведенные назад руки «скобку», прихватив ею большие пальцы рук, так старался и усердствовал, что чуть не размозжил Нестерову своим коленом копчик… Стас, правда, успел сунуть футлярчик с кольцом в брючный карман, и тем самым, верно, спровоцировал спецназ на жесткие и решительные действия. Впрочем, Слон, кажется, не хватался за карманы и не пытался нащупать наплечную кобуру, с которой он расстается обычно только на ночь — да и не было у них сейчас при себе оружия, потому что Стас сказал, что они едут в такое место, где их вполне зарегленные стволы будут ну совершенно не пришей, и не пристегни… Но его, тем не менее, тоже «уронили» на пол, обыскали, закоцали в наручники и велили заткнуться, на что он, ясное дело, ответил порцией отборных матюгов (обидно, понимаешь, когда твои же бывшие коллеги так грубо с тобой обращаются)…
Дам не тронули. Попросили только отложить в сторону их сумочки и сидеть тихо, не трындеть и не размахивать руками перед носом исполняющих свой служебный долг людей.
— Куррррва мать! — выругалась Бася. — Да я могу одна всех этих хлопов [11] — ррраскидать!!!
— Не надо, Басечка, сиди тихо, как просят, — распорядилась Ирма, к которой вернулись ее обычная деловитость и здравомыслие. — Ага, вот, наконец-то, их г л а в н ы й идет! Старший инспектор Норвилас!! Да, да, я к вам обращаюсь! Я адвокат Мажоните… мои документы в сумочке… и я заявляю вам самый решительный протест!
Мужчина в форменной темно-зеленой куртке, которого сопровождали еще двое сотрудников Криминального бюро, остановился всего в шаге от распростертого на полу главы детективного агентства.
— На какие деньги гуляем, мафия? — процедил он. — Ну что, Нестеров, довыё…сь вы со своим дружком?! Будете теперь париться на зоне…
Стас приподнял голову, покосился на него, затем негромко процедил ругательство. Вредный тип! Старший инспектор Норвилас, возраст — под сорок, тяжелая бульдожья челюсть, нагловатые, чуть навыкате глаза, прозвище в узких кругах — «Ровер» (и за любовь к внедорожникам этой марки, и за то, что всегда готов переехать любого, лишь бы это было оценено начальством, а еще лучше, простимулировано в дензнаках)…
— Инспектор, я подам на вас жалобу, — заявила Ирма. — Верните мне мой мобильный… я должна сделать звонок. Или вы и меня намерены подвергнуть задержанию?!
— Я бы не советовал, госпожа Мажоните, устраивать здесь «шоу», — повернув к ней свою тяжелую челюсть, властно сказал инспектор. — Если у вас есть «иммунитет»… то и сидите тихо! А вы, госпожа «как вас там», — он злобно посмотрел на Басю, с которой, это было очевидно, их дорожки уже когда-то пересекались — заткнитесь, потому что еще раз услышу от вас «курва мать», и будете ночевать в ближайшем околотке!
— Предьявите ордер на задерждание! Подписанный не только прокурором, но и судьей! — потребовала Ирма. — Я адвокат… этих двух подвергшихся насилию господ… и я требую, чтобы вы действовали строго по закону!!
Норвилас, поморщившись, все же открыл папку, в которой у него хранился соответствующий документ, снабженный всеми необходимыми печатями и подписями. Из его содержания следовало, что г. Нестерова С., руководителя и совладельца детективного агентства, а также его коллегу и делового партнера Мажонаса Р., решено подвергнуть превентивному аресту в связи с угрозой жизни некоему «третьему лицу» (обвинение должно быть предьявлено указанным выше гражданам не позднее, чем в течение 24 часов с момента задержания)…
Ирма и Бася, оставшиеся без своих «хлопов», которых увезли спецтранспортом в следственный изолятор «Лукишкес», смогли покинуть ресторан, где так загадочно и таинственно начинался этот вечер, лишь во втором часу ночи.
