— Понимаю вашу дилемму, — сказала тихо Джесси, а себе сказала еще тише: «Вижу я и свою дилемму. Он впервые назвал меня миссис Фремонт: у нее есть муж по имени капитан Фремонт, который в этот самый момент спускается с гор Сьерры в долину Сакраменто с хорошо натренированной группой. Капитан Фремонт — неофициальный представитель Соединенных Штатов, не правительства и не армии, а лишь научного Топографического корпуса. Его ранг и его репутация позволят ему в случае необходимости получить поддержку в Калифорнии, а как „неофициальный“ представитель правительства он может быть без хлопот дезавуирован».
Вслух она произнесла:
— Некоторое время назад вы мне сказали: «Мы понимаем друг друга». Я ответила «да», но, видимо, не так поняла вас. Теперь полагаю, что понимаю. Что конкретно вы ждете от меня?
Джордж Банкрофт вскочил со стула и начал энергично ходить по комнате; он брал в руки разные предметы и клал их обратно, передвигал легкую мебель, поднимал и опускал жалюзи. Наблюдая за ним с чувством забавы и одновременно страха, Джесси налила себе чаю и подумала: «Я прикоснулась к больному месту. Он не может сказать, что хотел бы от меня. Он подошел к кульминации и не знает, куда идти дальше. Но я могу пересидеть его, если даже он разрушит всю комнату».
Через несколько минут он подошел к ней и плюхнулся в стоявшее рядом кресло.
— Попытаюсь, если смогу, объяснить вам, какой человек нам нужен в Калифорнии: он должен быть прагматиком, готовым действовать по собственной инициативе, без приказов, внешний мир даже может назвать его авантюристом. У него должна быть горячая голова, он импульсивен, энергичен. Он не должен бояться столкнуться с неудачей, грубостью и международным осуждением.
— Иными словами, — прошептала Джесси, — он должен уметь быстро нажимать на спусковой крючок и иметь крепкое сердце.
— Да, миссис Фремонт, намного более крепкое сердце, чем вы способны себе представить. Я был бы готов взять на себя ответственность за провоцирование войны, но ведь я министр военно-морского флота. Человек, который вызовет войну с Мексикой из-за Калифорнии или захватит ее без войны, не может ожидать ни поддержки, ни полномочий. Нам придется держать в кармане заранее подписанный приказ о его отставке, чтобы мы могли опубликовать его, если сочтем, что того требуют обстоятельства. Если возникнет необходимость у правительства Соединенных Штатов спасти свое лицо, он будет сурово наказан. Пресса растопчет его репутацию. Он будет полностью дискредитирован. Если бы он был военно-морским офицером, то я как министр военно-морского флота предал бы его военно-полевому суду. Ему перестанут доверять, предоставлять ответственные должности, его жизнь и карьера могут быть погублены.
— Я в состоянии понять это, — медленно сказала Джесси.
— Трагично, что у нас нет такого человека в Калифорнии. Но даже если бы имели, я не могу послать ему письменный приказ или полномочия, и никто другой в правительстве этого не сделает. Если в будущем он сочтет необходимым оправдать себя и попытаться представить свидетельства, например сослаться на этот разговор, то я буду вынужден отрицать, что он вообще имел место. Ибо очевидно, что его вообще не было, миссис Фремонт, я просто пришел к вам и снял тяжесть с сердца.
Он тепло улыбнулся:
— А теперь я пожелаю вам доброй ночи. Вы были так добры выслушать мою затяжную болтовню. Откровенно говоря, я ревновал вас к секретарю Бьюкенену, а сейчас вроде бы сравнял счет. Говоря о секретаре Бьюкенене, едва ли следует подчеркивать, что он не согласится со сказанным мною сегодня вечером. Государственный секретарь — человек щепетильный, таким он и должен быть. Министр военно-морского флота — человек действия, даже если он был в прошлом историком. Спокойной ночи, миссис Фремонт, меня не нужно провожать.
Джесси пролежала в шезлонге несколько часов, размышляя над заявлением секретаря Банкрофта. Хотя он ни разу не упомянул капитана Фремонта, было очевидным, что он все время имел в виду его. На огромной территории Калифорнии не было другого офицера, и любой военно-морской офицер мог своими действиями бросить тень на правительство. Секретарь Банкрофт хотел, чтобы капитан Фремонт захватил Калифорнию для Соединенных Штатов. Но он не даст ему полномочий, он уйдет в кусты, если захват не удастся, он станет отрицать, что когда-либо подсказывал такой план капитану Фремонту. Его описание характера человека, нужного в Калифорнии, хотя и не было окрашено похвалой, но — она была вынуждена признать — было довольно точным описанием ее мужа: импульсивный, быстрый на действие, как она сама, с налетом авантюризма, больше думающий о сегодняшней работе, чем о завтрашних последствиях.
Пойдет ли на такой страшный риск капитан Фремонт? Поставит ли он под угрозу свою карьеру и будущее? Согласится ли он с возможностью того, что правительство объявит его бессовестным авантюристом и прогонит со службы? Сделает ли он годы научной подготовки, свое искусство исследователя и топографа предметом игры при первом же повороте колеса фортуны?
Не менее важным, понимала Джесси, был вопрос, может ли она позволить ему оказаться перед угрозой таких осложнений. Что будет с ним, если ему придется с позором покинуть армию, не имея никого, кто поддерживал бы его или находился рядом, а все его заслуги окажутся перечеркнутыми? Что произойдет с характером, состоянием духа, с гордостью Джона Фремонта, если весь мир сочтет его недостойным уважения, отвергнутым правительством? Сможет ли он вынести такой удар? Не сломится ли он под таким бременем в условиях, когда его и так гложет неопределенность, когда ему приходится выставлять себя более великим, чем другие, чтобы с ними сравняться? Не сломает ли его такая судьба? Сможет ли он прожить жизнь, довольствуясь сознанием, что он оказал услугу своему правительству, — услугу, к которой его подталкивали, хотя об этом будут знать лишь президент, министр военно-морского флота и его жена?
Сердце Джесси учащенно билось. А что будет с их совместной жизнью, их любовью, их браком?
Она не была в состоянии ответить сама себе, как ее муж выдержит последствия провала, но она твердо знала, что ничто не помешает ему принять участие в игре. Его не пугало слово «авантюрист», мысль о неуспехе просто не возникнет в его голове; когда подойдет время захвата Калифорнии, он поведет своих людей к победе и установит свой контроль над побежденным штатом.
Он захочет рискнуть. Она сама не только желала, но и страстно стремилась к этому. История идет вперед, и ей хотелось, чтобы Джон сыграл в ней приметную роль. Здесь его шанс, вернее, их шанс, ибо ее честолюбие сливалось с честолюбием мужа.
_/15/_
Джесси размышляла, чего добиваются от нее. Что она должна предпринять после намеков секретаря Банкрофта?
Сомнения были недолгими. На следующее утро в дом Бентонов пришел лейтенант-моряк Арчибальд Г. Джиллеспай и объявил, что выезжает в Калифорнию на военном корабле «Сайян». Он везет депеши от президента, государственного департамента и министра военно-морского флота. Он полагает, что капитан Фремонт будет в Монтерее или около этого города в то время, когда он как посыльный достигнет Тихоокеанского побережья. Не желает ли миссис Фремонт послать письмо капитану Фремонту? Он заверяет ее, что письмо будет доставлено в полной сохранности.
Она отыскала отца и быстро изложила суть случившегося, не повторяя слов секретаря Банкрофта. Считает ли он, что капитан Фремонт поступит правильно, если применит силу против мексиканской армии и калифорнийцев? Убежден ли он, что такие действия отвечают интересам Соединенных Штатов? Стоит ли ей посоветовать мужу принять участие в этой игре? Она нетерпеливо ждала, пока Том обдумывал сказанное. Когда он заговорил, в его голосе сознательно исчезли всякие эмоции.
— Наш народ двигался от Атлантического побережья на Запад, все время на Запад, — сказал он. — Это движение станет в сотню раз более сильным и быстрым в ближайшие несколько лет благодаря экспедициям капитана Фремонта, его докладам и картам. Ничто не может остановить поток иммиграции на богатые и свободные земли. Наш народ заселит их в ближайшие несколько лет, и случившееся в Техасе повторится на Западе спонтанно, без какой-либо помощи и даже поощрения со стороны нашего правительства.
— Весьма интересные общие сентенции, папа, — заметила она.
— Моя дорогая, — сказал нежно сенатор Бентон. — Я жажду проинструктировать капитана Фремонта, как приступить к завоеванию Калифорнии. Но и я должен быть осторожным. Ты понимаешь, что это повлечет, быть может, еще год разлуки…
— Я понимаю, — твердо ответила она.