Хорошо, что Нестеров, как выяснилось, заранее оплатил «вечеринку»… Но вот все остальное, что с ними стряслось, к разряду «хорошего» ну никак не отнесешь…
Да и провожали их уже не так пышно, не с таким почетом, как встречали: охранник молча открыл дверь, выпустил дамочек, облаченных в плащи, на улицу, под моросящий дождик, и с той же мрачной миной замер на своем посту у парадного входа…
— Бася, как ты думаешь… — запахнув плащ, негромко произнесла Ирма. — А что Стас хотел нам сказать? Зачем-то он ведь затеял эту дорогую «вечеринку»? Ты не заметила, что он там держал в руке?
— Не ведаю, — пожала плечами стажерша. — Но ты же сама мне говорила, что наши начальники не всегда делают понятные всем вещи…
Она хотела что-то добавить, но в этот момент из все еще припаркованного чуть сбоку от парадного лимузина показался водитель — в фуражке, в белых перчатках, с зонтиком в руке.
— По какому адресу вас отвезти? — поинтересовался он, раскрыв над ними зонт. — Или желаем еще поездить по городу?
Женщины сначала непонимающе переглянулись, затем дружно закивали головами.
— Завтра… нет, уже сегодня, у нас будет чертовски трудный день, — устало произнесла адвокатесса Ирма Мажоните. — Поехали ко мне, Бася, будем думу с тобой думать… Про нас все равно теперь будем сплетничать, что мы на содержании у мафии… ну так давай хотя бы будем соответствовать своему имиджу!..
ГЛАВА 3
ВСЕ НЕ ТАК РЕБЯТА…
Альгис Сирейка взглянул на часы: с момента «взлома» и угона прошло примерно сорок минут. Должно быть, Шуми — сокращенно от «Шумахер» — уже перегнал трофейную тачку в «отстойник». Остальные двое, то есть сам Сирейка и подруга Жанна, — им все же удалось на несколько секунд отвлечь внимание торчавшего на паркинге у отеля «секьюрити»… и этого времени хватило, чтобы их мелкорослый, юркий и очень ловкий напарник Шуми смог сделать свою работу — удачно покинули место событий. Благо сработавшая «сигналка» и последовавший за этим легкий тарарам еще раз отвлекли внимание охранника. Но на этот раз уже от парочки молодых людей, казавшихся основательно подвыпившими и пытавшихся пройти в расположенный на первом этаже отеля небольшой, затишный ресторанчик «Криступис». В каких двух кварталах от гостиницы их ожидала припаркованная во дворе жилого дома старенькая «Ауди-80» — эту тачку они использовали, когда ездили на «дело»; прикупили ее зимой за полторы штуки зелени и оформили на Жанну по доверенности. Выехали из переулков Старого города, миновали «вокзальную» площадь. Жанна была за рулем, Альгис же, устроившись в кресле пассажира, подсоединил наушник от «рисивера», сканирующего эфир в УКВ диапазоне, к ушной раковине и некоторое время прислушивался к радиообмену, происходившему в эти минуты на «дежурной» полицейской волне…
— Ну, подруга… кажись, все путем прошло! — Альгис выключил портативную рацию, выдернул шнур, смотал и аккуратно положил это хозяйство в чехол, который затем определил в «бардачок». — Я послушал на «дежурной»… пока никакой информации! Даже про сам «угон»… Ни фуя пока. Ни словечка! Н-ну л о х и…
— Чего-то… было не так, Серый! — Жанна, на которой все еще красовались огненно-рыжий парик и солнцезащитные очки, покосилась на приятеля. — Прикидывали же, что только один «секьюрити» пасет паркинг!А там еще какой-то ч е л выскочил… правду говорю! А потом этот… джип, что стоял наискось прямо на тротуаре… видел, как рванул?! Я думала, писец мне… сшибет! Еле-еле успела отскочить!! Трусы мокрые, не поверишь! Ты прозвонил бы Шумахеру?! Как там он… все ли нормально?