Итак, она должна дать Джону сигнал к действию. Все, что он говорил ей перед отъездом, подсказывало, что он готов пойти на риск. Они согласились с тем, что главная цель экспедиции — быть под рукой для установления контроля над Калифорнией в случае войны. Они даже согласовали код доверительных сообщений. Причин для изменения настроений не было.
Джесси села за стол отца, погладила оперенный конец ручки, провела рукой по прохладной стопке бумаги. Ради кого она пишет? Ради Джона, больше всех желавшего завоевания Калифорнии, несмотря на сопряженный с этим риск? Ради Тома, ибо это реализует амбиции всей его жизни? Ради себя, поскольку она была честолюбивой женщиной и хотела благодаря мужу добиться власти, престижа, известности?
Разделить их интересы было невозможно, но, когда, глядя на бумагу, лежащую перед ней, она представила смуглое лицо Джона и его жадные глаза, она поняла, что делает это ради мужа. Как любящей женщине ей хотелось просить его приехать домой, ведь он выполнил доверенную ему работу, может вернуться к составлению карт, к написанию третьего доклада, который распахнет дверь в Калифорнию. Но как жена она не будет верна брачному соглашению, не оказав помощи в раскрытии его полного потенциала.
Как всегда, когда она собирала все свои силы, жена взяла верх над женщиной. Супружество более важно, чем мимолетное счастье.
Она писала б
«С Соколиного пика, с высоты, на которой мы окопались, можно видеть в бинокль смотр войск у Сент-Джонса. Я написал бы подробно, если бы не боялся перехвата письма. Мы никому не причинили вреда, и, если нас окружат и нападут на нас, мы, как один, умрем под флагом нашей страны».
Джесси почувствовала нервные спазмы в желудке, когда к вечеру второго дня прочитала, что отряд мексиканской кавалерии приблизился на сотню ярдов к форту и американцы, ожидавшие в чащобе с пальцами на спусковых крючках, были готовы произвести первый залп в мексиканской войне. Однако мексиканская кавалерия воздержалась от атаки. К концу третьего дня убежденный, что мексиканцы не нападут, и уверенный в своем авторитете среди американских поселенцев капитан Фремонт отвел свою группу и не спеша двинулся в сторону Орегона.
На следующее утро, войдя в кабинет Бьюкенена, она заметила, что тот выглядит встревоженным.
— Мы не должны были разрешать капитану Фремонту идти к Тихоокеанскому побережью в такое неспокойное время, — сказал он. — Он совершил то, что равнозначно объявлению войны Мексике. Он действовал вопреки всем законным международным правилам. Если его поведение спровоцирует войну с Мексикой, на него ляжет вся ответственность, у него не было ни приказов, ни полномочий… он поставил государственный департамент в неприятное, сложное положение.
Джесси вздрогнула. Она смогла только тихо прошептать:
— Разве президент Полк не приказал генералу Закарию Тейлору войти в оспариваемую территорию вокруг Техаса, и он сейчас всего в нескольких милях от Рио Гранде?
— Да, но…
— Я сама переводила для вас депешу, в которой говорилось, что мексиканцы сочтут такой шаг объявлением войны. Действие президента с большею вероятностью вызовет войну с Мексикой, чем сопротивление капитана Фремонта в Калифорнии тому, что он назвал оскорбительным приказом.
— Не прерогатива капитана Фремонта решать, когда оскорблены Соединенные Штаты. Это прерогатива государственного департамента! — Он тут же остановился, его круглые, кукольные глаза смягчились. — Сожалею, дорогая Джесси: я не собирался наказывать вас за поведение вашего мужа. Я понимаю, вы не отвечаете за его поступки. Я полагаю, вы простите меня, если скажу, что расстроен, что я на грани отставки. Я вижу приближающуюся войну, все вокруг меня стараются изо всех сил вызвать войну с Мексикой, в то время как я знаю, насколько это отвратительно, ведь война станет первым черным пятном в американской истории. Спасибо вам за визит. Я свяжусь с вами через несколько дней.
Джесси отправилась в бюро Банкрофта. Там она почувствовала совсем иную атмосферу, поскольку Банкрофт был доволен развитием событий.
— Да, да, я читал статью в «Юнион»! — воскликнул он. — Я рад, что капитан Фремонт оказал противодействие. Оно было преждевременно, было нескромно, и, уверяю вас, у меня не хватило бы отваги действовать так, как он, не имея в кармане правительственного приказа. Ваш муж — импульсивный человек, миссис Фремонт, возможно, даже сверхимпульсивный, но я восхищаюсь этим его качеством. Его трехдневный бунт подскажет мексиканцам, что мы вовсе не из робких.