— Есть как бы… правила, и не фиг их нарушать! — Альгис отправил в рот очередную пластинку жевачки. — Да и не было там никакого особого «шухера»… тебе показалось! Видишь же, ништяк ушли, без напряга, все идет по плану. В трусиках у тебя мокро, потому что… помнишь, подруга, после прошлого дела трахались суток двое, почти без перерывов, как кроли?! — его выкрашенная в два цвета, белый и черный, как у самых-самых отвязанных, «фанатеющих» болельщиков «Lietuvos Rytas» [12], физиономия расплылась в довольной ухмылке. — Остановись где-нить тут! — Когда их «аудюха» притормозила в «кармане» рядом с автобусной остановкой, парочка обменялась глубоким проникающим поцелуем. Рука Альгиса полезла было под свитерок, и даже нащупала небольшую крепенькую грудь, — подруга, как обычно, обходилась без бюстгалтера — но он вспомнил, что в «отстойнике» его сейчас дожидается Шуми. Как там пели в старом советском фильме? «Первым делом, первым делом самолеты, ну а девушки, а девушки потом…»
Да и деньги за работу, наверное, уже сегодня можно будет получить…
— Езжай прям на сьемную хату и жди меня там! — распорядился Альгис.
И чтоб сидела тихо, как мышь в своей норке!..
* * *
Выйдя из машины и проследив взглядом за отьехавшей с остановки вишневой «ауди», Альгис неспешно прикурил сигарету. Затем, перейдя по «зебре» улицу, двинулся в сторону «отстойника», точное местонахождение которого не полагается знать даже такой проверенной в деле подруге, как его Жанна.
Пройдя наискосок, дворами, квартал серых, еще советской постройки, пяти и девятиэтажных домов, он вскоре оказался возле расположенных во дворе одного из таких строений двух рядов «частных» гаражных боксов. Примерно половина их пустует, потому что этим летом планируется снос — на этом месте вроде бы собираются строить небольшой торговый центр. Он остановился возле сдвоенного бокса, над которым раньше висела вывеска «ШИНМОНТАЖ», — «автомастерскую» выкупили буквально за копейки у ее прежнего хозяина. Еще разок посмотрел по сторонам, не крутится ли рядом кто подозрительный, и лишь затем утопил кнопку звонка…
В металлической браме, уже тронутой коррозией под слоем краски, но еще достаточно крепкой, открылась дверца. Сирейка, чуть пригнув голову, перешагнул через невысокий порожек и оказался внутри освещенного светом люминисцентных ламп гаража. Трофейная тачка уже стояла на «яме». Все дверцы были раскрыты настежь, задняя тоже была поднята, открывая доступ к багажнику. Шуми, выглядевший каким-то угрюмым, запер за ним «калитку». Он был на пару лет старше Альгиса, который минувшей осенью в голимом одиночестве отметил свой двадцать шестой день рождения в КПЗ саутгемптонского изолятора, где ненадолго очутился в ходе зачистки этого славного английского города от «эмигрантской мафии», практиковавшей автоугоны и квартирные кражи со взломом. Вообще, надо сказать, этот «недомерок», — в нем было всего-то сто шестьдесят семь сантиметров, почти на двадцать меньше, чем у напарника — совершенно серый с виду мужичок с острым носом и какими-то блеклыми водянистыми глазами, наверное, самый классный угонщик из всех, кого только Альгис знал в своем узком и специфическом мирке. Шуми шел, как говорится, в ногу с техническим прогрессом; следил за новинками «автопрома»; плюс к этому имел «быстрые руки», умел соображать на скоростях и к тому же был наделен недюжинным самообладанием… Короче говоря, именно от Шуми в их команде зависит конечный результат, поэтому и «пай» у него самый весомый…
Ну а в остальном это был неприметный, не слишком разговорчивый чел, избегающий шумных — и вообще любых — компаний и живущий от «дела» до «дела» какой-то своей, довольно скучной и совершенной не интересной кому-либо из посторонних людей жизнью…
* * *
— Ё-шик мать! — неожиданно для напарника выругался Шуми. — Че это за дела, Серый?! Откуда там взялась эта чертова тачка? Видел, джипешник за мной рванул?!!
— Да ну? — удивился Альгис. — И че, погоня за тобой была?
Он снял бейсболку, расстегнул куртку, под которой у него, поверх «водолазки», была пододета клубная майка. Прошел к умывальнику, открыл кран с холодной водой, и, хорошенько намылив руки, стал смывать с физиономии «маскировочную» раскраску…